А отличники сдохли первыми – 3: снова в школу (ч.3)

Глава 17 Все вручную

Когда Просперо закрыл за мной дверь тоннеля, я оказался в полном одиночестве среди множества лиц. Укрытые в подвале картины традиционно следили за зрителем своими взглядами, куда бы он ни пошёл. И, шагая к выходу наверх, я невольно проследил почти всю историю живописи — от спрятанных под стекло средневековых миниатюр, до образцов современного творчества, мало походившего на таковое. Но, не смотря на это, неуловимо прекрасное с эстетической точки зрения. Видимо, когда жители крепости складывали здесь то, что по их мнению заслуживало спасения, то шли по помещениям Эрмитажа в том же временном порядке, в котором располагалась гигантская экспозиция.

Быстро отыскав выход из запасников, я оказался на первом этаже дворца.

Загадить один из самых больших музеев мира, судя по всему, не поднялась рука даже у тех гопников, которые досаждали Камчатке почти всю зиму. Вылилось всё это, по их рассказам, в какое-то эпичное столкновение, закончившееся подрывом части Троицкого моста. После которого пришлось перенести блокпост ближе к берегу. Но жители крепости почти избавились от постоянных набегов на свои поисковые патрули по Петроградской стороне.

Выбравшись из тоннелей внутри музейного комплекса, я, конечно, заметил некоторые следы пребывания здесь людей, плевавших на чистоту и порядок. Луч налобного фонаря то и дело выхватывал остатки неаккуратных ночлегов, похожие на то, что мы видели в здании арктического НИИ. Но ни один из оставшихся здесь экспонатов не был испорчен руками выживших. Хотя само время, плюс отсутствие необходимой температуры и влажности, конечно, сказалось на картинах не лучшим образом. Укрыть все шедевры в своих подвалах камчатские не смогли при всём желании.

Внутренний дворик, ведущий от касс и гардеробов музея к выходу на Дворцовую площадь, тоже претерпел нашествие варваров. Те деревья, которые было легко срубить — пошли на дрова вместе с музейной мебелью и деревянными дверями. Клумбы вытоптаны — не то жорами, не то выжившими. Но даже зиявшие разбитыми окнами стены Зимнего дворца всё равно хранили свою светло-зелёную торжественность и роскошь оставшихся белыми колонн и позолоченной лепнины.

И всё так же незыблемо стоял гигантский гранитный столп посреди площади, на которую вывели ворота дворика. Торжественно воздев руку к небу, ангел на вершине колонны взирал на мёртвый город всё с той же печалью в позе. Хотя, вроде бы, только что одержал победу над каким-то ползучим гадом, придавив того крестом. Осталось неясным ещё и то, как этот гад всё-таки изначально попал на такую верхотуру. Наверное, есть в этом какой-то намёк от автора на биологический или карьерный рост иных паразитов. И их неминуемый конец.

В остальном вечерняя площадь оставалась пуста. Я быстро огляделся и, преодолев открытое пространство без особых приключений, зашагал к Дворцовому мосту. Там мне тоже предстояло расправиться с последствия бесконтрольного роста одного паразитического организма…

Как только Шутник избавился от заляпанных доспехов, его ждала целая череда тёплых объятий и дружеских приветствий. Не считая, конечно, немого укора от Майки. Которая сразу всё поняла, как только увидела, что мы вернулись к казармам на местном транспорте.

Но даже угрюмая девчонка, немного поворчав, в итоге тоже была рада видеть его живым и невредимым. Тем более, что Шутник сообщил ей, что вторая версия её двухколёсного друга хоть и была оставлена, но на этот раз уцелела. И пообещал вернуться за ним как только будет время, тем более, что теперь есть на чём.

А вот на меня почти все продолжали смотреть волком и после того, как я тоже привёл себя в порядок, сбросив стальные одежды. Даже речные ведьмочки, чьё благополучное выживание, очевидно, было частично и моей заслугой, теперь прятали взгляды. Видимо, осознав, чего это благополучие стоило кому-то другому.

Лишь молчаливый Хард, который спокойно помог мне избавиться от средневекового облачения, остался как-то подчёркнуто нейтрален. Наверное, если он и не слышал то, что было на кассете, ему всё-таки коротко рассказали. Потому что периодически всё-таки косился на меня с какой-то опаской во взгляде, когда думал, что я это не замечаю.

