13 заповедей

Глава 2

Домой Антон возвращался рекомендованным кружным путем через центр. Торопиться уже было некуда. Полночь миновала. Об этом Антону сразу напомнил смотритель парковки. Выскочил из-за сугроба, как из засады. Правда, вместо пистолета он предъявил заранее заполненный счет, зато оказался успешнее недавнего грабителя.

Центром города служили две башни высотой в двадцать этажей каждая. Левую башню венчал золоченный шпиль. В ней размещался городской храм. В правой обосновалась городская администрация во главе с советом директоров или, как его обычно называли, Директоратом. До недавнего времени Антон там работал.

Не в совете директоров, конечно, а простым клерком в администрации. Работа была не сложная, но невероятно скучная, где самым волнительным приключением был несданный вовремя отчет. Жил Антон в десятиэтажном комплексе напротив башни директората и каждый день ездил туда и обратно по закрытой канатной линии. Кабинки были удобные и безопасные, они отправлялись и прибывали строго по расписанию, но уже сам факт того, что Антон практически каждый день выходил за стены родного комплекса, делал его в глазах соседей настоящим путешественником.

В какой-то момент он и сам поверил в это.

- Приехали, уважаемый, - прервал его мысли смотритель станции. - Конечная.

- Что? Ах, да, благодарю.

Антон вышел из кабинки на платформу. Та располагалась внутри комплекса, поэтому тут было тепло и светло. У входа дежурил стражник. Антон прошел мимо него и облегченно выдохнул. Здесь с ним не могло случиться ничего плохого.

Кабина лифта - с дверьми, поручнями и даже откидным сидением - плавно вознесла Антона на седьмой этаж. По этажу расползалась сеть коридоров. Антон привычно свернул в тот, который вел к центру комплекса.

Под потолком горели масляные лампы, заливая коридор ровным белым светом. В стенах сияли разноцветными огоньками витрины. Большинство заведений было уже закрыто, но многие оставляли рекламу на ночь. Влево и вправо уходили боковые коридорчики с ровными рядами дверей, за которыми прятались жилые апартаменты, конторы и те заведения, которым не требовалась броская реклама.

Внутри комплекса было все, что нужно для жизни. Многие знакомые Антона выбирались за пределы здания лишь по очень серьезному поводу, а кое-кто из его школьных друзей не выбирался вовсе. В их кругу уже стало дежурной шуткой спрашивать у Антона: есть ли жизнь за стенами? Обычно он отшучивался, утверждая, будто пока не нашел, но не теряет надежды.

Коридор привел Антона к широким двустворчатым дверям. На каждой створке красовалась эмблема Храма - голова Золотого тельца с нимбом в форме подковы. Между прочим, обе эмблемы были из чистого золота. Прихожане расстарались для своего храма. За дверьми располагалось его местное отделение, специально для этого этажа. Не такое роскошное, как центральное, но Антону оно, по правде говоря, всегда нравилось больше.

Здесь он изучал азы веры, тут подписал свой первый контракт - с городом, принимая на себя права и обязанности полноценного горожанина - и сюда же ноги принесли его, когда стряслась беда. Маленький и уютный, обычно этот храм был тих и немноголюден. Но только не сегодня!

Когда Антон распахнул дверь, изнутри, точно облачко, выплыл приглушенный гул голосов. Сразу за дверью прихожанина встречала мраморная статуя Мамоны. Она была раза в три меньше, чем на городском рынке, но зато проработана более детально. Скульптор старательно высек каждый волосок на шкуре Золотого тельца. Антон с почтением поклонился Мамоне и только потом повернул голову на звук. Голоса доносились из правого крыла. Там, у доски объявлений собралось не меньше сотни прихожан.

Люди стояли небольшими группками и негромко переговаривались. Кто-то молился. Двое у стены о чем-то шепотом жарко спорили. Спорщик постарше повторял как заведенный: "я же говорил! я же говорил!". Его собеседник всякий раз морщился, словно получал оплеуху. Высокий юноша в белом костюме нетерпеливо прохаживался взад-вперед.

- Идет, идет, - прошелестело в воздухе.

К доске вышел служитель храма в желтой мантии с синей полосой. Прихожане поспешно расступились. Служитель молча закрепил на доске новое объявление. Самые нетерпеливые заглядывали ему через плечо, чего обычно никто себе не позволял. Спорщик постарше схватился за сердце. Антон подошел ближе.

Самое свежее объявление всегда размещалось в центре. Более старые постепенно смещались в стороны, пока не достигали края доски. Тогда их просто снимали. Последнее объявление оказалось посвящено экономическим итогам дня и, судя по первым строчкам, хвастаться Директорату было нечем.

Ни для кого уже не оставалось секретом, что один из амбициозных – и невероятно затратных! – проектов городской администрации оказался, как принято говорить в таких случаях, не вполне успешным. Настолько не вполне, что бюджет сиганул в минус, как балласт с дирижабля. Те, кто наверху, тяжело вздохнули и потуже затянули пояса тем, кто внизу. Вначале, конечно, всяким электам и рабочим, но постепенно кризис добрался и до верхних этажей.

Объявление более чем наполовину состояло из списка тех, кто оказался непростительно беспечен в это непростое время и полностью разорился. Третьим номером в этом списке стоял "горное предприятие Каверна".

