Агентство ’ЭКЗОРЦИСТ’: NIGREDO

Глава 76

Едва вынырнув из озера, я увидел выбирающуюся на берег душу! Она имела обычный вид обнажённого человека и карабкалась по скользкому берегу, оставляя за собой чёрный трепещущий шлейф — словно мотор подбитого истребителя. Я направился за ней, преодолевая расстояние широкими гребками. Но, конечно, душа успела убежать довольно далеко, прежде чем я вскарабкался на берег и устремился за ней.

Мы бежали, шлёпая мокрыми босыми ногами по каменным плитам площади перед зиккуратом, пронизываемые холодным ветром. Физические усилия не согревали, потому что не были физическими — здесь, в этом мире, отсутствовали плоть и кровь.

Душа ни разу не обернулась. Дверь Элизиума открылась перед ней сама, и бледная голая фигурка тотчас исчезла, поглощённая сумраком зала мятущихся и неприкаянных.

Я добрался до двери, дрожа от холода. Наложив заклинание, заставил змей ожить и прийти в движение. Как только замок открылся, я вошёл в коридор и увидел убегающую душу. Она мелькала впереди белым язычком холодного пламени. Устремившись за ней, я старался не потерять её из виду. Но вот душа остановилась. Справа открылась дверь, и она вошла в неё. Главное теперь было не перепутать. Мне хотелось встретиться со своим врагом как можно быстрее. Добравшись до места, я взялся за ручку и открыл дверь. За ней оказался берег из белого песка. За ним шла широкая полоса лазурного моря, в котором отражались зависшие в голубом небе перистые облака, которые разметало ветром. При этом никакого движения воздуха не ощущалось.

Душа стояла у воды ко мне спиной. Чёрного дымящегося следа уже не было: последняя связь с физическим миром оказалась разорвана. Но я знал, что душа может вернуться и снова подстеречь меня! Наш конфликт требовалось закончить раз и навсегда. Подобно Орфею, о котором рассказывал Николас Уилшоу, я нарушил законы бытия, внёс хаос в устройство мира, заняв чужое место и прервав цепочку реинкарнаций. Теперь, чтобы избавиться от Тени, преследующей меня, нужно исправить сложившуюся ситуацию. Иначе снова появится ангел из Оберватория, что находится на третьем ярусе Чёрного зиккурата, куда мне путь пока заказан. Мне вспомнились его алая мантия и белая фарфоровая маска с узкими прорезями глаз, серпы жнеца, которыми он обезглавил цаплю, чтобы выпустить из Элизиума душу. От образов, возникших в голове, меня передёрнуло. Эти хранители миропорядка не знали жалости или сочувствия. Их нельзя ни запугать, ни купить, ни умилостивить. Он следят за тем, чтобы хаос не захлестнул вселенную, и сделают всё, чтобы этого не допустить.

Когда я решительно направился к душе, она почувствовала чужое присутствие и резко обернулась. Выражение знакомого лица изменилось: удивление сменилось яростью и ненавистью. В руках моего противника появились трепещущие зелёным пламенем кривые клинки.

— Как здорово, что ты вернулся! — проговорил человек, направляясь мне навстречу. — Здесь и закончим наш поединок!

— Согласен, — кивнул я, хлопнув в ладоши.

В моей руке появился сияющий красным длинный меч с двумя гибкими лезвиями.

Ощерившись, душа бросилась на меня, нанося стремительный удары. Огонь, пылавший на них, не ослеплял, но оставлял в прозрачном воздухе светящиеся росчерки.

Я легко отразил первую атаку, даже не попятившись, несмотря на яростный напор своего противника. Длинные клинки позволяли держать душу на расстоянии, не подпуская её ближе, чем на два метра. Как бы мой враг ни старался сократить дистанцию между нами, ему это не удавалось. Я видел, как душу злит, что она не может убить меня или хотя бы ранить. Наконец, человек остановился и отступил, опустив клинки. Они исчезли, растворившись в воздухе.

— Думаешь, меня это остановит?! — выкрикнула душа. — Ты в моём мире! Здесь я — бог!

Человек начал меняться, увеличиваясь в размерах. У него выросли ещё две пары рук, лицо превратилось в морду крокодила, а кожа превратилась в железную броню, состоящую из множества квадратных чешуек, на каждой из которой имелся острый шип.

