Алиса. Другая история Страны чудес

Глава 24

– Но... Но... Я не понимаю! – воскликнула Алиса.

Дом не то чтобы был, скорее казался, намного больше, чем тот, который она помнила. Он занимал большую часть развёрнутой перед ней панорамы. По обе стороны должны были располагаться другие коттеджи с лужайками, но Алиса не видела ни одного, словно те были настолько неважны, что даже не показывались. Всё было идеальным и реалистичным вплоть до мельчайших деталей, включая треснувший замковый камень над вторым окном слева от библиотеки.

Вот только...

Алиса нахмурилась.

В настоящем мире (или дома, или где бы то ни было) окно с треснувшим замковым камнем было с правой стороны здания, если стоять к нему лицом и смотреть на него. Быстрый осмотр других значимых деталей ещё больше убедил её в справедливости подозрения: дом отражён зеркально. Огородик матери виднелся по левую сторону здания.

– Поразительно, – пробормотала Алиса. Кто-нибудь другой наверняка сказал бы «жутко» или «пугающе», но она была Алисой в Стране чудес и находила происходящее вокруг потрясающим. – Додо, я здесь живу! – добавила она восторженно.

– Конечно, – небрежно ответил Додо, поправляя манжеты. – Ты навряд ли ожидала увидеть здесь свой дом.

– Верно, – сказала Алиса. – Знаю, наша задача – объединить жителей владений Червей, но мне так хочется заглянуть внутрь. Я бы показала тебе свою комнату!

Додо пожал плечами. Казалось, он не заинтересован, но и не против войти. К тому же Алиса ещё во время первого путешествия усвоила, что в Стране чудес любые пути ведут в одно и то же место. Обойдут ли они дом или побывают внутри, – маловероятно, что это хоть как-то повлияет на то, удастся ли им победить Королеву Червей или нет.

Алиса практически вприпрыжку подбежала к входной двери. Та раз или два попыталась высвободиться из её хватки, после чего неохотно впустила Алису внутрь. Хотя дверь вела себя несколько брюзгливо, казалось, в действительности у неё не было намерения её не пускать.

– О, погляди! – воскликнула Алиса. – Всё такое же... но другое!

На первый взгляд это был точь-в-точь её дом (отражённый зеркально). Однако прочие детали, помимо симметрии, были выполнены небрежно. На портретах на стене то тут, то там не хватало людей, словно персонажи заскучали и разбрелись кто куда. У многих неодушевлённых предметов поменьше (например, любимой маминой вазы и конфетницы из дутого стекла) были лица и характеры. Алиса попыталась рассмотреть, какие в Стране чудес сладости, в реальном мире она съела все самые вкусные, оставив только лакричные. Вот только конфетница удрала от неё. Посудина издавала негромкие фыркающие звуки, настолько высокие, что они едва были доступны слуху и ужасно действовали на нервы.

– Я уже не ребёнок, – возмутилась Алиса. – Могу есть столько сладкого, сколько захочу!

– Кажется, твой дом совсем отбился от рук, – отчитал её Додо. – Тебе действительно следует быть с ним построже. Розги пожалеешь – испортишь дом, как говорится.

– Да, его не помешает приструнить, – согласилась Алиса.

Пианино спало, клавиши были настораживающе тёплыми. Восковые фрукты в корзинке засмеялись и растаяли от её прикосновения. Причудливый ковёр неспешно демонстрировал неблизкие луга и дальние пригорки сцена за сценой.

– Умей ковёр дома в самом деле такое, я бы не вышла из гостиной! – заявила Алиса, зачарованная этим зрелищем. Насколько иным было бы её детство с такими волшебными картинками. Должно быть, она бы только и делала, что таращилась бы на них целыми днями.

Камин внизу не был разожжён, и Алису не покидало чувство, что очаг зевает всякий раз, когда она отворачивается. И...

Она резко повернулась к камину, осознав, что кое- что ещё здесь не так даже для отражённого зеркально чудостранного жилища.

Там, где стояла страшная чёрная железная кочерга, к которой Алисе не разрешали прикасаться, когда она была маленькой, была щётка для подметания золы. Однако вместо совка, обычно используемого для выгребания углей, стояла тёмно-зелёная птица-совок. Она замерла совершенно неподвижно, клювом-черпаком книзу, как положено хозяйственному инструменту. Тускло-оранжевые ноги прижимались одна к другой, имитируя рукоять. Казалось, птица втягивала воздух, чтобы казаться более худой и похожей на обычный совок.

