Наказание жилищем: жилищная политика в СССР как средство управления людьми (1917-1937 годы)

Глава 15 ТО, ЧТО НЕЛЬЗЯ КУПИТЬ

Создавая трудо-бытовые (производственно-бытовые) коллективы, власть стремится решить задачу формирования социально однородного, организованного, контролируемого, управляемого, зависимого, прикрепленного к месту труда и месту жительства человеческого материала. Трудо-бытовые коллективы призваны превращать человека с крестьянским типом мышления, сезонным восприятием времени, преимущественно индивидуальным стилем труда и поведения, со специфической трудовой моралью и мировоззрением — в человека, оперирующего точными отрезками пространства и времени, способного включаться в координированные и сложноорганизованные усилия больших масс людей, способного быть оператором точной производственной и военной техники, являющегося, в конечном счете, составной частью единого общегосударственного производительного комплекса. Именно в них должны вливаться для «опролетаривания» прибывающие в город крестьянские массы, выталкиваемые из деревни. Трудобытовые коллективы должны выступать местом воспитания трудовых навыков, выработки «правильного» образа мысли и поведения, взаимной поддержки и контроля.

Коммунальное жилище является важной составляющей существования трудо-бытовых коллективов — скученность коммунального проживания населения в максимальной степени обеспечивает открытость повседневного поведения, способствует контролю за настроением и строем мысли жильцов, создает обстановку, исключающую самоорганизацию людей для любого сопротивления власти.

Власть целенаправленно формирует такую социально-культурную, законодательно-правовую, экономико-производственную организацию общества, которая обеспечивает управление людьми при помощи контроля за их основополагающими потребностями, в частности потребностью иметь крышу над головой. Исключив возможность купли-продажи жилища и оставив в качестве основной лишь одну законную форму — получение его во временное пользование от администрации предприятия, на котором трудится человек, власть тем самым принуждает человека вливаться в тот или иной трудовой коллектив и изо всех сил стремиться удержаться в нем. Потому что уволившись (или будучи уволенным), человек вместе с семьей теряет право на жилище.

Передавая домостроения, в которых обитают трудовые коллективы, на попечение администрации предприятий и советских учреждений, власть, прежде всего, стремится усилить зависимость и отдельных членов коллективов, и их в целом от администрации — право лишать человека жилища оказывается эффективным средством принуждения к повышению качества труда и производственной дисциплины.

Но взятая с первых дней существования советской власти установка на создание трудо-бытовых коллективов реализуется не полностью. Прежде всего потому, что отсутствуют законодательные основания принудительного выселения прежних обитателей из домов, ныне закрепленных за предприятиями и учреждениями. А также потому, что отсутствует однозначное право выселять из ведомственного жилища тех, кто перестал работать на данном предприятии. Без этого невозможно освободить жилой дом для компактного заселения членами трудо-бытового коллектива и поддерживать стабильный состав коллектива, предоставляя жилище выбывших новым сотрудникам.

Законодательство этого периода сильно запутано и противоречиво, так как по вопросам выселения из ведомственного (именуемого «закрепленным») жилища одновременно существуют декреты, предписывающие выселение в административном порядке^[370], и декреты, запрещающие выселение в административном порядке^[371]. Причина — в разнонаправленности усилий, с одной стороны, НКВД, напомним, главного субъекта осуществления государственной жилищной политики, и наркоматов — с другой.

Интересы наркоматов направлены на укрепление контроля за ведомственным жилищем и на превращение его в средство воздействия на подчиненных. Наркоматы, прежде всего, озабочены состоянием собственных трудовых коллективов, постоянно размываемых текучкой, и не видят никаких иных средств принудительного воздействия на рабочих, кроме как привязать их к производству за счет ведомственного жилья. Исходя из этого наркоматы выступают с инициативами подготовки проектов постановлений, обеспечивающих им возможность использования ведомственного жилья для формирования целостных трудо-бытовых коллективов, а это означает, что они получают безграничные права по выселению из него всех посторонних.

Усилия НКВД направлены в противоположном направлении — на укрепление гарантий граждан во владении жилищем и, в частности, гарантий невыселения, потому что только таким путем, по мнению руководства НКВД, можно повысить ответственность населения за содержание жилища. «С точки зрения новой жилищной политики», — как указывается в Циркуляре НКВД № 547 от 21 декабря 1921 года — «всякого рода выселения и переселения становятся явлениями крайне нежелательного, отчасти даже недопустимого характера»^[372]. «В связи с новыми принципами жилищной политики в Республике... выселения граждан в административном порядке хотя и являются с правовой точки зрения допустимыми, но... крайне нежелательны и вредны... и поэтому могут иметь место лишь в совершенно исключительных случаях острой общественной необходимости, каждый раз по особому мотивированному постановлению Исполкома»^[373].

Из-за противоречивости законодательства прежних жильцов, до 1922 года, можно было лишь теснить и уплотнять (в ходе кампаний по изъятию излишков жилой площади) или куда-то переселять, причем с обязательным предоставлением «здорового жилища»[374]. Но начиная с 1922 года власть, в связи с необходимостью безотлагательного решения вопроса о формировании полноценных трудо-бытовых коллективов, принимает решение о «расчистке» домов, переданных предприятиям и учреждениям в виде «ведомственного жилья», от лиц, переставших работать на них. Декрет от 8 мая 1922 года снимает всякие ограничения с выселения нетрудового элемента из домов-коммун^[375], в споре НКВД и наркоматов становясь на сторону последних.

