Страх Мудреца

Глава 124 Об Именах.

- Ты, - сказала Вашет, когда мы шли через холмы, - это действительно одно большое безвкусное самолюбование ублюдка, ты знаешь это?

Я слегка склонил к ней мою голову, изящно жестикулируя [подчиненное принятие.]

Она нанесла мне пощечину.

- Прыгнул выше головы, ты мелодраматическая задница. Ты можешь одурачить их, но не меня.

Вашет держала свою руку у груди, как будто привязанную.

- Вы слышали, что Квоут принес назад от меч-дерева?

Вещи, которые варвары не могут понять: тишину и неподвижность.

Сердце Адемры.

Что же он предложил Шейн?

Готовность истечь кровью за школу.

Она посмотрела на меня, ее выражение было в ловушке между отвращением и развлечением.

- Серьезно, это как будто ты вышел из сказок.

Я прожестикулировал: [Вежливая лесть заниженная ласковым принятием.]

Вашет вытянула руку и сильно щелкнула пальцем по моему уху.

- Ой! - Я расхохотался.

- Прекрасно.

Но не смей обвинять меня в мелодраме.

Вы, люди, являетесь одним большим бесконечным драматическим жестом.

Тихие.

В кроваво-красных одеждах.

Тайный язык.

Тайны и мистицизм.

Это как если ваша жизнь - одна гигантская немая сцена. - Я встретил с ее глазами.

- И я имею в виду, что во всех его разнообразных умных последствиях.

- Ну, ты впечатлил Шейн, - сказала она.

- Что самое главное.

И ты сделал это таким образом, что главы других школ не смогут жаловаться слишком много.

Что является другим самым важным.

Мы достигли нашей цели, невысокого здания из трех комнат рядом с небольшим досчатым загончиком для коз.

- Здесь тот, кто будет претендовать на твою руку, - сказала она.

- Кто, аптекарь? - спросил я.

- Аптекари близкие друзья матери Карсерет, - сказала Вашет.

- И я бы не отдала под ее присмотр твои руки даже на вес золота. - Она кивнула головой на соседний дом.

- Даэлн, с другой стороны, тот, к кому я иду, если нужно что-то вылечить.

Она постучала в дверь.

- Ты можешь быть членом школы, но не забывай, что я все еще твой учитель.

И во всех вещах, я знаю, что лучше.

***

Позже, когда моя рука была туго забинтована, Вашет и я сели с Шейн.

Мы были в комнате, которую я никогда не видел прежде, меньше, чем комнаты, где мы обсуждали Летани.

Здесь был маленький, грязный письменный стол, цветы в вазе и несколько комфортных мягких кресел.

Вдоль одной из стен было изображение трех птиц в полете от закатного неба, не окрашеных, но состоящих из тысячи ярких эмалированных плиток.

Я подозревал, что мы могли находиться в эквиваленте рабочего кабинета Шейн.

- Как твоя рука? - сказала Шейн.

- Прекрасно, - сказал я. - Это мелкий порез.

Даэлн немного зашил его, насколько я мог видеть.

Он быстро пропадет.

Она кивнула.

[Подтверждение.]

Я поднял левую руку, завернутую в чистое белое полотно.

- Трудной частью будет держать эту руку в покое, в течение четырех дней.

Я уже чувствую, как будто это мой язык был порезан, а не моя рука.

Шейн слегка улыбнулась на это, уставившись на меня.

Знакомое выражение было великим комплиментом.

- Ты достаточно хорошо выступил сегодня.

Все говорят об этом.

- Я ожидал, что у тех нескольких, что видели это, есть более важные дела, чем говорить об этом, - скромно сказал я.

[Отвлеченное недоверие.]

- Это может быть правдой, но те, кто наблюдал из укрытия, несомненно, будут говорить о том, что они видели.

Одна Селин уже рассказала об этом сотне человек, если я не ошибаюсь.

К завтрашнему дню все будут ожидать, что твой шаг потрясет землю, как будто ты сам Эте, который вернулся к нам в гости.

Я не мог придумать о чем говорить, поэтому я промолчал.

Редкость для меня.

Но, как я уже говорил, я учился.

- Есть кое-что, о чем я хотела поговорить с тобой, - сказала Шейн.

[Защищенное любопытство.]

