999999999 маны. Том 4

Глава 4

— Марк, если ты решил меня доконать, то прошу, выбери способ попроще.

Рубан хлопнул дверью в мою новую комнату так сильно, что ещё немного — и полка над кроватью, где я сидел, рискнула бы упасть прямо мне на голову.

С того момента, как я подписал бумаги на столе ректора, прошло всего несколько часов, но это не помешало им быть богатыми на события.

Руководствуясь тем, что никогда не бывает лишним иметь хорошие отношения с преподавательским составом, я решил найти для извивающегося на полу от боли Драгоша какую-нибудь помощь. Для начала я попытался выяснить у него где здесь медпункт, но мужчина по какой-то удивительной причине лишь шарахнулся в сторону, стоило мне только приблизиться к нему.

Однако мой порыв альтруизма это не остановило.

Ещё во время нашей проходки по коридорам я заметил, что академия в такой поздний час была непривычно жива. Не то, чтобы мне часто приходилось бывать в учебных заведениях — все же меня всю жизнь учили на дому, однако иногда отец брал меня с собой на акцию открытия или реновации очередной школы или колледжа на деньги нашего клана. А так как всё это делалось по большей части ради красивых фотографий в репортажах местных каналов, съемки могли растянуться на целый день. Потому у меня было предостаточно времени для того, чтобы узнать, в какое угнетающе безжизненное место превращаются места вроде этого, когда заканчиваются занятия.

Но Имперская Академия была другим делом. Где-то вдалеке были слышны молодые голоса студентов, смех и, кажется, даже какие-то единичные лекции проводимые непонятно кем и для кого. А потому бояться, что помощи для Драгоша я не найду, не приходилось.

Минут пять я ходил по коридорам и дергал закрытые двери, пока наконец одна из них не поддалась. В тусклом свете единственной горящей в комнате лампы сидела женщина лет пятидесяти в окружении пары планшетов и кипы каких-то бумаг. Она забавно подпрыгнула на месте, когда заметила мою невозмутимую физиономию в дверном проеме, а затем и вовсе подумала, что я просто решил её разыграть. Пришлось раз пять повторить, что ректор сейчас лежит в своем кабинете с выпученными глазами, прежде чем она поднялась и мы вместе побежали к Драгошу.

После этого произошло сразу несколько любопытных вещей. Хотя сначала мужчина и кричал во все горло о том, что нужно «убрать этого психа от него подальше», стоило милой даме достать телефон, чтобы вызвать полицию и задержать меня, пелена гнева и боли резко спала с глаз Драгоша, и он строго-настрого запретил ей это делать.

А в тот момент, когда он сказал, что пока его будут исцелять, меня следует отвести в корпус-общежитие и поселить в свободную комнату, она и вовсе посчитала, что он рехнулся. Но перечить не стала.

Мы дождались прихода пробужденных медиков и когда те убедили нас, что его восстановление — это вопрос пары заклинаний и спокойного сна, выдвинулись в общежитие. Я видел по глазам, что женщину раздирает любопытство, но от расспросов её останавливала плохо скрываемая боязнь того, что я могу что-либо сделать и с ней. Сам же я лишний раз болтать языком не стал.

Корпус с общежитием меня удивил. Прежде всего — своим наличием. За главным зданием Академии, лишь слегка выделяющимся на улице имперской столицы, скрывался пускай и не самый большой, но все же кампус со всеми необходимыми зданиями.

Мы шли по залитым светом от фонарей тропинкам мимо миниатюрной библиотеки, спортивной площадки и еще пары зданий без очевидного с первого взгляда назначения. Учитывая, что всё это находилось буквально посреди города, мне сильно захотелось посмотреть, как это место выглядит со спутника, однако с этим можно было подождать.

Наконец-то добравшись до трехэтажного здания в самом конце тропинки, мы без особых проблем прошли внутрь. Ни охраны, ни вахтера здесь не было. Впрочем, наверняка те, кто здесь учится, прекрасно понимают, что лучше сразу выполнять все правила и инструкции. В конце концов, вряд ли в лучшую академию для пробужденных можно перепоступить на второй год.

