13 заповедей

Глава 11

Пистолет был не заряжен. Впрочем, убивать кого-то Антон все равно не планировал. По крайней мере, пока у него оставался хотя бы один законный путь.

Законный путь вел в храмовый архив. Там должны были храниться копии документов по шахте "Каверна" и, возможно, ответы хотя бы на часть вопросов. Что до остальной части… Антон положил пистолет в поясную сумку. На случай, если законных путей не останется совсем. Потому что борьба с ересью - она всегда правильна. Даже когда незаконна, ибо вера превыше всего. Хотя бы в этом вопросе реформаторы и ортодоксы были единодушны.

- Я их всех выведу на чистую воду, ведущий, - сказал Антон.

Мертвый жрец не ответил. Антон подошел в входной двери. За ней по-прежнему стояла полная тишина. Антон осторожно приоткрыл ее и выглянул в щель. Путь был свободен. Антон выскользнул в коридор и прикрыл за собой дверь. Указатель у лестницы сообщал, что архив располагался на первом этаже. Низковато даже для провинциального городка-сателлита.

Вслушиваясь в тишину, Антон быстро сбежал вниз по лестнице. На третьем этаже он был особенно осторожен, но и там было тихо.

Первый этаж больше походил на подвал, как их рисуют в романах. Мрачные своды, облицованные красным кирпичом, и редкие светильники, создающие оазисы белого света в этом мраке. Указателями служили металлические таблички с выгравированными надписями. Где-то капала вода. Антон ее не видел, но слышал, как во тьме капли разбивались о камень. Пол под ногами, впрочем, был сухой.

Следуя по указателям, Антон вышел к толстой стальной решетке. Над ней висел светильник. В его тусклом свете едва читалась надпись: "главный архив". За решеткой лежал пустой зал. Он был освещен куда лучше коридора, но низкие кирпичные своды все равно оставляли мрачноватое впечатление.

- Эй! - позвал Антон. - Есть тут кто живой?

- Разве это жизнь, - отозвался голос.

Он и вправду был какой-то бесцветный и безжизненный. Слева раздалось тихое шипение. Решетка плавно отъехала в сторону. Антон прошел вперед. Решетка проехала обратно и с тихим лязгом встала на место. Шипение смолкло.

Слева от входа, в полукруглой нише, разместилась невысокая конторка. За ней в мягком кресле устроился лысый человечек неопределенного возраста и неопределенного цвета кожи. То ли очень бледный краснокожий вроде Ланса, то ли очень загорелый белый. Единственное, что было определенным - это окладистый животик. Его не могла спрятать даже просторная ряса. Ряса была без полосок служителя, но и цепочки с подковками человечек тоже не носил.

- Э… Здравствуйте, - сказал Антон, пытаясь сообразить, как ему обращаться к храмовнику такого ранга.

Вроде и жрец, а вроде еще нет.

- Можете называть меня архивариус, - сказал человечек. - Я вас слушаю, уважаемый.

- А, да, - Антон кивнул. - Мне нужно кое-что узнать в архиве, архивариус.

- Это понятно, - отозвался архивариус. - Просто так сюда никто не приходит. Что именно вы ищете?

- Минутку.

Антон торопливо залез в поясную сумку и достал акции Каверны.

- Вот, - сказал он, выкладывая их на стойку. - Это акции одного горного предприятия. Оно разорилось. Мне нужно знать - почему.

Архивариус взял верхнюю бумагу и поднес к глазам, близоруко прищурившись.

- Каверна, - прочитал он. - Что-то зачастили ко мне с ней.

- Так запутанная история, архивариус.

- Да что там запутанного-то? - архивариус покачал головой. - Копали где не надо, вот и весь сказ. Сколько у вас акций?

- Тринадцать, архивариус.

- Полный комплект, значит.

Архивариус пересчитал акции, внимательно проверив каждую, и кивнул. Позади него на стене висела тростниковая ширма с ярко-синей птицей. Архивариус коснулся ее и ширма тотчас сложилась. За ней пряталось окошко в соседнее помещение. Там вплотную к стене стоял стол. Архивариус взял с него кожаную папку. На папке белела бумажная наклейка. Там значилось полное название Каверны и код из тринадцати символов.

