Абандон 3

Глава 2

Дамир убедил нас, что в Причалы следует ехать открыто, как мы и планировали, несмотря на опасность. По его словам, простой демонстрации сульвикара будет достаточно, чтобы сорвать любые планы публичного ареста. Зато наши противники проявятся, обозначат себя — так, что нам будет значительно проще и безопаснее готовиться к отплытию.

Немного подумав, я согласился с его доводами. А остальные члены команды меня поддержали.

Вторую ночь в пути нам пришлось провести в пустые, под открытым небом. По плану к вечеру мы должны были достичь небольшого поселения, расположенного среди начинающихся отрогов древнего хребта, отделявшего Великую Сушь от моря, но нападение нас сильно задержало.

Хорошо хоть багаж уцелел, в том числе тёплые вещи, которые оказались очень кстати.

Мы поужинали, не разводя костра, и легли спать.

Соня устроилась рядом со мной, под большой шерстяной накидкой, которую нам подарил Дамир. Подстилка из плетёной соломы, брошенная на платформу, была жестковата — но выбирать не приходилось.

Я лежал головой к краю и глядел на ночное небо. Рисунок ярких звёзд местами напоминал привычные созвездия, но мелкие различия здорово сбивали с толку. Потом я плюнул на попытки найти что-то знакомое, и просто наслаждался видом. Это и правда было очень красиво: громада Млечного пути в ожерелье разноцветных звёзд.

Думалось о доме. Я вспоминал промозглые московские зимы без единой звёздочки на тёмном, оранжевом из-за уличных фонарей ночном небе. Как шёл домой после дополнительных занятий на кафедре. Да, загадки математики захватывали, заставляли забыть о внешнем, неблагоприятном мире, приближали к чему-то неосознанно-великому.

Когда-то, осилив доказательства гипотезы Пуанкарэ, созданное великим Перельманом, я вдруг понял, что не хочу погружаться в этот мир настолько сильно. Осознал, что магия цифр может вытеснить реальность.

А мне хотелось большего. Хоть раз по-настоящему попасть из зимы в лето. А если быть совсем честным — мне хотелось других миров. В моё время это было ужасно немодно, «тупо», как сказали бы другие студенты. Но что поделать. Мне хотелось почувствовать радость открытий, не достигая стадии «чистого разума», когда на окружающую действительность становится плевать, потому что не такая уж она и реальная. И что она даёт меньше, чем подлинная музыка творения — математика.

После той прогулки как-то само собой получилось, что из потенциального гения я сначала перешёл в разряд одарённых студентов. А потом и вовсе оказался на задворках «научного процесса».

Именно тогда я открыл для себя мир заброшек, который и привёл меня сюда. Под звёзды чужого неба.

Словно отвечая на мои мысли, звёзды начали мерцать. Сначала едва заметно. Потом всё сильнее. А когда число звёзд вдруг начало расти, покрывая всё небо алмазной россыпью, я решил, что сплю, но на всякий случай мотнул головой. И чуть не ударился о платформу за краем циновки.

Я не спал. А звёзды словно приближались, грозя затопить сонные дюны алмазным дождём.

— Соня, — тихо позвал я.

— М-м-м? — моя спутница что-то промямлила и повернулась на другой бок.

Я осторожно поднялся. «Звёзды» рассыпались в мелкую пыль, бриллиантовое крошево, которое переливалось в тусклых лучах далёких настоящих светил.

Оглядевшись, я обнаружил, что Дамир не спит. Видимо, была его вахта — накануне мы распределили дежурства. Он тоже завороженно смотрел на происходящее.

Осторожно, стараясь не потревожить спящих, я подошёл к нему.

— Что происходит? — спросил я шёпотом.

Дамир посмотрел на меня растерянно. Потом тряхнул головой и ответил:

— Это звёздная пыль, — произнёс он, — сегодня особенная ночь. Ночь определения пути…

— Что?.. — спросил я.

