Алладин: книга-игра

Глава 8б

Ты решил, мой читатель, что Алладину не стоит признаваться в том, что он не принц, а обыкновенный бродяга. Конечно, принцесса Жасмин не может выйти замуж за безродного юношу.

Итак, Алладин, следуя твоему совету, решил отправиться на встречу с принцессой, но не признаваться ей в том, кто он на самом деле. Может быть, судьба будет более благосклонна к нему, и девушка сможет полюбить не только веселого бродягу с базара, но и прекрасного принца Али.

Посмотрим, так ли это на самом деле.

– Ковер, неси меня к принцессе! – приказал Алладин.

Джин не на шутку встревожился.

– Ты хороший парень, Алладин, но иногда совершаешь опрометчивые поступки.

– Ты думаешь, джин, мне не стоит встречаться с принцессой? – рассмеялся Алладин.

– Я еще не знаю, что ты ей собрался сказать.

– А я и сам не знаю, – пожал плечами Алладин, – я знаю одно – мне не стоит признаваться ей, кто я такой на самом деле.

Джин почесал затылок.

– Честно говоря, это единственное, в чем я не разбираюсь. Любовь – это такое запутанное дело, что никогда не знаешь, к чему приведут те или иные слова. Когда дело касается мужчины, тут я могу просчитать все на сто шагов вперед. А женщины... лучше о них не думать. Дельного совета я тебе сейчас не могу дать.

Алладин уселся на ковре и поджал под себя ноги.

– Джин, а по ходу разговора ты сможешь дать мне дельный совет?

– Может быть, смогу, – самодовольно рассмеялся джин.

– Но ты слишком большой, – окинул своего друга взглядом юноша, – принцесса Жасмин тебя сразу заметит и испугается.

– Для меня ничего не стоит превратиться в светлячка и, жужжа возле твоего уха, нашептывать советы.

– Вот это другое дело. Ты действительно сообразительный джин и кое-что умеешь.

Джин смутился.

– Только поверь мне, Алладин, необязательно следовать моим советам. Могу тебе признаться, я еще никогда в жизни не влюблялся и совсем не знаю, как следует обращаться с женщинами.

– И я не знаю, – раздосадовано воскликнул Алладин, – но всему в жизни приходится учиться впервые. Надеюсь, мы с тобой пройдем неплохую школу.

Джин тут же пробормотал заклинание, превратился в тускло поблескивавшего светлячка и зажужжал возле самого уха Алладина.

– Я тебе не помешаю, о мой господин, своим присутствием?

– Только не жужжи так громко и не в самое ухо.

– Ладно, – прожужжал джин.

– А теперь вперед! – скомандовал Алладин.

– Нет, мы еще не все взяли, – сказал Алладин и позвал Абу, – подай-ка мне лампу.

Абу тут же исполнил приказание.

– Уж не хочешь ли ты меня засадить в лампу? – забеспокоился джин.

– Да нет, пока не собираюсь, но согласись, если у нас с Жасмин все пойдет как следует, то твое присутствие... – Алладин замялся.

– Ладно, ладно, – засмеялся джин, – я все понял, третий лишний. Когда она уже будет готова тебя поцеловать, я спрячусь в лампу. Дальше советовать бесполезно, все равно вы слушать не будете.

Алладин поглубже засунул лампу за пазуху и приказал:

– Вверх, к балкону!

И тут же звезды закружились у него перед глазами. Внезапно совсем вблизи возникла огромная башня султанского дворца.

Заложив лихой вираж, ковер подлетел к самой балюстраде и замер, как вкопанный.

Алладин осторожно поднялся и заглянул за перила. Арку, ведущую в спальню принцессы, прикрывали шелковые занавески. Ветер плавно покачивал их, иногда Алладину удавалось увидеть Жасмин.

Девушка сидела на подушке, а у ее ног расположился тигр.

– Какая она красивая! – прошептал Алладин.

И тут же джин отозвался возле его уха навязчивым жужжанием:

– Чего же ты медлишь? Или собираешься всю ночь простоять на ковре возле перил?

– Я боюсь, – прошептал Алладин.

– Да не бойся, я тебе обещаю, Жасмин уже любит тебя, ты ей нравишься.

– А ты откуда знаешь? – зашептал Алладин.

– Да это видно по ее глазам.

– Она же сидит спиной к нам!

– Видел я ее глаза.

– И что там? – спросил Алладин.

– Там я видел твое отражение, так сильно она про тебя думает.

