Афганский рубеж 4

Глава 21

Как это часто бывает — человек полагает, а Бог располагает.

Вот и наши планы на ночную охоту были нарушены и на следующий день, и через неделю, и через две тоже ничего не получилось. Всему виной погода, которая совершенно не давала нам работать по ночам.

В дневное время удавалось полетать недолго — задач нам сыпали полные «карманы». Перевозка туда, прикрытие сюда. Но самая любимая задача командования — быть в готовности к вылету по срочной задаче. Причём чуть ли не всеми Ми-8, которые есть.

И ладно бы это была перевозка личного состава и реальное снабжение водой, продуктами и медикаментами. Порой на первое место выходят задачи из разряда доставить подшивку газет «Правда» на дальнюю заставу.

Впрочем, и в таких полётах всегда можно найти положительные моменты. На задачи «попроще» летали лётчики с меньшим опытом. А так как посадки и полёты были в мало изученных районах, то и с каждым вылетом этот самый опыт и приобретался.

Так что к середине января в каждом лётчике и бортовом технике, я был уверен.

На календаре 12 января. Ночь уже вступила в свои права, и небо над Шахджоем было сегодня звёздным и безоблачным.

В классе предварительной подготовки все подчинённые молчали, ожидая указаний на предстоящий день. В динамике прослушки стартового канала продолжался радиообмен моих экипажей с руководителем полётами. Как раз сейчас на посадку заходил крайний на сегодня экипаж.

— Коверкот, 122-й, площадку наблюдаю.

— 122-й, посадку разрешил. Ветер — штиль.

Я знал, что экипаж 122-го возвращался со стороны Калата и его маршрут проходил недалеко от нужного нам района. А это значит, что командир мог подсмотреть погоду там, где мы собираемся уже который день провести «ночную охоту».

Подняв трубку телефона, я вызвал руководителя полётами.

— РП, капитан Кораблёв.

— Борисыч, возьми доразведку у 122-го. В районе озера особенно, — сказал я, не вешая сразу трубку.

Вдруг придётся что-то ещё уточнить.

— Понял, командир.

Руководитель полётами запросил у экипажа погоду.

— Вершины открыты. Земля просматривается. Опасных явлений погоды нет, — доложил 122-й.

Поблагодарив РП, я повесил трубку. В этот момент поймал на себе внимательный взгляд Кеши Петрова. Он как спринтер, уже готов бежать к вертолёту. Как и мой ведомый капитан Винокура со своим оператором Андреем Дюхиным, которого окрестили «Дюхой».

Связавшись с командиром отряда спецназа, я рассказал ему о погоде. Он сразу отдал команду одному из своих офицеров готовиться.

— Саныч, ну пора уже. Три недели ждём шанса, — подтвердил готовность майор Липкин.

— Поддерживаю. В столицу сам позвонишь?

— Да. У тебя ж постановка. Ориентировочное время «отрыва»?

Я взглянул на часы и перевёл взгляд на расписание перевозок. Есть ещё час до взлёта с Кандагара «почтовика» на Газни.

— Часовая готовность. Далее будем контролировать вылет почтовика.

Закончив разговор, я отправил «ночников» готовиться, а сам приступил к постановке на завтрашний день. Всё как обычно — разобрали задачи на завтра, уяснили маршруты, посмеялись над шутками.

Командиры звеньев доложили о готовности лётчиков. Не верить им, оснований у меня не было.

— Где мой юный друг Орлов? — спросил я, и старший лейтенант живо вскочил на ноги.

Выбор поднять именно Михаила неслучаен — он завтра полетит на подтверждение результатов «ночной охоты». Я всё же уверен, что она окажется удачной.

— Готов?

— Так точно, товарищ майор.

— Хорошо, — ответил я, внимательно посмотрев на Орлова.

Михаил как-то странно переминался с ноги на ногу. Да и командир его звена, капитан Бойцов, не выглядел уверенным.