Рикардо среди встречающих видно не было. Ну да ладно, а то ещё и он бы волком смотрел…

Шутник, едва убедив дочь и подругу в том, что с ним не случилось ничего плохого, тут же заметил такое отношение к моей персоне. И поспешил прийти на помощь:

— Успокойтесь вы уже… — Устало опустившись на одну из скамей у входа в лазарет, он обратился к собравшимся рядом с машиной подросткам. — Что бы вы там ни услышали в нашей посылке, Рик всё ещё Рик…

После этих слов он ещё раз внимательно присмотрелся к моему лицу. И расслабился, кивнув своим мыслям:

— И если к Брокеру у вас, очевидно, есть вопросы, то на Рика я могу положиться как на себя. Чего и вам желаю…

— А это кто? — Лара присоединилась к остальным чуть позже, выйдя из казематов в сопровождении какого-то паренька, забинтованного по самые глаза. Её вопрос был обращён в сторону братьев, немного стушевавшихся под общим вниманием.

— Я знаю, кто это… — Неожиданно злобно прошипела Белла, освободившись от объятий отца. И ткнула пальцем в Тима-старшего. — Вот этот — дезертир! Сначала напросился к нам, а потом сбежал!

— Ты из Питонии, что ли? — Паренёк и не думал как-то смущаться от такого обвинения. Наоборот — гордо выпрямился, расправив худые плечи. Да нафиг надо было мне там с вами маршировать! Сделал дело и убёг, пока вы ушами хлопали!

— Точно, он… — Неожиданно послышалось со стороны забинтованного паренька. Присмотревшись к нему, я заметил на его плечах такой же моряцкий воротничок, как у дочери Шутника. — Ещё и буйки украл с батарейками…

Тим снова невозмутимо пожал плечами. Но отошёл спиной к пикапу, потянув за собой и брата:

— Мелкого вы бы всё равно не приняли… — На этих слова он положил руку на плечо родственника и отодвинул его за спину. — Так что я просто выполнил контракт и послал вас куда подальше.

— Это с чего ты взял? — Белла продолжала краснеть от возмущения и сжимать кулаки.

— Да чё-то я там у вас никого младше тебя и не видел! Вот бы знать почему!

— Погодите. — Вмешался Шутник, тоже встав вперёд дочери. — «Контракт»? Ещё один?

Тим кивнул на меня:

— Да как раз эти буйки и надо было тогда раздобыть. Вот я и притворился, что офигеть как хочу в вашей банде жить. — Он продолжал заслонять братца собой и смотреть на всех с вызовом. — Еле вытерпел ваши порядки… Как в тюрьме, блин…

В ответ Белла лишь презрительно фыркнула. А забинтованный нахимовец покачал головой, угрюмо взирая на братьев из-под надвинутой на глаза повязки:

В повисшей напряжённой тишине послышался озадаченный голос Киры:

— А я вот чего не пойму… Зачем вы вообще делали то, что он просил? — Этот вопрос девушка обратила и к братьям и к ведьмочкам.

— Ну мы же не знали… — Замялась Альфия. Сейчас от её обычной бойкости не осталось и следа.

— А чё такова⁈ — В свою очередь возмутился Тим. — Жить-то как-то надо! А Брокер всегда по чесноку за работу платил. Что обещал — то в тайниках и было. Ни разу не кинул!

— Да это понятно. — Махнула на него рукой Кира. — Вы же всегда заранее знали, что где лежать будет, я правильно понимаю? Нафига тогда вообще было что-то делать? Подождали до указанной даты — и забрали…

— Ха! — Синхронно усмехнулись оба брата. Но продолжил только старший. — Они мне тут ещё чё-то про «дезертира» предъявляют… Были такие ловкачи поначалу, да! Потом одного нашли с кишками наружу… Всем Просветом ходили смотреть, где его повесили… Уж больно затейливо… А второго такого хитреца возле Парнаса свои же на кол посадили. Когда узнали, что Брокер с ним связался, а тот, мудак, его кинул. Потому что теперь новых заданий для их банды не дождёшься. Как и ништяков…

— Да, про это тоже на кассете было, тащемта… — Паук вылез из кузова пикапа последним. — Про висельника на Просвете. Ты просто недослушала…

— Так что там вообще было? — Шутник поинтересовался у своей подруги, которая обнимала его с другой стороны от дочери. — Какая-то исповедь, что ли?

— Да не. Типа дневник. — Покачала головой Кира.

— Или, скорее, отчёт… — Угрюмо добавила Белла. — Только там по-английски. Мы не всё поняли.

— Угу… — Послышалось со стороны забинтованного нахимовца. — Какой-то военный жаргон сплошной. Но наши когда услышат — лучше разберутся…

— Кстати об этом. — Снова оживился мой напарник. И обратился к братьям. — Ну-ка давайте, рассказывайте свою роль в этом театре…

Как выяснилось — запись действительно предоставила жителям Камчатки все необходимые доказательства. Как о том, что Кронштадт не был причастен к многочисленным провокациям, так и о том, что все они были за моим авторством. И рассказ братьев частично подтвердил и повторил планы Брокера на то, чтобы столкнуть лбами самые крупные группировки города.