- Даже не убираю, - сказал архивариус. - Чтоб туда-сюда не бегать. Итак, значит, Каверна.

Он открыл папку, достал первый лист и передал его Антону. Лист был озаглавлен как общие данные. Дата основания, владелец, список сотрудников, храмовый запрет на дальнейшую разработку от того же 31 января и немедленное банкротство. Причиной значилось невозможность оплачивать кредиты, как Ланс и говорил.

- Список оборудования, - продолжал архивариус, доставая следующий лист. - Тут до вас один северянин спрашивал. Чего-то искал, но не нашел.

Антон подумал, что он тогда уж точно ничего не найдет. Взгляд скользнул по списку машин. Половину из них Антон не знал даже по названиям.

- А из-за чего наложили запрет, архивариус? - спросил он.

- А вот.

Архивариус выложил перед ним постановление о запрете. Там основанием значилось "открытие еретических элементов прошлого". К постановлению прилагалась карта подземелий. Шахтеры рыли вглубь и в стороны, отчего схема походила на разветвленный корень. Один из ходов упирался в здоровенный проход. Проход был заштрихован красным.

- Вот его и откопали, - сказал архивариус, постучав пальцем по проходу.

- И что в нем?

- Согласно отчетам, ничего, - сообщил архивариус. - Но сам тоннель прорыли еретики. Слышали, небось, что тут их город когда-то стоял.

Антон кивнул.

- Вот они и нарыли ходов, как крысы, - архивариус недовольно фыркнул, словно бы еретики под его архив копали. - Небось, какую-то пакость затевали. Их еще крестоносцы на всякий случай засыпали, а эти ишь обратно разрыли. Вот их и прищучили.

- Он заражен? - спросил Антон.

Архивариус пожал плечами.

- Чего не знаю, того не знаю, - сказал он. - Но ничего хорошего от еретиков ждать не приходится. Мало нам заразы!

- Так все еретики давно вымерли, архивариус.

Антон постарался, чтобы это прозвучало с должной ноткой беспечности. Мол, вот такой я простой горожанин, не имеющий ни малейшего представления о том, что прямо тут в храме творится.

- Вымерли, - повторил архивариус, и это прозвучало с такой ощутимой ноткой сомнения, словно он прекрасно представлял, что тут в храме творилось. - Может, оно и так, да только инквизиция до сих пор без дела не сидит. Вот мой вам совет: забросьте вы эти акции куда подальше и спишите потери. Наверняка ведь не последние деньги вложили.

- Вообще-то, последние, архивариус, - сказал Антон. - Поэтому буду вам благодарен, если вы мне объясните, как эти дохлые еретики оставили меня без прибыли.

- Если последние, то чем же вы меня отблагодарите? - ворчливо отозвался архивариус. - Ладно, слушайте. Вы-то небось на золотишко рассчитывали? Так вот, нет там никакого золота. Давно уже все выгребли. Есть старые отчеты. Сам читал. Ничего нету. Выгребли все до последней крупинки и засыпали все ходы, чтоб никто не лазал.

- Вот по этому ходу? - спросил Антон.

- И по нему тоже, - ответил архивариус, и понизив голос, добавил: - Ох, да там целый город под землей. Часть ходов забиты камнями, но не везде.

Антон еще раз бросил взгляд на схему. Она не была привязана к объектам на поверхности, но на ней были обозначены размеры и стороны света. Ход шел прямо, затем изгибался в двух местах и продолжал путь в том же направлении. Никакие ответвления на нем обозначены не были.

- И вот когда они там копнули, - уже прежним голосом продолжал архивариус. - Их тот же час инквизиция и прикрыла. Спрашиваете: случайность? Отвечаю: нет.

- Значит, этот ход куда-то ведет, - сказал Антон.

Он мысленно наложил схему на карту, взяв за точку отсчета шахту Каверны. Ход шел вдоль реки, потом проходил под ней, и двигался под другим берегом. Где-то там стоял монастырь храмовников. Тот самый, где должен был пройти диспут между ведущими Петром и Мартином.

- Это уж наверняка, - ответил архивариус. - И так же наверняка не стоит вам туда ходить. Финансовые отчеты смотреть будете?

Антон помотал головой.

- Все, что я хотел узнать, я узнал. Хотя, по правде говоря, я рассчитывал на большее.

