1000 Первая дочь

Глава 26

Алексис

Когда я вошел, Майлин улыбнулась - так призывно и нежно, что у меня защемило сердце. Даже не знаю, за какие заслуги перед Богами я получил эту женщину. Как жил без нее все это время.

И как смогу жить дальше, если догадка подтвердится.

- Старейшины нашли то, что искали? - спросила она, приподнявшись в кровати.

Покрывало сползло с ее плеч, продемонстрировав верх кружевной сорочки. Майлин надела ее для меня, значит, ждала и надеялась на близость. Наконец-то кончились ее недомогания, и мы могли вновь соединиться. Вот только ноги ее все еще были закрыты. Прошло столько времени, но Майлин не начала доверять мне настолько, чтобы показать свой главный секрет.

Я должен был его узнать. Сейчас, в эту самую минуту. Догадки и предположения сводили меня с ума.

- Нет, Браха оказался не тем человеком, - сказал я, понуро опустив голову.

«А вот ты вполне можешь оказаться той самой», - едва не добавил вслух.

Старейшины Ишатра всегда трепетно оберегали свои тайны. Даже мне, высокопоставленному лицу, не было известно о печати, что наложена на наследников Тирима Первого. Пожалуй, и в самом Ишатре мало кто знает об этом отличительном знаке. Но, как бы то ни было, я выведал правду. И теперь она жгла мне сердце. Видно, на то была воля провидения: неспроста один из старейшин рассказал мне о печати. Прежде эти старцы молчали, показывая недюжинную выдержку и силу духа.

Почему, когда Майлин призналась, что ее мать работала во дворце Ишатра, я не понял, что она - дочь Тарима Первого? Почему не предположил это? Ведь уникальная красота Майлин наверняка досталась ей от родительницы. Наверное, подсознательно я все же догадался. Но скрыл эту догадку даже от себя самого. Майлин так восхитила меня, что я ослеп и стал глух к доводам рассудка.

И теперь должен поплатиться за это.

- Майлин, подойди ко мне, - поманил я.

Она послушно выпорхнула из кровати и плавной походкой двинулась в мою сторону. Длинная сорочка скрывала ее тело до самых пят. Но сегодня для меня больше не останется тайн. Я должен увидеть ее всю, понять и принять неизбежное.

- Тебе идет красный цвет, - похвалил я.

Поддев пальцами бретельки сорочки, я спустил ее до самой талии.

Майлин наблюдала за мной из-под полуопущенных ресниц. Румянец растекся по ее щекам, а дыхание стало частым, неровным. Она казалась такой беззащитной, такой уязвимой сейчас. От желания вершинки ее грудей напряглись, требуя ласки. И я не мог не отозваться на этот немой призыв. Майлин манила меня, как путеводная звезда. Тело моментально отреагировало на ее близость, и мне стоило огромного труда держать себя в руках.

И все же я протянул руки и погладил кончиками пальцев тугие соски Майлин, от чего те стали еще более твердыми. Майлин прикусила губу. Я огладил ее груди, а после обхватил ладонями, слегка приподнимая. Никогда не держал ничего прекраснее. Майлин была как сочный спелый плод, который хотелось немедленно вкусить. Я изнывал от желания взять ее немедленно.

Но прежде должен был убедиться в своих догадках.

Обхватив ее голову, я соединил свои губы с ее. Майлин жарко ответила на поцелуй, Она инстинктивно подалась вперед, прижимаясь плотнее. И я пожалел, что на мне в тот момент были камзол и рубашка.

Продолжая поцелуй, переместил руки на талию Майлин и, скомкав ткань сорочки, стал спускать ее ниже. Буквально мгновение отделяло нас от мига истины. Сегодня и сейчас! Я твердо решил и не собирался отступать.

- Свет!.. - выдохнула Майлин, отстранившись.

Она попыталась остановить мои руки, но сорочка уже лежала на полу возле ее ног.

- Нет, Майлин, сегодня не будет не темноты, ни тайн, - уверенно сообщил я.

Она запаниковала. В ее прекрасных глазах поселился страх.

Майлин

- Пожалуйста... - попросила я.

Зная, что Алексис не отступит. Достаточно было заглянуть ему в глаза, чтобы понять это. На его суровом, мужественном лице отразилась решимость. Миг, который страшил меня всю сознательную жизнь, настал. Я должна была показать ему то, что не видел никто, кроме моей матери. Настоящей и приемной.