Изнутри общежитие больше напоминало одну большую зону для отдыха в какой-нибудь дорогой компании, нежели место, где люди ночуют между парами. Помимо комнаты для йоги с прозрачными стенами, фудкорта, что сейчас был закрыт, и тренажерного зала, я краем глаза заметил целый угол со шлемами виртуальной реальности.

Всё время, пока мы поднимались по лестнице на третий этаж, где меня и решили поселить, я задавался вопросом — сколько почек нужно продать за год обучения здесь?

Так и не определившись с ответом, я вошел в свою комнату в дальнем конце коридора. Дама, что всё это время меня молчаливо сопровождала, вежливо указала на одну из двух пустых кроватей и откланялась. Ещё несколько секунд я слушал, как удаляются её шаги, а затем остался предоставлен сам себе. Что наконец-то дало мне время подумать.

КОБРовцы припёрлись к Элизе. Не знаю, что это предвещает. С одной стороны, такая заявочка означает, что к нам теперь относятся как к реальной власти и это, безусловно, хорошо. Однако вряд ли бы Карлов с Укольцевым пришли просто затем, что поздравить девушку с новым титулом.

Республике что-то нужно от Элизы. Империи, в свою очередь, что-то нужно от меня. Забавно, конечно, вот только превращение моей жизни в бюджетный вариант Ромео и Джульетты — это последнее, что меня сейчас интересует. Я решил остаться в Академии не потому что у меня «должок» перед КОБРом и не потому, что они намекнули на возможную войну.

Я решил остаться… потому что о том же самом меня просило и УБИ.

Разумеется, когда какая-то из враждующих сторон хочет подписать тебя на что-то мутное, всегда есть вариант ловко увернуться и выйти в дамки. Но когда обе спецслужбы просят об одном и том же, то хочешь-не-хочешь, закрадывается мысль о том, что, возможно, тебе стоит к ним прислушаться. Разумеется, мне не верилось, что вопрос моего обучения может как-либо влиять на вероятность следующей великой войны, однако такое поведение со стороны каждой страны заставляло как минимум хорошо задуматься над своим следующим шагом. Надеюсь только… Элиза тоже это сейчас понимает.

Конечно, ходить на поводу УБИ или КОБРа я не собирался, однако прежде чем ломать стену напролом, нужно убедиться, что за ней не спрятан ров. Этим я и займусь. Сначала нужно встретиться со Шраутами.

Решив, что вернее всего будет провернуть это через Тину, я собрался наконец-то поспать. Но стоило мне об этом подумать, как, не особо стараясь соблюдать тишину, в комнату ворвался агент Рубан.

Сначала он несколько минут активно размахивал руками и тараторил о том, какой я мерзавец, как его все достали и насколько же ему очертело всё вокруг. Только затем мужчина уселся на пустую кровать напротив меня и начал говорить по существу.

— С ректором мы разберемся, у тебя не будет проблем, — он наконец-то выдохнул и уставился себе под ноги. — Но советую на будущее следить за тем, кого ты бьешь в этом городе. Людей с влиянием и связями здесь не меньше, чем бездомных. Это тебе не Альянс Пяти, Марк.

— Я понимаю, но Драгош сам напросился, — я развел руками. — Не люблю, когда меня держат за дурака, — на мгновение наши взгляды пересеклись.

— Слушай, мне прекрасно известно всё, что ты сейчас хочешь мне сказать, — Рубан цокнул языком. — Шрауты обещали тебе одно, а получил ты счастливые студенческие годы, чтоб их. Вот только тебя никто не обманывал, — он покачал головой, — умышленно, по крайней мере.

Я фыркнул.

— И мне должно стать легче?

— Нет, это должно дать мне шанс донести до тебя то, что я хочу сказать, — я просто кивнул. — Шрауты обосрались по полной программе.

Моя бровь заинтересованно поползла вверх.

— Они забыли, что Альянс Пяти — независимая страна, пусть и только формально. А потому, когда одного из председателей кланов просто берут и увозят куда глаза глядят, то кто-нибудь может начать задавать вопросы.

— Например… — я поднял указательный палец вверх, — Республика?

Рубан наигранно улыбнулся.

— Бинго. И поэтому нужно было придумать более-менее вменяемое оправдание тому, почему ты здесь, — он оглянулся по сторонам. — Вот в этом оправдании мы сейчас и сидим.

