Начало новой истории

Ход синий: Глава 32: Из мира в мир

Эктори какое-то время без остановки скакала из мира в мир, пользуясь терминалами. Ей показалось, что прошло около акь, но точно сказать она не смогла бы. Но слишком скоро ей всё это наскучило. Пути были проведены в более-менее цивилизованные селения. А жажда приключений требовала убираться подальше от всей этой культуры, от мест, где в ней могут узнать дочь Империи

Скользнув в подворотню, она, сосредоточившись, обратилась к силам миров, открыла портал, заскочила в него.

Выскочила ария в светлом солнечном лесу, тут же плюхнувшись на подстилку из мха, растянулась. Немного повалявшись, скинула ботинки, стащила чулки, соскочив с огромного заросшего мхом камня, пошла босыми ногами по мягкой траве. Опавшие веточки больно кололи ноги, но это можно было потерпеть.

Убрав снятые вещи в поясную сумку, Эктори побежала вниз по пригорку, к журчавшему в балочке ручейку, перепрыгивая через торчавшие извивающиеся корни. Споткнувшись, полетела кубарем вниз. Распласталась на ковре прошлогодней листвы, тяжело дыша. Подняла взгляд к небу, закрытому густой листвой, сощурилась от лучика солнца, попавшего в глаза.

Сайма нависнув над ней, поинтересовалась недовольно:

— Дурачишься?

— Да. Почему бы и нет?

— Работать нужно, — укоризненно прошипела змея.

— Зачем? Для чего? Я буду странствовать. Повидаю все, даже самые отдалённые уголки миров, — беззаботно заявила Эктори.

— Чтобы жить, нужны деньги. Или ты собираешься спать под камнями, в пещерах? И питаться ягодами да зверушками, каких поймаешь?

— Зато приключения!

Эктори неспешно поднялась, огляделась. Птицы, спугнутые её шумным падением, осмелев, стали возвращаться на свои ветки, но снова начинать петь не спешили. Одна особо смелая летунья приблизилась больше остальных, посидев на ветке, спорхнула на землю, принялась скакать, противно треща. Сайма скользнула в траву, слегка изменив оттенок, сливаясь с зеленью. Эктори попыталась закричать, спугнуть, но было слишком поздно. Змея, туго обвив птичку, придушила её, впрыснула яд. Таща в зубах неживое тело, Сайма подползла к Эктори, сложив перед ней добычу, проговорила:

— Без денег это твоя еда на ближайший сезон. Вот они, твои приключения, угощайся.

Эктори всхлипнула, закрыв лицо руками.

— Да ты не отворачивайся. Я же не заставляю есть сырую, мы её ощипаем, пожарим.

— Так нельзя. Она же ни в чём не виновата! Невинных убивать нельзя! — запротестовала ария.

— Она жуков ест. Или тебе жуков не жалко? Мы их спасли, — как показалось Эктори, самодовольно лыбясь, проговорила Сайма.

— То она, а это мы. Мы невинных не убиваем, — Эктори всё продолжала стоять на своём.

Сайма недовольно отвернулась, поняв, что доказывать что-либо бесполезно, принялась есть, прямо с перьями.

Эктори села к змее спиной, осмотрела себя: рубашка оказалась порвана на локте, кровь, пропитавшая обрывки ткани, уже начала запекаться. Шаровары почти не пострадали, они оказались сделаны из плотной прочной ткани, только испачкались сильно. Зато на скуле из-под немного стёсанной кожи виднелся золотой каркас, кровь стекала по подбородку.

Умывшись в прозрачном горном ручейке, ария обернулась к Сайме, уже заканчивавшей со своей жертвой, поинтересовалась:

— А как ты мясо откусываешь?

— Давно я тебя не кусала, забыла уже совсем: я змий, а не змея или что-то переходное между этими видами… Зубы у меня есть вполне подходящие.