— Ты поймёшь. Сейчас просто смотри. Если сильно повезёт — явится он.

— Кто — он?

— Пустой проводник, конечно, — ответил Дамир, — тот, кто приходит в последние минуты тем, кто живёт достойно. Чтобы отвести в иное место.

— Вот как…

У меня холодок прошёл по спине. Дамир, судя по всему, говорил про местную религию. А я ведь даже не удосужился спросить, во что тут вообще люди верят… непростительная оплошность.

— Не бойся — в ночь звёздной пыли он не забирает погибших, — улыбнулся Дамир, — он даёт наставления живым.

— Может, разбудить остальных? — спросил я.

— Нельзя! — шёпотом, но довольно резко ответил Дамир, — это опасно. Только тот, кто бодрствовал по доброй воле может его встретить без последствий. Это прописано в Вал-Шадат, Книге Счастливых…

В этот момент на вершине ближайшей дюны появился человеческий силуэт. Уже тогда он показался мне смутно знакомым.

— Трепещи и готовься, — произнёс Дамир, опускаясь на колени.

На всякий случай я последовал его примеру.

Человек был одет в нечто среднее между белой тогой и пижамой с широкими штанами. Это меня поначалу сбило с толку: очень уж большой контраст со строгим костюмом-тройкой, в котором я увидел его.

Потом звёздный свет стал ярче. Я разглядел серебрящиеся седые виски.

— Август… — выдохнул я, поднимаясь с колен и направляясь к краю платформы.

Дамир глядел на меня с изумлением.

— Приветствую, друг мой! — сказал Август на русском, когда приблизился ко мне; он тут же добавил на местном языке: — приветствую под звёздной пылью, путники.

— Дай небо нам не ошибиться с выбором! — с благоговением проговорил Дамир, после чего тоже поднялся с коленей и спрыгнул с платформы.

— Ты… встречал его? — тихо шепнул Дамир мне на ухо.

— Да, — кивнул я, отвечая так же шёпотом, — ты тогда назвал его преступником…

— Ох…

— Рад, что ты добрался, Арти, — улыбнулся Август, — ты всё понял правильно. Однако теперь ситуация складывается таким образом, что я вынужден вмешаться.

— Мы следуем твоей мудрости, досточтимый, — Дамир поклонился.

Август вздохнул. Потом сказал:

— Мне нравится, как в этом мире относятся к нам, — ответил он, обращаясь ко мне, — сейчас вы все связаны. Однако первым на тропе стоишь ты, Арти. Тебе и решать.

— Почему вы хотите вмешаться?

— Потому что вы идёте в ловушку, где вас, вне всякого сомнения, убьют. Но даже не это самое тревожное. Дело в том, что сердце, которое стало твоим по праву, Арти. Сульвикар, как говорят здешние. Оно способно натворить больших бед, если попадёт не в те руки.

— Мы не допустим этого, досточтимый! — с жаром сказал Дамир.

Август улыбнулся.

— Конечно, — кивнул он, — Дамир, если не ошибаюсь? Отличный добытчик. С принципами. Вам с Соней повезло, Арти, что вы его встретили.

— Кто вы, Август? — спросил я

Дамир в ужасе округлил глаза.

— Ты ведь уже понял, не так ли? — спросил он, — я — страж. И проводник, для некоторых особенных миров, вроде этого. Должно быть, вы долго ломали голову, как страж появился в таком месте, как Колманскоп? Где нет вроде бы никаких признаков могилы, так?

— Мы… поняли, — ответил я.

— Правда? — Август поднял бровь.

— Под городом находится какая-то древняя могила, — ответил я.

— Что ж, неплохо, — кивнул Август, и спросил: — но почему вы не пошли до конца? Почему не спросили себя, что именно там может находиться?