Антона точно копытом по затылку стукнуло. Какое-то время он стоял в состоянии обморока, ничего не видя, не слыша и не воспринимая.

"Ну вот теперь точно катастрофа", - спокойно и размеренно сказал внутренний голос.

Практически все свои деньги, оставшиеся после покупки шагохода, Антон вложил в эту шахту, будь она неладна! И что теперь?! Дипломированный горный инженер ошибся и богатая золотоносная жила оказалась миражом? Антон протер глаза, разгоняя туман и подсознательно надеясь, что он неверно прочел название разорившейся шахты. Нет, всё верно: "Каверна". Взгляд скользнул по строчкам ниже: "предварительные оценки оказались сильно завышенными", "неудачное стечение обстоятельств", "31 января в 9:00 суд признал шахту банкротом"…

- Погодите-ка! - прошептал Антон.

В девять утра? Антон купил их акции практически в полдень! Не с рук - здесь же, через храмовую кассу.

- Этого не может быть, - прошептал Антон. - Этого просто не может быть.

- Может, раз написано, - так же тихо отозвался голос у него за спиной. - Храм не ошибается.

Антон едва сдержался, чтобы не усомниться в этом вслух. Несомненно, этому было какое-то другое, не столь еретическое объяснение. Просто Антон его не видел. Впрочем, в тот момент он вообще мало что видел. Молча повернувшись, Антон пошел прочь. Ни на кого не глядя, никого не узнавая. Осознание полного провала вдарило его по голове, вышибив из нее всё, кроме единственной мысли: это конец!

Обойдя статую Золотого тельца, Антон оперся ладонями о постамент и словно отгородился им ото всех. Простоял так, наверное, несколько минут, пока в голове слегка не прояснилось. Впрочем, когда прояснилось, мысли сразу потекли такие, что хоть обратно ныряй в ступор!

Благодаря покупке шагохода Антон с лихвой выбрал норму потребления на эту зиму, но февраль - месяц короткий. Тех средств, что еще оставались, даже на март толком не хватит. Разве что действительно продать шагоход, но на него еще покупателя найти надо. Причем, как ранее правильно заметил сам Антон - более авантюрного. Таких среди городской элиты всегда было немного.

Антон с тоской окинул взглядом левое крыло храма, словно бы надеялся, что искомый авантюрист прятался где-то здесь. Если он и прятался, то очень искусно. Укрыться тут было практически негде. Разве что за одной из трех дверей в левой стене. Они вели в кабинеты, где прихожанин мог один на один переговорить со служителем Мамоны.

Над каждой дверью горела лампадка, показывая, что дежурный жрец на месте. Обычно в столь поздний час дежурил только один, но сегодня он бы явно не справился с наплывом тех, кому срочно потребовалась духовная консультация. С того момента, как служитель вывесил объявление, прошло едва ли четверть часа, а перед каждой лампадкой уже была опущена шторка - мол, занято. Наверное, еще бы и очередь выстроилась, но на верхних этажах считалось неприличным так открыто демонстрировать, что у тебя проблемы.

Из первой двери вышел юноша в светлом костюме. Антон тотчас напустил на себя максимально беззаботный вид. Зря старался. Глядя строго перед собой, юноша прошел мимо. Антон выждал положенную правилами приличия минуту и поспешно юркнул внутрь.

За дверью была ярко освещенная комнатка. Массивный стол из красного дерева перегораживал ее пополам. За столом сидел худой жрец в желтой мантии. Крючковатый нос, близко посаженные глаза и лысина с редкими островками темных волос за ушами придавали жрецу сходство с нахохлившимся грифом. В школе его так и прозвали - Птица. Тогда у него еще не было лысины, зато были проблемы с ногами и он семенил по-птичьи на маленьких ступнях. Теперь его звали ведущий Александр.

Антон, по правде говоря, предпочел бы увидеть ведущего Леонида. По вечерам именно он обычно занимал первую кабинку, но старый жрец сильно сдал в последнее время и все чаще передавал дела в руки своего молодого преемника.

- Здравствуйте, ведомый Антон, - плавно, чуть нараспев произнес ведущий Александр. – Да пошлет вам Мамона успех и процветание.

Формально жрецы стояли по статусу выше администраторов, однако, подчеркивая всеобщее равенство людей, провозглашенное Мамоной, обращались на "вы" абсолютно ко всем, даже к серокожим электам, если те удостаивались их внимания. Ведущий Александр поднял руку и небрежно начертал в воздухе благословляющий жест. Антон склонил голову, принимая благословление. Один Мамона знал, как он в этом нуждался.

- Слышал я, что дела ваши идут неважно, - сразу перешел к делу жрец.

- Это так, ведущий, - с сожалением признал Антон.

- Большому человеку к лицу большие провалы, - сочувственно произнес жрец, и, сделав паузу, уже строже добавил: - Но достаточно ли вы большой человек для таких провалов?

Слово "таких" он четко выделил голосом. Антон пожал плечами.

- Я не знаю, ведущий, - признал он. – Потому и пришел…

- Не знает он, - строго сказал жрец. – Зато я знаю. Вы, ведомый Антон, ввязались в авантюру. Да, авантюра – это предприятие, угодное Мамоне, ибо только она может привести к максимальной прибыли. Но! - он резко поднял указательный палец, призывая отметить это "но!": - Только успешная авантюра радует золотое сердце. А была ли ваша авантюра успешной? Нет!

