Начало новой истории

Ход черный: Глава 97: Все позабыли

Эктори вышла из дома Скульптора без цели, лишь выбрав направление: прочь из города. Она шла не смотря под ноги, не разбирая особо дороги, гонимая неясным, бессознательным стремлением.

Мимо проезжали повозки, проходили стремящиеся куда-то странники, кто-то предлагал подвезти её, но ария ничего этого не замечала, она всё шла, не останавливаясь, не чувствуя усталости.

Неожиданно кто-то похлопал Эктори по плечу, она не обернулась, когда незнакомец отказался оставлять её в покое, схватив за рукав куда-то потащил, она всё продолжала идти, не задаваясь вопросом, чем обусловлено это стремление.

Сильные руки скрутили арию, оторвали её тело от земли. Она от чего-то не стала сопротивляться, ноги бессмысленно продолжили брести по воздуху.

На шее Эктори сомкнулся холодный тонкий металлический обруч, такие же тонкие, но более широкие браслеты сковали запястья и щиколотки, от чего-то отрезая, отгораживая перекрывая доступ. Эктори почувствовала что-то не так, но всё ещё отстранённым разумом не смогла понять что именно. Теперь у неё не стало чего-то ещё, чего-то столь же важного, как и сознание, чего она не хотела лишаться, но не могла понять, почему. Необъяснимая ярость закипела в ней. Ария попыталась вырваться, выхватила у того, кто сковывал её меч, вонзила ему в живот, пользуясь замешательством второго высвободилась, попыталась бежать от чего-то совсем не подумав, что можно бы обратиться к магии, совсем простой — что-то дико внутри вопило: «Миры всё равно тебя не услышат!».

Неожиданно ноги её подкосились, в груди раздалась очередная боль — заряд энестрела пробил её насквозь. Падая Эктори обернулась, увидев, что поймавших её было совсем не двое, а целый отряд. По щекам её потекли слёзы облегчения — наконец-то она умирала, столь долго она металась, а вот теперь всё кончится и не будет больше ни боли, ни вины, ни постоянного вопроса: А имеет ли она право?

Стрелявший и ещё насколько воинов спешились, окружили её, он приложил прикладом энестрела по голове, выбивая остатки сознания. Последним, что видела Эктори был равнодушный серый восход. Совершенно обычный, некрасивый, мрачный, один из тех, на которые она никогда не обращала внимания странствуя по бескрайнему множеству миров. Но этот восход пробудил в ней что-то. У Эктори в первые за долгое время промелькнула мысль, наполненная горькой усмешкой: настаёт новый день, безразличный к её закату. И это было правильно, иным ход вещей просто не мог быть.

К великому разочарованию Эктори очнулась она совсем не в мирах мертвых, уж слишком живой была надменная рожа аристократа, глядевшего на неё свысока.

Ария лежала на холодном каменном полу, связанная грубой толстой верёвкой, голова её словно бы раскалывалась на части не было никакой возможности направить внутреннюю энергию, чтобы это поправить. Поднимать её не спешили, да и она сама в скором времени вновь стала равнодушна к своему положению, вновь погрузившись в безразличие, ставшее для неё привычным и спасительным. Было лишь малое сожаление, что насмешница Судьба, посулив ей наконец смерть, некогда столь страшившую, а теперь немыслимо долгожданную, отвернулась от неё, заставляя пока продолжить жить.

По каменному полу простучали каблуки, невысокая стройная девушка подошла к аристократу, шепнула, но так, чтобы все присутствовавшие могли расслышать её, на языке Зузамеса:

— Девчонка пришла в себя, что прикажете? Вы довольны?

Аристократ подойдя к Эктори, легко пнул её носком сапога, потом повторил это действие ещё несколько раз, вкладывая всё больше силы. Схватив арию за белые, немного отросшие за время, пока она не жила а существовала, волосы, он встряхну её, недовольно взглянув на незнакомку, проговорил:

— Ты описывала её иначе. Вроде как она сейчас должна рычать и вырываться, а она даже не попыталась броситься на меня. Хотя одного из моих наёмников она эффектно прикончила…

— Перед тобой ария — умная, хитрая, изворотливая тварь. Наверняка что-нибудь задумала, теперь выжидает. Да к тому же мы с ней хода три не виделись, но я следила за всем, что она делает, за это время она могла и поменяться, уж поводы были. В общем развлекайся с ней, ты первый, кому удалось изловить арию. Отдай мои деньги за наводку и чудные браслеты — без них эта дрянь обратилась бы к силам миров и уж тогда бы мы не говорили так спокойно.

