Военный дневник. Год второй

6 ДЕКАБРЯ (651 ДЕНЬ)

За окном уже привычная серость. Обещают небольшой мороз.

Ночью — обстрелы, в области поврежден газопровод. Много сообщений о погибших.

Бои на востоке. Обстрелы везде, но особо сообщается об ударах по северным областям.

Странная новость о бегстве двух харьковских депутатов за границу. Если правда, то прямо-таки фольклорная картина. Из нашего кичмана бежали два уркана…

Собственно, потому я против демократии в ее нынешнем (а не классическом) виде. Наверх всплывает исключительно всем известная, не обычно но поминаемая субстанция.

Харьков все более перемещается под землю. Праздновать день Святого Николая будут на станции метро «Университет».

А не начать ли день с фантастики? Что там с новыми книжками?

«Я − лучший воин Земли в её истории. Я возглавил Армии Человечества и победил в Последней Войне». Точно! Только вот санитары все время мешают.

Что еще?

«Мир, где дворяне гордятся магическим Талантом, князьям служат отряды опричников, а крепостные орки послушно отрабатывают барщину». Мечты, мечты…

И, наконец…

«Группа спецназа республики Беларусь находит землянку довоенных времен. После ночевки все оказываются в прошлом − в мае 1941 года».

Вот! Вот! Наконец-то!..

Все время думаешь: читатель заказывает такое — или писатель ему навязывает? Скорее всего, и то, и другое.

На улице солнце, сухо, легкий мороз. Не то чтобы хорошо, но терпимо.

Видел одну уличную собаку, трехцветная, бодро бежала по своим делам. Пожелал ей удачи.

Когда тетке, которая написала «Голодные игры» намекнули, что это чистейших плагиат «Королевской битвы», она заявила, что знать ничего не знает и ведать ничего не ведает. И Симба, естественно, ничего общего не имеет с Кимбой.

Насчет «Пригоршни долларов» и «Телохранителя» так уже не скажешь, потому как суд за руку схватил.

Ворье.

Вспомнил все это я не просто так. Воровать тоже надо уметь. Фильм Сержио Леона по сравнению с фильмом Куросавы смотрится как продукция второго сорта. Но не десятого по крайней мере. А вот «Голодные игры» — абсолютный бред, написанный тетенькой для девочек. В отличие от «Королевской битвы», книги вполне взрослой.

На улице глухая тьма и воздушная тревога. Котенок Цыган у подъезда демонстрирует лояльность. Из черной мглы появляется собака Баскервилей — нечто небольшое, но со светящимся мигающим ошейником.

Мелкая романтика враздробь.

В постсоветской фантастике Утопии еще более мелкие, чем в советской. Там все сводилось к космическому коммунистическому будущему, здесь… Вроде бы и места не было. Разве что где-то в далекой альтернативе, как Ордусь Ван Зайчика. Впрочем, Ордусь с ее большими прутняками и уголовным кодексом империи Тан куда более напоминает Антиутопию.

Но… Попаданцы! Уж они-то, оккупировав Прошлое, словно тифозные вши, они-то возведут! А вот и нет, у большинства программа на уровне как говорят в Штатах, «младших подростков». Победить в большой драке! Получить женщину! Мужчину! Гарем! Уровень потребностей хомо эректуса.

Исключения? Вот основоположник направления в постсоветскую эпоху Василий Звягинцев. У его героев потребность прежде всего поесть от пуза. Что делать? Голодал он в этом детстве, не дерзал. Приодеться, хорошую квартиру…. Преувеличиваю? Перечитайте первые книги «Одиссея»! И женщину! Пусть даже не настоящую, синтетическую! Ох, уж эта наука.

Впрочем, один раз Утопия начинает вырисовываться. Югороссия барона Врангеля! И как ее герои возводят? Про материальную часть вопроса они вообще не думают, у них есть инопланетный синтезатор. Оттуда все вылезет, хоть танк, хоть целый крейсер. Вот и все ресурсы. А в качестве главного исполнителя — спецназ.

Да, именно Василий Звягинцев — отец попаданческого спецназа. Причем в его случае этот самый спецназ вообще не требуется, если брать военную сторону вопроса. Будто в 1920 году нельзя было набрать команду пластунов! Но так, вероятно, хотелось!

Кстати, в реальности никакой спецназ поставленной автором задачи не решил бы. Мне приходилось говорить об этом Звягинцеву, но тот и слушать не хотел. Видит он так! Спецназ — и все.

Еще одно оружие героев при возведении Утопии — ложь, причем в большом и малом. И не врага обманывают, своих же. Допустим, Врангеля, своего главного союзника. Нет, не рыцари, ну, совсем.

Главный авторский любимец (Шульгин) называет себя офицером и дворянином. Может, они действительно лейтенант запаса (хотя этого в тексте нет), но уж точно никак не дворянин. Мелкое самозванство, не более.

Социальные прожекты автора, мягко говоря, удивляют. Например. Врангелю предлагают создать сословное государство, где каждое сословие замкнуто, решает своими проблемы самостоятельно, словно каста в Индии. И это в ХХ веке.

В конце концов герои, ничего толком не построив, быстро убегают, опережая собственный визг. В этом смысле это те еще «герои», ибо поступать впредь они будут именно так, от книги к книге.

В общем, с Утопией плохо. Но, может, у других авторов? Если бы! Все то же. Спецназ! Женщина! Издательство «Крылов» (сколь много в этом имени)!

Но если поискать…

Практически вся «Сфера» готова, остался только этот дневник.

Что из этого следует?

Надо писать дальше?

Почему-то забывают, что в «Острове сокровищ» Стивенсона пираты — персонажи исключительно отрицательные. Никаких капитанов Бладов, Алых корсаров. Причем никаких оговорок нет, о чем свидетельствует история Сильвера.

Сейчас бандитов полюбили. «Мы бла-а-агородные пираты» («Тайна третьей планеты»). Точно как с вампирами.