- Но я же не думал…

Конец фразы на мгновение повис в воздухе.

- А зря, - сказал жрец. – Вы проявили невнимательность, ведомый Антон. И что же вы хотите теперь?

Вопрос был риторический, но Антон ухватился за него, как утопающий хватается за соломинку.

- Мне нужна помощь, ведущий. У меня серьезные проблемы…

- И вы пришли с ними в храм? В свой храм?! – от переизбытка чувств ведущий Александр грохнул кулаком по столу. – Я поражен! Мы тут все – одна семья, одна команда. Команда, нацеленная на успех! А может ли команда считаться успешной, если в ней есть вот такой вот неудачник?!

- Но…

- Какое тут может быть "но"?! Кому сегодня, как какому-то электу, всучили ворох пустых обещаний?

- Простите, ведущий, но вы же сами говорили, что с этими акциями всё в порядке, - робко напомнил Антон.

- Да, говорил, - тотчас отозвался ведущий Александр. - И когда я это говорил, так оно и было! Потом ситуация резко изменилась. Вы этого не проконтролировали. И каков результат?

Антон только вздохнул, одновременно успев подумать, что вообще-то раз уж Александр так пёкся о команде, он бы, заверяя сделку, мог бы запросить более свежую информацию. Или хотя бы посоветовать Антону сделать то же самое. Всё-таки жрец не просто так именуется ведущим. Хотя, конечно, это не отменяло оплошности и самого Антона.

- Результат просто кошмарный, - строго сказал ведущий Александр. - Или вы думаете, что просто потеряли деньги, и всё? Так вот, я вам скажу прямо: это не всё! Своим провалом вы подвели всех нас! Как теперь о нас будут судить на других этажах? По успехам? Они есть у всех. А вот такого провала давно ни у кого не было. О, Мамона, да никакая антиреклама с этим не сравнится! И после этого у вас еще хватило наглости прийти просить помощи?

Жрец сокрушенно покачал головой, словно поражаясь: до каких высот нахальства могут дойти некоторые неудачники. Тем не менее, голос его смягчился.

- Ладно, продавайте свое шагающее корыто, - сказал он. - А я переговорю с Директоратом. Есть у меня там кое-какие связи, попробую уговорить их взять вас обратно. Не на ту же должность, конечно, но местечко вам найдем.

Это было бы самым логичным решением и Антон первым удивился, услышав свои холодные слова:

- У меня еще тринадцать разовых контрактов. И я свои договора не отменяю.

На секунду жрец опешил. Антон тоже.

Антон опомнился первым. Торопливо положив на стол монету в уплату за духовную консультацию, он повернулся и вышел, забыв придержать дверь. Та громко захлопнулась сама. Антон вздрогнул. Мамона, казалось, покосился неодобрительно. Прихожане, только что приступившие к молитве, прервались и удивленно вскинули головы.

- Простите, - на ходу бросил Антон.

Быстро поклонившись Золотому тельцу, он пулей вылетел из храма. По коридору неспешно брёл фонарщик, гася каждую вторую лампу. Стало быть, час ночи уже наступил. Антон вихрем пролетел мимо него и помчался прочь, мысленно кляня себя последними словами.

Ведь сам же себе яму вырыл! Да такую, что впору в ней и зарыться. Завтра к утру о его идиотском упрямстве весь город знать будет. Тринадцать контрактов у него. Тринадцать бумажек, которые даже в сумме на полусотню медяков не потянут. Фантастическая прибыль!

А второй раз храм помощи не предложит. Разве только если Антон не вернется из этого дурацкого путешествия с прибылью. Тогда да, обретенное богатство многие грехи спишет. Настоящее богатство, понятное дело, а не горсть медяков. Вот только как его обрести в унылом провинциальном Ротбурге?

Тут Антон второй раз удивился сам себе. Неужели он всерьез подумывал отправиться-таки в это путешествие? Нет, здесь, где каждый будет показывать на него пальцем, он оставаться тоже не мог, но что ему делать там? Разве что просто в рамках реализации плана "убраться отсюда". Вместе со всеми своими контрактами, пропади они пропадом!

Свернув направо, Антон вышел к лифтовой площадке. Кабины на этаже не было. Через шахту тянулись две толстые металлические цепи. Они мерно подрагивали, словно там, внизу, кабину старательно раскачивали.

Рядом с шахтой стоял молодой лифтер. Его кожа была красной, но с таким пунцовым оттенком, что, казалось, будто это кто-то из элиты устроился на непрестижную работу и очень этого смущался. Синяя форма с белой эмблемой выглядела такой новой, какой может выглядеть только надетая в первый раз. Антон с грустью подумал, что завтра он запросто может оказаться на месте этого парня и хвала Мамоне, если не на своем этаже.

- Лифт на третьем, уважаемый, - торопливо сообщил лифтер. - Сейчас только мебель на пятый перевезут и он свободен. Подождете?

Антон пожал плечами и равнодушно кивнул. Нервное напряжение как-то разом схлынуло. Силы оставили Антона и он привалился спиной к стене. Хотя, наверное, мог бы и упасть, все равно хуже не стало бы. Пол чистый, его мыли утром и вечером, так что одежду он бы не испачкал.

