13 заповедей

Глава 6

"Жаворонок" выбрался из Многоугольника только под утро. Маршрут Ланса на самом деле оказался не таким уж и простым. Узкие проходы, крупные камни под ногами, зияющие в земле трещины, дна которых не было видно даже с фонарем - будь Антон чиновником, он бы заявку на такой маршрут не принял. Да и обещанный Лансом "тоннельчик" оказался всего лишь дырой в стене, обрамленной засохшими корнями.

Шагоход действительно прошел его, хотя и едва не ободрал себе левый борт. Антон вовремя среагировал и переставил стопу. Покачнувшийся шагоход замер буквально в сантиметре от стены.

- Я же говорил - пройдет, - довольно заявил Ланс.

Впереди лежала белая пустошь, залитая первыми лучами восходящего солнца. У горизонта вставали новые скалы, густо поросшие ельником. Скалы Многоугольника были голые. Через пустошь шли шагоходы. Антон сходу насчитал восемь штук, и ни одного курильщика! Вообще ни одного двуногого. Это были исключительно многоногие грузовики.

- Стражников не видно, - проворчал Антон.

- Разбойников тоже, - отозвался Ланс.

Ни один из шагоходов не дымил. Приличные перевозчики берегли машины и заправлялись исключительно маслом двойной очистки, а разбойники на этот счет не заморачивались. Зачем беречь машину, если всегда можно захватить другую? По крайней мере, так рассказывали бывалые путешественники и описывалось в романах, да Антон и сам мог в этом убедиться во время недавней встрече с курильщиками.

Прямо по курсу возвышалась каменная башня. Камень был с заметным красноватым оттенком. С крыши в небо тянулись три высоких мачты с сигнальными огнями и семафором. По второму этажу башню обвивал балкон с выдвинутым причалом. Антон взглянул на карту. По крайней мере, Ланс привел их куда надо.

Последние полчаса Антон уже начал беспокоиться, как бы тот не завел их в какое-нибудь глухое место, где их бы уже поджидали разбойники. В романах те иногда подсылали своего человека на шагоход, если не были уверены в своих силах. Впрочем, едва подумав об этом, Антон с сожалением был вынужден признать, что это точно не их случай. Тем не менее, трехстволку он зарядил и пристроил рядом так, чтобы она даже случайно не пальнула в потолок.

- Нам туда, - подсказал Ланс, указав в сторону башни.

Антон направил шагоход вперед. Вдоль Многоугольника тянулась широкая полоса изрезанной оврагами земли, но дальше местность была ровная и чистая. На полном ходу шагоход быстро добежал до башни. Антон внимательно поглядывал по сторонам, но разбойников так и не заметил.

В основании башни во все стороны торчали толстые железные шипы. Их обвивали корни. Корни были темно-зеленого цвета.

- А высадите-ка меня прямо здесь, - попросил Ланс.

- Похоже, башня заражена, - отозвался Антон, указав на корни.

- Ерунда, - Ланс небрежно отмахнулся. - Тут всё заражено.

Антон хмыкнул и сбросил скорость. В низу башни открылась дверь. Из нее прямо на землю вышел человек в комбинезоне с меховым подбоем. В руках он держал паяльную лампу. Запалив ее, он с полнейшей невозмутимостью начал выжигать корни. Те вяло шевелились. Ланс высунулся в окно и помахал ему рукой. Тот махнул лампой в ответ, окатив фундамент струей огня, и указал на причал. Судя по черным разводам на камнях, такое тут случалось не в первый раз.

Антон осторожно подвел шагоход к причалу и остановился так, чтобы стопы были подальше от фундамента. Ланс отблагодарил его тремя серебряными талерами и попросил пока никому не рассказывать, что он еще жив.

- Уж не знаю, с чего эти головорезы так на меня взъелись, - говорил инженер. - Но пусть думают, что я остался там, в Многоугольнике.

- Я и про себя-то постараюсь помалкивать, - с легкой улыбкой отозвался Антон.

Ланс улыбнулся в ответ, пообещал тоже не болтать лишнего и перескочил на причал.

- Темнит он чего-то, - заметила Иния, когда шагоход двинулся дальше.

- Похоже на то, - согласился Антон. - Но главное, что теперь он будет темнить вдали от нас.

За башней лежала скованная льдом река. Вдоль дальнего берега протянулась канатная линия, по которой ползли редкие подвесные платформы, груженые бревнами. По ближнему берегу в обе стороны шагали шагоходы. Они уже успели утоптать выпавший за ночь снег до ровной полосы. Тонкие шпили с указателями разграничивали движение в обе стороны.