Я нахмурился. Всё же можно было решить этот вопрос гораздо проще.

— Но почему просто было не сказать об этом мне? Я мог бы сделать какое-нибудь заявление, как председатель. Все вопросы бы отпали, мне бы не пришлось здесь торчать, а ректору Драгошу — тратиться на гипс.

— На это не было времени, это раз. Не знаю, насколько для тебя будет откровением, но история в Постере не может считаться официальным заявлением. Для таких вещей нужна хотя бы минимальная подготовка.

Допустим.

— И тебе никто не доверяет, это два.

— С чего бы? — я хрустнул костяшками пальцев, глядя на свой кулак.

— А кто ты, Марк? — Рубан хмыкнул, — Еще месяц назад тебя толком не было даже на наших радарах. Не то что на Шраутовских. И вот ты появляешься и за считанные недели переворачиваешь политическую игру целой страны с ног на голову. Что бы ты сказал в заявлении? Что гостишь у Шраутов? Они отлично знают цену репутации и не рискнут ею ради того, кто может выкинуть буквально что угодно через какой-нибудь час после заявления. Так что Академия… — он сделал паузу, — была лучшим из доступных вариантов.

— Но вы же понимаете, что я не буду здесь учиться?

— Мы вроде бы не идиоты. Разумеется, всё твоё обучение будет чистой фикцией. На деле ты можешь быть полностью свободен уже через неделю.

Иногда я поражаюсь тому, насколько одно жалкое предложение способно вывести меня из себя. Когда меня загоняют в рамки, я инстинктивно хочу из них выбраться.

— Я могу быть свободен через неделю? Да ладно? — я наклонился к УБИшнику, — И кто же меня остановит от того, чтобы я просто взял и ушел сейчас? Ты?

Не сильно впечатленный Рубан устало сложил руки на груди.

— Да никто не остановит, — он вздохнул. — Разве что твоё любопытство. Герберт Шраут сможет пообщаться с тобой только через неделю, ему есть что предложить и есть что рассказать. Он лично попросил, чтобы я это до тебя донёс.

— И чем же он так занят, раз не может встретиться с человеком, которого волокли сюда из другой страны? — я не видел никакой логики в таком поведении.

УБИшник покачал головой.

— Мы недооценили масштаб того, что произошло в Альянсе. Республиканцы зашевелились. Это перепутало карты всей имперской верхушке, включая старика, — мужчина снова хмыкнул. — А что же до того, чем он там конкретно занят — я хер знает. Может, пьет кровь девственниц, чтобы протянуть лишний денек, может, ещё что. Дед старее всех живых, дел у него точно не оберешься.

Хорошо, хотя бы встречи с Гербертом не придется добиваться с боем. Но и сидеть на месте неделю я тоже не могу. Как бы там ни было, чтобы понимать, какую лапшу он хочет мне повесить на уши, нужно хотя бы немного разведать обстановку, а потому мой план связаться с Тиной остаётся в силе.

Увидев, что меня удовлетворило такое объяснение, Рубан начал подниматься с места.

— Надеюсь, мы друг друга поняли, — он посмотрел на меня сверху вниз. — Не выкидывай фокусов, Марк.

Я кивнул.

— А, — он щелкнул себя по лбу, — чуть не забыл. Для того, чтобы ты начал считаться полноправным студентом Академии, нужно сходить хотя бы на одно занятие. Это не займёт много времени.

— Ты издеваешься? Думаешь, мне правда есть какое-то дело до местных обычаев?

Рубан зевнул.

— Да при чём здесь обычаи. У них тут какая-то навороченная электронная система учета студентов. Нужно, чтобы тебя в неё занесли, — он быстро поморгал помокревшими от недосыпа глазами и указал на стол, где лежал небольшой планшет, — И делов-то.

— Что за цирк…

Рубан пожал плечами и зачарованно уставился на пустую кровать, где сидел минутой ранее, словно раздумывая над тем, не может ли он заночевать здесь. Однако затем резко потряс головой и, попрощавшись со мной, вышел из комнаты.

Я откинулся на кровать.

В последнее время вся моя жизнь была похожа на какой-то абсурдный и жестокий водоворот, в котором я отчаянно барахтался, стараясь выбраться на берег. И когда у меня наконец-то это получилось… всё, что я сделал — это отдышался и нашел себе водоворот побольше.

