Абандон 3

Локация 8. Великая Сушь. Глава 1

Предчувствия Дамира не обманули. На нас напали через несколько часов после выхода из оазиса, после полудня. Солнце пекло нещадно. Я очень жалел, что мои солнцезащитные очки были разбиты внутри машины во время нападения шаи-акаба. Местные же для защиты глаз использовали специальные полоски плотной материи с узкими прорезями, которые мне казались дико неудобными. Поэтому большую часть времени я сидел на платформе с закрытыми глазами.

Сначала я услышал чавкающий звук откуда-то со стороны водителя. Он не казался опасным. Вроде как резко открыли бурдюк с водой или что-то в этом роде.

Но в следующее мгновение я ощутил, как на меня навалился Дамир.

— Эй! — успел возмутиться я и открыл глаза.

— Лежи, — он сдавленно шепнул мне в ухо.

Наконец, мне удалось проморгаться. Я повернул голову и посмотрел в сторону водителя. Он по-прежнему сидел на своём месте, только теперь из его спины торчала довольно длинная штуковина, испачканная кровью. Она не давала ему упасть.

Повозка продолжала двигаться вперёд, никем не контролируемая.

Я посмотрел вправо. Возле меня лежала Соня. Её глаза были расширены от ужаса.

— Оставайся здесь, — сказал Дамир, — я разберусь!

Он достал из ножен свой кроткий меч и на корточках двинулся к краю платформы.

Только теперь я разглядел нападающих. Они скакали верхом на животных, напоминающих лишённых горбов верблюдов. На них были светло-коричневые накидки, сливающиеся с песком. Из-за этого даже вблизи было сложно определить контуры их силуэтов.

Некоторые из нападавших сжимали в руке короткие толстые пики. Я понял, что именно такой был убит наш водитель.

Двое налётчиков приближались к платформе с очевидным намерением десантироваться. Дамир прыгнул в ту сторону, держа меч наготове.

А через мгновение грохнул выстрел.

Я с изумлением смотрел на Сяоюй. В её руке как по волшебству оказался небольшой черный пистолет.

Ругая себя последними словами, я метнулся к нашему закреплённому багажу, где хранилось оружие. Пока я доставал пистолет и вставлял магазин, Сяоюй ещё одним метким выстрелом уложила второго нападающего.

Теперь налётчики были осторожнее: держались на удалении от повозки.

— Прикрой! — крикнул Дамир.

После этого он резко рванул в сторону водителя. Поглядев перёд по курсу, я понял почему: мы ехали прямо на большой камень, торчащий посреди пустыни как зуб дракона.

Он успел перехватить управление метров за пятьдесят до препятствия. Платформа плаво ушла влево.

Только теперь я обратил внимание, что другие повозки из нашего каравана куда-то исчезли. Впрочем, вскоре я их обнаружил: они резво двигались в противоположном направлении, миновав отряд нападавших.

Значит, цель — это именно мы, а не просто караван. Плохо. А ещё хуже, что я всерьёз надеялся на нанятую охрану.

Я наблюдал за погоней, прикидывая, удастся ли нам уйти. Животные, на которых передвигались налётчики, были не слишком быстрыми, на первый взгляд, но, похоже, их специально придерживали, оценивая опасность. Похоже, напавшие не знали о нашем огнестрельном оружии.

Это продолжалось минуту — две.

— Есть ещё? — услышал я у себя за плечом.

Обернувшись, я увидел Ланюя. Он кивнул на мой пистолет.

— В мешке, — я кивнул в сторону багажа, — разберёшься?

— Разберусь, — кивнул тот.

Обернувшись, я увидел, что Соня забилась за одну из опор, на которую крепилась солнечная панель, и не двигалась, тревожно озираясь. Молодец.

В этот момент один из преследователей резко вырвался вперёд и начал стремительно сокращать разделяющее нас расстояние. Он прильнул к шее своего скакуна, обхватив её левой рукой. А правой удерживал что-то тёмное, продолговатое.