Человек под башней продолжал невозмутимо окуривать корни пламенем.

- И как ему не страшно? - прошептал Антон.

- А чего бояться-то? - отозвалась Иния. - Зараза спит. Да она и летом не такая страшная, если не зевать.

И она широко зевнула, прикрыв рот ладошкой. Антон тоже был бы не прочь вздремнуть, а ведь он, рассчитывая выйти в ночь, еще выспался прошлым днем.

- Тогда как же зараза поймала водителя Скорохода? - спросил Антон.

Иния пожала плечами и сказала:

- Наверное, он был жутко пьян.

- За рулями? Вообще-то, это запрещено правилами.

- Ну, в Многоугольнике же нет проверяющих, - парировала Иния.

- Это не основание нарушать правила.

- Кому как, - отозвалась Иния. - Кому как, - она снова зевнула и спросила: - Нам далеко еще топать?

- Думаю, через час уже будем на месте.

- Через час?

Антон огляделся, и ответил, что, возможно, даже быстрее. Впереди уже показались красные стены города. На опорах канатной линии замигали цветные огни. Это были не сигналы. Антон оглянулся. Семафор на башне передавал сообщение. Огни подхватывали его и уносили дальше - в Ротбург.

- Тогда, быть может, оставим того парня в покое и займемся мной? - спросила Иния.

Антон тихо хмыкнул. Вопрос прозвучал как-то очень уж двусмысленно.

- Вы мне контракт обещали, босс, - напомнила Иния. - Чтобы на воротах документы в порядке были.

- Ах, да, - Антон одной рукой достал из сумки чистый лист бумаги и протянул его девице. - Вот. Есть чем писать?

Иния продемонстрировала ему огрызок карандаша. Антон вздохнул и отдал ей свой. Не хватало еще, чтобы договор с ним был накарябан чем попало. Иния пристроилась на пороге, подложив под бумагу тонкую дощечку.

- Я готова, - объявила девица, нацелившись карандашом в бумагу.

Антон по памяти задиктовал пункты стандартного контракта. Когда дошли до пункта "заработная плата", он сделал паузу, мысленно еще раз вздохнул и вслух сказал:

- Сорок монет в неделю.

- Спасибочки наше вам большое, - прошептала Иния, торопливо вписывая указанную цифру.

- Подпиши в левом нижнем углу, - сказал Антон. - И давай мне.

Быстро чиркнув карандашом по бумаге, Иния подала ему контракт. Антон, поглядывая то на него, то на дорогу, проверил. Всё было заполнено верно и даже без ошибок, включая такие сложные слова, как "нижеподписавшийся" и "осуществляющий". Подпись Инии состояла из ее имени и витиеватой завитушки вокруг первой "И". Положив контракт на приборную доску, Антон поставил в правом нижнем углу свою подпись. Иния аккуратно сложила лист вчетверо и припрятала в карман.

Следуя по знакам, Антон отошел от берега и направился к воротам. Массивные створки гостеприимно распахнулись. Башенки по обеим сторонам от ворот, напротив, нацелились на гостя стволами разнокалиберных пушек. Под их прицелом Антон почувствовал себя очень неуютно, тем более, что те пушки, которые наверху, могли стрелять по шагоходу даже тогда, когда он уже прошел внутрь и ворота за ним закрылись.

На борт поднялся хмурый таможенник в мундире. Иния заранее приготовила и расправила свой контракт, но ни на документ, ни на нее саму он даже не взглянул, и в грузовой декларации девица фигурировала как "+1зел.механик".

- Храмовая почта, значит, - протянул таможенник, быстро отмечая в своих бумагах этот факт. - Кади, помнится, тоже с нее начинал. Потом на мирскую перешел.

Антон мысленно заметил, что Кади правильно сделал и пора бы уже брать с него пример, а вслух спросил:

- Так вы знаете капитана Кади?

- Конечно, - отозвался таможенник, не отрываясь от своих записей. - Я тут на воротах почитай уже лет двадцать. Всех, кто постоянно ходит, в лицо знаю. Он с час назад как приехал. На пассажирском. Кстати, да, спрашивал про вас. Точнее, про свой шагоход.

- А где его искать - не сказал? - спросил Антон.

Таможенник помотал головой.

- Да найдет, коли нужно, - добавил он, махнув рукой. - Вы ж на вокзале запаркуетесь.

- А есть другие варианты? - спросил Антон.

Таможенник ответил, что нет. Порядок есть порядок, для чужих шагоходов - отдельная парковка и только на городском вокзале.