Так как им отводилась лишь роль наблюдателей, подробностей они знали немного. В частности, братьям полагалось лишь запустить с крыши хлебозавода несколько фейрверков, если вдруг Камчатка всё-таки решит прийти на помощь островитянам. Кто и где должен был заметить этот сигнал, они тоже не знали. Может — кто-то из других игроков в схеме Брокера. А может и он сам, если бы всё продолжало идти по плану, озвученному на кассете.

Кроме этого оставалось неясно то, чего я вообще хотел добиться с помощью всех этих манипуляций и «контрактов», кроме того, чтобы уменьшить поголовье выживших и уничтожить последние очаги порядка и цивилизации в северной столице. Наверное, это должно было стать последними записями в аудио дневнике. Которых я по понятным причинам сделать уже не смог.

Но, в любом случае, вместо того, чтобы готовить Кронштадту какую-то месть, команда Вракса теперь срочно занимались организацией спасательной экспедиции. В которой, мне, как казалось, не было места. Ведь, не смотря на утверждение Шутника, доверия у окружающих я больше не вызывал ни малейшего.

Однако, именно для того, чтобы спасение Питонии стало возможным, я сейчас и бреду по пустой ночной улице прямо в то, что все остальные называли «инкубатором». Доверяйте — не доверяйте, но помочь вам всё равно оказалось больше некому…

— Да она же не ходу! — Шутник тоже сначала не поверил в слова Паука. — Там же сплошная бутафория, разве нет?

— Дык у нас теперь и буксир есть, тащемта! — Хрипун указал со стены на пришвартованную к причалу «Питонию». — А бутафория — не бутафория… «Аврора» плавает, это главное. И места на ней как раз для всего хватит.

— Для чего всего? — Напарник переглянулся со мной. — И потом… Ты же говорил, что крабы этот буксир чуть не утопили…

— Так точно. — Я кивнул в ответ.

— А вот для этого нам много места и нужно. Чтобы не утопили. И всё остальное до питонов тоже надо довезти, пока их там не сожрали, например…

— А один буксир с целым крейсером точно справится? — Я тоже с сомнением оглядел раскрашенную «Питонию», мысленно сравнивая её и русло реки с габаритами плавучего памятника.

— Дык её тут уже таскали взад-назад, когда ремонт делали, например. Недавно совсем. — Пожал плечами Паук. — Тогда четыре буксира тащило, конечно… Но остальные три, тащемта, только мешали. Ну, в смысле, в стороны тянули, чтобы не болтало от берега к берегу. А щас то пофиг — пусть поцарапается — ничё страшного.

— А мосты? — Шутник попытался рассмотреть то место, где Троицкий мост кончался развалинами. — Там, допустим, протиснетесь. Но остальные-то все сведены.

Я припомнил уровень воды под мостом, который мы только что пересекли на Брокмобиле и снова согласно кивнул:

— Точно. Там и буксир-то толком не протиснется. Даже без крабов и миног.

— На Малой Неве — да. — Согласился пацан, указав на север от стрелки Васильевского острова. — Там и по ширине встрянем на повороте. Да и на мель плотно сесть — раз плюнуть, тащемта. А вот по Большой — можно попробовать. Там до выхода из порта — только два моста остаётся.

— Это всё равно что две тысячи, чё там пробовать… — Шутник всмотрелся в указанную сторону — на юг от стрелки. — Там вон тоже крабы, похоже…

— Благовещенский ещё летом снесло к херам, тащемта. Как раз из-за крабов. Они там какой-то кислотой всё весной так засрали, что сталь насквозь проело за весну. — Пацан тоже смотрел в сторону ближайшего к крепости моста. — А Дворцовый ещё держится, его уже позже весь облепили… Но на буксире же ещё и взрывчатка была.

— Так вы его тоже снести хотите? — Сомнение и не думало пропадать с лица напарника. — Тут не пара мешков, тут пара тонн нужна. И то, вряд ли поможет…

— Взрывать там надо не мост. А то, что мешает его развести вручную. — На этих словах паук глянул в мою сторону.

— Вручную⁈ Дворцовый⁈

Парень пожал плечами, продолжая глядеть на меня:

— Это последний мост в Питере, у которого сохранился такой механизм, тащемта…

Технически, конечно, для этого нужно было двое. И Шутник уже должен быть готов крутить лебёдку со стороны Васильевской стрелки, спустившись в соответствующие помещения под мост. А я, со стороны Адмиралтейства, должен был забраться в симметричные каверны и уничтожить то, что наросло на одном из двух противовесов. Расчистка взрывом должна была дать достаточно времени, прежде чем саккулина не сомкнёт пролёты обратно.