Аристократ махнул кому-то из слуг рукой, девушке подали кошелёк, с позвякивавшими в нём монетами. Пересчитав полученное незнакомка не довольно воскликнула:

— Это меньше чем мы договаривались!

Аристократ кивнул, продолжая изучать Эктори, уставившуюся куда-то в пустоту, ответил:

— Браслеты не ты придумала, эта наработка Первого сына Империи, потому радуйся, что получила хотя бы это, и проваливай, пока я не передумал.

Незнакомка скрипнула зубами в бессильной злобе, обиду она выместила на Эктори, со всех сил ударив ту в живот каблуком, наклонилась к ней так, чтобы Эктори смогла разглядеть лицо, ухмыляюсь проговорила, на Имперском:

— Узнаёшь меня, падла?

Эктори ничего не ответила, девушка, попросив аристократа отойти, дать ей попрощаться с давней знакомой, схватила Эктори за волосы, встряхнула, надеясь вызвать хоть какую-то реакцию. Эктори перевела на неё безучастный взгляд, ей было совершенно не знакомо лицо той, кто сидел перед ней. Ария даже не стала предпринимать попыток напрячь память, пробудить хоть размытый образ.

Незнакомка зашипела, брызжа слюной:

— Моё имя Лирия, запомни его, ведь это именно я стану причиной твоей погибели. Это моя месть за всё, что ты сделала. Это из-за тебя я лишилась всего, что у меня было. Из-за твоего проклятого обещания я стала никем.

На лице Эктори отразился слабый всполох мыслей, тут же затихнувших, не оставив и следа. Она попыталась проговорить: «Я не помню тебя. Убей уже меня, чего тянуть?», но огрызок языка не позволил ей выплюнуть и хоть эти несколько слов.

Лирия, взбешенная тем, что ария только хрипела, не соизволив хоть что-то ответить, словно бы относясь к ней как к чему-то незначительному, мелочному, бесполезному, бессмысленному, обратилась к Первому элементу. На руке девушки заплясал красный огонёк. Она надеялась, что ария как и прежде завопит, попытается отшатнуться, но Эктори наоборот подалась ближе так, что огонь опалил ей брови, ресницы и упавшие на лицо волосы.

Теперь боялась Лирия, боялась этой готовности, граничащей с желанием умереть. До того, как она увидела этот смертельный холод в глазах арии Лирия хотела перерезать той горло, сжечь заживо, но теперь решила поступить совершенно иначе, скалясь, словно безумная, она ответила:

— Нет, ты будешь жить и ждать когда твоя так почитаемая Судьба, наконец разрешить тебе сдохнуть!

И вновь Эктори промолчала, только слегка улыбнулась приподняв левый уголок губ.

Лирия, ещё раз пнув арию ушла прочь, чувствуя лишь разочарование. Месть Эктори стала для неё смыслом жизни и вот наконец эта самая месть свершилась, только не было ни радости, ни ликования — как-то иначе она представляла всё это. Случившееся столь сильно отличалось от всего придуманного, что Лирия чувствовала что ей и самой больше жить нет смысла — она потеряла семью, титул, надежды на будущее, а теперь ещё и последний смысл всего существования, она была опустошена. Словно бы разжигаемую ею где-то внутри ярость засы́пали песком, потушили, ни дав ничего взамен.

Аристократ, подобно Лирии ждавший от пленённой арии куда большего тоже оказался разочарован. Несколько акь он держал её возле себя, с металлическим ошейником на шее, большим и тяжелым, причинявшим нестерпимую боль стоило только двинуться. Но Эктори не двигалась, она не сильно отличалась от высокой стройной красивой но совершенно не живой куклы. Потому, она очень скоро наскучила, оказавшись бесполезной игрушкой, отказывавшейся и молить о пощаде, и вырываться.