Словно почуяв что-то, Дамир обернулся. Быстро оценил обстановку, и заложил резкий вираж вправо, отчего платформа даже оторвалась левыми колёсами от песка, рискуя опрокинуться. Я рухнул на пятую точку, чтобы не свалиться.

Он сделал это очень вовремя: вырвавшегося вперёд налётчика окутало облако дыма, а в нашу сторону летел сигарообразный предмет, изрыгая пламя из тыльной стороны.

Лунюй в это время достал из нашего багажа ещё один ствол и первым открыл огонь по стрелку, запустившему по нам ракету.

Сам реактивный снаряд прошёл в стороне, разминувшись с бортом платформы всего на пару метров.

Метрах в тридцати он врезался в бархан. После взрыва нас обдало волной горячего воздуха.

Я присоединился к Лунюю, стараясь целиться как можно аккуратнее.

Первым пал скакун стрелка, придавив его самого.

Дамир развернул платформу, и двинулся в сторону нападавших. Поравнявшись с поверженным стрелком, он резко затормозил, остановил платформу и спрыгнул на песок.

Держа перед собой меч, он приблизился к вдавленному в песок боевику и что-то тому прокричал.

Мысленно я одобрительно кивнул: взять одного из нападавших в плен это разумный ход. Как минимум мы получим информацию. А как максимум — заложника.

Остальные боевики мялись в отдалении, видимо, решая, как быть в изменившихся обстоятельствах.

Очевидно, они считали нас куда более лёгкой добычей. Это внушало некоторый оптимизм: значит, их источники информации не слишком хорошо информированы.

Я видел, как придавленный боевик пристально глядел на Дамира. Когда тому оставалось метров десять, нападавший вдруг выхватил свободной рукой кинжал и вонзил его себе в горло, по самую рукоятку.

Брызнула кровь. Она была удивительно яркой на выбеленном жарким солнцем песке.

Дамир, не задерживаясь ни на секунду, рвану обратно.

Всего через пару мгновений он снова был на месте водителя платформы.

Мы разгонялись. Встречный ветер стал ощутимым. Я даже не думал, что эта колымага может двигаться так быстро!

Теперь мы преследовали боевиков, напавших на нас. Расстояние сокращалось.

Наконец, можно было прицельно стрелять — хоть это и не было простой задачей на неровных дюнах.

Погоня продолжалась минут пятнадцать, и за это время мы совместными усилиями успели уложить всех, кто посягнул на нашу безопасность.

— Я думал, охрана караванов — дело серьёзное… — сказал я, когда платформа замедлила ход и остановилась.

Дамир грустно посмотрел на меня.

— Так и было, брат-каа, так и было… — проговорил он, — происходит что-то странное.

К нам подошёл Ланюй.

— Спасибо, — он протянул мне пистолет.

— Оставь себе, — ответил я, — вижу, ты умеешь с ним обращаться.

— Спасибо, — кивнул китаец, — за доверие.

— Нам надо держаться вместе, — ответил я, — иначе никак.

— Тут ты прав, — вставила Сяоюй; она тоже присоединилась к нам.

— Где ты прятала оружие? — Соня незаметно выскользнула из своего убежища и теперь, нахмурившись, глядела на Сяоюй, — я думала у вас нет пистолетов…

— У нас и не было, — китаянка пожала плечами, — взяли там же, где и вы — на базе контрабандистов. Неразумно идти в чужой мир совсем без оружия, не так ли?

— Пожалуй, — согласился я, — только в следующий раз предупреждайте о таких делах, ладно? Раз уж мы договорились держаться друг друга.

Китаянка помедлила, но потом всё-таки согласно кивнула, глядя мне в глаза.

— Надо выяснить, кто это был, — неожиданно сказал Дамир.

— Но как? — Сяоюй всплеснула руками, — надо было раньше думать — мы всех перебили.

— Они бы всё равно не сдались в плен, — ответил Дамир, выразительно посмотрев на мой бок — туда, где в мешке, на привязи через плечо, висел сульвикар.

Мне стало не по себе.