– Да хватит тебе врать, – обиделся Алладин.

– Так иди же, Иди, Алладин. А если будешь медлить, то мне придется превратиться в великана и, взяв тебя двумя пальцами за шиворот, поставить перед принцессой. А согласись, для принца появляться подобным образом как-то не к лицу.

– Да ладно, я пойду сам.

Алладин дрожащими руками взялся за перила балкона и перебрался на другую сторону.

Коврик поджидал своего хозяина, как верный конь седока.

Джин конечно же увязался следом за Алладином. Ему было безумно интересно, как же отреагирует принцесса на появление Алладина, ведь джин приложил столько стараний, чтобы его хозяин выглядел подобающим образом.

Каждый следующий шаг давался Алладину все с большим трудом.

Наконец его ноги отказались идти, когда он оказался перед самой занавеской.

– Нет, джин, я не могу сделать больше и шага.

И тут Алладин почувствовал, как его оторвало от пола и понесло в комнату.

– Я не хочу! – прошипел Алладин, но было уже поздно.

Жасмин повернула голову и вскрикнула от удивления. В трех шагах от нее стоял принц Али.

Тигр тут же грозно зарычал.

– Успокойся, успокойся, – погладила его по загривку принцесса, – это свои.

Ободренный таким началом, Алладин учтиво поклонился и поприветствовал принцессу.

– О, прекрасная Жасмин, я пришел пожелать тебе доброй ночи.

Девушка улыбнулась.

– И это все?

Алладин растерялся.

– Значит, ты сделал то, что хотел? – рассмеялась Жасмин.

Алладин только крутил головой.

И тут джин пришел ему на помощь:

– Да говори же ты что-нибудь, болван!

– Что говорят в таких случаях? – еле слышно прошептал Алладин.

Джин раздосадовано хмыкнул.

– Ну, скажи, что она прекрасна, как... как... – джин никак не мог подобрать нужного сравнения, – как звездное небо.

– Ты прекрасна, принцесса, – сказал Алладин, – как звездное небо.

Жасмин, склонив голову, слушала принца. Его голос ей казался удивительно знакомым.

– Нет, мне это только кажется, – пробормотала принцесса, – Алладин мертв, и мне повсюду слышится его голос, чудится его образ.

А джин продолжал назойливо жужжать:

– Главное, говорить, не останавливаясь! Все девушки любят ушами. Чем больше ты будешь говорить всякие глупости, тем лучше для тебя. Только смотри, ничего конкретного не обещай ей.

– Ну что, что сказать ей дальше?

– Скажи, что ее голос журчит, как фонтан в летнюю ночь.

– Твой голос, принцесса, журчит как фонтан в летнюю ночь.

И тут Жасмин, не удержавшись, прыснула смехом.

– Да я ничего тебе еще не успела сказать, принц.

– А твой смех, – жужжал джин, – как серебряные колокольчики, а твои глаза, как два бездонных колодца, как две звезды, взошедшие над холмами, а волосы, как морские волны.

Алладин еле успевал повторять за джином, время от времени путая сравнения.

Но Жасмин было уже все равно. Она сидела, зачарованная учтивостью принца, растаявшая от таких изысканных комплиментов.

– Ну, почему ты замолчал? – спросила она, когда у джина кончились сравнения, и он подыскивал слово, способное передать белизну ее кожи.

– Как снег, – жужжал джин. – Нет, погоди, это плохо, ты уже говорил, вспоминая ее шею... как перо лебедя... Нет, погоди, это неправильно... с полетом пера мы лучше сравним ее походку или как она танцует, но, к сожалению, пока она еще не поднялась с подушки. А скажи-ка ты ей, что она прекрасна, как утренняя звезда... Нет, как утренняя заря, – уточнил джин.

– Ты прекрасна, как утренняя заря, – вкрадчивым голосом произнес Алладин и зарделся.

– Наверное, ты любишь стихи? – задумчиво спросила Жасмин.

Джин тут же зажужжал:

– Только не о стихах, Алладин, вот тут я полный профан. Скажи: «Никакие стихи не могут сравниться с твоей изысканностью, о принцесса!»

И Алладин покорно повторил.

Принцесса уже буквально растаяла, никогда прежде ей не приходилось слушать такие прекрасные сравнения. Хотя конечно же, сравнения были не такими уж новыми, тысячи юношей награждали возлюбленных подобными словами, но Жасмин была девушкой веселой и понимая, что принц Али, возможно, и не знает больше сравнений, тут же предложила:

– А что ты, принц Али, можешь сказать о моем тигре?