- Ища большее, вы можете найти инквизицию, - заметил архивариус.

Он начал складывать бумаги обратно в папку.

- Кстати, последний вопрос, - сказал Антон. - А где я могу найти инквизицию?

Архивариус громко хмыкнул и покачал головой.

- Будет надо, они вас сами найдут, - ответил он. - Это уж вы мне поверьте.

Антон бы ему поверил, если бы откуда-нибудь прямо сейчас вышел инквизитор. Никто не вышел.

- Спасибо, архивариус, - сказал Антон. - Сколько я вам должен?

- Мою работу оплачивает храм, - ответил архивариус. - А добрые советы - за счет заведения. Ими так редко пользуются, что мне просто неудобно брать деньги.

Антон еще раз поблагодарил его и покинул архив. В коридоре все так же капала вода. Лестница на первый этаж была без ковра и шаги на ней Антон услышал заранее. Он тотчас метнулся в самый темный угол и замер там.

Меньше чем через минуту в пятне света появился ведущий Павел. На этот раз без пистолета в руках. Он быстрым шагом прошел к решетке и громко объявил:

- В архив!

Решетка открылась, пропуская его. Антон прислушался.

- Кто-нибудь недавно обращался за документами Каверны? - спросил ведущий Павел.

- Архив открыт для всех, - ответил невозмутимый голос архивариуса.

- Я не спрашивал, открыт архив или нет, - резко бросил ведущий Павел. - Я спрашивал, кто обращался за документами Каверны.

Послышался шелест бумаг.

- Вот вам учетная книга, - ответствовал архивариус. - Как видите, записей нет.

- Конечно нет! Я сам отменил учет обращений по вопросам отдаленных шахт.

- Так и что вы теперь хотите?

Ведущий Павел аж зарычал от злости.

- Я хочу, чтобы с этого момента при любом обращении по Каверне вы немедленно извещали меня, - сказал он. - И никому ничего по ней не сообщать без моего разрешения.

- Для этого мне нужен храмовый запрет, - ответствовал архивариус.

- А что, по вашему, сейчас было?!

- Устное пожелание одного из служителей храма.

- Если вы игнорируете храмовую рассылку, то сообщаю вам, что я замещаю покойного ведущего Марка, который имеет право подписи таких запретов.

- Так напишите и подпишите. Вот карандаш и бумага.

Некоторое время стояла полная тишина, нарушаемая лишь звуком падающих капель. Затем послышалось тихое шуршание.

- Вот, - произнес голос ведущего Павла. - Официальный запрет на все операции с этими документами. Довольны?

- Нет. Но порядок есть порядок. Я подошью запрет к делу.

- И сообщите мне, если кто-то обратится. Немедленно.

- Немедленно, - ответил голос архивариуса.

Лязгнула решетка. Ведущий Павел быстро прошагал по коридору. Антон крадучись двинулся следом, на ходу доставая из поясной сумки пистолет. Он нагнал жреца у лестничной площадки. Кроме них, на лестнице никого не было. Антон, в последний момент вспомнив совет Ланса, взвел курок. Тот сухо щелкнул. Жрец обернулся на звук. Антон наставил на него пистолет. В глазах жреца промелькнул страх, но голос его прозвучал с привычной строгостью:

- Что вы себе позволяете, ведомый?

- Вы еретик, Павел, - заявил Антон, сознательно опустив обращение "ведущий". - Я застрелю вас и с чистым сердцем пойду на каторгу.

На этот раз ему действительно удалось напугать жреца.

- С чего вы это взяли? - с угасающей прямо на глазах строгостью произнес он. - Я не еретик. Нет-нет, совсем наоборот.

- Мне все известно.

Заготовленная фраза сама отскочила от зубов с должной холодностью.

- Тогда вам должно быть известно, что всё, что я сделал - я сделал во имя храма, - произнес жрец, опасливо косясь на пистолет.

- Включая убийство ведущего Марка?

- Это было необходимо, ведомый Антон, - со всей возможной мягкостью, словно бы объясняя сложный урок непутевому ученику, произнес жрец. - Ведущий Марк не просто поддерживал реформацию. Он был ее рупором в нашем городе и сам пошел бы на все, чтобы распространить ее здесь.

- Храм не осудил реформацию, - напомнил Антон.

