1000 Первая дочь

Глава 25

Майлин

На следующий же день мы отправились в Лимб, страну моей матери. Отправились тайно, почти как воры, пробравшиеся в чужой дом. Старейшины переоделись в бродячих актеров, поснимав богатые одежды и перстни с пальцев. Мы с Алексисом представлялись семейной парой циркачей, выступающих за звонкие монеты перед публикой. Я с радостью согласилась участвовать в этом спектакле. Ведь даже разыгрывать чувства мне не пришлось: Алексис всецело завладел моим телом и разумом. Об одном лишь я сожалела, что все это фарс. И вскоре мне придется вернуться в Озис и стать рабыней.

К сожалению, увидеть величественные пирамиды Лимба, золоченый сад с хрустальными яблоками и диковинных животных с двумя хвостами мне так и не удалось. Путь наш лежал в одно из селений, расположенных вдалеке от крупных городов и тем более столицы. Человек, которого искали старейшины, оказался всего лишь скотоводом, державшим стадо тонкорунных овечек. Он был несказанно удивлен, когда мы объявились возле его дома.

- Мы заблудились, милостивый господин, - сообщила я по научению старейшин.

И попросилась на ночлег.

Скотовод по имени Браха оказался человеком добрым и пригласил нас к себе. Угостил домашним вином и предоставил в распоряжение комнаты. Он ничем не отличался от многих других жителей Лимба, разве что черты его лица были более резкими, да кожа более темной.

Чем он мог заинтересовать старейшин, я не понимала. За столом, во время обеда, те буквально заглядывали ему в рот. А после напросились в баню, хотя всем было известно, что старейшины купаются исключительно в целебных источниках Ишатра. И уж точно не опускаются до омовения вместе с простолюдинами.

- Сегодня мне нужно отбыть по делам в город, - отозвался Браха. - Но мои помощники с удовольствием затопят для вас баню.

- Нет-нет, мы подождем вашего возвращения, - засуетились старейшины.

Я непонимающе посмотрела на Алексиса. Но он только кивнул, словно показывая: так и задумано.

Вечером Браха убыл сдавать руно купцам в ближайшем городе, а мы остались в его доме. У меня еще немного ныл живот от женских недомоганий, как назло начавшихся во время пути. Алексис проявлял сдержанность и не помышлял о близости, хотя, как я знала, многие мужчины не брезговали этими днями.

Мне показалось, что он испытал облегчение, узнав, что я не беременна. И так ухаживал за мной во время пути и после, что мне оставалось только наслаждаться этими моментами.

- Не понимаю, зачем старейшинам этот Браха, - сказала я, оставшись с Алексисом наедине. - Что в нем есть такого, чтобы ради него прибывать во враждебную страну. Разве старейшины не могли отправить к нему своих воинов? Или кого-то из доверенных лиц?

- Такие дела они вершат лично, - отозвался Алексис. - Даже мне они не сказали всей правды. Если бы я прежде не оказывал услуг старейшинам Ишатра, они ни за что не привлекли бы меня к этому делу. Но у них не оставалось выбора.

- О чем ты говоришь? - я все еще не понимала.

- Идем-ка, прогуляемся, Майлин, - он взял меня за локоток и направил к выходу. - Даже у стен есть уши.

Мы вышли в сад, где буйно цвели сливы. Бело-розовые лепестки устилали тропинки, подобно дивному снегу. Казалось, будто ты ступаешь не по земле, а плывешь по облакам. И этот сладковатый запах с легкой горчинкой - он по-настоящему кружил голову.

Алексис усадил меня на сколоченную из бревен лавочку и, взяв за руку, устремил взгляд куда-то вдаль.

- Тарим Первый, будучи еще юнцом, тайно от родных завел в Лимбе любовницу, - начал он свой рассказ. - Из своих источников старейшины узнали, что у этой женщины вскоре родился сын. И вот сейчас они прибыли, чтобы убедиться в том, что в Брахе течет кровь их короля.

