Начало новой истории

Ход зеленый: Глава 79: Рассказы о Мироздателях

Гончарных дел мастер поднялся со своего места, как только увидел Жрицу. Спешно вытерев руки перемазанные глиной, учтиво поинтересовался, что привело вестницу воли богини в его скромную мастерскую.

Эктори пробежалась взглядом по многочисленным кувшинам, мискам и вазочкам, поинтересовалась:

— А получится создать что-нибудь на улице?

Мастер взглянул на Жрицу заинтересовано, спросив:

— Чего вы хотите добиться?

— Вообще, изначально просто взглянуть на Вашу работу: меня всегда восхищало то, что кто-то может создать из бесформенного куска чего бы то ни было, нечто чёткое и понятное. Но теперь, по воли богини, пославшей нам на нашем пути готовых слушать, могу поделиться своим восхищением со всеми жаждущими, рассказать будущим и нынешним последователям о сотворении миров и важности тех, кто создаёт волей разума и трудом рук.

Закончив речь и увидев задумчивость, обещавшую очень скоро смениться согласием, Эктори мысленно улыбнулась: кажется у неё наконец получилось научиться по виду собеседника понимать, что он хочет услышать. Всю дорогу она раздумывала о том, что её проповедь сделает лавку гончара популярной среди последователей богини, а значит аргументом бы стало то, что содействие принесёт немалую прибыль в дальнейшем. Но увидев мастера Эктори не поняла, а скорее почувствовала, что перед ней истинный поклонник своего дела, готовый работать впроголодь, лишь бы создавать то, что приносит пользу и радует новых владельцев.

Гончар уже подгонял ученика, тащившего более лёгкий и маленький, но всё-таки слишком объёмный и увесистый для него гончарных круг, с крытого заднего двора, через комнату лавки, где выставляли уже обожжённые и раскрашенные изделия. Эктори тут же остановила его, выбежав на улицу, из толпы всё ещё надеявшейся дождаться её, выбрала одного мужчину покрепче, обратилась к нему, мило улыбнувшись, рассчитывая повлиять на него если уж не тем фактом, что она посланница воли милостивый богини, то хотя бы своим женским обаянием, ведь несмотря на все шрамы и ссадины, она была красива и довольно мила, а благодаря общению с Тиллери, понимала, что даже это можно использовать в своих целях.

Пока гончар занимался подготовкой глины и вымешивал её, доводя до необходимой консистенции, Эктори говорила о богах творивших мир, вернее пересказывала известную всем в цивилизованных мирах историю о мироздателях, опуская имена и некоторые детали, так чтобы рассказано ею не было ложью, но и с местными верованиями согласовывалось.

— Миры зародились в пустоте, Ничто — есть колыбель мироздания. В какой-то момент его стало настолько много, что появилось что-то. Так сложился первый закон мироздания: избыток чего бы то ни было, приводит к появлению противоположного. Слишком много Света образует в своём центре Тьму. Концентрированная Тьма — позволит увидеть Свет. Смерть порождает Жизнь. Не может быть истинно бессмертных, согласно самому определению Жизни, следующему из этого закона всех законов, — завершающую фразу ария произнесла не столько для слушателей, сколько в попытке в очередной раз утешить себя саму, напомнить, что все живые в конечном счёте смертны.

Неожиданно из толпы донёсся любопытствующий детский голосок:

— А если за жизнью всегда идёт смерть, это и у богов жизнь может кончиться, тех самых, что миры творили?

Эктори пробежала взглядом по собравшейся публике, в поисках того, кто задал вопрос. Это оказалась совсем ещё юная девушка, когда все взгляды обратились к ней, она виновато опустила глаза, опасаясь, что за излишнее любопытство её начнут ругать, а за то, что сбила Жрицу с мысли — погонят прочь. Эктори против её ожидания, подошла к ней довольно улыбаясь — больше всего ей нравилось, когда слушатели задавали вопросы, сомневались, спорили — это было показателем того, что ей по-настоящему удалось привлечь внимание публики, а ещё что она не были стадом, готовым слепо последовать за любым, назвавшимся пастырем. Самыми любимыми проповедями арии были те, которые в конечном счёте перетекали в диалог. Потому она ответила встречным вопросом:

— А живут ли боги?

Девушка подняла на неё изумлённый взгляд, промямлила:

— Ну, а как же тогда?