- Осудит, - уверенно ответил жрец.

Он собрался было махнуть рукой, решительно отметая возможные возражения, но, взглянув на наставленный на него пистолет, предпочел ограничиться едва заметным кивком. Мол, всё так и будет.

- Вы ведь сами горожанин, ведомый Антон, - продолжал жрец. - Вы должны понимать, что все это вольнодумство идет с полей, а они там просто не способны понять всей сути учения Мамоны. Эти реформаторы говорят, что раздвигают рамки учения, но на самом деле они искажают его, - слово "реформаторы" он так произнес, будто сплюнул. - Это они - подлинные еретики. Они тащат эту ересь в города, сбивая с пути истинного наших сограждан. А я, и такие как я, лишь пытаемся их остановить.

В последней фразе прозвучал легкий, но вполне заметный упрек. Мол, для вас же стараюсь, а вы говорите - еретик.

- Вы - инквизитор? - спросил Антон.

- Нет, - ответил жрец. - Я мог бы солгать вам, но я говорю честно. Нет, я простой ортодокс, но я не могу смотреть равнодушно, как зараза реформации проникает в наши города, пока иерархи погрязли в пустых диспутах.

- И вы попросту отстреливаете зараженных.

- Ведущий Марк это заслужил. Можете мне поверить.

- Может, и мог бы, но мне очень мешает то обстоятельство, что вы повесили его убийство на меня.

Антон постарался, чтобы это прозвучало без насмешки. Ему были нужны ответы, а не обида жреца. Жрец, казалось, искренне удивился.

- С чего вы взяли, что на вас? - спросил он.

- Я прочел рассылку, - сказал Антон. - Там сказано, что его убил курьер, а курьер - это я.

- Ах, вот вы о чем, - жрец покачал головой. - Неужели, ведомый, вы до сих пор так и не поняли, что вы были всего лишь приманкой? Приманкой, на которую ловили тех, кто верен заветам Мамоны.

Такая мысль не приходила Антону в голову, хотя она многое объясняла. Начиная с письма, в котором не было ничего важного, и заканчивая бомбой, которая, получается, предназначалась тем, кто сумел бы перехватить курьера-приманку. Что ж, он доставил и бомбу, и письмо по назначению. Заказ исполнен. Единственная хорошая новость за весь день.

- Они просто использовали вас, ведомый Антон, - с сочувствием в голосе произнес жрец. - Чтобы за вашей спиной провести настоящего курьера. А потом бросили, даже не потрудившись объясниться.

- А настоящий курьер - это Ланс? - спросил Антон.

- Именно он, - тотчас подтвердил жрец. - Именно он. Это он привез ведущему Марку приказы противодействовать нам, это он убедил его немедленно действовать и потому это он на самом деле виновен в смерти ведущего Марка. Он, а не вы! К вам у храма нет никаких претензий.

Антон подумал, что да, ведущий Аркадий просто приказал их с Инией убить. Не выдвигая к ним никаких претензий.

- Значит, говорите, никаких претензий? - спросил Антон.

- Абсолютно никаких, - поспешно заверил его жрец.

- Тогда я хотел бы получить назад своего механика.

- Механика? - переспросил жрец. - Вы про того громилу, который приходил с вами в прошлый раз? Клянусь вам, знать ничего про него не знаю.

- Нет, - сказал Антон. - У меня зеленокожий механик. Это девица. Ее зовут Иния.

Жрец покачал головой и с легкой укоризной заметил:

- Я был о вас лучшего мнения, ведомый Антон.

- Нет, она не скво, - поспешил объясниться Антон. - Она действительно механик.

- Суть не в этом, ведомый Антон. Суть в том, что место зеленокожего - в полях, за стенами, но никак не в городе. Так определено самой их сутью. Крестьяне живут и работают в полях. Им не место среди нас.

- Суть в том, что она - мой работник, - холодно произнес Антон.

Жрец помрачнел.

- Тогда ищите ее у реформаторов, - сказал он. - Мне ваша девка не нужна и даром.

- А где искать реформаторов?