Я задумчиво покусала нижнюю губу. Пройти через всю страну, практически оказаться в доме врага, только ради того, чтобы узнать правду об одном человеке?

- После смерти Тарима Первого и пожара в его замке старейшины не теряли надежду найти одного из наследников, - добавил Алексис, мягко сжимая мои пальцы.

- Но уже есть официально объявленный преемник короля Ишатра! - возразила я.

Алексис посмотрел на меня с задумчивой улыбкой. Заправил за ухо прядь волос, выбившуюся из прически:

- Подумай сама, Майлин: стали бы старейшины так рисковать, если в Ишатре царили мир и покой?

Конечно же, нет - ответ был очевиден. Теперь-то я поняла, почему этот поход был таким секретным. Никто - ни в Лимбе, ни в Озисе, ни тем более в Ишатре - не должен знать, что не все ладно в одном из королевств. Это могло привести к распрям и новым кровопролитным войнам.

- Наследника Тарима Первого привезли из далеких краев, совсем как Браха, - поведал Алексис. - Но внучатый племянник прежнего короля оказался недальновидным правителем. Идти за ним не хотят ни старейшины, ни воины. Он марионетка в чужих руках. В Ишатре царят упадок и анархия, страна раздирается противоречиями. Оттого-то старейшины все еще ищут того, кто займет трон. Тайно, но все еще ищут.

Мне вдруг стало холодно, и я обхватила себя руками. Резкий порыв ветра сорвал с дерева пригоршню цветов и презрительно бросил мне в лицо. В тот момент мне почудилось, будто лепестки превратились в пепел. Я вдруг услышала крики боли, суету, гул пламени. И как наяву увидела перед собой лицо настоящей матери.

- Есть одно подозрение, за которое старейшины вполне могут от меня избавиться, - доверительно сообщил Алексис, обнимая меня за плечи.

- Какое же? - отрешено спросила я, словно находилась не здесь и сейчас, а перенеслась в прошлое.

- Внучатый племянник Тарима Первого не зажег своей кровью вечное пламя - символ власти Ишатра. Ему уже тридцать, но дар его так и не проснулся. Но об этом все молчат. Однако уже много лет старейшины не пускают в главный храм посторонних. И даже во время празднеств не открывают главных ворот, как это было при прежнем короле.

Алексис

Майлин стала необычайно задумчива. Но тогда я не понял причины, хотя она, казалось бы, лежала на поверхности. Мне подумалось, что ей всего лишь не нравится в Лимбе. Не нравится представляться бродячей артисткой и хочется поскорее вернуться. И, конечно же, получить обещанную свободу.

- Король Озиса должен сдержать свое слово, - напомнил я, касаясь плеча Майлин. - Ты станешь свободной.

Она повернулась ко мне, удивив уверенным, сильным выражением на очаровательно юном лице.

- Знаешь, если случится так, что твой брат Северус не сдержит данного слова, не перечь ему, - голосок ее звенел, как серебряный колокольчик. - Лучше я навсегда останусь твоей рабыней, чем стану игрушкой в его руках. Он показался мне человеком жестким и непримиримым. А еще мне не понравилось, как он смотрел на меня. В его глазах я видела похоть.

- Тебя возжелает любой мужчина, - улыбнулся я. - Стоит раз увидеть, и уже не забыть. Я и сам попал в твои сети.

Ее губы дрогнули, но улыбка не коснулась глаз. В них застыли страх и раздражение.

- Это не одно и то же, - она обняла мое лицо ладонями. - Ты смотришь на меня с желанием, но без злобы. Взгляд же Северуса режет, как острый клинок. Я до сих пор не могу отделаться от дурноты, когда вспоминаю его.

Моя милая маленькая девушка, в который раз я убедился в том, насколько она проницательна и умна. Майлин видит больше, чем многие. Северус хороший правитель, но что касается женщин... Лучше не попадать в его постель - ни опытной женщине, ни наивной простушке.

