Абандон 3

Локация 2. Урановый рудник Лангер Генрих, Намибия

Поначалу я не понял, почему Павел остановил машину. Подумал, что он просто решил отдохнуть — это было бы логично, мы ведь скоро сутки как на ногах. Спать хотелось невозможно, но я держался. В отличие от Сони — которая спокойно дремала, вытянувшись на заднем сиденье.

Только когда сопровождающий вышел из машины, в неверном, сером свете зарождающегося утра я разглядел что-то в песке, неправильной формы, будто клякса.

Я вышел вслед за Павлом.

На песке валялись какие-то осколки. А ещё я заметил, что в воздухе отчётливо пахнет гарью. И не такой, которая бывает от костра — а плохой гарью, как на техногенных пожарищах.

— Что это? — я указал на «кляксу» на песке.

— След от взрыва снаряда, — ответил Павел.

— Вот как? Ты тоже военный, да?

— Давно отошёл от этого дела. Неинтересно мне, — он устало вздохнул, — обычно подработки такого дерьма не предполагают. Но сейчас, конечно, уже поздно давать заднюю. Да и платит Ступень достойно.

— И что это может значить? — спросил я.

— Ничего хорошего. Но поживём увидим. Надо двигаться дальше.

Когда мы подъехали к административному городку бывшего рудника, уже рассвело.

Всюду были следы недавнего боя. От зданий уцелели только некоторые капитальные стены, остальное или было разрушено прямыми попаданиями снарядов или ракет, или выгорело. Кое-где ещё поднимался дымок.

А ещё на песке лежало довольно много мёртвых людей. Их национальную принадлежность определить было сложно: тут были как европейцы, так и коренные африканцы. Очевидно, все они погибли в бою.

Странно, что при таких раскладах не наблюдалось никакой тяжёлой военный техники. Только пара подбитых и выгоревших пикапов.

Павел ходил среди тел. Пару раз наклонился, проверил карманы, но, ничего не обнаружив, досадливо поцокал языком.

Соня ходила за мной испуганной тенью. Но молчала. Раньше бы она наверняка расплакалась — но мы уже пережили достаточно для того, чтобы держаться.

— И что это может значить? — спросил я.

— Интересно, — неожиданно ответил Павел со странным выражением.

— Да уж… — сказал я.

— Нет, правда, — продолжал наш провожатый, — я пытаюсь восстановить картину случившегося. По всему выходит, что вот эти ребята, — он кивнул в сторону лежащих возле пикапа трупов, — судя по всему пытались напасть на тех, кто оборонял комплекс. Их было примерно поровну, если посчитать, что хотя бы трое-четверо оставались внутри зданий. И… похоже, они перебили друг друга.

— Но чем? — удивился я, — я думал тут танки были! Они же снесли городок!

— Да нет, — улыбнулся Павел, — современное ракетное оружие. Пусковые установки довольно компакты. А делов могут наворотить… впрочем, сам видишь.

— Разве такое вообще бывает? — вмешалась Соня.

— Вообще нет, — Павел пожал плечами, — обычно хоть кто-то, да побеждает. Но я не вижу другого объяснения.

— Может, победители скрылись? — спросил я, — ушли в пустыню?

— Не-а, — Павел покачал головой, — вот смотри, — он снова показал в сторону подбитых пикапов, — следы ведут только сюда. Вот они приехали. Если бы кто-то уходил пешком или уцелел — была бы хотя бы одна колея или следы в другом направлении. С утра не было ветра, следы не могло занести.

— Тоже верно… — согласился я.

— Думаю, что те, кто здесь был — это ваша силовая поддержка, — сказал Павел, — мне намекали, что тут буду серьёзные ребята. Видимо, это они и есть. А вот кто нападал… не скажу. С виду вроде наёмники. Но из какой конторы — даже предположить не могу.

— И… что мы будем делать? — растеряно спросила Соня.

— Откуда я знаю? — Павел всплеснул руками, — я должен был доставить вас сюда в случае неприятностей. Плана «Б» нет. Если у вас есть какой-то способ связаться со своими — то самое время это сделать.

— Твоя правда.

Я достал смартфон. Активировал спутниковую связь и дождался, пока загорится значок приёма.

И тут же на экране появилось сообщение:

«Отбой Лангер Генрих. Любыми путями в столицу. Если нет — то в ЮАР через границу. Там встретим».

Я поколебался секунду. Потом набрал: «Мы уже на месте. Следы боя. По оценке сопровождающего, нападающие и те, кто оборонялся, перебили друг друга. Прямой угрозы не наблюдаем».