- В могилах, - резко ответил жрец, но затем его голос смягчился. - Но зачем вам это, ведомый Антон? Все ваши беды только из-за них. Они втравили вас в эту авантюру и подставили вас, и сделают это снова, если вы дадите им такую возможность. Послушайте моего совета. Отдайте мне пистолет, садитесь на шагоход и ступайте домой. Храм забудет о вашем участии в этом деле. Забудьте и вы. Забудьте, как неудачное вложение. И поверьте, - теперь голос жреца звучал тихо и вкрадчиво. - Те, кто стоит за правое дело, не забудут, как благоразумно вы поступили.

Звучало действительно благоразумно, хотя такое вложение не так-то просто было бы забыть. Жрец это понял и поспешил добавить:

- Уверен, ваши потери со временем компенсируются. А то, что вы не потеряли, так и останется вашим. Включая вашу жизнь, ведомый Антон.

Последняя фраза прозвучала особенно вкрадчиво, но с заметной ноткой угрозы. Мол, правильный выбор тут всего один.

- Интересное предложение, - сказал Антон. - Но вначале мне нужно вернуть моего механика.

- Смотрите, как бы вам в ваших поисках не найти больше, чем сможете переварить.

- Ваши люди уже пытались меня убить, - сказал Антон. - Я начинаю к этому привыкать.

В голове мелькнула мысль, что надо бы все-таки пристрелить этого Павла, однако Антон не был до конца уверен, что тот - не жрец. А главное, не было патронов. Антон положил пистолет на перила. Взгляд жреца тотчас метнулся к оружию. В конце коридора была дверь с надписью "выход". Антон направился туда. Жрец схватил пистолет. Тихо щелкнул курок. Антон вздохнул.

- Вы все равно не выйдете из города! - крикнул Павел ему вслед.

- Посмотрим, - сказал Антон.

И ушел.

Выход вел на храмовую парковку. Его "Жаворонка" здесь не было. Антон быстро взбежал по лестнице на балкон. За ним никто не гнался, однако Антон понимал, что это - пока. В романах главный злодей тоже редко гонялся за героем самолично. Обычно он подсылал к нему наемных убийц, и как минимум один убийца у Павла под рукой был.

К удивлению Антона, мысль об убийцах огорчала его куда меньше, чем досада на самого себя. Если бы он не был так резок со жрецом, то, возможно, смог бы выудить из того гораздо больше. С другой стороны, один раз Антон уже спросил у него, где искать ведущего Марка. Тогда Павел мало того что наладил его по неверному адресу, так там Антона еще и убить пытались.

- Нет уж, - проворчал он себе под нос. - Сам справлюсь.

С парковки Антон перешел по подвесной галерее в соседний квартал и уже там на лифте поднялся на верхние этажи. В коридорах было тепло и уютно. Антон завернул в первый попавшийся на пути магазин с одеждой и подобрал себе светло-коричневый плащ и перчатки того же цвета. Стоя перед зеркалом, он никак не мог решить: подходит ли ему такой песчаный оттенок и был ли Павел настоящим жрецом? Пусть и с очень радикальными взглядами.

В принципе, так оно и было издревле устроено. Белые люди выполняли административные функции, красные - работали и воевали, зеленые работали на земле, а серые - там, где не работал никто другой. Каждый был на своем месте и занимался своим делом. Реформация грозила разрушить этот вековой порядок и еще неизвестно, что придет ему на смену.

Впрочем, можно было не сомневаться, что это новое точно будет хуже прежнего. По крайней мере, поначалу, пока не притрется. Тут Антону достаточно было вспомнить, с какой болью в его бывшем отделе принималась новая форма отчетности. А ведь это всего лишь пара бумажек. Что уж говорить о мировом порядке? И всё же, и всё же…

Для жреца у Павла были слишком уж радикальные взгляды. В конце концов, одиннадцатая заповедь звучала вполне однозначно: "все равны пред ликом моим", что в Откровении толковалось как: "предо мной нет ни белого и ни красного, ни зеленого и ни серого, а только лишь души, алчущие истинного богатства", которое, разумеется, уравнивает все неравенства. Разумеется, реформаторы и тут могли придумать какую-нибудь расширенную трактовку, с них станется, но то реформаторы…

- Вам очень идет, - сказала молоденькая продавщица, сбив Антона с мысли.

- Что? - переспросил он. - Ах, да. Спасибо. Я возьму это.