- Но она у нас очень достойная, - заверил его таможенник, после чего, чуть нахмурившись, добавил: - Да, кстати, вами тут еще какой-то парень интересовался.

- Какой парень? - спросил Антон.

Таможенник пожал плечами.

- Голодранец какой-то, - сказал он. - Спросил, не пришла ли уже почта из города? А мы ему что, деревня что ли?! - таможенник, казалось, собрался сплюнуть, но в последний момент вспомнил, что он на борту чужого шагохода, и только скривил крайне недовольную физиономию, добавив: - Я его на почту прогнал.

Формально, конечно, Ротбург был сателлитом, что означало город-спутник. То есть, только спутник города, но всё же слово "город" там тоже присутствовало, что давало жителям сателлитов основание гордо именовать себя горожанами. Кади в свое время предупреждал Антона, что лучше эти претензии не оспаривать.

- Ну да, какая ж это деревня, - согласился Антон. - Со стенами-то.

- Вот и я о том же, - сказал таможенник, и без дальнейший проволочек пропустил шагоход в "город".

Город начинался с вокзала. Так по давней традиции именовался квартал сразу за городскими воротами. Вокзал, в свою очередь, начинался с сада. Иногда очень обширного, с прогулочными дорожками, иногда его роль выполняла скромная аллейка, но нечто, что при должном желании можно было бы назвать садом - наличествовало всегда.

Антон, когда бывал на рынке, нередко подолгу простаивал у панорамного окна, глядя на проходящие сквозь сад машины, и представлял, как однажды и он тоже пройдет там, выводя свой шагоход навстречу странствиям. И вот чего он там не видел ни разу, так это пешеходов. Мигрантов, понятное дело, гоняла стража, а приличные горожане предпочитали любоваться деревьями в цвету с высоты своего этажа.

Сад-то располагался на уровне земли. Разумеется, там было абсолютно безопасно. Собственно, для того сад и разбивался, чтобы горожане и гости видели, что тут, за стенами настолько безопасно, что можно даже позволить себе выращивать растения с солидной корневой системой.

Впрочем, чаще всего выращивали ели, клены и вишни. Их корни расползались по поверхности, а под тонким слоем земли лежала скала или как минимум толстая каменная подушка. Кое-кто считал это обманом, а лично Антона это только радовало. Ведь это означало, что власти действительно всерьез относились к безопасности горожан.

И всё-таки земля есть земля. От нее лучше держаться повыше.

В Ротбурге новоприбывшего встречали два ряда тонких голых вишен и два ряда пушистых елей с широким проходом между ними. Проход вел аж к трем воротам. Над ними висели указатели. Гостевая парковка начиналась сразу за воротами справа. Она была длинная, узкая и не слишком удобная. "Жаворонок" прошел ее из конца в конец и, следуя по указателям, свернул в ремонтные мастерские. У ремонтников была своя парковка.

А где есть парковка, там непременно есть и ее смотритель.

- Добро пожаловать, добро пожаловать, - приветствовал он Антона, сияя золотыми зубами. - Надеюсь, вы к нам надолго?

- Нет, - ответил Антон.

Улыбка заметно потускнела. Антон оплатил сутки обычной парковки и пообещал долго ремонтный сектор не занимать. Смотритель не преминул отметить, что "недолго" в данном случае означает не более четырех часов, после чего надо или перейти на гостевую парковку, или доплатить.

- Через четыре часа будет видно, - сказал Антон.

Смотритель невнятно проворчал о скаредности нынешних путешественников и мгновенно исчез. Не иначе, заприметил новую жертву.

По второму этажу мастерских тянулся широкий балкон с деревянным настилом. Доски тихонько поскрипывали под ногами. На углу располагался магазин. Он не имел отдельного входа и оттого казался какой-то лавкой, тем более что его потолок был завешан синей тканью. Ее складки свисали вниз, образуя изогнутый полог. Возможно, предполагалось изобразить подкову, но не получилось. Краснокожий торговец в желтом халате стоял за прилавком, упираясь в него массивным пузом. Напротив на табуретке сидел плечистый здоровяк в красной робе и таких здоровенных башмаках, что они сошли бы за снаряжение водолаза.

Торговец, заметив белую кожу покупателя, расплылся в заученной улыбке, больше похожей на механический оскал. Большая часть зубов у него была металлическая.

- Чем могу служить, уважаемый? - спросил торговец.

- Мне нужна передача на ногу, - ответил Антон и обернулся к Инии.

Та четко оттарабанила тип и марку требуемого механизма. Здоровяк громко хмыкнул. Торговец достал с полки механизм, похожий на тот, который Иния сняла со Скорохода и выложил его на прилавок. Он был столь щедро смазан маслом, что Антон не решился взять его в руки.

