Алхимаг: Черный ворон

Глава 8

Я непонимающе уставился на приятеля.

— Занятие закончено, — сообщил тот.

Оглядевшись, я понял, что курсанты поднимаются с циновок, разминают затёкшие ноги. Многие делали упражнения для спины. Профессор стояла за кафедрой, помечая что-то в большом журнале.

Михаил потянулся, скривился от боли.

— Это просто пытка какая-то! — сообщил он своё мнение. — Такое ощущение, будто мне в спину залили расплавленный свинец! И ноги не идут. Если так будет каждый день, я сдохну, наверное!

Судя по лицам других студентов, они разделяли его мысли и чувства. Некоторым помогали встать. Девушка справа жаловалась подружке, что не чувствует ног.

Я поднялся легко. Никаких болезненных ощущений не было. Тело гомункула выдерживало любые физические нагрузки.

— Ты как? — спросил Михаил.

Я сделал рукой жест, означавший «так себе». Незачем выпендриваться. Выскочек никто не любит. Приятель понимающе кивнул.

— Мрак! — сказал он. — Надеюсь, постепенно привыкнем. Иначе это просто пытка, а не занятие. Примерно с середины я не мог думать ни о каких точках — только о боли.

Я вспомнил открывшийся тоннель. Там тоже царил мрак. Наверное, это и была тьма моей души.

Почему-то вспомнились бездонные колодцы Нижнего мира, где томились души, которые нуждались в наказании прежде, чем очиститься священным огнём и переродиться.

Михаил ободряюще хлопнул меня по плечу. Надо будет всё-таки отучить его как-то от этого дурацкого жеста! Может, иголок напихать в погоны?

— Ладно, у нас двадцать минут, чтобы в себя прийти. Следующее занятие — фехтование. Не представляю, что мы будем на нём делать. Я едва могу идти.

— А потом — единоборства, — встрял брюнет с длинной чёлкой. — Это ещё хуже.

Как он оказался рядом с нами, было непонятно. Его место было далеко. Должно быть, нарочно подошёл.

— Григорий Грызлов, — представился он.

— Михаил Левшин. А это — Ярослав Мартынов.

Брюнет уставился на меня с нескрываемым любопытством.

— Ты сын придворного чародея? — спросил он.

Я кивнул. Ещё один! Надо валить, пока парень не завёл шарманку про…

— И ты немой?

Ну, я же говорил!

— Слушай, не приставай к нему, — сказал Михаил. — Это скоро пройдёт, понял?

— Да нет, я ничего, — смутился Грызлов. — Просто спросил. Слушайте, парни, давайте пойдём поедим. Я разузнал, где столовка.

Мы с Михаилом переглянулись. Идея была неплохая, так что я слегка кивнул. Поесть я не дурак. Брюнет был тут же временно прощён.

— Что ж, — великодушно протянул Михаил. — Показывай.

В столовой Григорий болтал без умолку. Его интересовало буквально всё: от происков Печатников до биографии преподавателей, которые он изучал тщательно, если не сказать фанатично.

— Профессор Терехов, — говорил брюнет, жуя бутерброд с лососем, — сначала воевал как простой солдат. Потом совершил пару подвигов — о них могу рассказать отдельно, если хотите, — и был повышен до офицера. Так началось его восхождение по карьерной лестнице. Вскоре он стал майором, а там и полковником. Правильно папа говорит: война — лучший способ подняться, если не родился с гербом на груди. Когда бои закончились, и все угомонились, он стал тренировать солдат, а потом его пригласили в Менториум преподавателем. Вся грудь в орденах, стена в грамотах и так далее. Так что повезло нам. Не скажу, что другие преподаватели по фехтованию хуже, — Грызлов поднял руку с раскрытой ладонью, словно предупреждая возможные возражения, — но профессор Терехов — гений своего дела! Он разработал множество новых приёмов и тактик, так что лучшие воины выходят именно из его залов. Правда, — парень быстро вытер руки салфеткой, скомкал её и аккуратно положил на край тарелки, — профессор Фогль тоже высоко ценится. Некоторые даже утверждают, что будущее фехтования именно за ним. Он считается новатором. Кстати, сам Фогль тоже так думает. Я читал его статью, так вот там он утверждает, будто Терехов консерватор, стоит на месте и всё в таком духе. В общем, они, вроде как, конкуренты. На ножах. Или, если угодно, на саблях, — Грызлов усмехнулся собственному каламбуру. — Их студенты часто устраивают показательные поединки, чтобы выяснить, чья школа лучше.