— Ты… уверен? — спросил я.

— Речь о нашей безопасности, — ответил он, — в нормальной ситуации я бы не стал настаивать. Но тут слишком много странного: нападавшие убили одного из караванщиков. А остальные убежали, как будто заранее сговорившись. Не думая о последствиях, которые могут быть очень тяжёлыми для каждого из них. Слишком много странного. Нам надо знать точно, что происходит прежде, чем двигаться дальше.

— Согласна, — впервые после нападения заговорила Сяомэй; в отличие от напарницы, она всё это время провела лёжа ничком под защитой баулов с багажом, — они подобрались слишком быстро! Они могут вернуться, лучше подготовившись.

— Ну так и мы будем готовы, — сказал Ланюй.

— Нет, если не узнаем, кто это и каковы их возможности, — добавила Сяомэй.

— Ладно, — кивнул я, — мы попробуем… надо только определить, кого именно из них?

— Двоих, — сказал Дамир, — нашего водителя. А потом того, который убил себя.

— Почему его? — удивился я, — он, похоже, крепкий орешек, и заставить его говорить правду будет не просто…

— Оставь это мне, — Дамир так сверкнул глазами, что я почувствовал, будто холодок пробежал по спине.

Это было жутковато — целиться в мертвеца из чего-то, очень похожего на оружие. Зная, что он может ожить. Да что там: что он обязательно оживёт, если верить информации Дамира. А не верить ей у меня не было никаких оснований.

Хотя сомнения меня не покидали: а что, если сульвикар сработает так же не прямо, как в нашем мире, и оживит всех боевиков? Это будет номер: отстреливать их заново, рискуя жизнью. Однако Дамир заверил меня, что в этом мире сульвикар совершенно точно действует по-другому, оживляя лишь того, на кого направлен его ствол.

Лицо водителя успело посинеть. Кровь запеклась на губах, а открытые глаза затуманились матовой поволокой.

Дамир уложил его на платформу, вытащив копьё из груди. Кровь застыла в открытой ране, не спеша вытекать.

— Ну что? — спросил я, оглядев присутствующих, — готовы?

Кивнул только Дамир.

И я нажал на спусковой крючок.

Первые несколько секунд ничего не происходило. Я даже с огромным облегчением подумал, что Дамир ошибся, и это сердце, которое я притащил из своего мира, вовсе не является сульвикаром. Даже набрал в лёгкие воздуха, чтобы сообщить ему об этом.

Но в этот момент водитель закашлялся, лихорадочно схватившись за горло.

Его лицо стремительно обретало краски жизни.

Он кашлял где-то минуту, выплёвывая сгустки крови. А потом уселся, опёршись руками на платформу, и глядел на нас, недоумённо моргая.

— Ну что, драгоценный, — улыбнулся Дамир, усаживаясь на корточки перед водителем, — расскажешь нам, почему свои тебя бросили?

— Ч… что произошло? — хрипло спросил водитель, глядя на нас со смесью ужаса и недоверия.

— Тебя убили, — сказала Соня, — нас пытались захватить.

— Но… кто? Кому это надо? И где остальные? Постойте… — он потёр висок, — я… ох… — в его глазах появилось выражение ужаса, — я был… я был…. Это…

Дамир опустил ему на плечо свою тяжёлую ладонь.

— Приятель, думаю, об этом тебе лучше не распространяться. Ты это понимаешь? — водитель сфокусировал на нём взгляд; паника и ужас медленно отступали, — тебя воскресили с помощью сульвикара. Это большая честь. Относись дальше к своей жизни ответственно, как к щедрому дару. Понимаешь?

— Да, — закивал водитель, — понимаю…

— А теперь расскажи, почему свои оставили тебя на погибель, — мягко повторил вопрос Дамир.

Водитель всхлипнул.