— Все свободны. Бойцову и Орлову остаться, — сказал я.

Как только большая часть лётчиков вышла из кабинета, подозвал к себе оставшихся Даниила Сергеевича и Михаила Юрьевича.

— Карты и фотопланшеты дайте свои, — запросил я.

Бойцов положил передо мной картодержатель с полным комплектом фотографий местности. А вот Орлов даже не шевельнулся.

— Товарищ командир, они мне ни к чему, — улыбнулся Орлов.

— Ладно. Покажи тогда мне кишлак Маликдин, — сказал я и протянул указку Михаилу.

Старший лейтенант подошёл к карте и начал искать этот населённый пункт. Прошло порядка минуты, но Орлов так мне его и не показал.

На лице Бойцова выступили красные пятна.

— Вот он, — встал я с места и указал на искомый объект. — Теперь покажи мне отметку 2032, — дал я команду, но результат прежний.

— Командир, разрешите я?

— Сергеич, я знаю, что ты можешь мне показать. Мне важно, чтобы Орлов знал маршрут «от и до», раз он летит без карты и фотопланшета. Третий вопрос задать?

— Не стоит… — покрутил головой Бойцов

— А давайте! — перебил его Орлов.

— Покажи мне кишлак Дила, — дал я команду Михаилу.

Но и этот населённый пункт он мне не показал.

— Всё что я тебе назвал — объекты в районе твоей вынужденной посадки. И завтра ты вполне можешь полететь именно туда на выполнение боевой задачи. А у тебя на борту люди…

— Я не заблужусь в воздухе… — перебил меня Орлов, но этого простить я ему не мог.

— Ты на земле не ориентируешься, товарищ старший лейтенант, — подошёл я к нему ближе. — А про не перебивать командира, я и вовсе молчу! Оборзел⁈

— Никак нет! Виноват, товарищ майор!

— Хреноват ты, Михаил Юрьевич. Свободен.

Орлов вытянулся, развернулся и вышел из кабинета. В последний момент на его лице читалось смирение и признание неправоты. Надолго ли его сознательности хватит.

— Командир, разрешите…

— Не разрешаю. Ты тоже хорош. «Звиздеть» мне перед всей эскадрильей! Ничего не перепутали, капитан?

— Виноват! Орлов готов. Под мою ответственность. Ну не может он без полётов, — ответил мне Бойцов.

— Я и вижу, какая у него ломка. Он в прошлый раз отклонился от маршрута не потому, что хотел посмотреть. Он его не знал, а лётчика-штурмана не слушал. И хорошо, что отделались только вынужденной посадкой.

— Я поговорю с ним, командир.

— И да какого момента мы будем заниматься разговорами? В какое место ты его ещё не целовал?

Бойцов промолчал, но потом вновь продолжил заступаться за Орлова. Похвально, что он стоит за подчинённых «горой». Плохо, что недостаточно требователен.

— Твои предложения, Даниил Сергеевич? — спросил я.

— Командир, у нас ведь есть вечер, ночь, утро и начала дня, чтобы подготовить Орлова. Ещё раз говорю, под мою ответственность.

Смотрю я на Бойцова и не понимаю, как же ещё можно будет наказать Орлова.

— Зачёты он мне заново сдавал. Баню с вами строил. Неделю у «вооруженцев» был в помощи. Этот класс и ещё несколько помещений красил. Могу ему предложить нефть искать с помощью сапёрной лопаты в степи, если опять накосячит. Согласен?

— Товарищ командир, он вас не подведёт.

У каждого должен быть шанс исправиться. Когда-то такой дали и мне.

— Сам с ним полечу завтра. Не понравится, откомандирую в трубопроводный взвод. Вопросы?

— Никак нет.

На этом мы и закончили обсуждение с Бойцовым. Даниил направился к выходу из штаба, а я к себе в кабинет за снаряжением.