— И как? — вставил, воспользовавшись краткой паузой, Михаил. — Кто побеждает?

Грызлов пожал плечами.

— Когда как. То одни, то другие. В целом, судить трудно. Я бы сказал, многое зависит от самих учеников. Так что, как по мне, школы на равных. Вот только я предпочитаю профессора Терехова.

— Почему?

— Фогль пропагандирует яростный, агрессивный бой. Много атак, надо держать инициативу. Мне кажется, это мешает объективно воспринимать сражение. Надо быть спокойным и рассудительным, когда дерёшься. В этом я вижу залог успеха. А при агрессивном стиле трудно сдерживать эмоции.

Михаил кивнул. Он явно точку зрения нового знакомого разделял. Я, кстати, тоже. Хотя предпочитал обходиться вовсе без драк. Как по мне, это последняя мера. Впрочем, иногда требуется именно она. И если уж ты вписался, изволь выложиться на полную.

— А ты как думаешь? — обратился Григорий ко мне.

Я не имел ни малейшего желания вступать в дискуссию, так что просто кивнул.

— Вот и я о том же! — обрадовался Грызлов и схватил булочку с корицей. — Ладно, надо быстро заканчивать со жрачкой и спешить на занятие. Надеюсь, я не переем, а то будет тяжело фехтовать.

С этими словами он принялся запихивать в рот сдобу.

Через несколько минут мы вместе с другими курсантами ввалились в тренировочный зал. Там уже собрались некоторые во́роны. Они сидели на расставленных вдоль стен скамейках или стояли, переговариваясь. Многие обсуждали выложенное на стендах оружие. Я тоже заинтересовался им. Мне приглянулся изогнутый меч, похожий на ятаган, с которым я тренировался дома.

Вскоре появился коренастый мужчина в свободной одежде. Голова у него была выбрита наголо, тонкие усики издалека казались нарисованными. С ним явились двое старшекурсников в одинаковых белых комбинезонах.

— Профессор Терехов, — представил преподавателя один из них, огласив зал звонким, чистым голосом.

Студенты мгновенно направились к профессору и выстроились полукругом.

— В шеренгу! — скомандовал старшекурсник.

Во́роны послушно составили линию.

— Добрый день, — негромко проговорил ментор, обводя присутствующих взглядом. — Рад приветствовать вас в стенах нашего заведения и конкретно в этом зале. Уверен, все вы в той или иной мере знакомы с фехтованием. Эти знания послужат базой наших занятий. Сейчас мы проведём небольшую проверку каждого из вас, а затем вы разобьётесь на пары и покажете, на что способны. В дальнейшем пары будут постоянно меняться, чтобы вы учились сражаться с разными противниками.

Профессор Терехов сделал знак помощникам, и те поспешно выволокли на середину зала большие коробки.

— Сейчас каждый подойдёт и вытащит то, что ему достанется, — объявил ментор. — Меняться нельзя. Как только вы получаете предмет, сразу отходите направо и выстраиваетесь в очередь. Всё ясно?

Молчание было ответом. Профессор удовлетворённо кивнул.

— Начнём. Первый — сюда!

Вперёд вышел полноватый курсант с ёжиком на голове.

— Прошу, — кивнул ментор.

Парень запустил руку в коробку и достал чёрный шар размером с грейпфрут. Взглянув на него, отошёл направо.

— Это самая жесть! — шепнул Михаил.

— Ага! — так же тихо отозвался Грызлов.

Я посмотрел на товарищей вопросительно, но они этого не заметили: не спускали глаз со следующего студента, вышедшего к коробке.

Кажется, творилось что-то волнительное, чего я не понимал. И это напрягало. А хуже всего, что я не мог спросить, в чём дело. Не только, потому что не умел говорить, но и потому что все остальные явно были в курсе.

Высокий худой парень достал перевязанный шнурком мешочек и присоединился к первому ворону. Я заметил, что оба курсанта побледнели и явно нервничали. Похоже, предстояло какое-то неприятное испытание.

Вообще, в зале чувствовалось растущее напряжение. Все стояли тихо, так что слышны были только шаги выходивших к коробке. Наконец, очередь дошла до Грызлова. Михаил ободряюще хлопнул его по плечу.

Брюнет направился к центру зала. Через несколько секунд в руке у него оказался маленький кожаный тубус. Повертев его, Григорий встал в очередь, где уже расположилось большинство студентов. Я поймал его взгляд. Он ободряюще подмигнул.