— Это имеет значение? — я пожал плечами, — мало ли в мире древних могил…

— На самом деле, в вашем мире их совсем немного, — ответил Август, — и вам невероятно повезло, что вы смогли добыть сердце одной из них, при этом оставшись в живых.

Я вздохнул. Дамир с недоумением смотрел то на меня, то на Августа.

— Там, под песками, находится Завод, Арти, — улыбнувшись, сказал он.

— Завод?

— Да, Арти. Именно он самое важное. А вовсе не какие-то Храмы Всех Воинов, которые были созданы на безопасном удалении от Разлома и Завода, специально для того, чтобы ловить варсов, которые имеют хоть какие-то шансы добыть сульвикар…

— Выходит, завод… — начал было я, но Август перебил.

— Существует во многих мирах, — сказал он, — да, это так. Сейчас это перекрёсток, спаявший многие реальности. Тонкое и опасное место, на хранителей которого возлагается особенная миссия.

— Выходит, через него физически можно попасть в другой мир… так?

— Совершенно верно, — кивнул Август, — это очень особенная… могила.

— Что там случилось? — спросил я, — почему люди погибли?

Август вздохнул.

— Очень амбициозный и смелый эксперимент, — ответил он, — в той реальности человечество доросло до таких высот, что начало готовить экспансию к другим звёздам. Они разрабатывали систему транспортировки, которая должна была обмануть ограничение скорости света. Система мгновенного перемещения.

— И всё это… части одной установки? — изумился я.

— Ну, это довольно сложная технология, — Август пожал плечами, — мы… они были почти правы, кстати. Но решили следовать в ключевом моменте теоретическому предположению, которое оказалось не вполне верным…

От меня не укрылось это «мы»… выходит, Август мог быть представителем тех людей, которые когда-то построили завод?

— Тогда погибла целая планета. А остатки самой установки спаяли некоторые реальности в веер. Причем не самые обычные реальности: ваша, например, имеет очень тонкие границы с хаосом…

— Выходит, мы можем попасть домой? — я решился спросить напрямую.

— Каждый сам выбирает путь под звёздной пылью, — улыбнулся Август, — и не все дороги стоят того, чтобы на них ступать.

— Слушай сердце, — неожиданно вмешался Дамир, — оно не подводит даже в полной тьме…

— Верно, мой друг, верно, — улыбнулся Август, — да, вы можете вернуться, Арти. Ты же, наверно, понял, что легенда про «активацию» сульвикара — это специально запущенный фильтр для людей, которые организовали местные ушлые дельцы? Их задача заманить вас в Храм. Обработать. Заполучить сульвикар, чтобы его использовать для своих дел.

— Каким образом? — спросил я, — воскрешая мёртвых?

— Далеко не только, — ответил Август, — сульвикар — это, прежде всего, ключ от Завода. Он даёт возможность использовать его ресурсы для управляемого перемещения между мирами. Говоря проще — перемещения на Заводе возможны и без того. Но они довольно непредсказуемы. Когда-то местные даже пробовали наладить стабильные связи, убивая людей, но даже такие меры не могли надолго зафиксировать взаимное положение входов и выходов… сульвикар позволяет это делать. А его способность воскрешать или убивать — это побочное свойство. Если тебе интересна теория, то у различных версий реальности есть некоторые атрибуты. Вроде спина у бозона на квантовом уровне. И вот, от значения этого спина зависит, как именно действует сульвикар в том или другом мире. У вас это оружие. Здесь это средство воскрешения. Тогда как сам прибор всего лишь воздействует на информационную матрицу. Другими словами, находясь в том окружении, для которого он разрабатывался — например, на Заводе — сульвикар открывает проход в желаемую реальность. А при отсутствии такого окружения — его импульс влияет на ближайшую сложную матрицу, или — иногда — на связанные с ней структуры. Поэтому в твоём мире он лишает жизненного импульса целую социальную группу. А здесь воскрешает. Причём если ты воскресишь одного бойца из погибшего в бою подразделения — воскреснет всё подразделение. Такая вот симметрия.