Бросив последний взгляд в зеркало, Антон пожал плечами, так и оставшись при своих сомнениях. Почему-то продавщицы, особенно молоденькие, всегда считали, что ему идет то, в чем он сомневается. Возможно, ему шли сами сомнения.

Антон расплатился на кассе, разменяв золотую монету. Пока продавщица сосредоточенно отсчитывала ему сдачу, он то и дело ловил на себе любопытные взгляды. Это было очень некстати и, едва спрятав монеты в сумку, Антон поспешил уйти.

Красные огни по-прежнему горели над городскими стенами. Антону вспомнились слова жреца о том, что он не выйдет из города. Была ли это угроза скорой расправы или Павел нечаянно проговорился и основные события должны были за стенами? Немного подумав, Антон решил что второе. Впрочем, на тот момент его в первую очередь волновала судьба Инии. Которую тоже следовало искать за стенами. Антон вздохнул и спустился к платформе канатной линии.

Синяя, видавшая виды кабинка без приключений доставила его на самую окраину. Там примыкал к стене единственный квартал в городе из серого камня, с высокими башнями и узкими бойницами вместо окон. Антон назвал бы его крепостью. Указатель называл его казармами.

Внутрь вели ворота. Толстенные створки были распахнуты, но над входом угрожающе нависала металлическая решетка. Нижняя часть прутьев напоминала копья и запросто пригвоздила бы к полу незваного гостя. Антон замедлил шаг. Справа от ворот здоровенный, в пол стены, вербовочный плакат зазывал начать здесь новую жизнь, полную подвигов, приключений и достойной оплаты. Плакат выглядел свежим.

В воротах стоял на страже краснокожий солдат в военной форме с трехстволкой. Когда Антон подошел, тот наставил на него ружье и строго сказал:

- Стой! Кто идет?

Антон остановился, окинул себя не вполне уверенным взглядом и сказал:

- Это я иду.

Охранник хмыкнул и пояснил, что надо было отвечать, как зовут и по какому делу. Трехстволку он при том чуть опустил. Антон назвался и сказал, что у него дело к старшему офицеру.

- Сегодня не приемный день, - сказал охранник.

Антон указал на плакат.

- А как же новая жизнь? - спросил он. - Тут про приемные дни ничего не сказано.

Охранник снова хмыкнул - на этот раз с интонацией "вот болван!" - но, окончательно опустив оружие, вынул из-под мундира свисток и дунул в него. Прозвучала короткая трель. Едва она затихла, к воротам выбежал еще один солдат.

- У нас новый рекрут, - сказал ему охранник.

Солдат окинул потенциального новобранца внимательным взглядом и в этом взгляде отразилось всё те сомнения, что терзали самого Антона при найме Инии. Антону даже немного обидно стало. Всё-таки он регулярно занимался спортом и был, что называется, в форме.

- Хорошо, идем со мной, - сказал солдат.

Охранник отступил в сторону, позволяя Антону пройти. Солдат молча и быстро шагал впереди. Коридоры внутри казарм оказались такие же серые, каменные и мрачные. Если здесь и начиналась новая яркая жизнь, то вступление в нее запросто могло угодить под закон о недобросовестной рекламе.

- А что? - спросил Антон, изображая заинтересованность. - Тут действительно хорошо платят?

- Платят хорошо, - подтвердил солдат. - Но берут не всех, и сержант сегодня не в духе.

- Я тоже, - ответил Антон. - Мы найдем общий язык.

Раздался короткий смешок. Солдат тотчас вытянулся по струнке. Рядом с ними невесть откуда появился здоровяк в мундире. Габаритами и краснотой кожи он бы не уступил капитану Кади.

- Новый рекрут, сержант, - доложил солдат.

- И я хотел бы увидеть старшего офицера, сержант, - добавил Антон.

- Вот как? - произнес сержант.

Он смерил Антона оценивающим взглядом. Результаты оценки во взгляде не отразились.

- Что ж, я могу это устроить, - сказал сержант, и добавил, обращаясь к солдату: - Свободен.

Того как ветром сдуло и сержант предложил Антону проследовать с ним. Они спустились на этаж ниже. Коридоры там были такие же серые. Впереди раздались резкие щелчки. По мере приближения они усиливались и вскоре Антон распознал в них выстрелы. Судя по их частоте, там шел настоящий бой.