Эктори, дождавшись, пока Сайма доест, окрутила её вокруг шеи, помчалась вниз по ручью. Несколько раз она поскользнулась на мокрых камнях, но сумела удержать равновесие. Острые сколы осадочных пород царапали ступни, но после всего пережитого. За то время, что она помнила, это вовсе не было серьёзной проблемой. Ария остановилась, оглядев слоёный берег, очень похожий на змииную кожу с находящими друг на друга чёрными чешуйками. Взяла камушек, провела по запястью, но он оказался слишком хрупким, чтобы порезать, и от нажима переломился.

Выскочив на просвет между деревьев, она увидела довольно широкую реку, небольшой городок на острове посередине, с несколькими корабликами у пристаньки. Эктори оглядела селение и чем-то оно ей сильно не понравилось. То ли дело было в том, что за островком были болотные топи, что казалось неестественным, то ли в храме пяти богов, стоявшем на возвышении, почти в центре городка…

Эктори скрылась за кронами деревьев, пробежала ещё немного, чтобы из городка её точно уже не увидели, выскочила в другой мир, открыв заклинанием портал.

Новая реальность встретила Эктори порывом холодного ветра ударившим в лицо.

Наступал холодный сезон. Фиолетовая трава начала жухнуть, терять цвет, синеть. Зелёное небо затянули зеркальные озёра, сливаясь вместе, они становились морями. Деревья, собираясь стайками, улетали в тёплые края. Полосатые холмы, кучковавшиеся перед окончательным похолоданием, гулом и грохотом отгоняли холмы в кружочек.

Эктори немного побродила по каменным рекам. В этом мире ей понравилось, но мелкие льдинки кусали босые ноги, поэтому ария, опять открыв портал, отправилась в более тёплый мирок.

Как бы сильно силы миров её ни любили, на этот раз они ясно дали понять: больше рвать реальность таким образом ей нельзя, иначе она рискует застрять где-нибудь между мирами.

Поэтому Эктори, обувшись и сменив изорванную рубашку, пошла по лесочку пешком. Её вели незримые ориентиры, она не помнила, но точно знала, как отличить друг от друга дороги разных зверей. Не скоро, но ария всё же вышла на проезжий тракт. Ноги от долгой ходьбы сильно болели, она присела у обочины. Только теперь, когда восторг от возможности в пару мгновений о́ка побывать в тринадцатках миров, повидать тринадцатки пейзажей, отошёл на второй план, Эктори додумалась открыть планшет, посмотреть карту, выяснить, где она вообще находится. Неподалёку, всего в пятёрке двсов шагов, оказался небольшой городишко, с парочкой постоялых дворов. Там ария и решила переночевать, выспаться, наконец, и чем-нибудь перекусить. Информации о планете нашлось совсем немного, потому Эктори решила, что её и правда занесло в какое-то захолустье. И ни один из приведённых в описании языков оказался ей не знаком…

Передохнув, Эктори убрала планшет, заставила Сайму уменьшиться, чтобы весила не так много, отправилась в путь.

Городок был окружён частоколом, а воротца больше смахивали на широкую калитку.

У ворот её остановил единственный, уже заскучавший стражник, спросил что-то на незнакомом языке. Эктори немного растерялась, хотела уже развернуться и уйти в лес, отыскать там какую-нибудь арочку и вернутся к цивилизации, но решила не сдаваться — затеяла приключения, значит, будут приключения. Ответила на имперском:

— Странник я, переночевать бы.

Стражник, немного не понимающе, оглядел Эктори, от чего-то ей захотелось провалиться под землю от необъяснимого стыда.

— Империя из? — спросил стражник.

Эктори кивнула, попыталась объясниться примитивными жестами: указала на себя, на дорогу, по которой пришла, пальцами показала что шла, указала на запылившиеся ботинки, наклонила голову, положила под щёку ладони, прикрыла глаза, показывая, что хочет поспать.