Лифтер поспешил доложить в переговорную трубу, что на седьмом уровне ждет уважаемый пассажир. В ответ донеслось нечто тягуче-неразборчивое. Словно вода вылилась.

- Скоро будет, уважаемый, - перевел лифтер. – Уже заканчивают.

Антон не ответил. Прошла минута, потом другая. Внизу все также копошились. Лифтер постоянно заглядывал в шахту, словно мог что-то разглядеть сквозь крышу кабины, и при этом неотрывно косился на Антона. Это начинало раздражать. Антон уже собрался уходить, когда в коридоре послышались шаркающие шаги. В такое позднее время по этажу мог бродить только кто-то из своих. То есть один из тех, кого видеть совершенно не хотелось.

Едва Антон отделил себя от стены, как из-за угла появился совершенно незнакомый жрец. Сгорбленный, седобородый, он тяжело опирался на посох из красного дерева. На жилистой шее висела тончайшая золотая цепочка, но даже она казалась тяжким грузом для старика. Потертая ряса была самого простого покроя, но три миниатюрные подковки на цепочке свидетельствовали об очень высоком ранге священнослужителя. Антон и лифтер дружно поклонились. Жрец остановился, благословил каждого по отдельности, и тихо осведомился, надолго ли занят лифт.

- Уже заканчивают, ведущий, - заверил его лифтер. - Сейчас поедет. Одну секундочку.

- Заканчивают грузить или выгружать? - уточнил жрец.

- Грузить, ведущий.

Жрец тихо вздохнул.

- Что долго грузили, то и выгружать будут долго, - заметил он. - Пойдемте, Антон. Там дальше есть еще один лифт.

Жрец повернулся и неспешно направился дальше по коридору. Антону и в голову не пришло отказаться. Он только на мгновение замешкался, соображая: откуда незнакомый жрец может знать его имя? Впрочем, судя по тому, как разорялся ведущий Александр, сегодняшний его промах заметили многие. Другое дело, стоил ли он внимания одного из иерархов Храма? Антон искренне надеялся, что нет.

Быстро догнав жреца, он затем не сразу подстроился под его неспешный шаг. Лифтер проводил их обоих печальным взглядом – уходили две монеты его первого заработка. Жрец шел молча, и Антон не осмелился первым начать разговор. Так они доковыляли до поворота и свернули за угол.

- Я случайно слышал ваш разговор с ведущим Александром, - тихо заметил жрец. – Точнее, его завершающую часть.

- Боюсь, ее многие слышали, ведущий, - Антон вздохнул.

- Да, финал вышел громковато, - с легкой улыбкой признал жрец. – Но то, что было сказано перед этим, прозвучало очень достойно.

- Я... Ведущий, я несколько поспешил…

- Да-да, я понимаю, - жрец едва заметно кивнул. – Мы все спешим, Антон, когда видим цель перед собой. Так нам заповедовал Мамона. Никогда не останавливайтесь в погоне за богатством. Никогда, Антон. Даже падение - это в каком-то смысле движение, особенно, если за ним следует новый подъем.

- Подъем? - с робкой надеждой спросил Антон.

- Подъем, - сказал жрец. - Или движение вбок. Путь к цели не всегда лежит на прямой. Бывают моменты, когда нужно замедлить бег и оглядеться по сторонам, чтобы увидеть новые возможности.

Он остановился и, словно бы демонстрируя свой тезис, огляделся по сторонам. Ничего интересного в коридоре не наблюдалось. Всю его обстановку составляли семь масляных ламп под потолком. Четыре из них были погашены, но света трех других вполне хватало, чтобы не оставлять места ложной надежде. Жреца это ничуть не обескуражило.

- Вот так и ведущий Александр в своем достойном восхищения рвении мчится вперед, - спокойно продолжил он. – И там, впереди, он видит только то, что ваша неудача уменьшила общий коммерческий вес всего этажа.

- А что видите вы, ведущий? - спросил Антон.

- Я? Я вижу надежного человека, который не отменяет свои контракты даже перед лицом тех испытаний, которые Мамоне было угодно ниспослать ему. И этот человек собирается как раз туда, куда мне надо отправить письмо. Более того, он туда спешит, а мое дело как раз не терпит промедления. Видите, Антон, сколько сразу совпадений. Просто так их столько сразу не случается. Это знак, Антон. Знак свыше.

В руках жреца словно бы из ниоткуда материализовался конверт из плотной коричневой бумаги с желтоватыми разводами. Такой цвет ей придавала особая пропитка, защищавшая содержимое от влаги.

- Это письмо для моего давнего друга, ведущего Марка из Ротбурга, - пояснил жрец. – И я вас очень прошу передать его лично в руки. Только так, и никак иначе.

Конверт был запечатан храмовой печатью, но не подписан. Ни имени, ни адреса.

- А где я найду адресата, ведущий? - спросил Антон.

- По правде сказать, я и сам этого не знаю, - ответил жрец. – Он такой беспокойный, не любит сидеть на одном месте. Но найти его надо, и как можно скорее. Это очень важно. Пойдемте, Антон, а то и тот лифт могут занять. Сегодня такой беспокойный день...