Здоровяк поднялся на ноги.

- Установлю за четверть часа, - сказал он.

- У меня свой механик, - ответил Антон.

- Вот этот? - здоровяк сверил взглядом Инию и откровенно усмехнулся.

- Можем проверить, - спокойным тоном предложил Антон. - А потом обсудим подрыв деловой репутации в храмовом суде.

Здоровяк, уже было выразивший согласие на первой фразе, поспешно включил заднюю скорость на второй. Иния, забирая передачу, показала ему язык. Антон расплатился и они отправились обратно. Здоровяк что-то проворчал и опустился обратно на табурет.

- Спасибо, босс, - тихонько сказала Иния. - Только я бы и сама его на место поставила.

- Ты теперь мой работник, - ответил Антон. - Поэтому на место мы их будем ставить вместе. А вот с этой штукой тебе придется справляться самой. Мне нужно доставить почту.

- Справлюсь, не впервой, - легко отозвалась девица.

Сундучок с посылкой Антон решил сразу взять с собой, о чем пожалел еще до того, как вышел из мастерских. Сундучок оказался тяжеловат, да и выглядел Антон, согнувшись под его тяжестью, совсем не так солидно, как должен выглядеть приличный человек в чужом городе. Тем более что там он, пусть и неофициально, но представлял свой город.

На его счастье, в переходе подвернулся носильщик. Крепкий краснокожий мужчина в потертой одежде вынырнул перед Антоном казалось бы из ниоткуда, и предложил свои услуги. Да и запросил недорого.

- Очень кстати, - сказал Антон, сдавая ему и сундучок, и корзинку с мирской почтой.

В этот момент из-за угла вынырнул еще один краснокожий. Должно быть, тоже носильщик. Едва заметив приезжего с грузом, он немедля устремился к нему, но первый носильщик так строго глянул на конкурента, что тот мигом исчез.

- Если вам к платформам, то это туда, уважаемый, - спокойно сказал носильщик, указывая рукой направление.

- Да, - ответил Антон. - Пешком, думаю, до центра будет далековато.

- Это точно, - с легкой улыбкой отозвался носильщик.

Улыбка у него была добрая и располагающая. Носильщик вскинул сундучок на плечо так, будто тот вообще ничего не весил, сунул корзинку с почтой подмышку и пошел вперед. Антон на всякий случай поглядывал на указатели - не столько чтобы удостовериться, что они шли в правильном направлении, сколько чтобы в целом сориентироваться, где тут что.

Вокзал был единственным городским кварталом, который всегда застраивался по нетиповому проекту. Поэтому, кстати, в романах обычно именно на вокзалах с героем приключались его городские приключения. Произвольность застройки позволяла автору формировать самые разнообразные локации - от мрачных трущоб до сложных каменных лабиринтов, где какой-нибудь чудаковатый герой мог плутать целыми часами.

На счастье Антона, этот вокзал проектировал не автор романа. В годы Северной войны Ротбург был форпостом южан по эту сторону Многоугольника и ее вокзал более всего напоминал продуманную крепость, разделенную на четкие секции, каждую из которых патрулировала стража. Здесь даже мигрантов не было. По крайней мере, Антон ни одного не встретил.

В остальном же Ротбург оказался классическим сателлитом со стандартной планировкой - две башни в центре и шестиугольные корпуса кварталов вокруг них. Здания соединяли канатные линии. К храмовой башне от вокзала вела та, что носила гордое имя "Центральная". Когда Антон с носильщиком поднялись на ее платформу, как раз подали очередную кабинку. Ее борта были ярко-желтого цвета.

- В центр! - громко объявил смотритель, открывая дверцу.

Пассажиры потянулись на посадку. Смотритель так шустро принимал плату за проезд и отсчитывал сдачу с крупных монет, что никто рядом с ним не то что не задерживался, а даже шага не сбавлял. Разочарование настигло Антона уже внутри. Кабинка оказалась довольно-таки простецкой. Вроде той, в которой он уехал от убийцы. Разве что поновее. Вспомнив про убийцу, Антон поежился.

- Проходите сюда, уважаемый, - позвал его носильщик, указывая на два места в конце кабинки, и небрежно оттеснив плечом краснокожего юношу, который тоже туда нацелился. - Здесь вам теплее будет.

Юноша сердито глянул на него, но возразить не решился и занял другое место.

- Спасибо, - сказал Антон.