Алладин хотел сказать, что у него четыре сильных лапы и очень мягкий мех, но джин прожужжал совсем другое:

– Только у такой прекрасной хозяйки может быть такой прекрасный зверь, он ленив, как знамя султана.

– Как это? – задала вопрос принцесса.

И Алладин принялся рассказывать сам, без подсказки джина, о том, как днем смотрел на знамя, развевавшееся над дворцом, смотрел на его ленивые переливы и видел, как солнце вспыхивает на нем.

– Хватит, хватит, – жужжал джин, – к делу переходи, Алладин, иначе ты утомишь ее, и она посчитает тебя болтуном. Скажи, что любишь ее, хотя... нет, еще рано. Подойди и как бы невзначай возьми за руку.

– А если она оттолкнет меня? – прошептал Алладин.

– Да не оттолкнет, я заглянул в ее глаза, она только об этом и мечтает.

Алладин сделал робкий шаг, и принцесса сама поднялась с подушек. Их руки встретились.

В прикосновении рук принца было что-то такое знакомое, что заставило Жасмин вздрогнуть.

– Что с тобой, принцесса? – воскликнул Алладин.

«Нет, это не принц Али», – подумала девушка и закрыла глаза.

Она тут же вспомнила бездонное небо, крышу заброшенного дома, вспомнила прикосновение пальцев Алладина к своим ладоням.

«Это он, – догадалась девушка и приоткрыла один глаз. – Но зачем скрывает от меня? Нужно все вернуть, – подумала Жасмин, – мы должны вновь оказаться под звездным небом на ветру, вновь под нами должен расстилаться Багдад, словно отражение звездного неба. И он не сможет соврать мне и признается, что он и Алладин – одно и то же лицо, что он никакой не принц Али».

– Здесь душно, – прикоснулась рукой к глазам Жасмин, – выйдем на балкон.

– Конечно, принцесса, я повсюду готов следовать за тобой.

Жасмин легким движением отстранила занавеску, и они оказались на балконе. Алладин прислонился к перилам так, чтобы закрыть от взгляда принцессы волшебный коврик, поджидавший своего хозяина.

И они посмотрели в глаза друг другу.

– Только не моргай, – жужжал джин, – только не моргай и не отводи взгляда, она должна потупить взор первой.

Они смотрели и читали в глазах друг друга все, что только было за тысячелетия написано в книгах о любви. Им не надо было говорить никаких слов, все слова были в их взглядах, их взоры говорили больше, чем любые самые красноречивые слова.

И Алладин, и принцесса Жасмин были счастливы. Огромный тигр положил голову на лапы и смотрел на влюбленных. Ему тоже было хорошо.

– Все идет прекрасно, все идет прекрасно, – жужжал джин, – вот так и стой, ничего не говори, а то ляпнешь какую-нибудь глупость и все испортишь.

Долго стояли, глядя в глаза друг другу влюбленные. Но джин не любил бездельничать.

Он подлетел к самому уху Алладина и прожужжал:

– А теперь спроси, согласна ли она стать твоей женой, сейчас самый подходящий момент.

– Не могу, язык не поворачивается.

– Да говори же ты, Алладин, говори! – настаивал джин.

– Принцесса Жасмин, согласна ли ты стать моей женой? – не своим голосом произнес Алладин, и его сердце похолодело от ужаса в ожидании ответа.

И джин, даже не дожидаясь ответа принцессы прожужжал:

– Конечно же, она тебе скажет, «нет», но ты не бойся. И сразу же, когда она скажет «нет», заломи руки и выкрикни: «Тогда я умру, жизнь без тебя, Жасмин – не жизнь, это мука!» А потом сразу же вниз головой с балкона!

Алладин даже не успел обдумать слова джина и возразить, как услышал ответ строптивой принцессы:

– Нет, принц!

И уже ничего не оставалось, ведь он не успел ничего придумать, как картинно заломить руки и выкрикнуть:

– Без тебя, принцесса, жизнь для меня хуже пытки! Уж лучше я умру, чем так страдать! – и, сгорая от стыда, он перевалился через перила балкона.

Ковер-самолет был наготове. Алладин упал на него, а джин голосом Алладина протяжно завыл:

– А-а-а-а... – словно бы тот летит к земле.

– Что ты наделал? – прошептал Алладин и уже готов был схватить и зло раздавить его.