— Спасибо, что предупредили, — кивнул я, — утром мы направимся в другую сторону…

— Есть один нюанс, — вздохнул Август, — и тут я хочу предложить вам тот самый выбор, о котором говорил…

— Мы слушаем, — с готовностью ответил я.

— Эти люди. Которые хотят заполучить ваш сульвикар. Они уже воспользовались двумя предыдущими, — сказал Август, — и это имело катастрофические последствия для двух миров.

— Но варсы… — начал было Дамир, однако осёкся, когда Август поднял руку.

— После посещения Храма они носили копии. По договорённости с теми, кто это организовал, — сказал Август, — поэтому неизвестно ни одного случая воскрешения. Поэтому сама легенда о необходимости «активации» сложена так… замысловато.

— Для чего ты используешь нас? — Спросил я после секундной паузы, вызвав очередной недовольный взгляд Дамира.

— Использую? — Улыбнулся Август, — что ж, наверно, можно и так сказать. Обрати внимание, что в местном языке это словно происходит от того же корня, что и в русском: «польза». Я делаю то, что полезно.

— Ты страж, — сказал я, — твоя основная задача — ограничивать перемещение между мирами. Мы же нарушили это ограничение.

— Вынужденно, — он вздохнул, — иначе вы бы погибли.

— К тому моменту мы уже оторвались от погони, — ответил я, — нас бы нашли свои.

— Ты же помнишь, что сердце было с вами всё это время? Неужели ты думаешь, что в мире нашлись бы хоть какие-то силы, чтобы вас защитить?

— А, может, ты использовал нас для того, чтобы вытащить обратно одного слишком ретивого обитателя нашего мира?

— И это тоже, — признал Август, — в любом случае, ему было здесь… некомфортно.

— А ты не мог помочь ему напрямую? — спросил я, — вытащить его на завод?

— Я же объяснял — тут всё не так просто, — вздохнул Август, — возможность вот так, прямо общаться с вами появляется всего несколько раз в месяц в особых точках, о которых знают местные. И, конечно же, они хранят это знание от чужаков.

— Слишком сложно всё, — сказал я, — что-то не складывается. Ты что-то не договариваешь.

Август в очередной раз улыбнулся.

— А ты умнее, чем иногда кажешься.

Я пожал плечами в ответ на этот сомнительный комплимент. Краем глаза я обратил внимание, что Дамир наблюдает за нашим диалогом в полном обалдении. Хорошо хоть остальные члены нашего отряда продолжали мирно спать. Это всё сильно упрощало.

— Дамир, — сказал Август, ласково поглядев на добытчика, — ты не мог бы, пожалуйста, прогуляться вон до той дюны? — указанная им точка была метрах в ста от платформы.

Дамир кивнул и мерным шагом двинулся в указанном направлении. Его спина каким-то непостижимым образом выражала одновременно и покорность, и обиду.

— Спасибо! — крикнул ему вслед Август. — Что ж, — продолжал он тихим голосом, обращаясь ко мне, — ты предпочёл повысить ставки. Так тому и быть.

Я молча поглядел ему в глаза, пожав плечами.

— Алмазы… деньги… богатство… — Август вздохнул, — всё это достаточно привлекательно, чтобы в самых неблагоприятных условиях построить целый город… однако есть кое-что, ради чего люди готовы на куда большее. Как говорится, есть вещи более сладкие, чем морковка.

— Власть? — вдруг осенило меня.

Брови Августа взлетели.

— Бинго! — сказал он, — да, ты умён не по годам. Не просто деньги или разные диковинные побрякушки, дающие новые технологии, а сними — оружие. Не просто влияние. А самую настоящую власть. Полную власть над любыми обстоятельствами.

— Как? — Спросил я, — как это может быть реализовано?