Едва пассажиры расселись, кабинка тронулась, быстро набирая ход. Слева тихонько гудела масляная печка. В тепле Антон тотчас начал клевать носом. Ночью в дороге заснуть не позволяла мысль о судьбе "Скорохода". Тоже небось остановился - зараза ведь слишком медлительна, чтобы поймать шагоход на ходу - а потом тепло от машины, и разорванное тело на корнях. Здесь ничего подобного, понятное дело, не грозило, однако на сердце почему-то все равно было тревожно.

За окошком проплыла красная башня с парой темных окон. Антону почудилось, будто бы она пристально на него смотрит. Затем башня пропала из виду, а ощущение осталось. То есть, уставилась на него вовсе не она.

Конечно, Антон был здесь чужим, да еще и с грузом, на котором красовалась печать Храма - такой путник вполне заслуживал пару любопытных взглядов. Он и сам, бывало, оглядывался на причудливо одетых путешественников из дальних краев. Но одно дело - просто любопытный взгляд, и совсем другое, когда кто-то буквально буравил его этим взглядом.

Антон огляделся по сторонам. Кое-кто дремал, другие равнодушно глядели за окно. Там быстро проплывали окна производственного корпуса. Сквозь морозные узоры Антон едва сумел разглядеть рабочих, склонившихся над станками. В дальнем конце кабинки трое солдат с ружьями в чехлах играли в какую-то замысловатую игру на пальцах. Пожилая дама в черном костюме раскрыла на коленях книгу и, скользя взглядом по строчкам, беззвучно шевелила губами. На роман это мало было похоже - их не выпускали в таких дорогих обложках из натуральной кожи - но и не "Откровение". Святые тексты имели более строгую и четкую структуру. Сердитый юноша уткнулся носом в воротник.

Носильщик вопросительно глянул на Антона.

- Не обращай внимания, - сказал ему Антон. - Просто пытаюсь не заснуть.

- Если уснете, уважаемый, я вас разбужу, как приедем, - пообещал носильщик.

Антон кивнул, но тревога уже перебила сон. А вдруг те самые серьезные люди всё-таки его нашли?! Антон снова, на этот раз украдкой, бросил взгляд по сторонам и вновь никого не заметил. Если кто-то на самом деле наблюдал за ним, то он делал это незаметно. Впрочем, серьезные люди и должны были бы делать это незаметно.

И, главное, бежать из кабинки было некуда. Та плыла метрах в тридцати над землей. Да еще и неизвестно, что тут за земля. В лучшем случае, замерзшая как камень, а то и зараженная. Конечно, вокруг Ротбурга была выстроена защитная стена, и всё же Антон предпочел бы не выяснять, что там внизу.

Этого от него никто и не требовал. Как минимум, пока. Впереди уже показались огни причальной платформы, а на Антона так никто и не набросился. Что ж, если серьезные люди были не готовы хватать свою жертву на виду у всех, то тогда они опоздали. Больше шарахаться по темным углам Антон не собирался.

Когда пассажиры сошли на центральной станции, носильщик предложил пройти коротким путем под платформой.

- Нет, - сразу отказал Антон. - Пойдем там, где приличные люди ходят.

Благо приличных людей тут хватало. Мысленно Антон настроился немедленно отказаться от его услуг, если бы носильщик вздумал настаивать, однако тот в ответ только коротко кивнул. Мол, как скажете.

Они перешли по мостику вместе с двумя десятками горожан, прошли по широкому балкону и вместе с ними же влились в распахнутые двери храма, оказавшись во внутреннем дворике. У входа стояли двое стражников с трехстволками в руках. Еще один прохаживался по балкону, поглядывая сверху во дворик. Антон сразу почувствовал себя увереннее и огляделся по сторонам.

От непогоды дворик укрывала стеклянная крыша. В центре на гранитном постаменте возвышалась статуя Мамоны. Постамент подковой окружала миниатюрная горная гряда, с которой с тихим журчанием сбегала вода. От воды поднимался пар. Заметив замершего на входе новичка, к нему в обход всей этой композиции уже спешил служитель. Это был белокожий молодой человек в желтой рясе с синей полосой и без подковок.

- Чем могу помочь вам? - спросил служитель, подходя ближе.

- У меня почта, - ответил Антон. - Храмовая и мирская.

Носильщик всем своим видом изобразил: а почта - это я. Смотритель едва заметно кивнул, показывая, что он так и понял.

- Мирская - там, - служитель махнул рукой направо, указывая на неприметную дверь с вывеской "почтамт". - А с храмовой прошу за мной.

Антон решил, что храмовая почта важнее, и поспешил за ним. Носильщик топал следом. Пожилая дама, приехавшая с ними в одной кабинке, доковыляла до статуи и застыла перед ней, молитвенно сложив руки.