– Подожди, подожди, – жужжал джин, – уворачиваясь от рук Алладина.

– Я люблю тебя! – и принцесса Жасмин, горестно заламывая руки, бросилась к перилам. – Что я наделала!

К немалому удивлению принцессы, принц Али оказался совсем рядом. Он лежал на ковре, подперев голову рукой и, улыбаясь, смотрел на принцессу.

– Ты подлый обманщик, принц.

А принц в это время протянул девушке руку. Та подала свою ладонь и перескочила через перила. Они оказались вдвоем на ковре.

– Хочешь, я покажу тебе весь мир?

– Хочу, – сказала Жасмин, не сводя взгляда с принца Али.

– Тогда полетели, – и ковер взмыл к звездам.

Принцессе казалось, что она вот-вот прикоснется к самой большой звезде ладонью.

– Взгляни, Жасмин.

Девушка боязливо выглянула за край ковра и увидела весь Багдад. Мерцали тысячи огней, высились минареты, как лезвия кинжалов застыли кипарисы, облитые лунным светом, и тень ковра стремительно скользила по городу.

У принцессы Жасмин даже дух захватило. И она не стала сопротивляться, когда Алладин обнял ее и прижал к своей груди.

Ковер вошел в облака, и в это мгновение юноша поцеловал девушку.

– Эй, эй, что ты там делаешь, я ничего не вижу! – зажужжал джин.

Алладин отмахнулся.

– Я слышала чей-то голос, – испуганно воскликнула принцесса Жасмин.

– Да нет, это тебе показалось, это свист ветра, а может быть, звон высоких звезд.

– Я еще никогда так высоко не летала.

Ковер выбрался из облаков, и теперь они лежали, словно кучи хлопка, только что собранного с полей.

– Как здесь красиво! Облака кажутся мягкими, как пух.

– Ты можешь их потрогать.

Девушка тут же опустилась на колени и, выставив ладонь, стала ловить пальцами барашки облаков.

– Это прекрасно, – шептала она, глядя на капли росы на своих пальцах.

– А взгляни вверх, – предложил Алладин.

Жасмин подняла голову и даже зажмурилась. Такого количества звезд ей никогда не приходилось видеть.

– Сколько же их? – прошептала девушка.

– Их невозможно счесть, – сказал Алладин.

– А где мы сейчас? – оторвав взгляд от сверкающих созвездий, осведомилась принцесса.

– Я не знаю, сейчас увидим.

И ковер, покорный воле Алладина, нырнул вниз, и их взору открылись иные земли – горные пики, ущелья, снежные вершины.

– Где мы находимся?

Алладин пожал плечами, ведь он и сам толком не знал, где он сейчас и какие земли под ними.

Джин прожужжал:

– Да это же Индия.

И Алладин с видом знатока бросил:

– Это Индия.

– Индия? – изумилась девушка, – Мы так быстро попали в Индию?

– Да что здесь такого. А вот сейчас начнется Китай, вот за этой стеной начинается Желтая империя.

– А почему она называется Желтой? – задала вопрос девушка.

– Потому что император носит желтые одежды, он считает, что он сын солнца, – вслед за джином повторял Алладин.

– Откуда ты все это знаешь?

– Скажи, что ты читал много книг...

– Да я и читать не умею, – огрызнулся Алладин.

– Это проще простого.

Алладин и джин стали спорить.

– Так откуда ты все это знаешь? – глядя на причудливые пагоды, повторила девушка.

– Я прочел это в книгах, я много путешествовал, бывал в разных краях, – уже врал от себя Алладин войдя в роль знатока и богатого принца.

Ковер скользнул еще ниже и понесся над залитыми водой рисовыми полями.

– А почему здесь так много воды?

– Это рисовые поля.

– Так вот откуда привозят рис?

– Да-да, именно из Китая привозят рис и шелк.

– А что это за город там, впереди, он куда больше Багдада? – воскликнула девушка.

Джин прожужжал:

– Это столица Империи, там находится дворец императора.

– Это столица Империи, и там находится дворец императора. Хочешь его увидеть? – повторил за джином Алладин.

– Да, – кивнула девушка, которая была удивлена и потрясена, что бывают города богаче и больше Багдада.

Она-то считала своего отца самым великим и самым богатым человеком на земле.

Ковер подлетел к самой высокой пагоде и плавно опустился на последний маленький балкончик.

– Как здесь замечательно, я никогда не видела ничего подобного!

– Сейчас начнется, – прошептал джин.

