Радужные листики

Глава 28. В которой Маша отправляется было на прогулку с Василием, но прогулка быстро заканчивается.

На следующий день Маша встала поздно. От всех забот и волнений она так устала, что проспала богатырским сном до полудня (Вы не подумайте, что богатыри на Руси были настолько небогатырские, что могли проспать лишь до полудня. По утверждениям историков, правда неподтверждённым, они могли проспать и три дня, и тридцать три дня, и чем могучей был богатырь, тем дольше длился его сон. Маша могучей не была, поэтому дотянула только до двенадцати часов.)

— А к тебе уже Василий забегал, — сообщила бабушка, — сказал, что через два часа снова зайдёт.

Бабушка посмотрела на часы: «Это как раз через двадцать минут будет, так что вставай, давай».

Маша только и успела что одеться, как в дверь постучал Василий. Он совершенно не напоминал вчерашнего больного, еле говорящего, но не сдающегося мальчишку, он весь просто пыхал здоровьем.

— Здравствуйте ещё раз, Агафья Агафоновна, — улыбнулся мальчик, — здравствуй, Маша! Большое вам спасибо за поддержку и за пирожки. Все считают, что это наномазь помогла, но мне почему–то кажется, что всё дело в ваших пирожках с малиной. Когда их выпекают с любовью, то они получаются живыми, как живая вода. Дедушка тоже говорит, что таких пирогов, как у вас, никто не делает, а он точно знает.

«Ты даже представить себе не можешь, — подумала Маша, — на сколько ты прав с пирожками».

— Ну спасибо тебе на добром слове, — улыбнулась бабушка, — садись с Машей чаёвничать, как раз ещё остались. Тебе же нужно укреплять организм.

— Большое спасибо, с удовольствием, — сказал Василий, и присоединился к Маше за столом.

На этот раз оба видно проголодались ощутимо; раз, два, и горка пирожков на тарелке быстро закончилась.

— Вот и молодцы, — довольно сказала бабушка, — теперь идите, гуляйте.

(Почему–то все бабушки очень любят потчевать своих внуков и внучек, и весьма часто следствием этого является излишний вес ненаглядных чадушек, что уже совсем не хорошо. Так что не забывайте, что любовь любовью, а умеренность в еде необходима. Хотя, по своему опыту знаю, что бабушкам в этом противостоять весьма сложно. Одна творожная запеканка чего стоит!)

— Знаешь, — сказал Василий, когда они вышли на улицу, — я пока лежал в больнице, всё думал, как бы изловить этого сома.

— Ну опять ты про сома, — рассердилась Маша, — тебе мало того, что случилось? Отстань ты от этой рыбы, он тебе не по зубам. Скорее ты ему. Забудь, не хочу больше ничего об этом слышать, и ловить его с тобой больше ни за что не буду.

— Ну ладно, — как бы согласился Василий. (Мальчишка он был весьма упёртый, уж что втемяшило в голову, то пока не добьётся своего, не успокоится. В жизни это не самое плохое качество, нужно быть настырным, и стоять на своём, но всегда при этом соблюдать чувство меры, потому что бывает и так, что прав порой оказываешься и не ты. В общем, Василий решил с Машей про сома больше не говорить, но от своего обещания выловить рыбину отказываться не собирался.) — Давай о чём–нибудь другом. Ты доделала гербарий?

— Да, — ответила Маша, — спасибо тебе за утюг. Только мог бы ты сам его забрать, а то мне тяжело тащить?

— Лучше пусть он пока у твоей бабушки хранится, раз у вас свой сломался, — решил Василий, — нам он пока ни к чему.

Они шли по деревенской дороге, а им навстречу куда–то торопились Катя с Гошей. Катя, хотя и была младшей сестрой, но что–то сердито выговаривала брату.

— Привет, ребята.

— Привет. А куда это вы так спешите? — поинтересовался Василий.

— Да Гоша где–то у реки телефон выронил, — огорчённо сказала Катя, — дома только заметили.

— А вы позвоните на него и по звонку найдёте, — подсказала Маша.

— Да не отвечает он, — в сердцах бросил Гоша, — наверное аккумулятор разрядился.

— Вечно он до последней антеннки дотягивает, — пожаловалась на брата Катя, — сколько раз говорят, что заряжать нужно заранее.

— Давайте мы с вами, поможем искать, — предложил Василий.

— Не, спасибо, тебе домой надо, — сказал Гоша, — там к вам опять скорая приехала, наверное, к тебе.

— Ну ладно тогда, ещё увидимся, — попрощался Василий.

Катя с Гошей стали спускаться к реке, а Маша с Василием отправились дальше.

— Там гуляли Катя с Гошей, Кате Гоша дал галошей, — тут же сочинил Василий и развеселился.

— Девочек обижать нельзя! — отчеканила Маша, — а то будет так: там гулял Василий с Гошей, Гоша дал ему галошей.

— Ну вот ещё? — возмутился Василий. — Мы с Гошей друзья, а друзья не дерутся.

— А вы и не будете драться, — заверила его Маша, — Василий обидел Катю и за это получил галошей. Он понял, что был не прав и извинился.

— Да не обижал я Катю! — стал защищаться Василий. — Это же шутка, чтобы в рифму было.

— Всё равно, нужно думать, что говоришь, — наставительно сказала Маша, — иногда слова и мысли превращаются в действия.

— Ладно, — сдался Василий, — тогда так: там гуляли Катя с Гошей, Кате Гоша — брат хороший.

— Вот это правильно, — согласилась Маша, — брат всегда должен защищать сестру. Слушай, а зачем это к вам скорая приехала?

— Да эта докторша, Екатерина Матвеевна, уже вчера поздно позвонила, и даже сегодня утром позвонила, — сообщил Василий, — требует, чтобы я отправился с ней на какой–то симпозиум, будет там меня показывать. А я что, экспонат какой–то? Не хочу, чтобы меня выставляли. Ах какой редкий случай! А как вы этого добились, Екатерина Матвеевна? Просим вас выступить у нас с лекцией… И так далее и тому подобное. Так она, видно, приехала уговаривать бабушку с дедушкой. Может, пойдём куда–нибудь, ну её, посидит и уедет.

— Так неприлично, — отказалась Маша, — придём и скажем, что ты не хочешь. И всё. Чего тут бояться? И вообще, раз этот случай единственный, то необходимо продолжить применение мази на других больных, чтобы наработать практику. А то вдруг, всё не так окажется?

— Точно, — обрадовался Василий, — так и скажем, пошли.

— Пойдем, — поправила его Маша, а сама подумала: «Я почему–то совершенно точно уверена, что с этой наномазью всё не так и окажется».