Через грудь и правый глаз пернатого проходила царапина, а чуть выше правого колена виднелась повязка.

Сердце Алисы растаяло.

– О, что за напасть с глазами? спросила она Додо печально. – Шляпник, твоя рана, теперь этот бедняга. Что бы это могло значить? Кажется, Королева Червей то и дело старается выколоть вам глаза. Зачем?

– Полагаю, Зачем может оказаться следующим, – сказал Додо задумчиво, почёсывая заживающую рану у себя на лбу. – Звучит разумно. Сначала она взялась за глаза, следующим станет Зачем, а потом она пойдёт обратно и обработает Затем, Заэтим, Заэдаким и Завсяким.

Алиса раздражённо покачала головой и переключила внимание на другого пернатого.

– Привет. Я тебя не обижу, – сказала она мягко, не протягивая руки из страха, что напугает беднягу ещё сильнее. Птица-совок открыла один глаз и безучастно уставилась на неё. – Ну-ну, – проворковала Алиса. Она медленно запустила ладонь в карман своего нового наряда и достала одно из печений, прихваченных во дворце крестей. – Вот, держи. Это мой дом, и я не причиню тебе вреда.

Медленно, делая неуклюжие и подпрыгивающие шаги, птица отделилась от других каминных принадлежностей, распрямляясь свободнее, если не сказать грациозно. Она приблизилась к Алисе примерно на расстояние вытянутой руки и мгновение рассматривала её, после чего потянулась клювом-совком и зачерпнула печенье с ладони, аккуратно и умело подцепив его с пальцев заострённым кончиком. Существо подбросило лакомство в воздух и позволило ему упасть точно в горло и до самого желудка. Алиса видела контуры печенья, спускавшегося внутри тощей шеи.

– Вот и отлично. В основном. Идём с нами. Королева Крестей сказала, что если мы поднимемся против Королевы Червей все вместе, то она придёт к нам на подмогу и поможет её свергнуть! – Алиса впервые произносила мотивационную речь, чтобы склонить кого-то из чудостранцев на свою сторону. Вышло, как ей показалось, так себе. Создание посмотрело на неё искоса, а затем начало клевать пол, выискивая пропущенные крошки. – Ладно. Полагаю, у тебя по-прежнему нет весомых причин мне доверять. – Алиса вздохнула: – Что ж, когда мы продолжим путь, я всё же постараюсь взять тебя с собой. Не хочется оставлять тебя здесь, прятаться в золе. Хотя... забавное дело... – Она прикусила губу, вспоминая. – Когда я была... совсем маленькая... то часто сама размышляла, каково было бы здесь притаиться. Я представляла, как отец спутает меня с кочергой, ухватит за голову и примется ворошить брёвна моими ногами... Должно быть, я была совсем крошкой, когда представляла такое, раз могла здесь поместиться. Миссис Эндерби и няня всегда ругали меня, чтобы я не приближалась к огню. Может, здесь есть и другие беженцы: притаились там, где я любила прятаться! Додо, я проверю на кухне, а ты в кладовой. Нет... давай поменяемся. Я раньше забивалась в кладовку и фантазировала, что пироги – это лодки, которые увезут меня в Пудингландию.

– Пудингландия и так существует, – заметил Додо. – Ой, погоди... я путаю с Пудинглейн. Или, возможно, Пеннилейн. В моих глазах и всё такое...

– У тебя в глазах пудинг? – спросила Алиса.

– Лучше уж пудинг, чем пенни, – глубокомысленно ответил Додо. – Это бы означало, что я умер.

– Чистая правда. – Она участливо похлопала его по спине. – Мы бы этого не хотели. Идём же!

Медные кастрюли и сковородки на кухне, очевидно, сплетничали или были увлечены каким-то другим неподобающим занятием, потому что, стоило Алисе с Додо войти, как их тесная группка распалась, и утварь попыталась повеситься на соответствующие крючки, стуча и производя такой оглушительный шум, что Алисе пришлось заткнуть уши.

Вообще-то, на второй взгляд Алисе показалось, что плошки-поварёшки наслаждаются создаваемым гамом. Было совсем непохоже, что утварь пытается привести себя в порядок.

– Немедленно прекратите! – крикнула Алиса.

Посуда лишь застучала и залязгала пуще прежнего. Теперь к общему шуму добавились металлическое хихиканье и едва уловимые издёвки. Кое-кто понахальнее даже задержался, чтобы приставить к ручке большой палец и вызывающе повертеть остальными четырьмя, дразня Алису.