Но почему? Может, я и вовсе не могу себя чувствовать живым, если мне не приходится бороться за жизнь? Может, дело в том, что больше я ничего, по сути, и не умею? И вместо того, чтобы решать эту новую проблему, я возвращаюсь к старым, где всё просто и понятно? Но… какой бы я ответ себе не дал, он все равно не будет до конца искренним. Так уж устроены люди.

Как бы там ни было, пока понятно только одно: возможно, пока я этого не чувствую, однако так не может продолжаться бесконечно. В какой-то момент мне нужно будет остаться на берегу.

Когда-нибудь.

Но, увы, не сейчас.

Сон одолел меня поразительно быстро.

Я удивленно посмотрел на лучи осеннего солнца, пробивающиеся в комнату через окно. Даже по ним можно было понять, что на улице начинает холодать.

Честно говоря, до меня не сразу дошло, где я нахожусь. Приподнявшись на кровати, я принялся протирать глаза и попытался освежить в памяти события предыдущего дня. Когда разбросанные по сонному разуму события выстроились в логическую цепочку, я глянул на небольшие настольные часы с цифровым дисплеем.

Восемь часов утра.

Не могу сказать, что я был сонливым человеком, однако поспать мне в последнее время удавалось нечасто, а в тишине и на нормальной кровати — уж тем более. Поэтому я не стал бороться с желанием завалиться обратно на подушку и ещё немного подремать. Меня укутало теплом, и я приготовился снова отключиться на пару часов, когда голову просверлил противный, звенящий звук.

Я резко подскочил и оглянулся по сторонам. Будильник звонил из планшета, что лежал на столе.

Это ещё что за?

Быстро схватив тонкое устройство, я разблокировал его экран и пробежался глазами по тексту, что высветился передо мной, после чего раздраженно бросил планшет на соседнюю кровать.

«Напоминание: занятие по теории Силы начнется через тридцать минут»

Точно. То, о чём говорил Рубан перед уходом. Мне нужно сходить хотя бы на одну пару.

Осознав, что больше мне заснуть не удастся, я достал свой телефон и попытался связаться с Тиной, однако девушка решительно не брала трубку и не отвечала на сообщения в мессенджерах. Похоже, придется придумать что-нибудь ещё.

Больше делать мне здесь было нечего. А потому я встал с кровати, немного поправил на себе помятую одежду и схватил планшет, который уже вовсю прорисовывал мне карту к аудитории.

Дверь в коридор заскрипела, и я оставил комнату позади.

В общежитии было шумно. По коридору туда-сюда шныряли группы студентов, бегущих по своим делам, постоянно гремели открывающиеся и закрывающиеся двери, да и в целом создавалось стойкое впечатление, что здание просыпается ото сна. Я начал спускаться по лестнице и ощутил странное чувство причастия к происходящему здесь — пускай моё обучение и было фиктивным, формально сейчас я был таким же учащимся, который идет на пару, как и все остальные.

Это было для меня в новинку.

Я резво перебирал ногами, думая о том, что у меня даже есть время на то, чтобы перекусить, когда внезапно остановился. Где-то между первым и вторым этажом в глазах внезапно почернело, а голова начала страшно звенеть. Если бы я вовремя не опёрся об рукой стену, то, вполне вероятно, рухнул бы прямо на ступеньки, что ничем хорошим бы не кончилось.

Какого черта?

Я простоял так около минуты, изредка замечая на себе странные взгляды проходящих мимо людей. Боль отступила так же резко, как и появилась. Убедившись, что держусь на ногах, я вышел из общежития, совершенно забыв о еде.

Лучшего предположения, чем то, что на организме начал сказываться стресс, у меня не было. Впрочем, боль прошла слишком быстро, чтобы я концентрировал на этом своё внимание.

Быстро преодолев территорию кампуса, который при дневном свете выглядел даже немного симпатичнее, чем ночью, я вошел в главное здание Академии и начал сверяться с планшетом.

«Как удобно», подумал я в начале.

«Какой мудак строил этот проклятый лабиринт», подумал я после пятнадцати минут блужданий по коридорам.