— Это моя первая поездка, — сказал он, — в караванщики, особенно электрические, пробиться очень сложно. Сюда, как правило, беру только своих: родственники, друзья, кто-то связанный по бизнесу… я из кожи вон лез, чтобы доказать свою полезность. Наизусть изучил Великую Сушь. Исходил пешком и на зимлах, — откуда-то я знал, что «зимлы» это и есть верблюдоподобные животные, — думал, что дорос… — он вздохнул, — а, выходит, меня взяли, как расходный материал…

— Плохо, — тихо сказал Дамир, обращаясь ко мне.

— Значит они это планировали ещё до нашего выхода, — сказал я.

Дамир кивнул.

— Я слышал, что синдикаты иногда делают такое. Несмотря на кару, которую обещает закон за такие деяния. Никто ни разу не доказал подобного… — он вздохнул.

— Теперь по закону платформа принадлежит тебе, — заметил Дамир.

— Да, но как я смогу работать? — он пожал плечами, — мне теперь живым не доехать до города. Как и вам. Или мы, или они… подождите, — взгляд водителя становился всё более осмысленным, — как вы отбились?

— Вот что ты сделаешь: по прибытии в Причалы ты продашь платформу. Мы оформим свидетельства, чтобы не возникло вопросов с чистотой сделки, — сказал Дамир, проигнорировал вопрос водителя, — после этого бери деньги и переселяйся.

Водитель нахмурился, задумавшись. Потом потрогал пропитанный задубевшей кровью материал своей тоги. Запустил пальцы в дыру, оставленную копьём.

— Хорошо, — кивнул он, — благодарю за помощь. И неизбывно благодарю досточтимого владельца сульвикара за вторую жизнь, — он, приложив ладонь к правой стороне груди, не вставая, поклонился мне. Я сообразил, что это часть ритуального поведения, принятого среди местных, — обязуюсь жить достойно и нести правду и благо.

Я посмотрел на Дамира. Тот кивнул, не дав никакой подсказки.

— Живи достойно и неси благо, — ответил я интуитивно.

Судя по тому, что Дамир улыбнулся, я всё сделал правильно.

— Теперь время узнать больше, — сказал он, после чего вернулся на место водителя и тронул платформу, возвращаясь к месту, где умер боевик, стрелявший в нас из взрывострела.

Водитель испуганно посмотрел на меня.

Дамир остановил платформу довольно далеко от мёртвого боевика и его зимла. Я не сразу понял, что он сделал это совершенно намеренно: так, чтобы дюна скрывало то, что будет происходить от остающихся на платформе.

— Уверен, что хочешь остаться? — спросил он меня, когда я уже целился из сульвикара в боевика.

Дамир предварительно вытащил из-под погибшего животного и тщательно связал по рукам и ногам.

— Нет, — честно ответил я, — но… понимаешь, я вроде как чувствую ответственность за то, что делаю с помощью сульвикара… это какое-то внутреннее ощущение, что так правильно…

Дамир кивнул. Но потом добавил:

— Если будет совсем невмоготу — лучше отойди. Это не грех. Только ни в коем случае не вмешивайся. Этот шаи-нечистый будет много врать, чтобы спасти себя. Он профессионал высокого ранга. Простому боевику никто не доверил бы взрывострел. Увидит слабину — будет давить изо всех сил.

— Не беспокойся, — ответил я, — жизнь Сони и остальных для меня дороже.

Дамир снова кивнул и отошёл в сторону, давая мне возможность «выстрелить».

Я заметил, что боевик начал дышать, хоть он по-прежнему лежал неподвижно. Дамир, держа меч наизготовку, бесцеремонно пнул его в бок.

— Хватить ломать комедию, — сказал он ледяным голосом, — если не хочешь умирать много-много раз. И каждый раз — по-разному.

Это подействовало. Боевик открыл глаза и посмотрел на нас взглядом, полным ненависти.

— Ты знаешь, кто он? — спросил он Дамира с яростью и негодованием.

— Я знаю, кто ты, — спокойно ответил тот, — преступник, нарушающий законы всех гильдий и верований.

— Ты спутался с дэвом! — рявкнул пленный.

По его лицу я видел, что он ожидал со стороны Дамира бурной реакции. Возможно, это был его последний козырь.