- Идем в дом, кажется, собирается дождь.

Я поднял Майлин на руки и нес всю дорогу до нашего временного жилища. Она так трепетно прижималась к моей груди, что у меня больно кольнуло сердце. Я готов был убить каждого, кто попытается нас разлучить. И как я вообще жил столько времени без Майлин? За столь короткий срок она стала не просто дорога мне. Я по-настоящему влюбился, хотя и не ожидал от себя подобных чувств.

Дома уложил ее в постель. И пусть на время ее женских недомоганий мы не могли быть близки физически, ничто не помешало нам быть рядом. Спать, обнявшись, в одной постели. Дышать одним воздухом. И словно быть одним целым: двумя половинками яблока, созревшего на извечном древе жизни.

Вскоре вернулся Брах, и советники решили отметить его возвращение щедрым угощением. И традиционным омовением. В бане во время купания один из советников будто случайно сорвал с хозяина дома полотенце, обёрнутое вокруг бедер. И с такой жадностью уставился на бедра мужчины, что я, было, заподозрил неладное. Два других старца тоже рассматривали обнаженного Браха с не меньшим интересом. А, рассмотрев, расстроенно нахмурились. И переглянулись многозначительно.

Кажется, они нашли не того, кого так долго искали.

Но отчего они потащили Браха в баню, почему рассматривали бедра? Этот вопрос не давал мне покоя. Сомнение скользким змеем свернулось у меня в груди и не давало расслабиться и подумать о чем-то другом.

Советники в этот день позволили себе больше вина, чем обычно. И я не мог не воспользоваться ситуацией. Подливая одному из них в кубок, я все же вызнал главную тайну, что так долго скрывали советники.

- У всех детей, в ком течет хоть капля королевской крови Ишатра, на бедрах проявляется магическая руна, - сказал он. - Она запечатывает дар, и только священный огонь главного храма может пробудить его.

Я едва не поперхнулся, услышав подобное заявление. Сжал металлический кубок с такой силой, что он слегка погнулся.

- То есть это не наследник зажигает магический огонь, а наоборот?

- Источник возгорается и одновременно распечатывает дар наследника. Печать выполняет также роль щита - не дает убить обладателя.

Меня словно окатили кипятком. Я сделал глоток вина, не разобрав его вкуса. Советник только что раскрыл главную тайну своей страны. И одновременно - главную тайну моего сердца. Сам того не ведая, он выдал мне ключ к тайне Майлин. Неужели она - дочь погибшего императора Ишатра? Единственная наследница?

Получалось, что артефакт не взорвался в руках Миоры, это печать Майлин отразила удар. И направила обратно, прямо в сердце нападавшей.

- Как выглядит эта печать? - спросил я упавшим голосом.

Советник хотел было ответить, но второй, заметив, что мы слишком долго разговариваем, подошел ближе. Предупреждающе взглянул на младшего и нахмурил брови, приказывая молчать.

Но я и без того узнал многое. Слишком многое...

Отделавшись от советников, точнее, оставив их и дальше заливать горе вином, я отправился к Майлин. Шел, покачиваясь, хотя выпил не так много. От тяжелых дум голова налилась свинцом, да и все тело стало таким тяжелым, неповоротливым. Я двигался, как тяжелобольной, мучимый смертельным ранением.

Если догадка подтвердится, Майлин не просто станет свободной. Она будет королевой Ишатра. И покинет меня, забыв, как дурной сон. Королева не выберет простого воина, советники не позволят ей этого. Седьмой сын короля - не самая достойная партия.

У нее будет все, о чем она только может мечтать. Ее желания будут выполняться прежде, чем она их озвучит. Никто уже не заставить ее выполнять чужую волю или переодеваться горбуньей.

У Майлин будет все. А у меня не будет главного - девушки, ставшей для меня дороже всего на свете.