Ответа пришлось ждать довольно долго. Больше минуты. Наконец, на экране появилось сообщение: «Попробуйте достать сердце». Я ждал, что поступят ещё какие-то разъяснения. Например, что делать дальше. Но нет. Экран мессенджера оставался пустым.

— Нам нужно время, — сказал я, когда вернулся к Павлу.

— Сколько? — спросил он, поглядев на восходящее Солнце.

— Сложно сказать. От часа до суток.

— Сутки — плохо. У нас провизии нет. Только вода. Тяжело будет, — Павел вздохнул, — так что постарайтесь уж поскорее. А я пока, пожалуй, посплю — пока жара не установилась. Не охота жечь горючее ради кондиционера.

— Хорошо, — кивнул я и подозвал жестом Соню.

— Что? Что Эльвира сказала? — нетерпеливо спросила она, когда мы отошли на достаточное расстояние от «Круизёра».

— Сердце доставать.

В ответ медведь хищно улыбнулась.

Рудник — это не отдельно стоящее здание. Это целый огромный комплекс: во-первых, сам разрез. Урановую руду тут добывали открытым способом, соответственно, был карьер, а ещё площадка для техники — не все самосвалы вывезли. Наверно, это было связано с тем, что часть парка было неисправно, а чинить на месте не было финансовой или логистической возможности. Поэтому машины просто законсервировали, что в условиях здешнего климата было вполне оправдано. Плюс техническое сооружения, поточные линии, дробилки, склады и административный комплекс, где мы уже были.

Поначалу мне казалось, что у такого хозяйства не может быть единого сердца. Эльвира и наши прогнозисты ошиблись. Но Соня уверенно сказала: чувствую.

Ещё я думал, что обсчитывать это место будет не самой простой задачей. Но и тут я ошибся: взаимное расположение объектов было очень удобным. Наверно, поэтому и сердце сформировалось так быстро.

Кроме того, у меня осталось умение быстро считать, даже без использования вспомогательных средств. И это было очень кстати: ведь основной наш багаж остался в столице, в гостинице. Мы ведь не планировали сразу ехать на дело.

По расчётам сердце находилось почти на самом дне карьера. Так что пришлось возвращаться и будить Павла. Спускаться пешком было не только утомительно и долго, но и небезопасно.

— Арти… мне неуютно, что тут лежат… эти люди… — сказала Соня, — может, как-то похороним?

Я остановился на секунду. Конечно, как и любой нормальный человек, я думал об этом.

— Я насчитал тридцать четыре трупа, — ответил я, — на каждого по полчаса. Итого дня за полтора управимся.

Соня тоже остановилась и посмотрела на меня выжидающе.

— Только за это время нас настигнут те, кто напал, — сказал я, и добавил более оптимистичное: — ну, или подмога.

— Вроде и понимаю, что ты прав, — вздохнула напарница, — но что-то как-то не легче от этого…

Павел успел задремать. Он оставил двери открытыми — иначе даже в утренние часы в машине быстро стало бы слишком жарко. Чтобы разбудить его, я тихонько постучал по окну.

Сопровождающий открыл глаза. Посмотрел на меня и сел.

— Что-то не так? — спросил он.

— Всё в прядке, — ответил я, — но помощь нужна. Надо доехать до дна карьера. Пешком, сам понимаешь…

— Этого я и опасался, — сказал Павел.

— Руда? — Догадался я.

— Угу, — кивнул сопровождающий, — легко на днище и колёса нацеплять лишнего. Конечно, песок — он тоже чистит, но не так хорошо, как вода. А у нас даже счётчиков с собой нет, чтобы проверить.

— У нас в гостинице есть! — вмешалась Соня, — мы взяли с собой.

— Так до гостиницы ещё добраться надо, — улыбнулся Павел и добавил: — ну да ничего. По дороге туда и обратно главное окна не открывайте. С остальным разберёмся. Не критично.

Когда мы залезли в салон, Павел закрыл окна и включил кондиционер. Последнему обстоятельству я был рад — уже становилось жарковато.

Мы почти успели доехать до самого дна карьера. Кажется, я даже сумел разглядеть контуры рудного тела — по конфигурации выработки, да и грунт в этом месте немного отличался оттенком от окружающей породы.

Меня отвлекла какая-то быстро движущаяся точка, которой я не придал значения. Решил, что птица. А потом вспомнил, что никаких птиц в окрестностях я не видел — иначе они бы давно уже пировал там, наверху, и вопрос с захоронением тех встал бы в полный рост.

Это был реактивный снаряд. Какой именно — понятия не имею, я же не Сергей, чтобы в них разбираться. Но бабахнуло знатно. Я думал, «Круизёр» перевернётся. Но повезло. Лишь осколками выбило одно из боковых стёкол багажника, да кузов чуть посекло.