— Я могу доказать, — добавил боевик; его глаза начали бегать, он уже понимал, что его последний, отчаянный план, дал сбой, даже не начавшись, — я знаю, что…

— Заткнись, — произнёс Дамир, — говорить будешь, когда я буду спрашивать. Усёк?

Сказав это, он протянул руку и одним движением сломал боевику сустав указательного пальца правой руки.

Тот истошно заорал.

— Я же сказал — заткнись, — повторил Дамир, — или ты хочешь почувствовать кости в руке?

Боевик перестал орать. Теперь он только шипел и постанывал.

Мне стало не по себе. Конечно, я понимал ситуацию — но вот так, беспомощного и безоружного… может, мне и правда лучше было уйти?..

— Кто послал вас? — спросил Дамир, — соврёшь один раз — будет наказание.

— Варсы… — ответил боевик, — из городской управы.

— В это не так просто поверить, — произнёс Дамир. — Это серьёзное обвинение. Больше похоже на то, что ты пытаешься заманить нас в ловушку…

— Клянусь! — выдохнул боевик, — знаю, мы сами удивились… не хотели за это браться. Но они предложили полгода индульгенции, а у нас как раз наладились новые связи…

— С чего они решили, что он дэв? — Дамир кивнул в мою сторону.

В глазах боевика на секунду затеплился огонёк надежды, но быстро угас, нарвавшись на мою ухмылку и встречную улыбку Дамира.

— Они давно следили за одним из них. Доказанным дэвом, который в первом разговоре с варсом не отрицал своего происхождения. Это всё записано свидетелями. Неопровержимо. Ему дали побегать, в надежде, что он приведёт варсов из стражи в гнездо. И они были правы.

— Почему нас не взяли сразу? — спросил Дамир.

— Потому что брать обладателя сульвикара и строить обвинения на одном эпизоде — неразумно, — ответил пленный, — и они правы. Вы бы выкрутились, если бы стража раскрыла карты. Максимум удалось бы казнить первого дэва, но вы бы остались чисты… поэтому мы должны были забрать сульвикар.

— Только сульвикар? — уточнил я.

— Только его, — кивнул пленник.

— А нас убить? — Уточнил Дамир.

— Да, — даже я заметил, что боевик немного заколебался прежде, чем ответить.

«Наградой» за ложь стал второй сломанный палец.

— Кто-то мог погибнуть. Это допускалось, — сказал пленник, отдышавшись. — Но обладатель сульвикара должен был выжить.

— Поэтому ты мешкал с взрывострелом? Прицеливался?

— Да.

— Почему он должен был выжить?

— Я не знаю, — ответил боевик быстро.

Дамир снова потянулся к его руке.

— Наверно, они встречают вас в Причалах! — крикнул он, не дожидаясь ещё одного перелома, — вас должны взять с позором. Там не видели его с сульвикаром. Народу будет проще. Скорее всего, казнь устроят там же.

— Наверно?

— Точно. Да. Они говорили об этом между собой.

— Ясно, — кивнул Дамир, — скажи… ты ведь давно обитаешь в Суши?

— С детства, — подтвердил боевик.

— Скажи. Ты сможешь живым добраться до оазиса отсюда? Если мы отпустим тебя.

Боевик колебался.

— Я не могу вернуться в город. Стража сделает так, что я навсегда исчезну…

— А я не говорил про город, — сказал Дамир, — я говорил про ближайший оазис.

— Я исчезну, обещаю, — сказал боевик, — тут наши интересы совпадают.

— Полагаю, это «да», — сказал Дамир, и, наклонившись вперёд, одним стремительным движением свернул боевику шею.

— Очень важный урок, брат-каа, — он поднялся и обратился ко мне, — если когда-то тебя самого благородный варс воскресит с помощью сульвикара — не забудь его поблагодарить за это и произнести положенные слова. Этот вонючий пёс забыл очень важный закон Великой Суши.

— Так, как это сделал водитель? — уточнил я.

— Да, — кивнул Дамир, — именно так.