— Не просто, — ответил Август, — одним сульвикаром тут не обойдёшься. Нужно шесть. По числу спаянных миров, доступных на Заводе.

— Подробнее, пожалуйста.

— Многие вещи в обычной жизни лежат вне нашего контроля, — ответил Август, — таковы законы наших миров, без которых их быстро поглотил бы хаос. Мы не можем как нам угодно менять принятые решения, тестировать то или иное — а потом откатывать обратно. Потому что это ведёт к нарушению принципа причинности, которое, в свою очередь, открывает дорогу хаосу. Однако конфигурация из шести разных реальностей позволяет сформировать структуру, которая позволит в одном из этих миров как угодно менять порядок вещей, утилизируя последствия в остальных. Один основной мир — и шесть побочных. Данных на заклание. Где будут нарастать разные неприятные явления, вроде катастроф, эпидемий, войн… если бы миров в спайке было меньше хотя бы на один, вся эта конструкция была бы математически невозможна. Но вышло как вышло, — он вздохнул.

— Эту штуковину… которая позволила бы превратить один мир в контролируемый оазис, — спросил я, — её ведь уже начали строить, так?

— Так, — Август снова вздохнул.

— Сколько у них есть сульвикаров?

— Пять.

— Ох…

Август всплеснул руками и грустно улыбнулся.

— Но, блин, куда смотрели стражи? — спросил я, — как можно было это допустить?

— Ты же зам уже знаешь, что сульвикары добываются не на самом Заводе, — ответил Август, — мы не можем контролировать заброшки окрест…

— Но вы могли контролировать их перемещение между мирами. Зачем вы пустили меня? Это же очень опасно!

— Потому что изначально план был другим, — ответил Август каким-то бесцветным голосом.

Я думал целую минуту. А потом до меня дошло.

— Я принёс сульвикар для кого-то! — воскликнул я.

— Можно и так сказать, — не стал отрицать Август.

— Обалдеть! Ну вы, блин, комбинаторы!

— Я был с тобой откровенен, — сказал Август, — я вижу тебя. Вижу твои мотивы. Теперь ты можешь вернуться домой. И поскорее.

Страж начал разворачиваться.

— Постой, — сказал я, — а эта штука… которую собрали из пяти сульвикаров… скажи, а есть ли возможность её использовать хотя бы частично?

Август опустил голову.

— Есть, — ответил он после небольшой паузы, — и ею пользуются. Это очень опасно.

— И для моего мира тоже?

— В первую очередь — для твоего мира.

— Что вы хотели сделать? — спросил я, — разрушить эту установку?

— Да, — кивнул Август.

— Мы… можем это сделать? Каким-то образом используя свой сульвикар? — продолжал я.

В этот раз Август молчал дольше. Я уже решил было, что он не ответит, когда всё же услышал:

— Можете. Теоретически.

— Скажи, а на той стороне… у нас в мире… там были люди, которые работают на тех, кто строит здесь лучший мир? — меня продолжали посещать догадки, одна за другой.

— Были и есть, — ответил Август.

— Тогда моё возвращение ничего не решит, — ответил я, — Ступень будет продолжать политику изоляции, пока не разберётся что к чему. Могут помочь китайцы… но, мне кажется, у них могут быть свои интересы и своя игра, что опасно… мы должны развязать узел. Здесь. Иначе может быть хуже.

— Твоё возвращение даст нам время, — сказал Август, — пока это лучший план.

— А поделись-ка лучше, что именно вы хотели сделать с этой установкой, — попросил я, — может, что придумаем?

Август снова долго молчал, морща лоб и вглядываясь куда-то в даль.

— Тогда имеет смысл пригласить обратно твоего друга, — наконец, ответил он, — он может быть очень полезен.

Я улыбнулся и замахал Дамиру, который послушно стоял в отдалении.

Увидев мои жесты, он двинулся обратно.

А когда он пришёл, Август рассказал детали своего нереализованного плана.