Недавняя вылазка местной фауны на стены крепости, к счастью, существенно проредила ряды местных крабов. И ни на самом мосту, ни на лестнице, ведущей в закрытые технические помещения, я не встретил какого-то активного сопротивления. Пара дохлых крабов и пара живых — все взирали в пустоту примерно с одинаковым выражением на бледных опухших мордах. Полностью игнорируя моё появление.

И только когда я открыл последний люк перед спуском на бетонные перекрытия над самой водой, живность пришла в движение. Посветив в открывшийся лаз я увидел десятки недовольных взглядов. Приросшие к живой гирлянде из серо-жёлтых сосудов твари завозились и заворчали, когда луч фонаря ударил в белесые зрачки. А по бетону заёрзали десятки склизких «головастиков», прячась от света по углам или спрыгивая в воду.

— Тихо, тихо, ребята… Свои… — Посветив в разные стороны я так и не дождался каких-либо агрессивных шагов.

Лишь порыв ветра, прогудевший между стальных балок и ферм, принёс уже знакомую жуткую вонь. От которой меня не только замутило. Тут же появились и другие неприятные ощущения…

Ты один из нас…

Поспешно отдалившись от ржавого люка, я глотнул немного свежего воздуха, перегнувшись через перила с подветренной стороны. И дождался, пока головокружение пройдёт вместе с этим призрачным эхом внутри черепной коробки.

Ладно. Рецепт известен. Подыши поглубже, вдохни побольше и действуй быстрее. Тут всё, как на схеме. Спуск по вертикальной лесенке, проход до центра зала, потом направо — сунуть рюкзак с взрывчаткой между балок и тем, что наросло на противовесе — как можно глубже. Вытянуть шнур и поджечь. Потому — сразу обратно, пока крабы не почуяли подвох. И шнура и воздуха к этому времени должно остаться секунд на тридцать…

Может, хоть после этого все остальные снова будут смотреть на меня как на человека. А не на морального урода, виноватого в ужасных смертях их друзей и близких…

Вдох. Выдох. Глубокий вдох… Вперёд.

После торопливого спуска и приземления на мокрый бетон на штаны прыгнул головастик. И я чуть не выругался, когда рефлекторно сбросил его в воду. И второй раз я чуть не ругнулся, когда эта тварь привлекла своим визгом внимание всей остальной гирлянды.

Но белесые глаза лишь равнодушно проследили за его полётом, скользнув по моей замершей фигуре безразличным взглядом. Ладно, пойдём дальше…

Аккуратно перешагивая через пульсирующие сосуды, я добрался до центра помещения секунд за двадцать. И ещё примерно столько же ушло на то, чтобы запихнуть свою ношу в узкое пространство между верхними балками и гигантским бетонным противовесом и вытащить шнур. Рюкзак как раз уместился между двух колыхающихся отростков, протянутых по всей длине тяжёлого груза — от балок до бетона. Взрыв самодельного пороха вряд ли разорвёт их по всей площади. Но хотя бы ослабит. И эти многотонные блоки всё-таки можно будет опустить в воду даже с помощью ручного механизма. А стальные пролёты — поднять достаточно высоко для прохода плавучего мемориала.

Так… Сначала тщательно вытри руку, чтобы зажигалка не намокла. Без воздуха пока терпимо. Всё. Огонёк бежит к сумке — а я к выходу.

Оттолкнув по пути пару плешивых крабов, я снова привлёк внимание живой гирлянды. Ладно, тут уже не до расшаркиваний… Вот и лестница… Прыгаю, хватаюсь и подтягиваюсь к люку…

— Кланг!

…И ржавый пролёт остаётся в моей руке.

А в лёгких уже нет кислорода.

Фонарик высвечивает выход с обломком лестницы примерно в метре над вытянутыми вверх руками.

И у меня всего несколько секунд на принятие решения: остаться здесь с этими ребятами или прыгать в ледяную воду следом за головастиками. К тому, что плещется там во тьме вместе с ними…

Секунда. Начинаю выдыхать, чтобы хоть как-то обмануть организм и не позволить ему сделать рефлекторный вдох.

Вторая. Пробую допрыгнуть. Безрезультатно. Руки лишь скользят по сырому бетону в сантиметрах от края. Кажется, я уже однажды пытался выбраться из подобной ловушки… Неудачно… Ведь тогда тоже остался один…

Третья секунда. Лихорадочно оглядываюсь в поисках хоть какой-нибудь подставки. И замечаю, что искрящий огонёк уже почти забежал по шнуру за край ниши с рюкзаком…

Мы вместе…

Ну уж нет. Лучше Нева, чем я снова стану одним из вас… «Снова»?

Ты один из нас…

— Держись, Рик. — Глубокий баритон перебил этот жуткий шёпот.

Жилистая крепкая ладонь опустилась сверху прямо перед лицом. И в свете фонаря из люка на меня сверкнул один глаз и жуткая улыбка под ним, нарисованная на белой тряпке:

— Ты не один…