Абандон 3

Глава 2

Соня держалась молодцом. Отвечала на вопросы с достоинством, не выказывая страха. И только когда хозяйка постоялого двора выступала с речью — не выдержала. По её щекам потекли слёзы.

История была настолько жалостливой, что у меня тоже защемило сердце.

Из всей нашей компании на допрос обвинитель пригласил только меня. А защита вообще отказалась от показаний свидетелей, сославшись на очевидность обстоятельств.

Конечно, профессиональных юристов в этом поселении не было, и положенные по местным уложениям роли исполняли простые жители: торговцы, старатели, администраторы.

Однако же, когда начался сам процесс, всё проходило так холодно и официально, что у меня даже мысль не закралась о фарсе.

Под зал суда была выделена отдельная пещера, с большим воздуховодом под потолком и чадящими на стенах факелами.

Судья занимала кресло с высокой спинкой, обитой потёртой коже, за каменной кафедрой. Справа — место прокурора, за небольшой выгородкой. Слева — адвоката. Всем участникам процесса и зрителя, кроме судьи, полагалось стоять. Разумная мера, если вдуматься — так появляется стимул не затягивать заседание.

Говорят, тут бывают и присяжные, но в этот раз заседание проходило по упрощённой процедуре, потому что подсудимая признала свою вину и раскаялась.

Вопрос был только в наказании. И тут я здорово переживал, пытаясь придумать запасной план на случай, если что-то пойдёт не так. Получалось плохо. Не хватало знаний и фактов по окружающей обстановке.

— Подтверждаете ли вы показания своей наложницы? — Спросил обвинитель, когда я вошёл в круг в самом центре помещения для допроса.

— Подтверждаю, — ответил я.

— Как вы оцениваете происшествие?

— Это несчастный случай, — ответил я, — к сожалению, мы не знали об особенностях жизни здесь… в наших краях змеи представляют собой смертельную опасность, и Соня полагала, что своими действиями не только спасает собственную жизнь, но и защищает окружающих…

— Арти… — вдруг вмешалась Соня, — не надо…

— К порядку! — Воскликнул обвинитель — лысый и сухощавый мужик средних лет с цепкими, глубоко посаженными глазами.

— Стойте, — судья подняла ладонь, — пускай говорит.

— Я виновата. Смягчающие обстоятельства ничего не значат… — всё так же тихо проговорила Соня, — я очень хочу, чтобы этого не было…

— До этого мы ещё дойдём, — вмешался адвокат, назначенный администрацией поселения — пожилая тётка, почти старуха.

— У меня не осталось вопросов касательно позиций сторон и обстоятельств происшествия, — сказала судья, — обвинение, вы намерены продолжить допрос?

Обвинитель нахмурился, недовольно зыркнул на меня, но за тем покачал головой и ответил:

— Нет. Я закончил.

— Защита? — спросила судья.

— Нет вопросов, ваша честь, — ответила адвокат.

— Обвиняемая, выдвигаете ли вы ходатайство пройти попытку Обратимого Искупления до того, как приговор вступит в законную силу, каким бы он ни был?

Формулировка меня насторожила. Что значит «попытку»? Я вопросительно посмотрел на Дамира, но тот уверенно кивнул головой, мол, всё в порядке.

— Выдвигаю, — кивнула Соня.

— Суд удаляется на совещание.

Я думал, что судья действительно выйдет из-за кафедры и пойдёт думать в какое-то отдельное помещение. Но она вместо этого просто закрыла глаза.

Все присутствующие в зале замерли. Это продолжалось довольно долго, минут десять. У меня даже ноги стали затекать от неподвижной позы.

Но вот судья снова открыла глаза и посмотрела на Соню.

— Вы, Соня, наложница варс-ала Арти, обвиняетесь в непреднамеренном нарушении устоев свободного поселения старателей первой степени. Учитывая, что тяжесть проступка напрямую угрожает существованию поселения, а также тот факт, что не знание местных обычаев не может быть основной для освобождения от ответственности, смягчение наказания ввиду чистосердечного признания и раскаяния не применимо. Суд приговаривает вас к смерти через приём отвара сонного мха. После смерти ваше тело и имущество, находящееся на вас в этот момент, переходят в собственность к пострадавшей стороне и может быть выкуплено в соответствии с параграфом два уложения свободного поселения вашими родственниками, — судья прервалась и вздохнула; у меня похолодело в груди. Я мысленно готовился к битве, гадая не предаст ли нас кто-то из наших, — однако суд уважает Аль-Шадат. Мы повинуемся первому уложению писания и даём отсрочку на вступление приговора в законную силу для попытки Обратимого Искупления. Отсрочка даётся до момента исполнения воли Дома Счастья, но не позднее, чем на пять дней с момента объявления приговора.

В этот момент судья плоским камнем ударила по кафедре.

— Я бы не затягивала, — проговорила она, — до закрытия Дома Счастья остаётся один час.

— Спасибо, — кивнула Соня.

Стражники, которые стояли возле неё, расступились. Соня медленно пошла к нам.

Я двинулся на встречу и сжал её в объятиях.

— Всё будет в порядке, — я шепнул ей на ухо.

— Я… надеюсь, Арти… — ответила она, — я не хочу нести горе. Никогда в жизни больше…

— Мы справимся, — ответил я, поднимая голову.

Дамир стоял рядом.

— Где это Дом Счастья? — спросил я, — поможешь найти?

— Я навёл справки, — ответил тот, — местные общаются неохотно, но деньги помогли. Пойдёмте скорее.

Вход в Дом Счастья представлял собой обычную дверь, совсем как на торговой улице. Только тут в качестве пиктограммы была нарисована открытая книга и закруглённая стрелка. И находилась эта дверь на пять горизонтов ниже торговой улицы. Тут были жилые пещеры, из недорогих, как я понял. Вокруг слышалась какая-то возня, чувствовались запахи готовящейся пищи.

Я протянул руку, чтобы толкнуть дверь, но Дамир остановил меня.

— Нам нельзя, — напомнил он.

— Я сама, — добавила Соня и, легко толкнув от себя дверь, скрылась внутри.

Я настроился на длительное ожидание. Всё-таки вопрос серьёзный. И да, я переживал, как всё пройдёт: всё-таки Соня не была верным адептом местной религии, а про основной канонический текст — Вал-Шадат — только слышала.

Но она вышла всего через минуту. Её глаза были расширены, а лицо — бледнее, чем обычно. Она была почти белой в свете здешних простеньких светодиодных панелей.

— Что там? — нетерпеливо спросил я.

— Меня отправили в развалины, Арти… — сказала она, теребя пояс своих брюк.

— В смысле? Как наказание? Надолго? — Спросил я.

— Нужно найти что-нибудь ценное. И подарить это хозяйке того постоялого двора. В качестве компенсации. Тогда всё откатится назад.

— Так, я договорился о жилье, — вмешался Дамир, — нам всем не мешает отдохнуть. Позже обсудим, что и как, и составим план действий.