– Что начнется? – задал вопрос Алладин.

– Скажи Жасмин, что это в честь нее...

– Что в честь нее? – злился Алладин.

– Сейчас увидишь, говори, быстрее!

– А сейчас, Жасмин, в твою честь... – и в это мгновение раздались тысячи хлопков, и в небо взмыли разноцветные пороховые ракеты, и начался фейерверк, посвященный седьмой луне.

Ракеты взлетали, рассыпались на тысячи разноцветных пылающих звезд. Весь мир вокруг преобразился. Сменялись цвета, глаза Жасмин сверкали ярче алмазов, отражая все великолепие императорского фейерверка.

– Если бы это мог видеть мой отец! Он, наверное, устроил бы подобное для жителей Багдада, – прошептала девушка.

– Если хочешь, такое будет на нашей свадьбе. Вспыхивали и гасли вороха разноцветных огней.

– А почему ты не отвез меня в столицу твоего государства? – спросила принцесса Жасмин.

Алладин смутился.

– Я повезу тебя, когда ты станешь моей женой, – прожужжал на ухо Алладину джин.

И тот сразу же повторил слова советчика с улыбкой на губах.

– А может быть, я еще и не захочу туда.

Алладин сразу же погрустнел. Казалось, слезы вот-вот могут брызнуть из его глаз.

И девушка, видя то, как мучается юноша, крепче сжала его пальцы, давая понять этим знаком, что она пошутила и просит прощения за неосмотрительно произнесенные слова.

Джин зашептал.

– Устрою тебе любую Империю, любое государство, самое распрекрасное, но это будет одно желание.

– Какой ты скряга, джин, – промолвил Алладин.

– С кем ты все время разговариваешь? Твои губы все время шепчут какие-то слова...

И тут же джин прожужжал:

– Скажи, «мои губы шепчут твое имя».

– Но нельзя же все время говорить мое имя?

– Скажи, что имя «Жасмин» такое же свежее, как глоток холодной воды в сердце пустыни.

– Твое имя, как глоток воды в бескрайней пустыне.

– Смотри, ты можешь захлебнуться, – пошутила девушка, и Алладин покраснел.

– Али, – Жасмин приблизила свое лицо к лицу юноши.

– Да, я слушаю.

– Придумай для моего имени еще одно сравнение, – и хитрая девушка тут же закрыла ладонями уши Алладина.

Джин, как ни пытался, не мог найти между ее ровными пальцами ни единой щелочки. Он уже хотел было залезть в рот Алладину, но губы того были плотно сжаты.

Алладин напряженно думал и ему в голову пришло, на его взгляд, замечательное сравнение.

– Твое имя так же желанно, как кусок горячей лепешки на багдадском базаре для голодного и нищего оборванца.

И тут Жасмин все стало ясно. Она сняла чалму и черные волосы Алладина рассыпались по плечам.

– Ну вот я и узнала тебя, ты проговорился.

Алладин все еще продолжал играть роль принца, но Жасмин уже не верила ни единому его слову. Она была счастлива, что принц Али и ее спаситель, юноша с багдадского базара, один и тот же человек.

– Выпутывайся, как хочешь, – прожужжал джин, – я уже и не знаю, что делать. Как знаешь, а я прячусь в лампу, мне стыдно за тебя, – и джин, щекоча Алладина, залез в горлышко лампы, которая находилась за пазухой юноши.

И теперь чтобы извлечь его оттуда, нужно будет вновь потереть лампу...

Так что же делать, читатель, какое принять решение Алладину? Ведь его тайна раскрыта, Жасмин узнала его. Но Алладин, посмотрев в ее глаза, понял, девушка еще сомневается, еще можно попытаться убедить ее, что он принц, что он юноша, просто похожий на Алладина, о котором не имеет ни малейшего понятия. И тогда, возможно, она выйдет за него замуж как за принца Али. Закон неумолим, принцесса может выйти замуж только за принца.

Если ты считаешь, что Алладину следует стоять на своем, убеждать Жасмин, что он принц Али, тогда читай Главу 9а.

А если же ты считаешь, что Алладину следует во всем признаться, рассказать о волшебной лампе, о всемогущем джине, тогда читай Главу 9б.

Только не забудь, существует закон, по которому принцесса может выйти замуж только за принца. Подумай, согласится ли принцесса Жасмин стать сообщницей Алладина, решится ли она пойти на обман собственного отца, и станет ли она подыгрывать Алладину в его вранье.

Итак, читатель, вперед.