Эктори подмигнула, совсем забыв о периодически клинящем правом глазе, незаметным движением подняла обратно веко, ответила:

— Бесспорно, некоторые боги живут подобно нам с вами, Ар одна из таких. Она пришла в эти миры множество ходов назад и однажды должна будет уйти, чтобы потом вновь вернуться. Но она лишь дочь одного из творцов. Судьбы творцов подчиняются иным законам. Они ведь могут не жить а просто существовать. — Увидев в глазах девушки вопрос, Эктори поспешила озвучить его, чтобы потом ответить: — В чём разница? Вот те, чьим пристанищем является мир мёртвых, вовсе не живут, а существуют. Они не могут умереть, но при определённых обстоятельствах могут явиться к нам, менять наши миры. Так и создатели миров могут не подчиниться всеобщим законам, ведь они не являются частью этих миров, они явились из иных сфер бытия…

Эктори замолчала, давая слушателям осмыслить ею сказанное и предполагая, почему об отце вот уже несколько ходов не было ничего слышно: вероятно ему пришлось уйти, потому что миры больше не могли выдержать его присутствия, ведь верить в то, что он погиб вместе с Империей, Эктори до последнего отказывалась. Но тогда получалось, что существовали реальности в которые её самой пока не было, и возможно, её самовольное отражение, могло быть из них…

Гончар всё продолжал вмешивать глину, потому и Эктори заговорила вновь:

— Бесформенное нечто взяли в свои руки боги. Они разделили эту массу между собой, силами своими придали нужные размеры, как следует размяли, создавая необходимую им структуру и принялись ваять, отсекая всё лишнее, долепливая там, где нахватало. Их разум создал форму, руки же стремились привести материал миров к ней. Но не сразу получалось именно то, чего они хотели, потому некоторые детали они изменяли сразу, другим давали время и толчок к тому, чтобы они сами пришли к форме, уготованной им богами. Потому миры всё ещё меняются, развиваются, а мы исполняя волю богов, ведём их к задуманному идеалу. Те же, кто создаёт работой рук или разума, точнее всего исполняют волю богов, только те, кто не проживают бесчисленные дли в праздности и лени — заслужат благосклонность и милость богов. Не страшно, если кто-то отказался от работы по незнанию, наша цель донести до их ушей, залитых воском довольствия, слова богов, но нет прощения тем, кто даже зная истину, отказываются следовать ей.

Эктори содрогалась, понимая, к какому результату приведут её слова, но иначе было нельзя. Не построить светлого мира, если не избавиться от прогнившей верхушки, набивающей за чужой счёт свои карманы аристократии. И ещё нужно как-то сплотить рабочих, воодушевить, чтобы привести к нужному результату.

Неприятные размышления её прервал вопрос:

— А наша богиня та, что носит имя Ар, она что-нибудь создаёт?

— Да, сейчас она творит этот мир, лепит наши жизни.

Эктори оглянулась на гончара, уже начавшего формировать тонкую, изящную вазу. Пора было начинать новый акт её выступления:

— Наши физические тела, есть сосуд для тел наших энергетических. Каждый из нас подобен вазе, что создаёт мастер. Не нам решать, что нас наполнит и какие испытание будут посланы нам на нашем жизненном пути, как и ваза не может решить, кто купит её, и как будет пользоваться. От явления в миры мы имеем задатки, создающие наше назначение, но по воле Судьбы, наши достоинства и недостатки могут не согласоваться с тем, что придётся нам исполнить, подобно тому, как в миску для супа могут поставить цветы. Да, не удобно, да неправильно, но это испытание было послано нам, а не кому-то другому, к тому же Судьба нам не посылает невыполнимых задач. Если мы не можем чего-то исполнить, это значит лишь то, что пока мы оказались к этому не готовы, и мы можем лишь запомнить причину поражения, чтобы достичь этого позже, порой правда в следующей жизни. Но это не значит, что всё, с чем не получается справиться, можно откладывать не потом. Нужно пробовать, стремиться решить ниспосланное, прикладывая все имеющиеся возможности, ведь неудача станет опорой для дальнейшего успеха. В отличие от вазы, кувшина или той же миски, мы можем выбрать то, как воспримем встретившиеся нам испытания, а это единственное, что поможет не треснуть, разливая содержимое.

Из толпы донёсся насмешливый вопрос:

— Значит ли это, что кто-то из нас нас подобен ночному горшку? — вперёд вышел похохатывающий юноша, по одежде явно из более богатых.

Решивший смутить Жрицу излучал такую уверенность, что по толпе прокатилось сомнение, некоторые принялись похихикивать, уже представляя как Жрица смутившись примется менять тему, но лицо Эктори не переменилось. До этого она встречала множество подобных выскочек, убеждённых, что их шутка является верхом остроумия. Она не стала смущаться, ей приходилось встречаться с грязью далеко не на словах, потому нечто столь безобидное, не могло заставить её щеки гореть от смущения. Ария подошла к наглецу, оценивающе оглядела его, ответила утвердительно:

— Да. Но даже тот факт, что кто-то явился в миры живых изящным бокалом для дорогой выпивки, не значит, что Судьба не решит использовать его в качестве ночного горшка.

Аристократ поначалу не понял, что значили слова Жрицы, но хохот толпы помог истинному значению скорее проникнуть в его разум и сынишка богатых отца и матери, осмеянный поспешил прочь.