- После того, как Темпи привел тебя сюда, он рассказал мне длинную историю о времени, проведенном вместе с тобой, - сказала она.

- О ваших поисках разбойников.

Я кивнул.

- Правда ли то, что ты сделал магию крови, чтобы уничтожить нескольких мужчин, а затем призвал молнию, чтобы уничтожить остальных.

Взгляд Вашет метался между нами.

Я так привык говорить с ней по-атурански, что было странно видеть ее выражение бесстрастия Адем закрывавшим ее лицо.

Тем не менее, я могу сказать, что она была удивлена.

Она не понимала.

Я думал попытаться предложить объяснение моих действий, затем передумал.

- Да.

- Тогда ты могуч.

Я никогда раньше не думал об этом в таких терминах.

- У меня есть некоторая энергия.

Другие более могучи.

- Это то, к чему ты стремишься в Кетан?

Чтобы получить энергию?

- Нет. Я стремлюсь из любопытства.

Я стремлюсь из любви к знаниям.

- Знание - это вид энергии, - отметила Шейн, затем, казалось, сменила тему.

- Темпи сказал мне, что Ринта был среди бандитов в качестве их главаря.

- Ринта? - спросил я уважительно.

- Плохо дело.

Человек, который больше, чем человек, но меньше, чем человек.

- Демон? - спросил я, не задумываясь используя атуранское слово.

- Не демон, - сказала Шейн, с легкостью перейдя на атуранский.

- Здесь нет таких сущностей, как демоны.

Ваши священники рассказывают вам истории про демонов, чтобы напугать вас. - Она коротко встретила мой взгляд, чтобы изящно прожестикулировать: [Примиряющая честность] и [серьезное значение.]

- Но это плохая вещь в мире.

Старые вещи в форме человека.

И есть несколько худших, чем все остальные.

Они ходят свободно по миру и делают ужасные вещи.

Я почувствовал надежду, поднимающуюся во мне.

- Я также слышал, что их называют чандрианами, - сказал я.

Шейн кивнула.

- Я тоже об этом слышала.

Но Ринта это лучшее слово. - Шейн посмотрела на меня долгим взглядом и вернулась на адемский:

- Учитывая то, что Темпи рассказал мне о твоей реакции, я думаю, что ты встречал этого человека раньше.

- Да.

- Будешь ли ты встречаться с ним еще?

- Да. - Уверенность в моем собственном голосе удивила меня.

- С целью?

- Да.

- С какой целью?

- Чтобы убить его.

- Такую сущность не так просто убить.

Я кивнул.

- Будешь ли ты использовать то, чему Темпи научил тебя, как это сделать?

- Я буду использовать все для достижения этой цели. - Я невольно начал жест [абсолютно], но повязка на руке остановила меня.

Я нахмурился от этого.

- Это хорошо, - сказала Шейн.

- Твоего Кетан будет не достаточно.

Он плох для такого старого, как ты.

Хорошо для варвара.

Хорошо для того минимального обучения, которое у тебя было, но все же плохое вообще.

Я боролся, чтобы удержать рвение из моего голоса, желание использовать руку, чтобы указать, насколько важным был этот вопрос для меня.

- Шейн, у меня есть огромное желание узнать больше об этих Ринта.

Шейн затихла на долгое время.

- Я рассмотрю это, - наконец сказала она, сделав жест, который, как я мог подумать был [волнением.]

- О таких вещах не говорят слегка.

Я держал мое лицо бесстрастным и заставил мою перевязанную руку показать [глубокое уважительное желание.]

- Я благодарю тебя за рассмотрение этого, Шейн.

Все, что вы можете сказать мне о них имеет для меня значение большее, чем вес золота.

Вашет прожестикулировала [полный дискомфорт], затем изменила на [вежливую просьбу.]

Два оборота назад я бы не понял, но теперь я понял, что она хотела перевести разговор на другую тему.

Так что я прикусил язык и позволил ей это.

Я знал достаточно об Адем к тому времени, чтобы понять, что напирать на проблему было худшим, что можно было сделать, если я хотел узнать больше.

В Содружестве я мог упирать на свой вопрос, дразня и выпрашивая его из человека, с которым я говорил.

Это здесь не работало.

Только тишина и молчание было тем, что будет работать.

Мне пришлось быть терпеливым и пусть Шейн вернется к этому вопросу в свое время.

- Я говорила, - продолжила Шейн.