Он снова зашаркал по полу. Антон на ходу спрятал письмо в поясную сумку, в отдельный карман для важных документов. Из-за поворота показалась высокая женщина в белом костюме. Подмышкой она держала толстую папку с бумагами. Не останавливаясь, женщина издали поклонилась жрецу. Антона она проигнорировала. Жрец начертал в воздухе благословляющий жест. Женщина вновь склонила голову и поспешила дальше.

- Вот о чем я и говорил, Антон, - сказал жрец. - Вечно куда-то спешим. Даже благословление принимаем на ходу.

Он покачал головой и оглянулся. Женщина уже скрылась за поворотом. Жрец снова повернул голову к Антону и продолжил:

- Так о чем это я? Ах да. Если вам повезет, Антон, вы застанете ведущего Марка в главном храме Ротбурга. Он единственный там с таким именем, не ошибетесь. Но может так случиться, что вам не повезет, и он отправился в одно из соседних поселений. Их там довольно много.

- У меня есть карты всего района, ведущий, - поспешил заверить его Антон.

- Чудесно, - сказал жрец. – Я все больше убеждаюсь, что вы – именно тот человек, который мне нужен.

Его рука на миг исчезла в складках рясы, но вместо ожидаемого контракта на свет появились монеты. И не просто монеты, а золотые! Традиционной шестиугольной формы, с отчеканенным ликом Золотого тельца и тончайшей вязью, которая складывалась во все 13 заповедей, они служили зримым символом преуспевания. Если у вас есть хоть одна такая, вы уже не неудачник, а жрец протягивал Антону целых пять монет.

- За такую сумму можно зафрахтовать весь шагоход, ведущий, - сказал Антон.

Причем не только до Ротбурга и обратно, но и включая обстоятельное путешествие по всей округе.

- Тогда считайте, что я вас зафрахтовал, - не стал спорить жрец. – Для меня важен только результат. Все, что не потратите, считайте премией за скорость доставки. А теперь, надеюсь, вас ничего не задерживает в городе.

- Ничего такого, ради чего стоило бы отказаться от вашего предложения, ведущий, - тотчас ответил Антон. – Снегопад скоро должен утихнуть и я немедленно выхожу.

- Это хорошо. И, пожалуйста, не задерживайтесь в пути.

Антон поспешно кивнул, едва сдержав восторженный вопль. Жизнь продолжается! Он снова в деле.

Кстати, о деле. Карандаш лежал в нагрудном кармане, а вот пачка приличной белой бумаги, специально купленной для особых случаев, как назло, осталась в конторе. Уходя, Антон совсем про нее забыл. Торопливо накарябать контракт на подвернувшемся под руку обрывке было бы уместно с каким-нибудь рабочим, но никак не со служителем Мамоны.

- Вас что-то беспокоит, Антон? – спросил жрец.

- Да, ведущий. Я подумал о контракте…

- Не думаю, что он необходим, - жрец отмахнулся; точнее, сделал едва заметное движение кистью, призванное отобразить этот жест. – Вы ведь получили всю сумму авансом.

- Да, но вы…

- А я вам верю, Антон. Иначе бы и не обратился к вам.

Собственно, обмануть иерарха Храма позволил бы себе только законченный безумец, решивший за чужой счет свести счеты с жизнью в подвалах инквизиции. Антону подобная мысль даже в голову не пришла. Он только согласно кивнул и опустил монеты в поясную сумку. Тяжелые, гладкие, холодные – их не хотелось выпускать из рук.

- Я доставлю письмо, ведущий, - сказал Антон.

- Договорились.

За следующим поворотом коридор разделялся. Один путь вел к апартаментам, другой – прямиком на лифтовую площадку. Тут им повезло. Кабинка стояла свободная и как раз на седьмом этаже.

- Здесь мы расстанемся, Антон, - сказал жрец. – И я еще раз настоятельно прошу вас поторопиться. Да пошлет вам Мамона успех и процветание.

"Уже послал!" – хотелось воскликнуть Антону, но он сдержался. Монеты – это только аванс, а сам успех ждал его в Ротбурге. Точнее, не очень-то он его там ждал, как следовало из слов нанимателя, так что следовало поторапливаться.

Снежная буря, как и обещал Кади, уже утихла. Антон без приключений доехал до вокзала перед центральными воротами, после чего Мамона, вероятно, решил, что с этого верующего хватит его милостей на сегодня. Линия на городской рынок оказалась закрыта.

Как рассказал словоохотливый смотритель: снег сполз с городской стены. Огромный сугроб опрокинул и буквально похоронил под собой одну из опор. Аварийная бригада уже выступила, но пока доплетутся нога за ногу, пока раскидают снег – часа два придется обождать.

Антон недовольно покачал головой. Возвращаться назад не имело смысла. Пока Антон с двумя пересадками добрался бы через центр до рынка, примерно столько же времени и потратил бы. Ворча себе под нос, Антон медленно направился в главный зал.

Тот был без преувеличения огромен. Массивные колонны поддерживали высокий потолок. Яркие витражи в узких окнах прославляли воинов последнего крестового похода, распространившего учение Мамоны на весь мир. Воины в белых плащах с золотыми крестами сжимали в руках здоровенные мечи и странные на вид ружья. К сожалению, с тех далеких времен практически ничего не сохранилось и потому художники творили кому как фантазия подскажет. Здесь она их вдохновила на целый эпос в картинках. Наверняка приезжие бывали впечатлены.