Следующим к коробке подошёл Михаил. Ему досталась квадратная шкатулка из полированного дерева.

Наступила моя очередь. Я приблизился к коробке и запустил в неё руку под пристальным взглядом профессора. Нащупал на дне несколько оставшихся предметов. Нечто небольшое, холодное, с острыми гранями, легло в ладонь. Подумав несколько секунд, я решил не менять предмет и вытащил октаэдр с разноцветными сторонами. Взглянув на него, занял место за Михаилом. Тот не обернулся. Видимо, вертеться не полагалось.

Пока последние ученики разбирали оставшиеся предметы, я с любопытством ощупывал октаэдр. Даже попытался открыть его, обнаружив пару щелей, но мне это не удалось.

Наконец, коробка опустела, и ментор скомандовал:

— Первый по очереди — ко мне!

Полноватый ученик на негнущихся ногах двинулся к профессору.

Кадет вытянул перед собой чёрный шар, и профессор коснулся его пальцем. Вспыхнул синий огонёк, и студент мгновенно выгнулся, словно его тело свела внезапная судорога! Рот ученика открылся в беззвучном крике, из глаз брызнули слёзы. Затем кадет стиснул зубы так, что был слышен скрип.

Так вот, какую проверку предстояло пройти чёрным во́ронам! На прочность…

Кадет с чёрным шаром стоял, раскачиваясь. Его крутило и сгибало. Лицо покраснело, затем побледнело. Испытуемый вдруг рухнул на колени, упершись свободной рукой в пол. Слышалось его тяжёлое, прерывистое дыхание. Прошло около двух минут, прежде чем снова вспыхнул синий огонёк. Профессор тут же нагнулся и забрал у студента шар. Ему стоило немалого усилия сделать это, так как кадет намертво вцепился в предмет.

— Браво! — провозгласил преподаватель, распрямляясь. Он передал шар помощнику, и тот положил его в коробку. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Романовский! Займите место вон там.

Полноватый студент с трудом поднялся и на негнущихся ногах прошёл в указанном направлении. Он был бледен и хватал ртом воздух. Несмотря на то, что он утирал слёзы, другие кадеты провожали его восхищёнными взглядами. Я вспомнил слова Михаила о том, что этому ученику досталась «самая жесть». Значит, остальные испытания должны быть легче.

Высокий худой парень, доставший перевязанный шнурком мешочек, занял место перед профессором. Тот коснулся предмета, вспыхнул синий огонёк, и студент завопил, как резаный. Он выронил мешочек и отскочил от него на полметра. Повисла напряжённая тишина. Профессор мрачно окинул кадета тяжёлым взглядом.

— Ученик с позором изгоняется из Менториума! — провозгласил он, и голос его походил на скрежет железа по стеклу.

— Нет, умоляю, дайте мне ещё раз попробовать! — завопил парень испуганно. — Я просто не ожидал!

— Ученик с позором изгоняется из Менториума! — делая паузу после каждого слова, отчеканил ментор.

Понурившись, худой парень поплёлся прочь. По его щекам текли слёзы.

А у них тут не церемонятся, как я погляжу. И садизмом не чураются. В прежнем мире, где я жил — мире слабаков — такие испытания были немыслимы. Там с детишками носились, будто с писаными торбами, — ни-ни дитятке пораниться или ушибиться! Будто нет на свете ничего дороже, честное слово. Золота, например. Даже приютских не били. Те могли пожаловаться комиссии, которая заявлялась раз в год с плановой проверкой. Нет, эта реальность однозначно нравилась мне больше.

— Следующий! — сухо бросил ментор.

Ещё несколько студентов прошли испытание с честью, а двое удалились с позором. Когда очередь дошла до Грызлова, тот вышел подчёркнуто бодро, даже изобразил подобие улыбки. Ментор дотронулся до его тубуса, и блеснул синий огонёк. Григорий замер, словно парализованный. К этому времени я уже понял, наблюдая за предыдущими кадетами, что предметы на всех действуют по-разному. Грызлов стоял неподвижно, выпучив глаза и держа руки по швам. На его лице постепенно появилось выражение ужаса, он побледнел, как мел, рот приоткрылся, между зубами показался кончик языка. Через пару секунд по подбородку потекла кровь. Грызлов прикрыл глаза с видимым усилием. Тубус сверкнул синим огоньком, и испытание завершилось.

— Отлично! — кивнул профессор. Забрав предмет, он ободряюще улыбнулся студенту. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Грызлов! Займите своё место.