В один из дней аристократ попытался в гневе придушить арию, посчитав, что вот вот переломит ей шею, но так и не добьётся никакой реакции, вызвал к себе слуг, указав на нежное хрупкое тело, распластавшееся в луже золотой крови, вытекавшей из разраставшейся раны в груди, велел унести девчонку прочь, хотел поначалу приказать и вовсе выбросить, но потом пожалел уплаченных денег.

Эктори оттащили подобно трупу в подземелья, заковали в какой-то камере в конце коридора. Слуги, выполнявшие поручение своего господина всё причитали, что их нагружают бессмысленной работой, девчонку по их мнению можно было бы просто кинуть где-нибудь в углу, она бы не сбежала, сгнила бы себе преспокойный, никто и не заметил бы изменений. Один из тащивших её даже предположил:

— А что если она давно уже мёртвая? Носимся с трупом, а могли бы передохнуть подольше…

Второй тут же возразил:

— Она же ария, эти говорят как помирают золотым песком рассыпаются.

— Скорее бы, — не весело усмехнулся первый. — Будет хоть какая-то польза. Это представляешь, сколько из её тушки песка получится… — тон его постепенно сделался мечтательным.

Эктори осталась одна, она всё ждала, что в скором времени из раны вытечет вся кровь а вместе с ней и жизненная энергия, этого же ждали и слуги, приковывавшие её. Они заходили первые несколько ходов по здешнему времени, поначалу очень часто — по несколько раз в день, потом всё реже и реже, и под конец лишь особо любопытные заглядывали приоткрыв окошко двери, вскоре и им надоело, Эктори осталась почти одна. Иногда Сайма приползала к ней, напоминая какой минул день по времени Империи.

Этот обратный отсчёт немного оживил Эктори, заставил с нетерпением ждать нового появления змеи, которая обещала сообщить конец очередного дня и гадать, что же станет причиной её смерти.

Время текло невыносимо медленно…

За один день Империи на планете Зузамеса проходил почти акь. Очень скоро в восприятии Эктори случилось что-то, что вызвало панику, а потом всё затихло — живые покинули замок.

Про узницу в темницах все позабыли, многие считали, что она уже мертва, не обращая внимания на слухи про то, как умирают арии. Никому не было дела до того, чтобы освободить камеру — подземелий оказалось достаточно, чтобы в тот удалённый уголок, куда закинули Эктори, никто не заходил. Ей не носили еды, не стремились выбросить тело просто лишь потому, что никому не хотелось носиться с трупом.

Вот наконец Сайма явилась сообщить долгожданную дату. Эктори подалась вперёд, звякнув натянувшимися цепями, попыталась прохрипеть: «Не оставляй меня, хоть сегодня», — но у неё ничего не вышло.

Сайма, услышав мысли хозяйки, свернулась кольцом у ног Эктори, прикованной к стене так, что руки были вывернуты, а ноги не касались пола.

Но назначенный день прошёл и не произошло ничего… Эктори захрипела, выплёвывая вместе с кровью, отвратительный безумный смех, пугающий сильно отличающийся от того мелодичного и звонкого, каким смеялась Эктори не так уж и давно.

Этот холодящий кровь хохот растёкся грохотом по всему замку, отражаясь от разваливавшихся заплесневелых стен.

Сайма, взглянув на хозяйку, через какую-то щель скользнула прочь в иные миры.

Теперь Эктори оказалась одна, даже в последней милости ей пока было отказано, а значит приходилось ждать — тупо и безвольно. Ждать и пытаться вспомнить укрывшиеся воспоминания, ответить на последние интересовавшие её вопросы: Как пала Империя? Как она умудрилась согласиться на смерть во спасение миров? Когда? И был ли во всём этом смысл?

Единственным что осталось у Эктори это её воспоминания, которые отказывался воспринимать оторванный, ускользнувший в незримые дали разум. Воспоминания, теперь для неё ставшие просто набором картинок, к которым она больше не могла ничего ощущать.