Павел тряс меня за плечо. Я отчаянно пытался сообразить, что ему надо. Из-за звона в ушах ничего не было слышно. Потом я проследил направление, куда он указывал пальцем.

Тут соображалка снова включилась. Укрытие. Конечно. Вон та большая глыба подходит.

Я выскочил, как-то очень ловко снова залез в салон через заднюю дверцу и вытащил оттуда Соню. Она, к счастью, не пыталась сопротивляться — только сделала круглые глаза в удивлении ступоре.

Мы чудом успели. Те, кто пулял в нас ракеты, не просто хотели нас напугать и, так сказать, склонить к переговорам. Они хотели нас убить.

Едва мы скрылись за валуном, как последовал ещё один взрыв. Реактивный снаряд ударил точно туда, где мы были секунду назад.

Павел достал пистолет и попытался выглянуть из убежища. Но тут же по камню зашлёпали пули. Кто-то палил по нам из автоматического оружия.

Наш провожатый прижался спиной к камню; он быстро дышал, прикрыв глаза.

— Плохо дело, да? — вдруг спросила Соня, которая успела прийти в себя.

— Да, — кивнул Павел, не открывая глаз, — пытаюсь что-то придумать.

— Арти… — сказала Соня, обращаясь ко мне, — это прямо здесь.

Я мысленно восстановил свои вычисления. И правда: валун будто нарочно лежал под тем местом, где скрывалось сердце заброшки.

— Точно, — ответил я.

— Я могу достать.

В другой ситуации этого ни в коем случае нельзя было делать. Скрытое сердце — повод для переговоров. В конце концов, можно было время потянуть. Но нас пытались убить, хладнокровно и целенаправленно. Так что терять было нечего. Разве что сердце рисковало попасть к ним в случае их успеха. Но, во-первых, разве нам будет не всё равно, если нас убьют? А во-вторых — мы ведь могли его нарочно уничтожить. В редких случаях хантеры так поступали, особенно в диких местах, до того, как власть Ступеней стала значимой силой.

— Доставай, — ответил я, и добавил, обращаясь к Павлу: — глаза не открывай. Хорошо? Нам так проще будет.

Сопровождающий молча кивнул.

Мы расслышали приближающийся звук двигателя. Кто-то спускался на дно карьера вслед за нами.

— Надо спешить, — сказал я.

Соня не ответила. Она вытянулась. Забралась на валун — с нашей стороны была парочка подходящих выступов. Потянулась.

Хорошо, что я стоял внизу. Сердце оказалось довольно тяжёлым.

Это была серебристая штуковина, здорово смахивающая на винтовку со странным толстым стволом, в котором не было отверстия.

— Что, уже можно открывать? — тревожно спросил Павел.

— Можно, — ответил я, продолжая разглядывать добычу.

Тем временем Соня спрыгнула с уступов.

— Похоже на оружие, — сказала она.

— А вот сейчас и проверим — оружие или нет, — ответил я.

В другое время и в других обстоятельствах Соня ни за что бы мне не дала это сделать. Риск слишком велик. Но в тех обстоятельствах нам терять было совершенно нечего.

Как раз в этот момент кто-то выпустил по нам очередь. Пули зашлёпали совсем рядом, буквально над нашими головами, ударяясь в податливую породу, из которой состоял валун.

Значит, они описали полукруг и почти зашли нам в тыл. Оставались мгновения: им нужно лишь чуть поправить прицел.

Я вскинул «винтовку». Упёр приклад в плечо. Поводил стволом в поисках нападающих. Я изо всех сил старался не нервничать — если в такой момент начать суетиться, точно потеряешь драгоценные мгновения. Тебя достанут раньше, чем сам успеешь произвести выстрел.

Я успел.

Камуфлированный внедорожник был всего на два уступа выше нас. Я даже разглядел пулемётчика. Прицелился настолько тщательно, насколько мог, и плавно нажал на штуковину, где у обычной винтовки находился бы спусковой крючок.

Поначалу мне показалось, что ничего не произошло. Никаких визуальных эффектов не было — совсем.

Но вот — внедорожник не отвернул от края спуска и свалился на нижний уровень.

Я втянул голову в плечи, ожидая взрыва. Но его не последовало. Наверно, автомобили взрываются сразу после падения только в фильмах.

Был просто грохот. Треск разрываемого металла. А потом двигатель заглох.

— Круто, — сказал Павел, с любопытством разглядывая сердце в моей руке, — первый раз вижу настоящее сердце заброшки так близко… это многое объясняет про вас, ребята.

Я хотел выйти из укрытия, но Павел меня остановил.