Григорий медленно присоединился к выдержавшим проверку. Он тяжело дышал, а руки словно прилипли к бокам.

Следующим вышел Михаил со шкатулкой. Когда загорелся синий огонёк, парня сложило пополам, затем он упал на колени, сжимая шкатулку. Раздался протяжный, полный боли стон. Я уже сообразил, что главное — не выпустить предмет, который тебе достался. Очевидно, он и служил источником страданий. Кроме того, почти никто не кричал. Одна девушка, правда, взвизгнула, но её всё равно пропустили к прошедшим испытание.

Михаил выдержал, хотя было видно, как нелегко ему это далось.

— Молодец! — одобрил ментор. Он передал шкатулку помощнику. — Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Левшин! Займите место с той стороны. Вы заслужили.

Наступила моя очередь. Ну, давайте поиграем, сучки! Вряд ли вы смогли изобрести что-то особенное. Так что я даже немного в предвкушении.

Приблизившись к ментору, я вытянул руку с октаэдром. Профессор Терехов окинул меня очень внимательным взглядом и слегка кивнул — словно самому себе. Когда его указательный палец коснулся предмета, я увидел синюю вспышку, а затем меня мгновенно охватил нестерпимый жар. Кожа горела, глаза заслезились, дыхание перехватило, а ноздри наполнил едкий запах гари! Было очень больно. Всё тело словно разрывало на куски. Уши заполнили гул и треск. Я увидел, как моя кожа покрывается волдырями, сочится сукровицей, а затем плоть начала разваливаться, обнажая кости.

Две минуты испытания длились целую вечность. Я думал лишь о том, чтобы не разжать пальцы, в которые впились грани октаэдра. Рот сам собой открылся в беззвучном крике. Я не знал, отчего из него не вылетело ни звука: из-за силы воли или потому что я был нем.

Когда всё закончилось, я едва сохранил равновесие. Перед глазами плыло, в ушах шумело. Возникло сообщение арматориума:

Ваше психическое состояние понижено на 8 пунктов. Уровень стресса: 19. Предполагаемое время восстановления: 3 часа.

— Прекрасно, — сдержанно сказал ментор, глядя на меня. Он хотел забрать октаэдр, но я держал крепко. Вторая попытка профессора также не увенчалась успехом. Терехов нахмурился. — Парень, не хочешь расстаться с этим? — спросил он.

Я сначала не понял, что имеет в виду преподаватель. Затем опустил взгляд на октаэдр.

— Ну, же, — подбодрил профессор. — Отдай его. Уже всё.

Я заставил себя разжать пальцы.

— Ну, и силища у тебя! — пробормотал Терехов, забирая октаэдр. — Ладно, давай к протоколу. Хм… Итак! Чёрный ворон прошёл первое испытание, доказав право обучаться в Менториуме! Добро пожаловать, господин Мартынов. Займите своё место.

Пошатываясь, на ватных ногах я доковылял до шеренги прошедших испытание. Я никак не ожидал оказаться в огне — там, где окончил предыдущую жизнь! Похоже, октаэдр вызывал в человеке самый сильный его страх. И, наверное, сам предмет не имел никакого значения. Боль жила внутри студента, и он должен был научиться преодолевать её.

Я встал рядом с Михаилом. Тот подмигнул, хотя был всё ещё бледен. Интересно, от чего его так скрючило?

Ментор Терехов объявил окончание проверки и велел нам встать парами.

— Сейчас вам раздадут оружие, — сказал он. — Постарайтесь не поубивать друг друга в первый же день.

Мы с Михаилом отошли в угол.

— Ты как? — спросил он тихо.

Я кивнул. Мол, в порядке. И, надо сказать, я действительно был в порядке. Словно очистился от того дня, заново пережив его.

— Я думал, сдохну! — шёпотом признался Михаил. — Давать такие испытания — просто садизм!

Подошёл помощник и вручил нам по короткому прямому мечу. Михаил недовольно скривился, взвешивая оружие в руке.

— Фу! — шепнул он, когда помощник отошёл к следующей паре. — Терпеть такие не могу!

Я был с ним согласен. Я предпочёл бы нечто, похожее на ятаган. Привычное. И, кажется, большинство студентов разделяло мой вкус. Но в Менториуме явно не стремились облегчить ученикам жизнь. Не искали лёгких путей, так сказать.

— По команде покажите, на что способны! — объявил профессор Терехов. — Итак… начали!