Дело в том, что хоть планшет и прокладывал маршрут сквозь Академию, некоторые проходы, через которые я, казалось бы, должен был пройти без всяких проблем, на поверку оказывались закрыты или вовсе заложены. Поэтому мне приходилось самому блуждать по этажам в поисках нужного обхода, что далеко не всегда заканчивалось успешно.

В любом случае, когда я вышел к нужной аудитории, занятие шло уже около пяти минут. Благо, особых мук совести я по этому поводу не испытывал, а потому просто толкнул дверь и завалился внутрь комнаты.

— Извините за опоздание, я здесь новенький, — произнес я, даже не успев толком окинуть взглядом присутствующих.

Ответом мне послужила тишина.

Я поднял голову и увидел десяток ошарашенных студентов, которые смотрели на меня как на привидение. Напротив них сидел молодой профессор лет на десять старше меня. Его тоже шокировало моё появление.

Ну, понятно. Раз уж даже ректор знает по те мемы со мной, которые разошлись пару недель назад, то эти остолопы и подавно в курсе.

— Извините? — я нахмурился и окинул аудиторию возмущенным взглядом.

Я всё понимаю, но даже несмотря на мою известность, такое поведение казалось мне не совсем корректным.

К моему удивлению, первым заговорил не преподаватель, а рыжая девушка, что сидела на ближайшей ко мне парте.

— Твои глаза, — она ткнула в сторону моей головы указательным пальцем, — Из них кровь течет.

Сначала мне показалось, что я её неправильно расслышал. Однако затем быстро поднес планшет к лицу.

Она не врала. Мои глаза были полностью красными, словно на них порвались все капилляры разом, а из их уголков медленно стекали два тонких красных ручейка. Звенящая головная боль, которую я испытывал немногим ранее, тут же вернулась с удвоенной силой. Я схватился за голову и понял, что мне сильно хочется кашлять. Как никогда в жизни.

Последнее, что я запомнил — это взволнованный женский крик о том, что нужно позвать врача, и сгустки крови, вылетающие из моего рта прямо на паркетный пол аудитории.

— Честно скажу, что раньше я такого не видел. — гладко выбритый врач лет сорока сидел напротив меня с абсолютно идиотской улыбкой, что, по задумке, должна была бы меня обнадежить. — Но, судя по всему, вы каким-то образом настолько перенапрягли свои энергетические каналы, что без сторонней помощи они не справляются с регенерацией.

Я проснулся уже здесь. В небольшом медпункте, спустя двадцать минут после того, как потерял сознание. Врач убедился в том, что моей жизни ничего не угрожает, привел в чувство и теперь популярно объяснял, что именно со мной произошло.

— И Сила забирает вашу жизненную энергию. Это как переутомление. Правда, только вот, не слышал, чтобы она делала это так быстро и так разрушительно.

— Больше похоже на скверну.

Врач покивал.

— Верно, но мы ведь оба понимаем, что будь в вас скверна, вы были бы уже мертвецом, — он пожал плечами. — Так что пока такой диагноз, дальше нужно будет обследоваться пристальнее.

Мертвецом, как же.

— И что мне делать? — я приподнял бровь.

Всё же не хочется ходить, харкая кровью.

Услышав мой вопрос, врач расцвел в лице.

— О, ни о чём не беспокойтесь. Несмотря на жуткие симптомы и быстрое прогрессирование болезни, её под силу излечить любому целителю. Пара сеансов регенерации с пробужденным — и вы забудете, что вас что-то беспокоило.

Я сглотнул ком в горле. Мне не нравилось, к чему он ведет.

— А если, — я цокнул языком, — было бы невозможно излечить эту болезнь магией?

Врач улыбнулся, видимо, рассудив, что я спрашиваю из чистого любопытства.

— Тогда вы бы протянули не дольше недели.

Врач кивнул и начал рассказывать что-то о времени, когда ко мне сможет прийти специалист, но я его уже не слушал. В какой-то момент я и вовсе встал со своего места и под удивленным взглядом врача направился к раковине, что стояла в медпункте.

Холодная вода, которой я умылся, немного привела меня в чувство.

Отлично. Никакой целитель мне не поможет из-за Уробороса. Вполне вероятно, что через неделю я откинусь.

А вместе со мной — и вся столица.