Чудовище бросилось на меня, игнорируя удары меча, которыми я его встретил. Мой клинок лишь отскакивал от него. Меня схватили мощные руки и подняли в воздух. Раскрылась крокодилья пасть, утыканная острыми железными зубами. Душа попыталась схватить меня за туловище, но я успел впихнуть между жуткими челюстями меч, использовав его в качестве распорки. Гибкие клинки сработали в качестве пружины. В моей руке возник револьвер. Я сунул ствол твари в глотку и нажал на спусковой крючок! Грохнул выстрел, и чудовище отбросило назад. Оно рухнуло, зарывшись в белый песок. Я кубарем полетел рядом, но успел сгруппироваться и приземлиться на ноги.

Монстр повернулся ко мне, поднял одну из рук и, вытащив из пасти меч, отшвырнул его в сторону. Оружие исчезло, не коснувшись песка. Чудовище попыталось подняться, но из его горла хлынула чёрная кровь. Я направился к душе и выстрелил ещё раз. Пуля вошла в выпученный белый глаз с крошечным зрачком посередине. Тварь упала на спину, раскинув все свои руки. По могучему телу прошла сильная судорога, а затем чудовище начало быстро меняться, превращаясь в голого человека. Но трансформация на этом не закончилась. Я стоял, наблюдая за тем, как моя жертва уменьшалась, пока на песке не остался лежать ребёнок! Он засветился белым, вокруг него заплясали искры. Тогда я наклонился и поднял его за ногу. Никогда прежде я этого не делал, но знал, что цепочка реинкарнаций может быть восстановлена лишь одним способом. Моя голова запрокинулась, рот раскрылся, и из него вырвалось красное сияние, словно в моей глотке включился мощный фонарь!

Младенец затрепетал, забился подобно вытащенной из воды форели. Воздух разорвал пронзительный вопль, полный ужаса и протеста. Красный свет захватил душу и начал затягивать её внутрь меня. Я был охвачен не меньшим страхом, чем мой враг. Но дело требовалось закончить! Пути назад не было.

Маленькое тельце вытянулось, стало прозрачным, а затем разом исчезло, войдя в меня!

Я испытал резкую острую боль, пронзившую сверху донизу, а затем разлившуюся подобно пламени. Меня согнуло пополам, свело судорогой, ломающей кости. Череп взорвался, в глазах заплясали разноцветные огни. Я упал на песок. Тело не слушалось меня. Оно жило своей жизнью. А вернее, превратилось в сосуд боли, чистой, рафинированной и всепоглощающей. Хаос боролся с космосом во мне! Я стал средоточием коллапса, который исправлялся за счёт слияния двух душ. И мне нужно было одержать победу над своим врагом в последний раз!

Я ждал, чтобы боль прошла, и мы могли сразиться в моём сознании. Наконец, меня отпустило. Едва дыша, я распростёрся на берегу, глядя в лазоревое небо, покрывшееся чёрными змеящимися трещинами. А ведь здесь не требовался кислород. И всё же мои инстинкты заставляли грудную клетку вздыматься и опадать.

Взяв себя в руки, я замер. Понадобилось некоторое время, прежде чем внутри меня дёрнулась поглощённая душа. Она закричала и принялась биться, как птица, впервые посаженная в клетку.

Закрыв глаза, я сосредоточился на том, чтобы нырнуть внутрь себя. Это было нетрудно, если ты занимался подобной практикой, но сейчас мне предстояло встретиться не со своими воспоминаниями, а с чужой душой, полной ненависти и враждебности! Так что процесс слегка затруднился. Но в конце концов, мне удалось собраться, я оказался во дворце, который выстраивал с шестнадцати лет — с тех пор, как узнал об этой технике из одного древнего восточного трактата.

Большой зал с мраморным полом, выложенным белыми и красными плитами, колонны, заканчивавшиеся фигурами горгулий, держащих потолочный свод, и стрельчатые окна, забранные ажурными решётками — таков был интерьер, который я создал в своём воображении.

Душа стояла в пяти метрах от меня, дрожа от ярости. Теперь она снова выглядела, как взрослый человек, напавший на меня в саду дома полковника Болейна. Её освещали разноцветные лучи, проходившие сквозь витражные стёкла окон.

— Где мы?! — прошипел мой поглощённый, но ещё не побеждённый враг. — Что ты сделал со мной, ублюдок?!