- Позволь мне увидеть, - попросил он, припечатывая меня к месту горящим взглядом. Глаза его сверкали, отражая пламя камина.

Я нервно облизнула мгновенно пересохшие губы. Зажмурилась, точно собиралась прыгнуть в пропасть. И все же сделала неуверенный шаг назад.

Алексис опустился передо мной на колени:

- Разведи ноги в стороны, Майлин.

Всхлип вырвался из моей груди. Все, чего мне хотелось в тот миг, так это провалиться сквозь землю от стыда и унижения. Знаю, Алексис всегда был со мною нежен и ласков. Ни разу не обидел ни делом, ни даже грубым словом. Он многое простил мне и принял такой, какая я есть. Даже несмотря на мой статус, позволил жить у себя в доме и пообещал свободу.

Но клеймо... Этот знак, испортивший мою жизнь.

- Прошу тебя, Майлин.

Его голос доносился будто бы издалека, из какого-то другого, незнакомого мне мира. Сама же я находилась в плену собственных страхов, скованная по рукам и ногам невидимыми цепями. Еще мгновение, и у меня бы остановилось сердце. Словно осенний лист на дереве, оно трепыхалось в груди, едва удерживаясь под резкими порывами ветра. Еще немного - и оборвется. Разъединится та нить, что держит меня на краю пропасти. И что связывает с Алексисом.

Я до смерти боялась не понравиться ему. Магра, Наяна и даже Лагра - все они были уверены: стоит мужчине увидеть клеймо рабыни, и он возненавидит меня. Станет презирать до конца своих дней. Оттолкнет и навсегда закроет путь своему сердцу.

Потерять Алексиса было все равно, что лишиться жизни. Он стал самым близким, самым дорогим для меня человеком. Я могла бы лишиться головы, но не жить, зная, что он презирает меня.

- Майлин... - снова позвал главный мужчина в моей жизни.

Руки его ласкали мои бедра. Спускались к стопам и вновь поднимались, обрисовывая пальцами колени. С такого ракурса он уже видел часть клейма. Но я так плотно сжимала ноги, что, кажется, кровь перестала бежать по венам.

До крови прикусив губу и сжав руки в кулаки так, что ногти больно впились в ладони, я расставила ноги, бесстыдно выставляя напоказ свой позор.

Прошло несколько секунд, показавшихся мне вечностью. Алексис молчал, но я чувствовала его теплое дыхание. Приоткрыла один глаз, чтобы увидеть выражение его лица. Мне показалось, или он стал бледен? Испуган? Разве могучий воин может испытывать подобное низменное чувство?

- Тебе противно? - спросила я упавшим голосом. - Теперь ты больше не захочешь меня?

Он поднял голову и, все еще стоя на коленях, прошептал:

- Я люблю тебя, Майлин. Ты прекрасная женщина, сильная духом и справедливая. Из тебя бы вышла лучшая королева. Я недостоин тебя...

- Не говори так! - вздрогнула я.

Тоже опустилась на колени и обняла его за плечи. Больше между нами не было никаких тайн, но поведение Алексиса осталось непонятым для меня. Что заставило его произнести эти слова? К чему они?

Я не знала. Но была твердо уверена в том, что не представляю себе жизни без этого мужчины.

- Я тоже люблю тебя, Алексис, - мое признание прозвучало тихо, но уверенно. - Спасибо, что заставил показать клеймо. Мне давно следовало это сделать, а не скрываться, прячась во тьме, как летучая мышь.

Он смотрел на меня так жадно, с таким неприкрытым обожанием, что стало жарко. Я коснулась его щек, провела пальчиком вдоль горбинки носа, изучая его лицо, словно впервые. А в ответ получила долгий глубокий поцелуй, заставляющий кровь превратиться в раскаленную лаву. Желание разливалось по телу, заставляя увлажниться промежность. Сегодня я хотела Алексиса сильнее, чем обычно. И дело вовсе не в вынужденном воздержании из-за моих недомоганий, но и в том, что теперь доверяла ему. Полностью. Всю себя без остатка.

Я помогла ему раздастся. Второпях, кажется, оторвала несколько пуговиц от рубашки, но Алексис и не заметил этого. Он смотрел на меня горящими глазами - так, словно, как и я, старался навсегда запомнить этот миг нашей жизни.