Служитель провел Антона с его спутником через боковую дверь и далее по полутемной галерее. Слева тянулась стена, украшенная шпалерами. Взгляд Антона задержался на шестой. На ней могучий воин в латах, с мечом и знаменем Мамоны в руках, возвышался над темными фигурами каких-то уродцев. Наверное, еретиков. На знамени сверху вниз было начертано: "вера превыше всего!" Это одновременно была и шестая заповедь, и боевой клич крестоносцев.

Точнее, истинных крестоносцев, поскольку их противники тоже имели кресты на одеждах, но, в отличие от ровных крестов воина, у них они походили на нацеленные в небо мечи. В романах это обычно объяснялось как вызов, который они бросали небу и Мамоне, а официальная точка зрения на этот счет попросту отсутствовала. У храма были заботы поважнее, чем фантазии еретиков.

Помимо нарисованных крестов, эти уродцы держали в руках короткие кривые кинжалы, тоже направленные острием вверх. Ядовито-зеленые лезвия, должно быть, символизировали отравленное оружие, однако у воина было такое спокойное и невозмутимое выражение лица, будто бы целая армия ядовитых головорезов на его пути абсолютно ничего для него на значила. Антон позавидовал его твердости духа. Ему ее очень недоставало.

Справа от галереи расположился просторный молитвенный зал. Прихожан там было немного. Антон на всякий случай поглядывал в их сторону. Люди молча молились и никто даже не взглянул на него. Собственно, галерея для того и служила, чтобы проходящие не отвлекали молящихся. По помещению волнами разливалось тепло, но где стояла печка, Антон так и не заметил.

Ближе к концу галереи была обитая железом дверь. Служитель распахнул ее перед Антоном. Он вошел и оказался в небольшой комнатке. Под потолком горела лампа, заливая помещение ровным белым светом. Вдоль стен тянулись металлические стеллажи. На полках стояли книги и лежали стопки бумаг. Под приемный лоток пневмопочты был приспособлен настоящий таз, и он был полон шарами почти до краев.

У дальней стены сидел за столом худой жрец в желтой рясе. Его длинные темные волосы свисали почти до плеч, слегка завиваясь на концах. Перед жрецом лежала раскрытая учетная книга, куда он что-то записывал, то и дело сверяясь с бумагами на столе. Столешница была полностью скрыта ими, оставляя свободным лишь один уголок. Там стояла позолоченная табличка с надписью: "ведущий Павел".

- Доброе утро, ведущий, - сказал Антон.

- Мое почтение, ведущий, - приглушенным басом добавил носильщик.

Он остался стоять у порога и торопливо сдернул с головы шапку, чуть не уронив при этом корзинку с мирской почтой.

- Утро доброе, ведомые, - отозвался жрец, не поднимая головы. - Можете оставить почту там.

Он указал карандашом на пару пустых полок справа от себя и снова погрузился в свои записи. Носильщик взглянул на Антона.

- Простите, а могу я увидеть ведущего Марка? - спросил тот у жреца.

Ведущий Павел помотал головой. Антон терпеливо ждал продолжения. Работа в бухгалтерии Директората научила его добиваться должного внимания занятых особ. Особенно демонстративно занятых.

Жрец дописал фразу и, наконец, поднял на него глаза.

- Ведущего Марка сейчас нет в городе, - сказал он. - Его замещаю я. Чем могу помочь?

- У меня для него почта, ведущий, - ответил Антон.

- Да, я так и понял, - сказал жрец. - Положите туда, - он снова указал на пустые полки. - Я лично прослежу, чтобы ведущий Марк получил почту как только вернется.

- Благодарю вас, ведущий, - ответил Антон. - Но мне поручено передать почту ведущему Марку лично в руки. Вы не подскажете, когда он вернется?

Взгляд жреца стал недовольным. Антон напустил на себя максимально невозмутимый вид, изображая готовность ждать столько, сколько потребуется.

- Ведущий Марк вернется только через неделю, - сказал жрец. - Я не могу сказать, когда конкретно, поэтому вам лучше оставить его почту здесь.

- Простите, ведущий, у меня другие указания.

- Надеюсь, вы не планируете простоять тут всю неделю? - с легкой усмешкой произнес жрец. - Хорошо. Сообщите мне, где вы остановились, и вас известят, когда он вернется.

Он положил поверх книги лист бумаги и приготовился записывать. Антон на секунду задумался. Потратить неделю на ожидание он никак не мог.