– Прекратите сейчас же! – велела Алиса.

Она отправила печенье в рот, развела руки, охватывая утварь (во всяком случае, зрительно), а затем свела ладони, пока те почти не соприкоснулись. Кастрюли, сковородки и крышки, конечно, принялись уменьшаться. Вопли становились всё выше и выше, в какой-то момент посуда едва не исчезла полностью. Алиса немного помедлила, а затем развела руки снова. Утварь увеличилась в размерах и закричала на неё. Она хлопнула в ладоши. Немного подождала. Затем развела их, очень медленно, и на этот раз посуда не пикнула. Кажется, Алиса хорошенько их отчитала.

– Спасибо, – сказала Алиса несколько коротко. Утварь с довольно пристыженным видом вернулась к крючкам и повесилась на них в правильном порядке. – Я ничего не имею против вашего общения... дело в том, что вы при этом вели себя неподобающе.

– И поделом им, – сказал Додо. – Поддержание порядка в доме – первый признак культуры. О, я вот что нашёл. Они прятались в кастрюле.

На ладони-крыле приютилось семейство мышей с ленточками вместо хвостов, пуговицами вместо глаз и уголками носовых платков вместо ушей. Пятнистые грызуны дрожали всем телом.

– Вы убегаете от солдат Червей? – спросила Алиса, едва не завизжав от восторга.

Один из мышей поменьше, наверное детёныш, поднял крошечную куклу и решительно её встряхнул. Игрушка была не больше ногтя на Алисином мизинце, а в качестве глаз было пришито что-то похожее на маковые зёрнышки.

– О боже, она охотится даже за такими малюсенькими игрушками?

Мыши яростно закивали. Одна из малышей заплакала (вероятно, потому что её игрушку Королева Червей уже отняла). Брат девочки неохотно протянул ей куклу, чтобы она успокоилась, потрогав её.

– Это безумие, – возмутилась Алиса.

– Все мы здесь не в своём уме, – сказал Додо немного печально, очевидно, думая о Шляпнике.

– Знаешь, – мягко сказала Алиса плачущей мышке, – я раньше прятала свою куклу (её звали София) в кастрюлю. Мы играли в прятки, и было ужасно непросто притворяться, что я не знаю, где она. Я старалась это забыть. Моя сестра Матильда не соглашалась её прятать. Никогда. Она никогда не играла, разве что в шарады с семьёй и друзьями. Какая же она зануда.

– Это необычно! – сказал заинтригованный Додо. – Я-то думал, в скучном мире вроде вашего она такой же ребёнок, как ты.

Алиса решила пропустить его слова мимо ушей. Вряд ли Додо когда-нибудь встретится с Матильдой, так что ей никогда не придётся объяснять ему, что к чему.

– Идёмте с нами, мышки, – предложила она, не сдаваясь. – Королева Крестей обещала помочь, если мы попробуем восстать против Королевы Червей. Увидев, что вся страна объединилась против злой правительницы, Королева Крестей придёт с войском и всех нас спасёт.

Мыши-родители покачали головами и притянули детей к себе.

– Ну, пожалуйста, подумайте об этом. Вот: не подкуп, просто прощальный подарок.

Алиса достала одно из печений, разломила пополам и протянула кусочек. Взрослые мыши схватили его крошечными коготками, похожими на булавки.

Когда они повернули в кладовую, Алиса нахмурилась, размышляя:

– Додо, как все эти существа, бегущие от Королевы Червей, оказываются здесь? Разве им не приходится сперва пройти «Змей и лестницы» и победить?

– В Наврядли ведёт немало дорог, – Додо пожал плечами. – Но большинство из них крошечные.

– Лаконично и в то же время бессмысленно, – заключила Алиса. – О, погляди... какой сюрприз! В кладовой мюмзик.

Мюмзик был ярко-розово-зелёный, с малиновым хохолком на голове. Он выделялся на фоне тихо бормочущих банок с вареньем и старого печенья, как яркая ситцевая занавеска посреди древнего леса. Ему здесь было совсем не место, потому что даже чудостранная версия Алисиного дома была выполнена в более тусклых цветах, чем остальной воображаемый мир.

Существо не колебалось ни мгновения и сразу же бросилось в Алисины объятия. Это было несколько неожиданно. Комочек оказался очень пушистым и необычайно мягким. Она обняла его в ответ, стараясь не обращать внимания на непропорционально большие глаза.