Стражник кивнул, подозвал оборванного мальчишку, указал ему на Эктори, что-то сказал, тот взял её за руку, повёл в городок к одному из постоялых дворов, а когда они остановились перед дверью, подставил ладошку, ожидая, что в неё положат монетку. Но Эктори не поняла, чего он от неё хотел, поэтому махнула рукой зайти вместе с ней.

Посетителей было совсем немного, а если не считать двух одиноко спящих пьянчуг — не было вовсе. За стойкой, потирая её тряпкой, стоял невысокий, плотного сложения мужчина, с бородой и усами. Эктори он сразу не понравился, особенно из-за глаз, таких чёрных, что и не понятно, где заканчивается зрачок и начинается радужка, — на неё словно сама тьма пялилась через эти круглые дырочки. Эктори опять захотелось развернуться и бежать, но было уже поздно, хозяин что-то спросил у неё.

Вместо Эктори ответил мальчишка, он объяснил, что к чему, и трактирщик заговорил на имперском, но таком ужасном, что проще было бы разобраться по жестам.

Сложно, слишком сложно… Раньше было проще… Она точно путешествовала и раньше, но одна никогда. Раньше всеми делами занимались Экор или отец — смотря с кем приходилось странствовать. Раньше, как она сумела вспомнить, если приходилось остановиться на ночь, всегда находился дом, тёплый, светлый и тихий. Тогда от неё только требовалось любоваться пейзажами и наслаждаться дорогой. Раньше, если ноги уставали, её могли понести на руках.

Немного подумав, она начала говорить по несколько фраз на всех языках, какие только знала.

Трактирщик остановил её, заговорил на языке, который она, наконец, смогла понять.

Знакомые слова разбудили запрятанные воспоминания. Давно, когда она была совсем ещё маленькой непослушной девчонкой, они с Корэром для развлечения, открыв в случайном месте справочник языков и народов, на спор учили по словарю и, если удавалось отыскать, по какой-нибудь книге по одному случайному языку. И теперь Судьба оказалась к ней благосклонна, ничего не происходит случайно.

Немного подумав, как бы правильно перевести, она попросила комнату на ночь и поесть.

— Пятьдесят, — ответил трактирщик.

Эктори немного опешила, уточнила:

— Пятьдесят чего? Можно в имперских?

— Шесть сотых.

Порывшись в карманах, Эктори отыскала остатки от девса за платье — жалкие три тринадцатка имперских.

Заплатив, ария села за столик, ожидая, когда принесут еды, на неё и мальчишку-провожатого.

Служаночка поставила перед Эктори тарелку с четырьмя задними лапами жаренной зверюшки и пару кружек с компотом.

Свой ужин или ещё обед арии было жалко, но есть хотелось сильнее, и, попросив прощения у невинно убиенного или убиенных, Эктори вгрызлась в мягкое, покрытое хрустящей корочкой мясо. Жирный сок потёк по рукам, брызнул на штаны и изящную блузку. Тяжело вздохнув, она попросила полотенце, вытерлась, разложила его на коленях, продолжила более аккуратно.

Мальчишка-проводник голодным взглядом косился на неё, и только тут она поняла, что оборванец наверняка языка не знает, и понятия не имеет, что еда предназначена и ему.

Эктори приглашающе кивнула парнишке, он подошёл немного застенчиво, но есть принялся с аппетитом.

Дождавшись, пока Эктори покончит с первой лапкой, Сайма шепнула ей на ухо:

— А меня покормить?

Эктори сняла успевшую увеличиться змею с плеча, ответила на имперском, что только что уже успела перекусить, на что услышала возмущения:

— Так она же сырая была. Это не считается.

— Она была больше, чем вся наша с мальчонкой трапеза вместе взятая, — в таком же капризном духе произнесла Эктори.

Сайма прошипела с укором:

— Ну, я предлагала поделиться.

Эктори, поняв, что возразить ей нечем, отщипнула змее кусок мяса, та заглотнула его, чуть не откусив пальцы, свернулась в кольцо, поглядывая сквозь прозрачные веки на происходящее вокруг.