— Какой же я ублюдок?! — усмехнулся я. — Законнорожденный младший сын лорда Блаунта, к твоим услугам!

Душа зашипела, нагнув голову и сверкая глазами.

— Это не твоя судьба!

— У каждого судьба своя, — отозвался я, на этот раз серьёзно. — И твоя заключается в том, чтобы исчезнуть, став частью меня. Сейчас мы находимся во дворце моей памяти. Это вымышленное место. Я выбрал первый зал для нашей последней схватки, потому что он служит холлом, и в нём нет моих воспоминаний. Ничто и никто не помешает нам. Ты готов?

— Значит, ты сам поместил меня в тело, которое я стремлюсь занять?! — удивился мой противник. — Что ж… Выходит, ты сам облегчил мне задачу! Когда я уничтожу тебя, то достигну своей цели!

Он был прав, но лишь отчасти. Шансы одолеть меня имелись, но лишь теоретически. На своей территории я был куда сильнее. Если б не это, я не рискнул бы поглотить чужую душу.

Мой враг развёл руки и замер в ожидании. Его кривая ухмылка застыла, превратив бледное лицо в маску. Я понимал, что он пытается сотворить клинки, но это был уже не Элизиум. Мы находились в моём сознании. И я полностью контролировал его. Здесь что-либо могло появиться только по моему желанию.

Выражение лица моего противника изменилось. Он удивлённо взглянул на свои пустые руки.

— Зря стараешься! — сказал я, сотворив для себя пару револьверов.

Один сверкал полированным серебром, а другой был чёрен, как агат. В поверхности обоих отражались цветные пятна проходящего сквозь витражи света.

Подняв руки, я открыл огонь. Здесь не имело значения, на сколько патронов было рассчитано оружие. Револьверы просто выплёвывали одну пулю за другой — совсем как в старых итальянских вестернах.

Душа кинулась через зал, петляя и постоянно меняя направление движения. В её спине появлялись раны. Когда человек добрался до высоких двустворчатых дверей, он был практически изрешечён. Я шёл за ним, не прекращая стрельбу ни на миг. Рванув двери, душа издал отчаянный возглас. Разумеется, зал оказался заперт!

Когда мой враг развернулся, я отшвырнул револьверы и начал расти с каждым шагом. Чем больше я становился, тем меньше делался мой враг. Он сжимался, превращаясь в крошечную копию себя. Лицо его исказилось ужасом, глаза неотрывно следили за моим приближением. Когда я навис над ним, то увидел человека, лишившегося всякой решимости. Этого и требовалось добиться! Создав стеклянную колбу, я схватил своего побеждённого врага и поместил его в сосуд. Он упал на дно, свернувшись в позе эмбриона. Я запечатал горлышко колбы дымящимся сургучом и запечатал его своим фамильным перстнем, который появился на указательном пальце.

Распахнув двери зала, я двинулся через дворец в самое дальнее его помещение, где хранились воспоминания, которые я хотел бы навсегда стереть. К сожалению, это не под силу даже алхимику и чародею! К счастью, это и не нужно. Любой образ является частью нашей личности, неотъемлемой составляющей, дающей силу в нужный момент. Даже если иногда кажется, что он является нашей слабостью. Нужно лишь научиться правильно его использовать. А это — самое сложное!

Добравшись до тяжёлой стальной двери, я крутанул ворот и отпер замок. Внутри царил полумрак, скрывающий экспонаты, расставленные по полках, тянувшихся вдоль стен. Стараясь не глядеть по сторонам, я прошёл между ними и поместил колбу на освещённое место. Как только стекло коснулось полки, свет погас, и пленённая душа погрузилось во тьму.

Захлопнув дверь, я прислонился к холодной поверхности и выдохнул с облегчением. Эта битва была закончена. Я не винил душу в её желании занять своё место и не испытывал мстительного удовлетворения. Она имела на него полное право. Я украл её реинкарнацию, вклинившись в естественную цепочку перерождений. Но теперь этот бытийный конфликт был устранён. Я победил свою Тень! Ещё один важный этап стадии «Нигредо» пройден!

Сосредоточившись, я вернулся в сад полковника Болейна. Не знаю, сколько прошло времени, но полицейские сирены звучали совсем близко. Бросив последний взгляд на распростёртого под дождём мёртвого гомункула, я поспешил к ограде. Встречаться с национальной гвардией у меня не было ни малейшего желания.