Собственно, как рассказал по случаю капитан Кади, исключительно для этого строители и возвели такое помпезное здание из серого гранита. Движение-то между северными городами даже летом было не слишком оживленным.

Правда, это если не считать вездесущих мигрантов. В левом крыле зала они вообще встали лагерем. Между колонн были натянуты веревки. На них висели какие-то тряпки. На полу вперемежку лежали люди и их пожитки. Люди кутались кто во что горазд.

Антон поспешил перейти в правое крыло. Там было значительно чище и заметно теплее. Пост городской стражи отсекал голодранцев от приличных людей. Приличные люди были представлены полудюжиной краснокожих в кожаной одежде. Местные рабочие. Правое крыло давно стало неофициальной биржей труда для тех горожан, кто работал "за стенами". Досками объявлений служили темно-красные щиты, снятые с бортов старых шагоходов и по первоначальной задумке строителей служившие художественным оформлением этой части зала.

- Чего желаете, уважаемый?

Антон повернул голову. В углу за низеньким столиком сидел краснокожий старик. Лысый, но с бородой ниже пояса. На черном халате диковинные змееподобные твари переплетались друг с другом и корчили друг дружке страшные рожи. Как эта жуть могла быть связана со вполне мирной профессией регистратора, Антон так и не понял, а спросить постеснялся.

- Я объявление подавал, - сказал он. – О найме механика на шагоход АЛ-433…

Пара рабочих, дремавших неподалеку на скамье, дружно вскинули головы на слове "найм", и так же синхронно опустили их, услышав номер шагохода.

- А как же! – старик бодро закивал. – Помню-помню. Вон оно висит, на самом видном месте.

В центре второго щита одиноко желтел листок бумаги. Первый щит был и вовсе чист. Такое количество вакансий должно было привести в уныние любого соискателя, но на вопрос Антона:

- Кто-нибудь уже обращался?

Старик в ответ отрицательно покачал головой и только после этого заглянул в лежащие перед ним бумаги.

- При мне – нет, уважаемый, - пояснил он. – Мой коллега тоже ничего не отметил. Но не все специалисты обращаются к нам, многие предпочитают идти сразу к работодателю.

Сразу к Антону тоже никто не обращался.

- Желаете изменить объявление? – предложил старик.

Антон покачал головой и подумал, что, возможно, проще будет нанять механика в том же Ротбурге. Это было крупное поселение, не деревня какая-нибудь, и специалистов там наверняка хватало, причем провинциалы, как говорят, более сговорчивы. Особенно, если им предложить городской контракт.

- Нет, - сказал Антон. – Вот что, снимите-ка его совсем. Я через пару часов выхожу в рейс.

- Как скажете, уважаемый, - старик сверился с бумагами и вынул из кармана часы: - У вас еще пятьдесят два часа оплаченного времени. Записать на будущее?

- Да, - сказал Антон и направился к выходу.

В голове промелькнула мысль, что тут не дует и малость теплее, чем на платформе, но еще не хватало, чтобы сюда случайно заглянул какой-нибудь знакомый Антона и принял бы его за одного из соискателей! Завтра о нём и так будет говорить весь комплекс, и такие слухи будут точно лишними. Вот, стоило подумать, и сразу возникло ощущение, будто на него уже кто-то пялится!

Уже в коридоре Антона окликнули. Голос был тонкий, почти детский. Антон даже на какой-то миг испугался, что это тот крысолов с Нижнего рынка. В такой неудачный день розовая крыса стоимостью в один золотой стала бы вполне логичным его завершением.

Но нет, это оказалась совершенно незнакомая девушка. На вид ей можно было дать лет шестнадцать, но зеленокожие – они все маленькие, низкорослые, так что на самом деле она была на пару-тройку лет старше.

- Привет, - сказал Антон, и добавил, заметив в ее руке огрызок бумаги: - Хочешь отправить письмо?

- Нет, я механик, - тотчас ответила девица. - По объявлению.

- Механик?

- А то кто же?

Антон окинул ее скептическим взглядом. Девица была хрупкая и худенькая как тростинка. Светло-зеленая кожа с едва уловимым золотистым оттенком как раз подходила к этому образу. Черные волосы свободно спадали на плечи. Только челка стояла вразлет, напоминая застывший взрыв. Брови словно указывали направление разлета – одни туда, другие сюда. Глаза, пожалуй, были самую малость крупноваты для такого лица, но, скорее, такое впечатление складывалось из-за маленького носика и нежно-зеленого окраса губ, почти сливавшихся по цвету с кожей, отчего рот казался чуть меньше.

Да, собственно, у нее практически всё казалось меньше, чем надо. Разве эти плечики смогут подпереть здоровенную ногу-опору при ремонте где-нибудь посреди перехода? А вот эти тоненькие пальчики будут в механизмах копаться? Если, конечно, эти маленькие ладошки сумеют хотя бы удержать тяжеленные детали. Антон покачал головой. Конечно, Кади - личность в своем роде уникальная, но все прочие механики если и не были ему под стать, то к этому стремились.