— Командир, разрешите ещё вопрос, — забежал ко мне в кабинет Бойцов.

— Да хоть два. Пока буду собираться, можешь задавать.

— За что к нам сослали? С таким послужным списком просто так из Торска не отправляют командовать столь гиблым подразделением, — спросил Даниил.

Я застегнул «лифчик» и поправил воротник куртки.

— Во-первых, не сослали, а назначили. Во-вторых, не такое уж и гиблое подразделение. Сколько мы людей на класс подали?

— 12 человек. Хотели больше, но не все успели налетать, — ответил Бойцов.

— Вот видишь. И это только лётчики. А ведь есть ещё и бортачи. Так что не всё у нас здесь плохо, — сказал я, сделав акцент на слове «нас».

— И всё же, за что?

— Если скажу, всем расскажешь? — спросил я, взяв с сейфа шлем.

— Вопрос риторический, — улыбнулся Даниил.

— С одним генералом поспорил, что лучше него умею командовать. А он проигрывать не любит, — похлопал я по плечу Бойцова.

Через несколько минут я был уже в ЦБУ, где все были в ожидании команды на вылет. Кеша, как всегда в такие моменты, ел всё сладкое, что ему подкладывали в тарелку.

Молодой «Дюха» не сводил глаз с карты, пытаясь не уснуть. Один раз чуть не проиграл борьбу со сном и не «клюнул» носом.

Только прошла информация по взлёту «почтовика», как в ЦБУ зазвонили телефоны. Командир спецназа Липкин, который полетит со мной на борту, начал разговаривать с Сопиным. Мне же предстояло поговорить с Веленовым.

Первый вылет на «ночную охоту» завалить было нельзя, о чём свидетельствовал серьёзный разговор по телефону с командиром полка.

— Сан Саныч, КП в Кабуле даёт добро на вылет, но у командования нет особой уверенности в успехе. И у меня тоже. Может скажешь что-нибудь, чтобы добавить этой самой уверенности? — спросил у меня Веленов.

— Добавлю. Уже много раз так летал, — спокойно ответил я.

— Потрясающий довод! А что-то посерьёзнее есть?

— Товарищ командир, в деле ночной охоты много факторов. Даже пресловутая «старушка» удача имеет значение.

Веленов глубоко вздохнул. Несколько секунд он молчал, а в телефонной трубке было слышно только его тяжёлое дыхание.

— Ладно, Сан Саныч. Повнимательнее там… на охоте. Прилетишь, сразу мне звони.

— Есть! — ответил я и получил очередное напутствие на хорошую работу.

Через 10 минут мы уже сидели в кабинах и начинали запускаться. Двигатели вышли на нужные обороты. Вертолёт слегка покачивался, словно кроватка для малыша. А команды на взлёт всё не было.

— Саныч, ещё две минуты такой качки и я усну, — сказал Кеша по внутренней связи.

— Спички вставляй в глаза, если не можешь терпеть, — спокойно посоветовал я, включая хвостовой огонь, чтобы Винокурня мог за мной держаться в полёте.

В эфире уже был слышен позывной «почтовика». Он как раз сейчас должен подлетать к Шахджою. Время на часах уже 22:28. До расчётного времени две минуты, но пока не будет команды, никто не взлетит.

— Вроде команду дали с КП, а до сих пор не решаются выпускать, — ворчал Кеша.

— Выпустят. Слишком долго ждали.

До расчётного времени остаётся меньше минуты. Левая рука уже в готовности начать поднимать рычаг шаг-газ. Есть небольшое напряжение от предстоящего вылета.

— Саныч, если не выйдет, будем ещё что-нибудь придумывать, — вышел по внутренней связи Липкин, который сидел в грузовой кабине.

— Думаю, не придётся, — уверенно сказал я.

Стрелки часов показали 22:30. И тут же поступила команда от руководителя полётами.