Сержант, однако, невозмутимо шагал вперед. Антон молча шел рядом. Для засады это было как-то слишком шумно, а если это какая-то проверка, то, бухгалтерский опыт Антона гласил - если не знаешь, чего от тебя ждут, не делай ничего. Точно не ошибешься. Коридор заканчивался массивной деревянной дверью. Сержант толкнул створку рукой и сказал:

- Добро пожаловать на наше стрельбище.

Они вошли в огромный вытянутый зал. Стены были каменные, без единого окна, и свет падал сверху - через застекленную решетку, заменявшую залу потолок. Вдоль дальней стены были развешаны мишени. В сотне шагов от них проходил деревянный барьер. У барьера стояли четверо стрелков в гражданской одежде. Они палили по мишеням из трехстволок. За ними хмуро наблюдал капрал в потертом мундире.

У ближней стены расположились несколько солдат и два десятка, по всей видимости, претендентов. Среди них было и двое белых, и краснокожие, и столь темно-зеленые крестьяне, что казались черными, и даже пречистый парень с серой кожей в черном плаще явно с чужого плеча. И только ни одного офицера Антон среди них так и не заметил.

- Обождем, пока закончат, - сказал сержант.

Антон молча кивнул. Удачные выстрелы стрелков удостаивались хлопков и одобрительных выкриков. Удачных выстрелов было мало. Закончив, стрелки сложили трехстволки на столе у барьера. Один положил ружье стволами к людям у стены. Капрал тотчас набросился на него с руганью и выгнал вон, после чего самолично перевернул трехстволку.

- Идемте, - сказал сержант Антону.

Они подошли к капралу.

- Ну как? - спросил у него сержант.

Капрал изобразил лицом крайнюю степень омерзения.

- Ясно, - сказал сержант. - Проверь-ка вот этого орла.

Он указал на Антона.

- Орел бы все-таки хотел увидеть офицера, - сказал тот.

Сержант взял со стола трехстволку и протянул ее Антону.

- Набьете хотя бы две дюжины очков - лично представлю вас капитану, - пообещал он.

Судя по взгляду капрала, новый рекрут мог сразу развернуться и ступать на выход.

- Договорились, - сказал Антон.

Сержант с едва заметной усмешкой кивнул и сделал приглашающий жест к столу. По столешнице были рассыпаны патроны и пустые гильзы. Антон взял трехстволку и первым делом быстро осмотрел ее.

Большой поклонник приключенческого жанра просто обязан был уметь держать оружие в руках. Не для того, конечно, чтобы самому убить кого-нибудь, но чтобы авторитетно рассуждать о том, мог ли, к примеру, герой, паля из двух трехстволок разом, настрелять дюжину бандитов. Антон, бывало, целые вечера проводил в тире. Пострелял из всех стандартных ружей и даже освоил кое-какие экзотические модели. К нему, бывало, даже городские писатели обращались за консультацией.

Эта трехстволка была стандартного армейского образца, со стволами, расположенными перевернутой пирамидкой. Оружие было чистое и ухоженное. Антон подошел к столу и зарядил оружие, внимательно осматривая каждый патрон. Капрал громко фыркнул. Кто-то крикнул, чтобы он не тянул время. Антон спокойно прошел к барьеру.

- Четвертый номер, - сказал капрал.

Антон встал там, где к барьеру была прикручена медной проволокой бирка с цифрой 4. Напротив располагалась никем пока не пораженная мишень. Тоже стандартная: шестиугольная, со светло-серым центром, обозначенным числом 13. От центра расходились концентрические сектора, пронумерованные от 12 до 1. Эти сектора были черные, а цифры и разделявшие их линии - ярко-зеленые. Остальная часть мишени была белой и на сленге стрелков называлась молоком.

- Пали уже! - крикнул кто-то.

Антон уверенно вскинул ружье к плечу и тщательно прицелился. Попасть в молоко считалось у стрелков большим позором. Такого неудачника называли молокососом и с таким вряд ли стал бы разговаривать настоящий офицер. Мысленно отрешившись от всего, Антон задержал дыхание и плавно спустил первый курок. Грохнул выстрел.