Мальчишка спешил доесть и поскорее убраться.

Трактирщик, заинтересовавшийся необычной посетительницей, прекратил натирать стойку, подсел к Эктори, поинтересовался:

— Отчего столь юная леди путешествует в одиночестве?

— От жизни хорошей, — усмехнулась Эктори.

Начался пустой бессмысленный разговор, Эктори хотела рассказать многое: об учёбе, о том, что ей больше по нраву странствия, чем изучение истории знатных домов и правил поведения в высших кругах, о тяжести ответственности самостоятельной жизни. Рассказать, не беспокоясь о том, что могут неправильно понять или посчитают чудачкой. Пусть так, вряд ли она ещё раз забредёт на эти окраины миров, и значит не важно, что будут думать те, с кем она встречается первый и, вероятно, последний раз. Но она не рассказала. Отчего-то ей стало стыдно своих мелких проблем. Разве беда, что нужно думать о многом, нельзя просто пойти куда глаза глядят? Подумаешь, избалованной аристократке захотелось раздольной жизни. Перед ней сидел мальчишка, возможно, не имевший ни крова над головой, ни денег на завтрашний день, ни даже сменной одежды. И так ей стало жалко этого оборванца, что она полезла в карман за монетами, которых у неё оставалось ещё достаточно для продолжения странствий по окраинам, где цены куда ниже. Но Сайма, цапнув за палец, остановила её, сказала на первом языке, так, чтобы точно никто их не понял:

— Если ему нужны деньги, пусть идёт работает, что он и делает. Пойми ты, все мы оказываемся именно в том положении, которое заслужили в этой и предыдущей жизнях, Судьба не ошибается. И ты, лишившаяся памяти и дома, могла точно также пойти попрошайничать, работать мальчиком на побегушках, но ты пошла в Академию, хотя ты знала, что если тебя отчислят, сумму придётся выплатить немалую.

— Знала бы — девс раз подумала бы… — перебила Эктори.

Сайма продолжила, сделав вид, что не заметила этих слов:

— Да, арии любимы Судьбой, но лишь потому, что вы работаете, никогда не сдаётесь, оказавшись в трудностях по самые уши, изворачиваетесь сами и находите, как извернуть всё в свою пользу.

— Да, я заработала, — ответила Эктори также на Первом, — и смогу заработать ещё. Как пришли, так и уйдут.

— Что ж ты за дура такая? Я не учу тебя жадности, я учу тебя уму разуму. Сначала думаешь о себе, потом о других.

Эктори кивнула и разумом понимая, что такое даже было правильно, но на в силах избавиться от какого-то мерзкого чувства.

Доев и запив всё компотом из кружки под пиво, она оставила мальчишку, что показал ей дорогу до трактира, сидящим за столом, и неспешно, прихватив Сайму, поднялась по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, зайдя в снятую комнатушку. Внимательно осмотревшись, выглянула в окно: в случае опасности выпрыгнуть через него не составит труда — Хафэр и из более высокого здания прыгал — вот только и залезть через окно будет несложно, особенно если силы миров хоть немного согласятся подчиниться. Заглянула под кровать, изучила табуретку со стоящим на ней ведром для воды. Вытряхнула от пыли подушки, разложенные по полу. Пододвинула низкий столик ближе к окну, чтобы падал естественный свет, потом передумала, вернула обратно в центр комнаты, а окно закрыла на ставни. В комнате воцарился мрак. Эктори подперла табуреткой дверь так, чтобы уж точно никто не вошёл, плюхнулась на кровать, рассчитывая поспать. Провалялась она недолго: что-то постоянно кололо в бок, комки в подушке не давали удобно уложить голову, запах, поднимавшийся от кухни, чувствовался особенно ярко и невыносимо раздражал, а с улицы доносился гомон бодрствующего городка — день подходил только к середине.