— 102-й, разрешил взлёт, — услышал я спокойный голос Кораблёва.

— Понял. 125-й, внимание! Взлетаем, — дал я команду Севе Винокура.

Вертолёт слегка завибрировал. Рычаг шаг-газ продолжаю медленно поднимать, отклоняя правую педаль. Секунда и Ми-24 оторвался от площадки.

Спокойно завис в ожидании доклада от Севы. Смотрю влево, а он решил немного покрутиться на месте.

— Контрольное норма, 102-й, — доложил Винокура.

— Понял. Внимание, паашли! — скомандовал я и отклонил ручку управления от себя.

Ми-24 наклонил нос. Скорость начала расти. В свете луны можно было хорошо видеть поверхность грунтовой полосы. Небольшая тряска в момент переходного режима несущего винта прошла.

— Пошли вправо, — сказал я в эфир Севе, отклоняя ручку управления, как только скорость достигла отметки в 110 км/ч.

— Понял.

Быстро пересекли трассу, ведущую на Газни. Горы в свете луны кажутся непроходимой стеной. Воздушный поток от винтов поднимал в небо пыль, скрывая звёзды.

Чем дальше мы удаляемся от базы, тем больше начинает давить эта безмолвная темнота. Вибрация слегка ощущалась на ручке управления. Тело вроде и расслабленно, но напряжение начинает нарастать.

— Обходим справа, — дал я команду Всеволоду, когда по курсу возник склон хребта Сургар.

— Понял, — ответил Винокура.

В зеркале заднего вида был заметен только силуэт моего ведомого, который хорошо держался за мной. Прошли горный хребет и начали очередной манёвр ухода от столкновения.

— Петрович, давай над речкой пойдём, — предложил я.

— Согласен. Там дорога идёт вдоль ущелья. Может кого зацепим, — ответил по внутренней связи Липкин.

Я предупредил Севу, и мы начали снижаться к ущелью, по которому и протекала река Газнируд. Радиовысотомер несколько раз напоминал об опасной отметке, которую я чуть было не пересёк в процессе маневрирования. А уж тут было где поработать органами управления!

Поворот за поворотом, один склон сменяется расщелиной, которую приходится перелетать. Внизу не было огней, практически нет ориентиров. Только чёрная бездна. За каждым камнем или в расщелине могут быть душманы.

— Курс 270. Как раз пройдём рядом с высотой 1972, — подсказал Кеша, как только мы прошли слева от горы Регубарай.

— Пошли вправо, — скомандовал я и плавно отклонил ручку управления.

Выровняв вертолёт, я заметил, что здесь уже нет той дымки, что была в самом начале маршрута. Луна хорошо освещала каменные гребни. На мгновение можно уловить из темноты извилистые тропы и утоптанные дороги. Как представлю, что сейчас кто-то из духов может вести караван на вьючных животных! И ведь обнаружить с воздуха их совершенно невозможно. К тому же местные пастухи знают эти места наизусть.

— Командир, слева… нет, не то, — пытался Кеша уловить под нами хоть какое-то движение.

Временами мне самому казалось, что я замечаю едва различимые движения. Может, это ветер гонит песок, а может и правда кто-то из духов…

Петров то и дело сверял маршрут, отмечая контрольные точки. Липкин тоже напоминал о себе, высматривая хоть какой-то огонёк в непроглядной тьме.

Парашют слегка давил на плечи, а сам я продолжал пытаться выхватить признаки караванов в долине. А их всё не было.

— Саныч, сколько ещё времени можем летать? — спросил Липкин.

— Час и десять минут. Ведомый и того меньше.

— Просто совсем ничего. Никакого костра или огонька. В кишлаках даже темнота.

— Есть ещё время… — произнёс я и тут же прервался.

Слева увидел, как что-то блеснуло между двумя горными грядами. И как раз это направление на кишлак Шангпарай.