Пуля выбила "12", но задела самым краем линию между этим сектором и центром. На соревнованиях такой выстрел приносил стрелку тринадцать очков, но при равенстве итоговых баллов он уступал тому, кто поразил центр. Второй выстрел - чистые "13". Люди за спиной разразились восторженными криками.

Антон чуть поднял оружие. У двух верхних стволов были свои мушки, а для стрельбы из нижнего ствола приходилось обходиться одним из верхних прицелов, мысленно смещая цель. Попасть из нижнего ствола считалось более сложным делом, однако Антон наловчился целиться левым стволом в точку на мишени так, чтобы нижний был наставлен в самый центр. Выстрел - и еще одна "13", аккурат рядом с первой.

Восторженные крики переросли в овацию. Антон повернулся к сержанту, привычно опустив трехстволку стволом вниз, как того требовали правила поведения в тире.

- Неплохо, - спокойно сказал сержант. - Прицел у вас долгий, в бою бы вас уже убили, но глаз верный.

- И этот глаз хотел бы увидеть капитана, - ответил Антон.

Сержант усмехнулся и кивнул.

- Выгони всех, кто не набил дюжину, - сказал он капралу. - И запиши всех остальных, - и, повернувшись к Антону, добавил: - Хорошо, идемте наверх.

Из стрельбища наверх вел лифт. Вполне приличная кабинка, хотя и слишком, на взгляд Антона, открытая. Вместо стен у нее был барьер высотой в метр, да и тот в виде толстой деревянной решетки. Кабинка вознесла Антона с сержантом на пятый этаж. Там на площадке вместо лифтера стоял солдат. В конце коридора, куда Антон свернул вслед за сержантом - еще один. Этот солдат охранял вход в кабинет.

Кабинет изначально был просторным, однако теперь его заполонили стеллажи и бумаги. У широкого окна, тоже частично скрытого выступом шкафа, стоял стол. За ним в кресле развалился молодцеватый офицер в мундире с золотыми эполетами.

- Вот, капитан, - сказал сержант, кивком указав на Антона. - Новый рекрут. Отлично стреляет и рвется пообщаться лично с вами. То ли хочет меня подсидеть, то ли что-то затевает.

- Затевает, - сказал Антон.

Капитан указал ему на стул у стола. Антон сел. Сержант остался стоять у двери.

- Это будет незаконно? - спросил капитан.

- Нет, - Антон помотал головой.

- Жаль, - сказал офицер. - Незаконные авантюры стоят дороже. Ладно, я вас внимательно слушаю.

Пока Антон поднимался сюда, он успел придумать подходящую историю без привлечения в повествование таких персонажей, как еретики, обезумевшие жрецы или инквизиторы.

- Местные разбойники похитили моего механика, - сказал он. - Это девица, но она действительно механик. И мой работник. Я догадываюсь, где ее искать, но мне нужна помощь.

- Не бросать своих - это по нашему, - ответил капитан. - Но почему вы не обратились в стражу? Дело-то вроде по их части.

- Город закрыт, - сказал Антон. - И неизвестно когда откроется. Я слышал, правда, так, краем уха, что это как-то связано с безопасностью диспута в монастыре…

Капитан махнул рукой.

- Сейчас с этим всё увязано, - небрежно бросил он. - Даже драки паломников.

Антон мысленно ответил, что это уж точно. Вслух же он сказал:

- Тем более. Ворота закрываются на каждый чих, а мой механик - где-то за воротами. Мне нужно выйти наружу и я знаю, что военные могут игнорировать запрет. Мне также может понадобиться помощь. Разбойников трое, но у них могут быть еще сообщники.

- Разбойники деревенские? - спокойно уточнил сержант.

- Тех, что я видел - зеленокожие, - ответил Антон.

- Значит, вряд ли их больше одной деревни, - сказал капитан. - Ну что ж, если вы готовы нанять нас на это доброе дело, мы не будем против.

Антон полез в сумку, достал золотую монету и выложил ее на стол. Офицер благосклонно кивнул.

- Начало отличное, - сказал он. - Но не учитывает амортизацию военного имущества. Добавьте еще одну такую же и считайте, что ваш механик снова ваш.

Антон выложил еще одну монету рядом с первой. Офицер выдвинул ящик стола и смахнул туда обе.

- Отлично, - сказал он. - Сержант, возьмите десяток неболтливых ребят и восстановите справедливость.