[Неохотная исповедь.] - Твой Кетан оставляет желать лучшего.

Но если бы ты тренировался надлежащим образом в течении года, ты стал бы равным Темпи.

- Не льстите мне.

- Я не льщу.

Я говорю тебе о твоей слабости. Ты учишься быстро.

Это приводит к необдуманному поведению и опрометчивости - это не Летани.

Вашет не одинока в размышлениях о том, что есть некоторые, заботящиеся о твоем духе.

Шейн окинула меня долгим взглядом.

Более минуты она вглядывалась в меня.

Затем она красноречиво пожала плечами и посмотрела на Вашет, подбадривая молодую женщину призрачной улыбкой.

- Тем не менее, - [Причудливые размышления.]

- Если я когда-либо встречала кого-то без единой тени на их сердцах, это был, конечно, ребенок, слишком маленький, чтобы говорить. - Она оттолкнулась от стула и оправила свою рубашку двумя руками.

- Пошли.

Пойдем и дадим тебе имя.

***

Шейн привела нас троих вверх по склону крутого, скалистого холма.

Никто из нас не разговаривал, после того, как мы покинули школу.

Я не знал, что должно было произойти, но это казалось не надлежащим, чтобы спрашивать.

Это казалось неуместным, как если бы жених брякнул: "А что дальше?" на полпути на свою собственную свадьбу.

Мы пришли к травянистому выступу с опирающимся на него деревом, плотно прилегающим к голой поверхности скалы.

Кроме дерева здесь была толстая деревянная дверь, один из скрытых домов Адем.

Шейн постучала и самостоятельно открыла дверь.

Внутри была вовсе не пещера.

Каменные стены были закончены, а пол был из гладкого дерева.

Это было гораздо большим, чем я ожидал, также с высоким потолком и шестью дверями, ведущими в глубь каменной скалы.

Женщина сидела за низким столом, что-то копируя из одной книги в другую.

Ее волосы были белыми, а лицо, похожее на старое яблоко, все было покрыто морщинами.

Мне пришло в голову, что это был первый человек, которого я видел читавшим или писавшим за все мое время в Хаэрте.

Старуха кивнула на приветствие Шейн, потом повернулась к Вашет, и у краешков ее глаз появились морщинки.

[Радость.]

- Вашет, - сказала она.

- Я не знала, что ты вернулась.

- Мы пришли за именем, Мэгвин, - сказала Шейн.

[Вежливая формальная просьба.]

- За именем? - спросила Мэгвин озадаченно.

Она пробежалась глазами с Шейн на Вашет, затем ее глаза перешли туда, где за ними стоял я.

На мои ярко-рыжие волосы и мою перевязанную руку.

- Ах, - сказала она, становясь вдруг мрачной.

Мэгвин закрыла свою книгу и поднялась на ноги.

Ее спина была согнута, и она делала небольшие, шаркающие шаги.

Она подозвала жестом меня вперед и обошла медленный круг вокруг меня, оглядывая осторожно с ног до головы.

Она избегала смотреть на мое лицо, но взяла меня за незабинтованную руку, поворачивая ее, чтобы посмотреть на ладонь и пальцы.

- Я хочу услышать, чтобы ты сказал что-нибудь, - сказала она, по прежнему пристально глядя на мою руку.

- Так вы заслуженная создательница имен, - сказал я.

Мэгвин взглянула на Шейн.

- Неужели он издевается надо мной?

- Я думаю нет.

Мэгвин сделала еще один круг вокруг меня, пробегая своими руками по плечам, рукам, затылку.

Она пошевелила пальцами по волосам, потом остановилась передо мной и в полной мере посмотрела мне в глаза.

Ее глаза были как у Элодина.

Но не во всех деталях.

Глаза Элодина были зеленые, острые и насмешливые.

Глаза Мэгвин были знакомыми серыми, как у всех Адем, слегка водянистыми и красными по краям.

Нет, сходство было в том, как она посмотрела на меня.

Элодин был единственным человеком, из всех, кого я встречал, кто мог смотреть на вас так, как если бы вы были книгой, которую он лениво пролистывал.

Когда Мэгвин заглянула мне в глаза в первый раз, я почувствовал, что из меня высосали весь воздух.

В мгновение я подумал, что она могла быть поражена тем, что она увидела, но это было, вероятно, просто моей тревогой.