«Это не чудище, а просто напуганное созданьице», – сказала она себе.

– Ну-ну, – прошептала она вслух. Может, предложить ему печенье? А у него хотя бы есть рот? Грубо предлагать печенье тому, у кого нет рта? – Я не только играла в кладовке. Я всегда убегала туда, когда... мне было грустно или страшно. Или стыдно.

У неё на мгновение закружилась голова от дежавю. Ей вдруг показалась, что она утешает маленькую версию себя, а не нелепое чудостранное существо. Комната не то чтобы вращалась, но Алиса была как будто не в себе, картинки сменялись одна на другую сквозь веки, разум приспосабливался к иной реальности.

– Додо, – сказала она тихо, кладя ладонь на голову. – Мы всё ещё в Стране чудес, верно?

– Мы там, где уже бывали, – сказал Додо добродушно. – Я всё время был здесь. И я по-прежнему здесь.

– Я ведь не у себя дома в другом времени? – спросила Алиса, оглядываясь по сторонам. Ведь, если не присматриваться, причудливые различия были не так очевидны, а движения обычно неодушевлённых предметов, которые она видела краем глаза, скорее напоминали начало головокружения или обморока. – Я ведь не в прошлом, когда была ребёнком... и не в будущем, когда буду бродить по комнатам, старая и безумная?

– Может, ты и старая (не знаю, как там взрослеют в стране, откуда ты родом), но безумная точно, – сказал Додо успокаивающе.

– Тебе не кажется странным, что во всех местах, где я что-нибудь прятала или пряталась сама, мы находим беглецов от Королевы Червей? – Алиса опустилась на колени, чтобы заглянуть Додо в глаза. – Именно в уголках из моих воспоминаний, а не где-то ещё? Словно... словно им либо откуда-то известно, где я пряталась и чувствовала себя в безопасности, либо... они все изначально порождения моего разума? – Додо просто заморгал, и всё, что Алиса видела одно морозное мгновение, – пустые птичьи глаза. – Додо, прошу, ответь мне! Мюмзики в моей голове? – взмолилась Алиса. – Неужели я повсюду ношу с собой бессмыслицу? Даже в Англии? Чешик говорил об этом? Что всё это значит?

– Это значит, что теперь, когда мы находим столько разных славных малых, у нас есть отличная возможность рассказать всем о великом восстании против Червей! – сказал Додо, ласково, но главным образом покровительственно, поглаживая крошку-мюмзика по голове.

– Но, но... – разволновалась Алиса. – Всё настолько запутано. У меня такое чувство, будто я стою на краю огромной пропасти или внезапно расширяю границы своего знания. Куда я иду, когда я в Стране чудес? Или всё происходит в моей голове, в то время как тело остаётся дома (например, спит)? Возвращается ли что-то из этого вместе со мной? Буквально? Крошки-мюмзики и ситцевые мышки пробираются сюда в... дом моего разума? Почему я забываю факты, цифры и события мира, из которого пришла, когда оказываюсь здесь, а когда я там, Страна чудес будто полностью от меня ускользает? Ведь, когда я там, то почти не помню о важности происходящего здесь.

– В этом-то, – сказал Додо, – и трагедия. Это всё равно что платить художнику шутихой вместо пенни. – Алиса пристально на него посмотрела. У неё тут, понимаете ли, приступ экзистенциализма, а всё, чего можно добиться от Додо, – очередной бессмыслицы. Додо пожал плечами: – Я политик. Такие вопросы тебе лучше обсудить с философом (обычно их можно найти роющимися в мусорных баках). Гонки по кругу – вот это по моей части. Однако я останусь без избирателей, если Королева Червей убьёт их, отняв все игрушки.

«Так к какому миру я всё-таки принадлежу?» – Этот вопрос промелькнул в голове Алисы всего на десятую долю секунды, с которой тикает стрелка напольных часов. В общем-то, ответ был неважен. Оба мира нуждались в спасении.

– Я забыла, что действительно важно. Отнюдь не то, что происходит в моей голове, а реальные события, случающиеся с реальными существами, как в Стране чудес, так и в Англии, – сказала она, отчитывая себя. – Я совсем утратила видение перспективы. – Алиса вдруг заморгала. – Перспектива! – вскричала она.

– На это имя никто не откликается, – заметил Додо, оглядываясь по сторонам.

– Нет, послушай! – сказала она восторженно.

– Ответ – «перспектива»! Эту загадку мне рассказал друг. Правда, я не помню его имя.