А ее одежда? Описать ее можно было одним словом – лохмотья. Причем такие ветхие и затертые, что если девица действительно имела когда-то отношение к работе механика, то скорее всего в качестве ветоши. Под стать одежде была и обувка – стоптанные сапоги, примотанные к ногам кожаными ремнями. Такой рванины Антон еще ни на одном из мигрантов не видел. Не то, чтобы он много с ними общался, но на Нижнем рынке всякого сброда хватало.

- Не похожа ты на механика, - резюмировал результаты осмотра Антон.

- Так вам работа нужна или видимость? - спросила девица.

Антон хмыкнул. По крайней мере, за словом в поясную сумку она не лазала. Антон кивнул на листок бумаги.

- Надеюсь, это серьезная рекомендация?

- Это? А, нет, это я адрес записала, чтобы не возвращаться, если забуду. Мы ведь, как я слышала, скоро выходим.

По крайней мере, она была грамотна. Для зеленокожих это не совсем типично. Однако насчет всего остального…

- Мы? - переспросил Антон. – Надо же, какая самоуверенность.

- У меня, между прочим, диплом технической школы есть, - гордо заявила девица. - С отличием.

Она торопливо вытащила тоненькую книжечку с белой обложкой. На ней были оттиснуты черная шестерня и печать Мамоны. Печать была закрашена двойной штриховкой, что условно означало золото.

- Я даже знаю, кто их продает на Нижнем рынке, - сказал Антон.

- Я тоже знаю, - ответила девица. - Дешевле школу закончить. Это во-первых. А во-вторых, кто еще согласится на такую маленькую зарплату?

- Если никто – я деньги сэкономлю, - парировал Антон. – Тоже прибыль.

Девица наморщила лобик. Должно быть, на такой поворот она не рассчитывала, но быстро нашлась:

- Ладно, раз сомневаетесь, давайте так: если за первую неделю работы не сумею убедить вас, что я механик – уволите без зарплаты, - тут она лукаво улыбнулась. – Но если сумею, прибавите чуть-чуть.

- Ага, до двадцати шести, - сказал Антон.

- Договорились, - тотчас отозвалась девица, протягивая руку.

Да ей палец в рот не клади, отгрызет по локоть. С хрустом. Тут Антон подумал: а, может быть, действительно пригодится? Если не как механик, то в переговорах с аборигенами. Особенно, если придется жреца по деревушкам искать. Ей, зеленокожей, проще будет со своими общаться.

Антон махнул рукой и деликатно хлопнул ладонью по маленькой ладошке девушки. Даже его кисть, не такая уж большая в сравнении с настоящей лопатой Кади, была куда крупнее ее. Такими ручками разве что в часах копаться.

- Ладно, договорились, - сказал Антон. - Тебя как звать-то, механик?

- Иния.

- Иния? Это от какого имени сокращение?

- Ни от какого. Иния – и всё. Можно просто Ини.

- Хорошо, Иния. Контракт подпишем, как только докажешь, что механик, а сейчас пойдем на платформу, - Антон зябко поежился: - Нам тут еще, наверное, часа полтора скучать.

- Ох, да ну их всех в болото, - Иния махнула рукой. - Я короткий путь знаю. За полчаса добежим. Пойдемте, покажу.

Антон только покачал головой. Похоже, то еще приобретение: еще контракт не подписали, а она уже спорит с хозяином. С другой стороны, потратить впустую целый час, когда жрец очень просил не задерживаться - тоже ход не из лучших.

- Ладно, веди, - согласился Антон.

По крайней мере, путь она действительно знала. Иния шла уверенно, не оглядываясь по сторонам. Еще и комментировала на ходу:

- Тут осторожно, босс, последней ступеньки нет.

Слово "босс" она произносила на старый манер: через "а", но сходу глотая неправильную гласную и подменяя ее на правильную, словно бы уже открыла рот сказать "а", но в последний момент опомнилась и произнесла "о". Получалось нечто вроде "б'осс".

- Спасибо, - едва не оступившись, проворчал в ответ Антон.

Он шагал за девицей, внимательно глядя по сторонам и стараясь на всякий случай запомнить ориентиры. Получалось плохо. Иния вела его нижними этажами каких-то рабочих кварталов. Редкие лампы на стенах давали мало света, да и разглядывать тут толком было нечего. Массивные железные двери, решетки на узеньких окнах, останки каких-то механизмов, слишком ржавые, чтобы они сгодились на металлолом, и ни единой живой души навстречу. В какой-то момент Антон даже подумал, что эта часть города попросту заброшена. В следующий момент этажом выше что-то упало с диким грохотом.

С потолка осыпалась мелкая крошка. Антон вскинул голову.

- Не обращайте внимания, - посоветовала Иния. – Тут это часто бывает.

- Что - "это"?! - спросил Антон, останавливаясь.

- Над нами разборный цех, - пояснила Иния. –Тут постоянно громыхает, но потолок ни разу не упал.

Антон вздохнул и зашагал дальше. После ее слов он хотя бы сориентировался. Короткий путь, должно быть, оказался сквозным тоннелем под ремонтным комплексом. Кади как-то упоминал его в разговоре, но Антон сомневался – и тогда, и теперь – что имело смысл им пользоваться. Тем более что место тут действительно глухое, а в поясной сумке Антона лежали пять золотых монет. Целое состояние для местных голодранцев.