Я был на грани катастрофы слишком часто в последнее время, и несмотря на то, как хорошо прошло мое последнее испытание, часть меня все еще ждала, что все придет к логическому завершению.

- Маэдре, - сказала она, ее глаза по прежнему удерживались на мне.

Она опустила взгляд и пошла обратно к своей книге.

- Маэдре? - сказала Вашет с намеком на тревогу в ее голосе.

Она могла бы сказать больше, но Шейн протянула руку и отвесила ей резкую пощечину.

Это было точно такое же движение, каким Вашет наказывала меня в тысячу раз в прошлом месяце.

Я ничего не мог с собой поделять.

Я рассмеялся.

Вашет и Шейн пристально посмотрели на меня.

На самом деле посмотрели.

Магвин повернулась, чтобы посмотреть на меня.

Она не казалась расстроенной.

- Ты смеешься над именем, которое я дала тебе?

- Никогда, Магвин, - ответил я, стараясь изо всех сил прожестикулировать уважение моей перевязанной рукой.

- Имена очень важны.

Она продолжала смотреть на меня.

- И что такой варвар знает об именах?

- Немного, - сказал я, теребя перевязанной рукой.

Я не мог добавить тонкие оттенки смысла в речь без неё.

- Далеко отсюда, я изучал такие вещи.

Я знаю больше, чем ничего, но до сих пор меньше, чем просто мало.

Магвин смотрела на меня долгое время.

- Тогда ты знаешь, что не стоит говорить свое новое имя каждому встречному, - продолжила она.

- Это личная вещь и опасна для огласки.

Я кивнул.

Магвин удовлетворенная посмотрела на это и села назад в свое кресло, открывая книгу.

– Вашет, мой маленький кролик, ты должна будешь нанести мне вскоре визит. – [Мягкое любящее порицание.]

- Да, бабушка, - ответила Вашет.

- Спасибо, Магвин, - сказала Шейн.

[Почтительная благодарность].

Старуха кивнула отстраняясь и Шейн повела нас из пещеры.

* * *

В тот же вечер, я шел назад к дому Вашет.

Она сидела на лавке перед входом, наблюдая за небом во время заката.

Она постучала по лавке рядом с собой, и я сел.

- Каково это, больше не быть варваром? - спросила она.

- По большей части никакой разницы, - произнес я.

- Немного пьянее.

После обеда Пенти вытащила меня в свой дом, где состоялась своего рода вечеринка.

Назову это скорее сбором, так как не было ни музыки, ни танцев.

Тем не менее, я был польщен тем, что Пенти приложила усилия найти пять других Адем, которые были готовы отпраздновать мой допуск в школу.

Я с удовлетворением узнал, что бесстрастие Адем довольно легко растворяется после нескольких напитков, и уже вскоре мы все ухмылялись, как варвары.

Это расслабило меня, тем более, что большую часть моей собственной неуклюжести с языком теперь можно было списать на мою перевязанную руку.

- Ранее сегодня днем, - сказал я осторожно, - Шейн сказала, что знает историю о Ринта.

Вашет повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее лицо было невыразительным.

[Нерешительность.]

- Я по всему миру искал такие вещи, - сказал я. - Есть несколько вещей, которые я наиболее ценю. - [Абсолютная искренность.] - И я волнуюсь, что я сделал плохую работу, что позволил Шейн это узнать. - [Вопрос.]

[Настойчивая мольба.]

Вашет на мгновение посмотрела на меня, как будто ждала что я продолжу.

Потом она показала жестом [неохоту.]

- Я поговорю с ней об этом, - сказала она.

[Уверенность.]

[Готовность.]

Я кивнул и позволил откинуть эту тему.

Вашет и я сидели в товарищеском молчании, в то время, как солнце медленно опускалось на горизонте.

Она глубоко вдохнула и экспансивно выдохнула.

Я понял, что, за исключением ожидания меня, чтобы я отдышался или восстанавился после падения, мы никогда не делали ничего подобного.

До этого момента, все время мы проводили вместе, сосредоточенные на моей подготовке.

- Сегодня вечером, - сказал я наконец.

- Пенти сказала мне, что она думает, что у меня прекрасный гнев и что она хотела бы разделить его со мной.

Вашет усмехнулась.

- Это не займет много времени. - Она понимающе посмотрела на меня.