Основываясь на положениях декрета от 8 мая 1922 года, Народный комиссариат путей сообщения и Народный комиссариат юстиции через два месяца — в июле 1922 года — издают постановление, разъясняющее, что в основание пользования жилыми помещениями железнодорожными служащими «положено не частно-договорное начало, а служебно-должностное отношение»^[376]. Это означает, что «смерть, перевод или увольнение одного служащего незамедлительно влекут замену его другим служащим с предоставлением ему жилого помещения, занимавшегося предшественником»[377]. А принятый 6 сентября 1922 года[378] декрет СНК «Об изменении декрета о невыселении в административном порядке граждан из занимаемых ими помещений» усиливает властные возможности наркоматов, предписывая выселять граждан, не принадлежащих к данному предприятию или учреждению, из всех без исключения домов, закрепленных за ними[379]. В декрете указывается: «Выселение граждан из занимаемых ими помещений производится по судебному решению помимо случаев хищнического отношения к жилью или неуплаты квартирной платы еще по следующим случаям... Из домов, закрепленных за предприятиями и учреждениями как для занятий, так и для жилья рабочих и служащих, лица, не связанные или потерявшие связь с данным предприятием или учреждением, выселяются в административном порядке по решению руководящего органа данного учреждения или предприятия»^[380]. Тем самым наркоматы получают законодательные основания расчищать жилище от лиц, утративших с подведомственными предприятиями трудовую связь, предоставлять освободившееся жилище новым работникам и усиливать зависимость рабочих и служащих от администрации.

Подобное происходит не только по отношению к рабочим и служащим отраслевых наркоматов, но и по отношению ко всем другим категориям трудящихся. Так, декрет СНК от 12 июля 1922 года разрешает выселение в административном порядке администрацией учреждений лиц, прекративших службу в системе ВЦИК и ВЦСПС^[381]. Декрет СНК от 28 июля предоставляет Коммунистическим Университетам и всем приравненным к ним учебным заведениям «право выселения в административном порядке из занимаемых ими зданий всех граждан, не состоящих на службе в означенных университетах»[382] и т. д.

Формирование трудо-бытовых коллективов является стратегическим направлением организационно-управленческой деятельности наркоматов, и они прилагают всемерные усилия и идут на всевозможные ухищрения для их создания. Например, Наркомздраву в конце октября 1922 года, в соответствии с выходом постановления «О концентрации всех наркоматов в нежилых помещениях и освобождения всех занимаемых ими жилых домов»[383], были предоставлены специально приспособленные нежилые помещения бывших Торгово-мануфактурных фирм в Китай-городе и по Б. Черкасскому переулку в доме № 5 бывшего Московского купеческого общества, куда и переводятся все учреждения этого наркомата, помещавшиеся в доме № 17 по Петровке[384]. Но переместив службы в новые помещения, Наркомздрав не освобождает ранее занимаемые им жилые помещения. Напротив, он использует появившуюся наконец-то возможность сформировать полноценный трудо-бытовой коллектив. Согласовав с Комиссией по разгрузке г. Москвы и МУНИ вопрос о продолжении пользования закрепленными домовладениями, он собирает в коммунальные квартиры в закрепленном за собой доме (ранее занятом канцелярией и службами) всех своих сотрудников, до этого времени проживавших в других местах. А в освободившихся флигелях решает разместить еще один коллектив своих сотрудников, но уже в виде общежития. При этом часть площади закрепленных за ним флигелей Наркомздрав предлагает снять в аренду под размещение трудо-бытовых коллективов (также в форме общежитий) другим советским организациям, в частности Социалистической Академии. Комиссия, сформированная Социалистической Академией, обходит все квартиры для осмотра и предлагает «посторонним» жильцам (в количестве 500 человек) в 7-дневный срок выселиться, освободив занимаемую ими жилплощадь¹.

Но несмотря на принятие в 1922 году серии декретов о выселении в административном порядке бывших сотрудников из жилых помещений, закрепленных за предприятиями и учреждениями, существующие постановления для многих категорий рабочих и служащих (военнослужащих) предоставляют законные возможности избежать выселения: а) работникам просвещения², б) командному составу Красной Армии и Флота, их семьям, семьям красноармейцев, ответственным работникам военно-административного ведомства[385]; в) служащим войск ГПУ и милиции[386]; г) инженерно-техническим работникам[387]; д) рабочим и служащим железнодорожного и водного транспорта[388]; е) научным работникам[389]; ж) врачам[390].

13 января 1924 года декрет ВЦИК и СНК «обнуляет» все предыдущие постановления о выселениях и невыселениях. Принятая этим декретом Инструкция «О выселении граждан из занимаемых ими помещений»[391] все вышеуказанные постановления объявляет утратившими силу и окончательно закрепляет за администрацией право безоговорочно выселять всех посторонних граждан[392]. В отношении существовавших ранее «льготных» категорий — командного состава Красной Армии и Флота, их семей, семей красноармейцев, ответственных работников военного ведомства, сотрудников войск ГПУ и милиции, а также членов семей лиц, служащих в означенных войсках по мобилизации, ранее предоставленное право невыселения отменяется. Взамен, правда, предоставляются льготные условия выселения.

Что касается всех остальных категорий жильцов Инструкция фиксирует жесткую позицию — признает сохранившими силу положение ст. 2 постановления СНК от 6 сентября 1922 года^[393] об обязательном выселении в административном порядке из домов, закрепленных за предприятиями и учреждениями, всех лиц, «не связанных или потерявших связь с данным предприятием или учреждением»^[394]. Инструкция подчеркивает, что выселение производится в течение семи суток и при этом выселяемым не предоставляются ни финансовое вспомоществование, ни транспортные средства для переезда[395]. При отказе выселяться (или задержке) выселение производится принудительно, силами милиции. Инструкция возлагает на местную власть обязанность предоставить выселяемым какое-либо жилище. Но когда власть этих обязанностей не исполняет, что в тот период было почти повсеместным явлением, это не отменяет выселения.