– Однако помнишь загадку, – заметил Додо.

– В самом деле, как так? – изумилась Алиса. – Почему я помню её так отчётливо?

– Не забудь рассказать её Чешику, когда увидишь его снова. Он обожает загадки. Даже сильнее Шляпника. Что ж, ты, кажется, собиралась показать мне свою комнату?

– В самом деле, – сказала Алиса рассеянно. Сейчас у неё было такое чувство, которое возникает, когда разговор с кем-то пошёл совсем не в том направлении, в котором должен был. И хотя позже Алиса проигрывала этот диалог в голове снова и снова, она так и не разобралась, в чём была причина, и это не давало ей покоя. Ей бы пошло на пользу как следует похандрить или тихо посидеть у окна, возможно, с котёнком.

Кто рассказал ей загадку? Она чувствовала, что это важно. Что он рассчитывал на ответ или что-то вроде.

Тяжесть данного обещания и двух миров легла ей на плечи увесистым грузом. Она теперь ответственна за судьбы столь многих!

Однако, когда Алиса положила руку на перила лестницы, настроение внезапно переменилось.

Сама не понимая, с чего всё началось, Алиса вдруг обнаружила, что медленно плывёт наверх, осознанно паря над ступенями и держась за перила одним пальцем.

– Конечно, – сказала она изумлённо, словно только что открыла для себя такой способ подниматься по лестнице заново (и как она только забыла?). – Нужно обязательно попробовать его, когда вернусь домой. До чего более комфортный метод перемещаться между этажами! Удивительно, что никто до сих пор не ввёл на него моду.

Сувенирные гравюры с изображениями дальних стран, висевшие на стене, оживали самым симпатичным образом, когда Алиса проплывала мимо: маленькая парусная лодка в Венеции скользила по воде возле собора Святого Марка, вороны кружили над луковичными куполами церквей Санкт-Петербурга, пока знамёна колыхались на беззвучном ветру, лосось выпрыгнул и заискрился (как сепия) из очень детализированного водопада.

– Никогда раньше этого не замечала, – произнесла Алиса.

– Прелестно, просто прелестно, – сказал Додо, плывя за ней. В этот раз он нацепил очки для чтения, но те неуклюже балансировали на клюве дужками не в том направлении: задом наперёд.

Наверху лестницы им встретился пёс-метла. По всей видимости, ему пришлось выйти из укрытия, поскольку нужно было убирать беспорядок. Длинная, колючая борода и усы, как у пышущего здоровьем шотландского терьера, походили на щётку. Пёс водил головой туда-сюда, сметая пыль в аккуратную кучку (а когда он пропускал какую-нибудь соринку, другая щётка – крохотная, на конце хвоста, – заканчивала начатое). В своё первое путешествие в Страну чудес Алиса видела очень похожего пса, только тот был коричневого, а этот скорее пепельного цвета.

Некоторые усы погнулись и обломились, но в остальном он выглядел неплохо.

– Здравствуй, хороший мальчик, – сказала Алиса, протягивая руку.

Как и большинство обитателей Страны чудес, он отреагировал по меньшей мере робко, мохнатое ухо поднялось на макушке, щетина ниже качнулась из стороны в сторону. Однако затем пёс невозмутимо продолжил мести.

– Жаль, тебя нет у нас дома. Тогда бы миссис Эндерби могла передохнуть, кладя ноги на пуфик время от времени. Может, выпила бы чашечку чая, пока ты убираешь в гостиной. Интересно, кто ты в Англии.

Когда они подошли к двери её спальни, Алиса заметила, что тени внутри выглядят несколько иначе. И хотя дом представлял собой мешанину из воспоминаний и прошлого, Алиса сразу же напряглась. В комнате что-то не так. Там что-то извне. Что-то живое.

Ждущее её.

Алиса глубоко вдохнула и положила ладонь на то, что называлось бы плечом Додо, будь тот человеком. Додо кивнул, но ничего не сказал.

Она перешагнула порог, и каблук её туфли издал о деревянный пол куда больше шума, чем ей хотелось.

Алиса ожидала, что на них нападут карты. Ожидала пса-палача. Чего она только не ожидала увидеть...

...но только не дрожащий комок чего-то у кровати, который выглядел так, словно кто-то неумело прятался там, съёжившись.

– Кхе-кхе, – прочистила горло Алиса.

Комок поднялся и нерешительно вырос, принимая форму довольно... большого...

Цилиндра...