Радужные листики

Глава 14. В которой Маша знакомится с бабушкой Крота.

— У меня туда фиолетовый листик завалился, — объяснила Бабушка Крота, когда полностью вылезла, и поздоровалась с Машей.

— Здравствуйте, очень приятно, — сказала Маша, — у Вас очень образованный внук и уютное жилище.

— Внук у меня действительно обрадованный, и жилище тоже путное, спасибо на добром слове, — сказала Бабушка Крота.

— Она слышит уже не очень хорошо, — шепнул Крот Маше, — Вы говорите громче.

Но громче никак не получалось. От холода у Маши голосок сделался тоненьким–тоненьким.

«Бедные шахтёры, — вдруг подумалось Маше, — как же им тяжело приходится день за днём под землёй работать».

— Мой непутёвый внук, — продолжила Бабушка Крота, — открыл вам великую тайну, которую ни один человек знать не должен. А поскольку вы всё–таки об этом узнали, то у нас могут возникнуть очень большие неприятности. Поэтому могу вам предложить на выбор: или вы отправляетесь навсегда жить в наши нижние галереи, или отправляетесь к нам на обед.

— Спасибо за приглашение, — сказала Маша, — жить у вас мне не очень нравится, как–то темно и холодно, уж лучше чем–нибудь пообедать.

— Не чем–нибудь, а кем–нибудь, — поправила Бабушка Крота, — и именно вами.

Когда до Маши дошёл смысл сказанного, она поняла, какую чудовищную ошибку совершила, доверившись Кроту, ей вдруг стало очень нехорошо, она сползла с сена и уселась прямо на землю. Но нужно было как–то бороться за себя.

— Вы знаете, — пропищала Маша, — мне сделали прививку от краснухи. И если вы меня съедите, то заболеете и умрёте.

— Мы и так все умрём, — философски заметила Бабушка Крота, — рано или поздно.

— Но согласитесь, — попыталась переубедить её Маша, — что лучше это сделать позже, чем раньше.

— Соглашусь, — сказала Бабушка Крота, — тем более, что я ещё не придумала собственный рецепт лопушиных хлебцев, так что помирать пока никак нельзя. Да и внука тоже жалко, — добавила она немного подумав.

— А я Вам обещаю, — продолжила Маша, НИКОГДА и НИКОМУ, НИГДЕ и НИКАК не выдать Вашу тайну.

— Ну да, — встрял совершенно не к месту Крот, — вы уже давали мне самую нерушимую клятву, которую я тут же и порушил. Чем теперь клясться будете?

— А ничем не буду, — вдруг нашлась Маша, — просто наш сосед тут же скосит все лопухи, и перепашет это место, чтобы и корней не осталось. И охранять тогда будет больше нечего, и превратитесь вы в совершенно обычных и никому не нужных кротов. Вот так! Так что, либо вы мне верите на слово, либо остаётесь ни с чем.

Такого поворота не ожидал никто. Бабушка Крота уставилась на Машу и что–то соображала. Крот тоже уставился на Машу, но уже не соображал ничего. Спустя минуту Бабушка Крота вдруг затараторила:

— Да вы что, дорогая моя, это же была шутка, у нас никак не принято кушать гостей, это к несчастью. Вы уж не переживайте так, ну что не бывает в почтенном возрасте от недостатка общества. А лопухи берегите, они ещё огромную службу сослужат. Не обижайтесь на меня, старую, давайте лучше я Вас угощу вкусненьким.

Крот обрадованно запрыгал рядом, всё приговаривая: «Шутка, шутка». У Маши отлегло от сердца, но она так и не поняла, действительно ли шутила Бабушка Крота, поэтому пообещала себе больше эту нору не посещать.

— Спасибо за приглашение, — сказала она как ни в чём не бывало, — с удовольствием что–нибудь съем, или кого–нибудь, — добавила она, состроив Кроту страшную гримасу.