- Что случилось?

Я немного покраснел.

- Ах.

Она...

напомнила мне, что Адем не считают физический контакт особенно интимным.

Улыбка Вашет стала практически развратной.

- Схватила тебя, не так ли?

- Почти, - сказал я.

- Я двигаюсь быстрее, чем я это делал месяц назад.

- Я сомневаюсь, что ты двигался достаточно быстро, чтобы держаться подальше от Пенти, - сказала Вашет.

- Все что она ищет - это сексуальную игру. В этом нет ничего плохого.

- Вот почему я спрашиваю вас, - сказал я медленно.

- Чтобы увидеть, нет ли какого-либо вреда в этом.

Вашет подняла бровь, в то же время делая жест [неопределенного недоумения.]

- Пенти довольно мила, - сказал я осторожно.

- Однако, вы и я... - Я искал подходящий термин.

- Были близки.

Понимание захлестнуло лицо Вашет и она снова засмеялась.

- Так ты имеешь в виду, что у нас был секс.

Близость между учителем и учеником весьма далека от этого.

- Ах, - сказал я, расслабившись. - Я подозревал что-то в этом роде.

Но приятно знать наверняка.

Вашет покачала головой.

- Я и забыла, как это бывает с вами, варварами, - сказала она, ее голос был тяжелым с долей снисхождения.

- Прошло так много лет с тех пор, как мне пришлось объяснять такие вещи моему поэту-королю.

- Таким образом, вы не обидитесь, если я... - Я сделал невнятный жест моей перевязанной рукой.

- Ты молод и полон сил - сказала она.

- Это здоровое желание для тебя, делать это.

Почему я должна обижаться?

Должна ли я вдруг сделать собственным секс с тобой, чтобы беспокоиться о том, что ты можешь заняться им на стороне?

Вашет остановилась, как будто что-то только что пришло ей в голову.

Она повернулась и посмотрела на меня.

- Ты обиделся, что у меня был секс с другими за все это время? - Она пристально посмотрела мне в лицо.

- Я вижу, что ты поражен этим.

- Я поражен, - подтвердил я.

Тогда я проверил свои мысли и с удивлением обнаружил, что я не уверен, как я себя чувствую.

- Я чувствую, что я должен обидеться, - сказал я наконец.

- Но я не думаю так.

Вашет одобрительно кивнула.

- Это хороший знак.

Это показывает, что ты становишься цивилизованным.

Другое чувство состоит в том, что ты воспитывался, чтобы так думать.

Это похоже на старую рубашку, которая больше не подходит тебе.

И теперь, когда ты посмотришь на нее внимательно, ты можешь увидеть, что она была некрасива с самого начала.

Я замялся на мгновение. - Чисто из любопытства, - сказал я, - со сколькими другими вы были с тех пор, как мы были вместе?

Вашет казалась удивленной этим вопросом.

Она поджала рот и долгое время смотрела на небо перед тем, как пожала плечами.

Со сколькими людьми я разговаривала с тех пор тогда?

Со сколькими я спарринговала?

Как часто я ела и практиковала мой Кетан?

Кто считает такие вещи?

- И многие Адем думают так же? - спросил я, радуясь, что наконец-то есть возможность задать эти вопросы.

- Что секс не интимный?

- Конечно он интимный, - сказала Вашет.

- Все, что происходит между двумя людьми, близкими друг к другу - интимно.

Разговоры, поцелуй, шепот.

Иногда борьба бывает интимной.

Но мы не находим ничего странного в нашем сексе.

Мы не стыдимся его.

Мы не чувствуем, что он важен настолько, чтобы чужой секс был для нас всем, как золото, накопленное скрягой. - Она покачала головой.

- Больше чем любая другая, эта странность в вашем мышлении разделяет вас варваров друг от друга.

- Но что тогда насчет романтики? - спросил я, слегка возмущенный.

- Что насчет любви?

Тогда Вашет снова засмеялась, громко, долго и сильно удивленная.

Половина Хаэрта, наверное, слышала его, и он вернулся эхом обратно к нам с далеких холмов.

- Вы варвары, - сказала она, вытирая влагу из глаз.

- Я и забыла насколько вы позади.

Мой поэт-король был точно таким же.

Ему потребовалось много несчастного времени, прежде чем он понял истину: Существует большая разница между пенисом и сердцем.