- Простите, ведущий, но мне поручено доставить почту как можно скорее, - сказал Антон. - Думаю, я лучше отправлюсь ему навстречу.

- Так, конечно, будет быстрее, - согласился жрец и добавил: - Подождите здесь.

Он встал и вышел. Носильщик поспешно отступил в сторону. В кабинет бочком проскользнул служитель. Он встал у полок с бумагами, всем своим видом показывая, что к сохранности храмовых бумаг тут относятся с должной серьезностью. Мол, зря господин с почтой сомневается. Антон оглянулся. Носильщик стоял в коридоре, но так, чтобы видеть нанимателя, если тот его позовет. Для Антона куда важнее было то, что он сам его видел.

Минут через пять жрец вернулся и служитель тотчас молча вышел.

- Ведущий Марк сейчас в деревне Каменка, - сообщил жрец. - Освящает новый Храм. Если поторопитесь, застанете его там.

- Благодарю вас, ведущий.

Жрец кивнул, вновь усаживаясь за стол и убирая неиспользованный лист бумаги обратно в папку.

- Если я больше ничем не могу вам помочь…

Он поднял руку для благословляющего жеста.

- Еще я хочу заявить о брошенном шагоходе, ведущий, - быстро сказал Антон.

Жрец удивленно приподнял бровь и тихонько проворчал себе под нос, что давненько такого не было. Пока ворчал, он достал разлинованный бланк и, положив его поверх книги, начал с привычной быстротой оформлять показания: кто нашел, где нашел, что нашел… Антон достал из поясной сумки бумажку с номером.

Жрец первым делом окончательно оформил заявление о находке и только потом достал с полки толстенный гроссбух с множеством закладок. Быстро пролистав его, он остановился на странице, отмеченной вклеенной желтой закладкой, внимательно сверил номер с записью в книге и удивленно произнес:

- Ох ты! Да это же храмовый курьер. Где, вы говорите, его нашли?

Антон повторил координаты и ориентиры. Жрец заглянул в заявление и закивал.

- Ну да, ну да, - произносил он на каждое движение головой. - И этот груз, - он перестал кивать и указал карандашом на сундучок. - Оттуда?

- Нет, ведущий, - ответил Антон. - Это моя доставка. Со Скорохода я спас только часть ходового оборудования, которое готов в любой момент вернуть Храму…

Жрец торопливо отмахнулся. Мол, не нужно.

- А где его почта? - спросил он. - Почту вы взяли?

- Нет, ведущий. Почту я даже не видел.

- Плохо, - сказал жрец, но через секунду добавил: - А может, и хорошо. Кто ж сейчас разберет… И самого курьера вы там тоже не видели?

- Думаю, видел, - ответил Антон. - Там на корнях висело тело. Точнее то, что от него осталось.

- Что именно осталось? - резко переспросил жрец. - Ведомый, выражайтесь яснее!

- Там зараза проснулась, ведущий, - ответил Антон, стараясь говорить одновременно быстро и кратко. - В трещине под Скороходом. Ее корни обвивали ноги Скорохода и на этих корнях висело разорванное тело.

- Тело, - повторил жрец. - То есть, он мертв. Вы уверены, что он мертв?!

- Да, ведущий.

- Вы это проверили лично?

- Нет, ведущий. Но зараженные корни разорвали его на части. Если только храмовые курьеры не наделены какими-то сверхчеловеческими качествами, то он точно мертв.

В романах персонажи с подобными качествами встречались, но только не в роли храмовников. Поговаривали, будто бы цензура специально следила за этим и даже в романах-фантазиях храмовники изображались исключительно простыми людьми, чтобы каждый мирянин верил, что при должном усердии он смог бы стать одним из них.

- Да какой там сверхчеловек, - проворчал жрец. - Обычный краснокожий. Но почту всегда привозил точно в срок.

- Краснокожий? - удивился Антон, и в ответ на вопросительный взгляд торопливо пояснил. - Простите, ведущий, мне показалось, останки были белые. Хотя ночью я мог и ошибиться.

Жрец внимательно взглянул на него, потом пожал плечами.

- Скорее всего, так и было, ведомый Антон, так и было, - сказал жрец. - Он был из Вигпорта, а там краснокожие довольно светлые. Хорошо, теперь этим займется Храм. Спасибо за своевременный сигнал, ведомый Антон. Я отправлю туда поисковую партию. Да пошлет вам Мамона успех и процветание!

Он начертал в воздухе благословляющий знак. Антон поклонился, принимая благословение, и покинул комнату.

- Ну что, нести обратно? - спросил носильщик.

Антон вздохнул и ответил, что да.