Мне хотелось ласкать его, исследовать каждый сантиметр великолепного мужественного тела. Жесткие волоски на груди Алексиса щекотали и нежно царапали мои соски, отчего я совершенно потеряла контроль. Потянулась к нему губами, сливаясь в пьянящем поцелуе.

Я провела рукой по его груди, животу, коснулась пальцами напряженного члена. Обхватила его ладонью и провела вверх-вниз. Он был таким горячим, твёрдым и одновременно нежным. Мне отчаянно хотелось почувствовать его в себе. Я изнывала от страсти и не могла мыслить ни о чем ином.

- Иди ко мне, - позвал Алексис.

Приподняв меня за бедра, усадил на себя верхом. Моя мягкая грудь расплющилась о его мускулистую. Горячий твердый член прижался к моему животу, задевая чувствительный бугорок между ног.

Алексис

Я буквально сходил с ума от ее близости. Обласканное мягким светом ярко пылавшего камина тело Майлин казалось самим совершенством. Ее потемневшие соски, дерзко выпиравшие вперед, узкая талия, переходящая в мягкий изгиб бедер. Венерин холмик, поросший темными завитками. В которые так и хотелось зарыться пальцами. Шелковистая кожа цвета розовой магнолии. Она - само совершенство, в этом я был твердо уверен. Чувственная, страстная и невероятно манящая.

- Моя, - прошептал я в ее маленькое розовое ушко.

Просунув ладонь между нашими телами, пальцами я коснулся ее между ног, чтобы почувствовать, насколько она готова. Майлин была влажной и горячей. Такой страстной женщины мне больше не встретить.

- Обхвати меня ногами, - попросил я. - Позволь мне быть в тебе.

Майлин послушно выполнила это, вбирая в себя мой подрагивающий от нетерпения член. Такая нежная и горячая внутри. Такая упругая и желанная.

Мы двигались в едином такте. Я подавался ей навстречу, то погружаясь по самое основание, то почти полностью выскальзывая. Выпады становились все резче, темп нарастал, доводя нас обоих до чувственного исступления. Страсть все нарастала, пока не вознесла нас обоих к вершинам блаженства. Майлин вскрикнула и поцеловала меня в плечо. Следом взорвался я, изливая в нее свое семя. Моя плоть пульсировала внутри нее, и это было прекрасное ощущение.

- Ты действительно меня любишь? - спросила Майлин, нежась в моих объятиях.

- Даже не сомневайся.

Сердце мое стучало так гулко. До чего же я любил ее - так сильно, что не мог подобрать подходящих слов, чтобы объяснить это.

- И мое клеймо не смущает тебя?

На этот вопрос я ответил не сразу. Меня не просто смущало ее клеймо, оно убивало меня. Мою надежду на то, что нам суждено быть вместе.

- Ты прекрасна, - упрямо повторил я. - Вся: от маленьких пяточек до темной макушки.

Я принес воды и омыл ее тело после любовных утех. Не забыл использовать магию, чтобы не допустить беременности. Мой ребенок мог сильно навредить ей, мог даже убить. А я не мог допустить этого.

- Ты совсем не хочешь детей или только от меня? - спросила Майлин, пробежавшись пальчиками по моей руке и заглянув в глаза.

- Тебе очень нужно это знать?

- Мне казалось, сегодня день откровений...

Я рассказал ей о своем рождении и о смерти матери. О детстве и многочисленных попытках обуздать магию перемещения. Даже о том, как впервые переместился в пространстве вместе с Вердином, моим верном конем.

Не рассказал только тайну печати на бедрах самой Майлин. Впервые в жизни я проявил трусость и ненавидел себя за это. Но потерять Майлин было все равно, что расстаться с жизнью. А в том, что старейшины заберут ее сразу, как только узнают правду, я не сомневался. То, что Майлин называла клеймом, действительно было печатью наследницы Ишатра. Круг, а в нем пятиугольная звезда, украшенная всполохами пламени - ошибки быть не могло. Только тот, кто никогда не бывал в главном храме Иштара, мог бы спутать эту метку с клеймом рабыни.

Я дал нам обоим небольшую отсрочку. Позволил себе еще немного побыть счастливым рядом с самой прекрасной и желанной из женщин.