— Влево, крен 45. Паашли! — дал я команду и начал скользить вниз к самой земле.

Разворот получился таким резким, что Сева не сразу среагировал. Я его даже потерял из виду.

— 125-й, не отставай, — сказал я в эфир.

— Иду-иду. Метров 200 от вас. Догоняю, — ответил Винокура.

Я вывел вертолёт из разворота и тут же получил порцию информации от Петра Петровича Липкина из грузовой кабины.

— Я тоже видел. Фары это. Однозначно! — с радостью в голосе сказал наш пассажир.

Не прошло и минуты, как я увидел цель. В свете луны на большой скорости двигалась колонна. Да так, что в воздух поднимались клубы пыли.

— Наблюдаю цель. Вешаю люстру, — сказал я в эфир и отклонил ручку управления на себя.

К креслу слегка придавило, а скорость моментально начала снижаться. Быстро переставил переключатель стрельбы на левый борт. Тангаж подходил к значению 15°. Пора!

— Пуск! — скомандовал я и выпустил вверх несколько реактивных снарядов.

— Отсчёт! — громко в эфир произнёс Кеша.

Время до срабатывания осветительных НАРов пошло.

— Влево ухожу. 125-й, работай! — отвернул я вертолёт.

— Понял. Главный включил, — ответил Винокура.

Меня чуть было не придавило к левой части блистера. Крен уже подошёл к отметке в 45°. Ещё немного и вертолёт развернётся на обратный курс, но Ми-24 упорно пытался опустить нос. Получается его удерживать, но не так уж это и просто.

И тут долину озарил свет осветительных снарядов. Да так, что пришлось сощуриться от столь яркого свечения.

— 15, — довольно заявил Кеша, который вёл отсчёт времени от пуска до взрыва снарядов.

— Вижу цель! Прямо по курсу. Внимание, пуск! Ухожу влево, — доложил Винокура.

Продолжаю разворот и вновь вывожу Ми-24 на боевой курс.

Ослабляю нажим на педаль. Вертолёт прекращает стремление «клюнуть носом».

И тут картина предстала под названием «Не ждали». Ракета, выпущенная Севой, прекратила движение колонны из десятка машин. На земле яркий столб огня взорванной первой машины в колонне. В свете «люстры» было видно, что это непростой пикап.

— Раз, два, пять «барбухаек». Клондайк просто! — воскликнул Кеша.

Комплекс уже переключился на управляемые ракеты. Петров начал наводится и доложил о готовности к атаке.

— Пуск! — скомандовал я.

Несколько секунд и ещё один взрыв произошёл на земле. Да такой, что уже и никаких осветительных снарядов не надо. Сдетонировал груз, который перевозили духи.

— Ушёл влево. 125-й, на повторный, — скомандовал я.

Я начал набирать высоту, чтобы следующий заход выполнить атакой НАРами с пикирования. Управляемые «сигары» лучше поберечь.

— Работаю «трещоткой». Атака! — доложил Сева и начал стрелять из пушки.

Ещё одна машина взорвалась. Остальные «барбухайки» начали прижиматься к обочине и склонам, но это им не поможет. С земли началась стрельба. Пока только из автоматов, но зону их поражения мы не заходим.

Высоту занял достаточную для пикирования.

— На боевом. Пуск! — доложил я.

Выполнил залп НАРами, и так ещё пару атак, пока вся колонна не запылала.

— Коверкот, 102-му, — запросил я РП на Шахджое.

— Отвечаю.

— Удачно! Задание закончил, — доложил я, отворачивая в сторону нашего гарнизона.

Пожар в расщелине становился всё сильнее, а снаряды в машинах продолжали взрываться.

— Это была славная охота! — радостно сказал Липкин.

— Даже не надо морозиться разведчикам в рейде, раз перехватили.

И только Кеша в этот момент подумал о своём.

— Командир, я проголодался. Покушаем по прилёту?