- Только вначале попробуем хотя бы мирскую почту сдать, - добавил он.

С этим у них проблем не возникло. Седой почтмейстер в синей форме вытряхнул письма на конторку и быстро рассортировал. Три легли на полки за его спиной, а остальные почтмейстер смахнул в деревянный короб с надписью "до востребования".

- А это вам, - сказал он, выставив на конторку другую корзинку.

Та была доверху наполнена письмами и запечатана обычной печатью с оттиском письма с крылышками. Антон покачал головой.

- Я по этой линии больше не работаю.

- А кто теперь возит почту? - спросил почтмейстер.

Антон пожал плечами и направился к выходу. Носильщик с сундучком на плече затопал следом.

- Эй! - окликнул почтмейстер. - А мне что с этой почтой прикажете делать?

- Отправьте ее по адресу, - посоветовал Антон и вышел за дверь, успев расслышать пару очень нелестных отзывов в свой адрес.

Во внутреннем дворике пожилая дама по-прежнему о чем-то шепотом просила Золотого тельца. Когда Антон вышел из дверей почты, она стрельнула в его сторону взглядом, и вновь погрузилась в молитву.

- И что она здесь-то молится? - тихо проворчал Антон. - Шла бы внутрь, в тепло.

- Говорят, здесь Мамона охотнее грехи отпускает, - пояснил носильщик. - А в тепле - какой же это подвиг веры?

Антон кивнул, но в воротах быстро оглянулся. Дама продолжала молиться. Это немного успокаивало, потому что чувство, будто бы за ним следят, снова вцепилось мертвой хваткой в нервную систему. Все то время, пока кабинка, мерно покачиваясь, плыла обратно к вокзалу, он поглядывал по сторонам, а в конце пути не удержался и поделился своими опасениями с носильщиком.

- Вы, уважаемый, небось на верхних этажах росли, вот и не привыкли к вниманию, - спокойно пояснил тот. - А внизу народ попроще, не такой церемонный. Если вы кому-то интересны, могут и уставиться. Вдруг какая-нибудь красотка положила на вас глаз.

Он широко ухмыльнулся. Антон усмехнулся в ответ. Однако когда они сошли на платформе, носильщик уверенно добавил:

- Хотя вон те ребята точно за вами приглядывают.

Внизу, неподалеку от схода с платформы отиралось четверо зеленокожих. По виду, типичные мигранты. Приглядевшись, Антон признал в них тех бандитов, что напали на него с Инией в отстойнике разборочного цеха.

- Да чтоб вас разорвало! - воскликнул Антон, и уже громче: - Стража!

На платформе дежурила пара стражников. Они, как и половина пассажиров, повернулись к нему.

- Вон те люди - это грабители, - громко сказал Антон.

В глазах стражников промелькнуло недоверие, но грабители сами все испортили, со всех ног рванув прочь. Так удирать могли только те, у кого были все основания избегать встречи с законом. Стражники тотчас устремились в погоню, криками созывая своих коллег. Грабители быстро скрылись за углом.

- Не догонят, - уверенно сказал носильщик. - Но какое-то время они вас не побеспокоят. Я бы сказал, что часик точно пробегают.

- Через час я буду уже далеко, - отозвался Антон.

Стражники тоже скрылись из виду. Пассажиры, убедившись, что интересного продолжения не предвидится, спокойно разошлись по своим делам.

В этот раз Антон не поленился разыскать командира стражи и подал официальную жалобу. Вопреки его опасениям, носильщик охотно согласился опознать беглецов, если их всё-таки поймают, и описал их куда точнее, чем это сделал Антон. По его словам, зеленокожие грабители наблюдали за его клиентом еще когда тот покидал вокзал, однако ничего противоправного не предпринимали, а таращиться на приезжих - не преступление. Командир стражи пообещал принять меры.

На свой шагоход Антон вернулся без дальнейших приключений. Щедро заплатив носильщику, Антон отпустил его и первым делом запер дверь на замок. Так стало немного спокойнее.

Иния, свернувшись клубочком, спала на водяном баке. Ее сапоги стояли на полу. Девица накрылась какой-то дерюгой - чистой, хотя и потертой, но коротковатой. Из-под нее торчали босые ступни. В воздухе витал едва уловимый запах масла.

Антон прошел в кабину и опустился в кресло. Выглядело так, будто бы его приключения еще не закончились. И преследователи были уже здесь, в Ротбурге. По крайней мере, часть из них. Откинувшись на спинку кресла, Антон задумался, стоило ли дождаться Кади или, не теряя времени, поспешить к ведущему Марку, и незаметно для себя уснул.