Под конец дня, когда слушатели с явной неохотой вернулись к своим делам, мужчины помогли мастеру занести все его инструменты обратно в мастерскую. Эктори наконец и сама смогла запустить руки в глину, холодную, податливую. Под чутким руководством мастера она слепила свистульку в форме крылатого змия, с оскаленной пастью, распахнутым капюшоном, и угрожающе выставленными, когтистыми лапами. Сама она больше намечала и рассказывала, как что должно выглядеть. Если бы ей не помогал настоящий знаток своего дела, по результату скорее всего получилась бы какая-нибудь бесформенная нелепица…

Скронор, вертевшийся всё время рядом, подававший инструменты, всё нахваливал её, а потом вызвался проводить к замку управителя, и встретить на утро, когда Жрица пойдёт забирать запечённый свисток, чтобы покрыть его разноцветной эмалью.

У ворот Эктори уже ждал Оргос, в голосе его проскользнуло недовольство:

— Развлекаешься?..

Эктори ничего ему не ответила, поспешив распрощаться со Скронором, прошла в отведённую ей комнату, вопросительно взглянула на бывшего хранителя. Оргос в задумчивости прошёлся по комнате, наконец заговорил:

— Управитель Мирфолка согласился подписать сдачу города завтра в середине дня.

Эктори слегка улыбнулась — весть была в высшей степени радостной, а значит было что-то ускользнувшее от её внимания, что-то, что смогло вывести из равновесия её сдержанного соратника. Оргос не стал тратить времени на нагнетание обстановки, просто раскрыл планшет, открыл объёмную проекцию карты Оргоса, приблизился к Мирфолку, указал на главную дорогу, на границе земель в подчинении города:

— Армия короля пошла не из столицы Риргха, у него оказалось достаточное количество солдат на пограничных заставах. Он предпочёл побороться за один город и ослабил защиту границы. Нам сыграло бы это на руку, если бы только мы располагали достаточно многочисленной армией, чтобы вторгнуться на его территории, через открывшийся бреши, вот только всех собранных сил на это не хватит. Половина наших войск осталась в Роргосте — владение им слишком соблазнительно, потому нельзя ослаблять защиту. Хорошо бы эту незатронутую армию бросить в наступление, или хотя бы уже выступившую часть разбить ещё на две: меньшую послать для защиты Мирфолка — как отвлекающий манёвр, а большую послать в наступление. Но мы так не поступим, ведь те, кто будут посланы в Мирфолк окажутся просто разменной монетой, а это подкосит наши репутацию, ведь из них вряд ли кто выживет. Уж не знаю, кто наш противник: гений или идиот… Одной рукой он подсунул нам под самый нос кусок слишком лакомый для того, чтобы отказаться о попыток ухватить его, а другой укоротил цепь на нашей шее. И ведь не это самое страшное: армия Риргха окажется у наших ворот через дня четыре — пять, наша же при самом лучшем исходе через восемь — переход через горы для них оказался слишком тяжёл, а причиной всему попытка двигаться незаметно, разобщёнными группками, если двигаться быстрее, они окажутся полностью не боеспособны, да и всю затею с незаметным заходом в тыл, можно будут послать ко всем богам, — Оргос невольно усмехнулся от того, что перед ним стояла Ар, назвавшая себя богиней, от того привычное всем высказывание приобретало несколько забавный смысл.

Оргос опустился в кресло, схватившись за голову, Эктори недовольно цокнула, уточнив:

— Местный управитель ведь пока не знает о собравшихся войсках?

— Нет, нам удалось пресечь распространение информации, ведь это знание явно не поспособствует сдаче нам Мирфолка. Похоже придётся прибегнуть к явному использованию магии, сошлёмся на волю богини.

— А что там наши соседи с другой стороны гор?

— Тоже волнуются: похоже они попытаются переправить хоть часть армии через горы, и прихватят ослабленные окраины. Мы окажемся окружены их войсками, какое-то время выстоять получится, но по итогу нас просто сметут.

— Хорошо бы послать к управителю Лирга Ринора, заключить временный мир. Мы заберём себе всего два города и их территории: Мирфолк, и тот, который по Второму направлению, откроем проход через Роргост и поможем захватить все прочие, откажемся от притязаний на их территории на ближайшие хода… три. Этого хватит, чтобы набрать силы. Это кстати поможет избежать проблем с осадой второго города — наша армия подойдёт к нему с одной стороны, а Лиргаская с другой, мы возьмём его сокрушительным штурмом. Ты же уже обучил Ринора хождению через двери?

— Да, вот только проблема в том, что он сейчас совсем не в Роргосте. Он заявил, что как настоящий правитель должен выступить во главе своего войска, воодушевляя их собственным примером. — Оргос неприятно усмехнулся: — Сработала твоя наука…

Эктори прошлась по комнате, устремив взгляд в окно. Над застилаемом ночной тьмой городом начали скапливаться грозовые тучи, неспешно отползающие в сторону шествовавшей по равнинам армии Риргха.

Непогода бушевала над армией, посланной подавить «бунт», несколько дней, замедляя продвижение, превращая дороги в грязное месиво, в котором вязли повозки, ездовые твари и пешие воины. Жрица какое-то время ходила по улицам Мирфолка, погрузившимся в подготовку к осаде, призывая вознести молитвы богине. Многие потом утверждали, что буря, вызвавшая отсрочку нападения была ничем иным, как милостью Ар по отношению к Мирфолкцам, вступившим под её защиту.