Первым блюдом на обед у Бабушка Крота были заливные червяки, от которых Маша тактично отказалась. Крот же уминал их за обе щеки. Потом на столе (вернее на полу) появились прошлогодние орешки, засахаренные в мёде, которые Маша тоже проигнорировала, по причине того, что в наше время девочкам не принять есть прямо с земли. Потом Бабушка Крота предложила Маше угоститься их знаменитым напитком из корешков лопуха, который плескался в стоящей рядом скорлупе от яйца. Маша уж было решилась рискнуть, но, когда вначале Бабушка Крота засунула в скорлупку свою мордочку, а потом и сам Крот, смачно хлебая и фыркая, девочка окончательно отказалась от какого–либо угощения.

— И что, даже от засушенных тараканов откажетесь? — спросила Бабушка Крота.

— Увы, — ответила Маша, — что–то мне сегодня ничего не хочется, да и живот разбурлился. Как бы чего не вышло.

Живот, конечно не бурлил, а бурчал, и не от еды, а от её отсутствия. Но никто и никакими силами не мог заставить Машу притронуться к угощению кротов. Те же, напротив, ничего не имели против того, что им досталось больше, чем они предполагали. Закончив трапезу, Бабушка Крота отрыгнула и сказала:

— Какая хорошая из Вас выйдет хозяйка, Маша, Вы ничего не едите, сколько сэкономите еды для своего мужа. Может всё–таки у нас останетесь?

— Да нет, что Вы, — забеспокоилась Маша, — премного благодарна. У Вас был очень вкусный обед, мне очень понравилось посидеть с Вами. Но всяким гостям пора и честь знать — домой возвращаться.

— Ну а как же поговорить? — спросила вдруг Бабушка Крота. — Вы же ходите в гости друг к другу, чтобы покушать, потом выпить, а потом поговорить или попеть.

«А действительно, — подумала Маша, — зачем мы ходим друг к другу в гости? Покушать — это однозначно. Если не накроют стол, то гости обидятся, а потом ещё и будут судачить, если вдруг плохо накормили. Когда к нам приходят дядя Женя с тётей Ирой, то пока не наедятся, то и слова от них не услышишь. Да и потом не услышишь, если ничего не нальют в стопочку. Да и говорить особо уже не о чем, ведь и так каждый день по телефону общаемся. А уж если не дай бог, дядю Женю петь потянет, то пиши пропало. Соседи в прошлый раз так в стену колотили, что чуть светильник не отвалился. И зачем тогда вообще ходить в гости? Вот ведь как странно, Бабушка Крота тоже превращает в неправильное то, что на самом деле правильно. У них, наверное, это семейное».

— Знаете, — сказала Маша, — мы ходим в гости друг к другу потому, что это старая традиция, вот и всё. Раньше все мало общались, потому что не было телефонов, вот и ходили друг к другу в гости, обменивались новостями. А теперь и по телефону, и по интернету столько наговорят, что и на неделю хватит. А раз говорить особо не о чем, то можно просто вместе покушать.

— Если звать всех к себе кушать, — проворчал Крот, — то и еды не останется. Ещё и убирай после всех. Какой от этого прок?

— Не знаю, — ответила Маша, — это традиция. Традиции принято соблюдать, а понимать их не обязательно.

— Вот если бы все так ходили в гости, как Вы к нам, — сказала Бабушка Крота, — то мы тогда бы стали очень гостеприимны.

— Вот видите, — взялась опять за своё Маша, — мы уже и поговорили, пора мне собираться обратно, а то я что–то сегодня слишком легко оделась, замёрзла уже совсем.

— Хорошо, — согласилась бабушка Крота, — спасибо, что к нам заглянули, было приятно с вами познакомится.

Крот вызвался проводить Машу. На самом выходе из залы девочка обернулась и попросила:

— А не могли бы вы мне дать немного фиолетовых листиков, чтобы я с петухом пообщалась на счёт яичек?

— Мы подумаем над этим, — пообещала Бабушка Крота, — до свидания.

Когда Маша вылезла из норы, она совсем продрогла. Крот протянул ей три синих листика, она залезла под своё платье, съела два, вставила руки и голову в отверстия сарафана и прожевала третий листик.

— Ах, как же хорошо вернуться в нормальное состояние! — потягиваясь проговорила девочка. Настроение у неё сразу улучшилось, мир снова заиграл красками, ползущая рядом лягушка казалось теперь смешной букашкой, а парящий в небе сокол — просто красивой птичкой. Солнышко светило ласково, жизнь налаживалась.