- Далеко еще? – спросил Антон.

Он хотел, чтобы это прозвучало строго, но вышло как-то неуверенно.

- Не, почти пришли, - тотчас отозвалась Иния. – Сейчас будет поворот, а за ним сразу выход.

Впереди было так темно, что Антон едва различал свою проводницу. Поворот он скорее угадал, чем увидел. В лицо ощутимо дохнуло холодным воздухом. Антон сразу приободрился.

- И куда мы выйдем? – уже ворчливо осведомился он.

- В отстойник.

- Куда? – не понял Антон.

- Ну, это место такое, - пояснила Иния. – Там машины старые стоят на разборку. Сейчас сами увидите. Только держитесь за стенку, а то навернетесь тут, и я опять останусь без работы.

Хмыкнув, Антон протянул правую руку в сторону и коснулся стены. Ее поверхность была очень холодная и очень шершавая.

- А что, твой предыдущий работодатель тоже пошел за тобой и свернул себе шею? - спросил он.

Иния звонко рассмеялась в ответ. Смех у нее был мелодичный, приятный, точно ледяные колокольчики. Их одно время было модно использовать в театральных постановках.

За поворотом короткая, в три ступеньки, лестница вела к двери. Иния легко взбежала к ней и навалилась плечом. Раздался противный тягучий скрип. В появившуюся щель смог бы протиснуться разве что лунный свет. Иния виновато улыбнулась.

- Наверное, снегом привалило, - сказала она. - Поможете?

- А куда деваться? – Антон вздохнул. – Не возвращаться же.

- Да нет, там дальше еще один выход есть.

Иния махнула рукой, показывая направление, но Антон даже не взглянул в ту сторону.

- Нет уж, хватит с меня этих катакомб, - решительно заявил он. - Я приличный человек, а не крыса.

Дверь не предполагала прохождение тут приличных людей. Антон пока сумел сдвинуть ее, все перчатки ржавчиной перепачкал.

Высоко в небе висела полная луна. Ее свет заливал огромные, в рост человека, сугробы, над которыми возвышались шагающие машины. Их тут было около полусотни. Со многих были сняты кабины и оборудование, а с некоторых и бортовые щиты.

- Нам туда, - сказала Иния, махнув рукой налево.

Антон взглянул в ту сторону и едва разглядел высокий забор. У него стоял шагоход без обеих правых ног. Его подпирала машина поменьше. Над ними горел фонарь.

- Погоди-ка, - сказал Антон, едва Иния шагнула через порог. - А здесь вообще можно ходить?

Девица пожала плечиками:

- Мне никто не запрещал.

- Хм… И что тебе говорит охрана, когда тут видит?

- Да нет тут никого, - беспечно отозвалась Иния. – Они там, где ремонт идет. А здесь одни корпуса, кто их упрёт?

- Ну… не знаю.

- А я знаю, - уверенно заявила Иния. - Пойдемте уже, а то я совсем окоченею.

Антон неуверенно кивнул, но, сделав шаг вперед, снова остановился.

- А куда идти-то? - спросил он.

Из дверей они вышли на полукруглую площадку. Никаких переходов с нее никуда не вело.

- Да прямо же! - заявила Иния, и спрыгнула прямо в снег.

Она сходу провалилась по колено.

- Эй, осторожнее! - крикнул с мостика Антон. - Там под снегом уже земля.

- Нет, здесь сплошной камень, - уверенно отозвалась снизу Иния. - Здесь же люди работают.

- Вообще-то, так люди и заражаются, - заметил Антон. - Думают, что там камень, а там земля зараженная.

Сам он зараженных ни разу не видел, однако в новостях заразу упоминали регулярно, и это были не те новости, героем которых хотелось бы стать.

- Да это там, за стеной, - Иния махнула рукой в противоположную сторону. - И вообще, ее растения разносят, а сейчас - зима. Прыгайте смело!

Антон озадаченно потер подбородок. Ну да, основными разносчиками заразы действительно считались растения. В романах они шустро гонялись за главным героем, но в итоге довольствовались кем-нибудь попроще. Однако это в романах и, как правильно заметила Иния, не зимой. Оценив перспективу вернуться обратно на вокзал, Антон мысленно испросил милости у Мамоны и последовал за девицей.

Если под снегом была всё-таки земля, то она всё равно оказалась твердая как камень. Это немного успокаивало.

- Ворота вон там, - сообщила Иния, указывая рукой на здоровенный шагоход. - Сразу за ним.

Это был настоящий колосс. Он лежал на брюхе и всё равно его крыша была на уровне второго этажа. Таких больших – и таких битых – шагоходов Антон еще не видел. Дерево на бортах почернело, а в дыры с обугленными краями можно было просунуть голову. От задней двери осталась едва ли половина, да и та сильно обгорела снизу. Левая створка болталась туда-сюда. Ветер толкал ее на сугроб, но его силы не хватало, чтобы продавить снег, и створка с тихим скрипом отъезжала назад.

Когда Антон с Инией приблизились к кабине колосса, им навстречу вышли четверо. Судя по зеленому цвету кожи – крестьяне-болотники. По одежде – бродяги. По внешнему виду – бандиты.