— Подожди чуток, — сказал он, — могут быть другие.

Я кивнул и снова вскинул «винтовку», внимательно оглядывая карьер и прислушиваясь.

Но всё было совершенно спокойно.

— Надо двигаться, — наконец, сказал я, — тут мы как в ловушке.

— Согласен, — кивнул Павел.

Мы вернулись к «Круизёру». Удивительно, что он так мало пострадал при обстрелах. Стоило тем, кто напал на нас, один раз попасть по машине — и у нас были бы большие проблемы. Одна дорога наверх заняла бы час…

Я втором витке мы увидели упавший внедорожник. К счастью, ширина спуска была достаточной, чтобы без проблем разъехаться с обломками — в конце концов, тут ведь проезжали карьерные самосвалы.

— Притормози, — попросил я.

— Не стоит, — ответил Павел, но просьбу выполнил; мы замедлись, — гляди, под капотом дымит. Может рвануть.

Немного поколебавшись, я передумал осматривать место падения. Рисковать действительно не стоило — раз уж нам уже так исключительно повезло.

— Ладно, — кивнул я, — давай дальше.

Но на этом сюрпризы не закончились. Ещё через два витка мы наткнулись на два трупа, которые лежали возле какой-то штуковины на треноге.

— Это ещё что за хрень? — удивился я.

— Пусковая установка, — ответил Павел, — редкая штука, эта модель может стрелять ракетами не только с кумулятивной головкой, но и фугасами. Управляется лазером. На финальном участке траектории может подниматься наверх и падать вертикально, ориентируясь на тепловую сигнатуру человеческих тел. Очень удобно поражать противника в окопах.

— Да уж… всё для человека, — прокомментировала Соня.

Павел улыбнулся в ответ.

Мы остановились.

Я подошёл к ближайшему телу. Молодой мужик был. Европеец. Ещё тёплый. Никаких следов повреждений. Наверно, медик мог бы сказать больше даже по внешнему осмотру трупа — но необходимых навыков у меня не было.

Нужно было проверить карманы. Почему-то я долго не мог заставить себя это сделать — и был в этом прав. Хорошо, что я начал с нагрудных. Потому что, похоже, в момент смерти у погибшего расслабились сфинктеры, сдерживающие естественные физиологические выделения. С понятными последствиями. В общем, хорошо, что я не залез в карманы штанов.

Осмотр карманов предсказуемо ничего не дал. Никаких документов или хотя бы намёков, кем могли быть эти ребята.

Я забрал с тел два пистолета с запасными магазинами и вернулся в машину.

У въезда в карьер стояли ещё два зелёных внедорожника с работающими двигателями. Внутри первой машины сидело трое, во втором — четверо. Все были мертвы.

— Вне зоны прямой видимости, эти уже точно, — заметил Павел, когда мы осматривали машины с мертвецами, — нифига себе. А если бы за ними была наша группа поддержки?

Я пожал плечами. Разбираться, как именно работает сердце — не моя задача.

Я уже собрался было возвращаться, но тут в голову пришла отличная мысль. Я открыл багажник одной из машин. Так и есть: среди боеприпасов, частей снаряжения и прочего не очень интересного мне барахла я нашёл несколько военных рационов. И вот они были уже серьёзным намёком на происхождение опасности — на каждом красовалась надпись: «Собственность правительства США».

Перетащив провиант в нашу машину, я достал смартфон. Дождался, пока появится уверенный приём спутникового сигнала, потом открыл наш мессенджер.

«Достали сердце. Оно убило тех, кто напал на нас», — написал я.

Ответ пришёл секунд через тридцать:

«Двигайтесь в столицу. Подкрепление направляем навстречу. По возможности избегайте столкновений».

Вот так. Ни объяснений, ни восхищения, ни комментариев. Просто будьте там-то и там-то.

Кажется, я впервые в жизни начинал чувствовать себя военным.

Сами рационы работали на уже знакомых мне химических грелках. Благо, воды у нас было достаточно, чтобы их активировать.

Когда вскрывал коробку, я не особо смотрел на надписи. В итоге мне достались вегетарианские макароны в томатном соусе, и ещё какая-то химическая гадость. Впрочем, я был достаточно голодным, чтобы умять всё, что было в рационе.

— Куда дальше? — спросил Павел, когда мы перекусили и были готовы выдвигаться дальше.

— В столицу, — ответил я.

— Ясно, — кивнул проводник, — помощи не ждём?

— Нет, — я отрицательно помотал головой, — двигаемся сами.

— Ну добре. Тогда по коням, — кивнул Павел.

И мы, объезжая трупы, двинулись дальше в пустыню.