Глава 11а

И вот, следуя твоему выбору, Алладин летит на ковре-самолете в Багдад, в султанский дворец, в надежде завладеть волшебной лампой, вырвать ее из рук алчного Джафара, ставшего теперь волшебством джина султаном и самым могущественным колдуном на Земле.


А Джафар в полной уверенности, что с Алладином покончено навсегда, в том, что он погребен во льдах, хозяйничал в султанском дворце, как хотел. Султан в шутовской шапочке, позванивая бубенчиками, забился в угол и был рад, что о нем хоть на время забыли. Хватило с него издевательств и злословия Джафара.

А вот Жасмин пришлось несладко. Бывший тайный советник, а теперь султан Багдада Джафар усадил ее на ковры и заставлял улыбаться. Конечно, Джафар мог заставить ее улыбаться своим волшебством, но он понимал, нужно сломить строптивый характер девушки, нужно научить ее притворяться. Ему доставляло несказанное удовольствие унижать султана и его дочь.

– Нет-нет, Жасмин, ты улыбаешься слишком грустно.

У девушки в глазах и без того блестели слезы.

– Ну-ка, правый уголок губ немного повыше, вот так. Такой ты мне нравишься. А блеск твоих глаз, несравненная Жасмин...

Принцесса не выдержала и разрыдалась, уткнувшись лицом в камень.

– Ничего, Жасмин, скоро это пройдет, ты привыкнешь ко мне. Скажи, я красив? – Джафар поднялся во весь свой рост и развел руки.

Он напомнил Жасмин старого черного ворона, только что прилетевшего с городской помойки, хотя на нем и были белые одежды султана.

Но больше всех упивался властью, как и водится, второе лицо в государстве, если птицу только можно назвать «лицом».

Попугай Яго сидел на султанском троне и чистил клюв о его бархатную обивку. Он отполировал его до блеска и то и дело разглядывал свое отражение в большом золотом блюде, на котором лежали жареные орешки. Он отполировал свой клюв так, как не полировала свои ногти даже принцесса Жасмин. Он настолько пресытился ощущением собственного величия и съеденными орешками, что даже крадись к нему сейчас кот, он поленился бы взлетать. Он чувствовал себя властелином мира. Он обнаглел настолько, что даже позволял себе не отвечать на вопросы господина и то и дело почесывал горло правой лапой, запуская свои желтоватые когти глубоко в перья. Ведь это же он, Яго, украл лампу, это он дал своему хозяину власть, и теперь он понимал, что хозяин будет безмерно дорожить им.

Яго горделиво осмотрелся по сторонам. И, заметив султана, прокричал.

– Эй, ты, дряхлый беззубый старикашка, ну-ка раскуси мне пару грецких орехов!

Султан встрепенулся, и по его морщинистым щекам побежали слезы. Такого унижения он даже и представить себе не мог. Ведь кто знал, что все сложится подобным образом и он, всемогущий султан, владыка вселенной, будет шутом при дворе злого Джафара.

Старик поднялся и, пошатываясь, звеня бубенцами, побрел к трону выполнять просьбу общипанного попугая.

А тому показалось, что султан идет слишком медленно.

– Эй, стражник, – приказал Яго, – всыпь-ка плетей старику, что-то он совсем обленился!

И в этот момент Жасмин умоляюще взглянула на Джафара.

Тот поднял руку. Стражник с занесенным кнутом замер.

– Эй, Яго, полегче! – грозно сказал Джафар. – Мне кажется, что твоя наглость не знает предела.

– Да разве это наглость, мой господин? Я просто попросил султана о маленькой услуге, ведь я уже устал щелкать орехи.

– Замолчи, а то я тебя посажу в клетку.

– Не хочу в клетку! – капризно огрызнулся попугай.

– Тогда и молчи, а то завяжу клюв шнурком.

– А вот говорить мне никто не запретит!

Джафар тут же выхватил из рукава шелковый шнурок и мгновенно сделав петлю, завязал на большом клюве попугая.

Как зло ни вращал глазами Яго, это не помогло. Он даже попытался своей когтистой лапой стянуть шнурок, но это ему не удалось и поэтому, обидевшись, он забрался в угол и отвернулся к стене, при этом подумав:

«Ладно-ладно, Джафар, ты меня еще о чем-нибудь попросишь, тебе еще нужен будет совет мудрого Яго. Вот тогда-то я и посоветую тебе какую-нибудь дрянь. И ты обязательно сломаешь шею, ведь без моей помощи ты ничто – глупый колдун, возомнивший себя невесть чем. А я птица стоящая, я знаю себе цену и не позволю унижать».

С этими мыслями попугай сунул голову под крыло и стал неподвижным, похожим на безглавое чучело.

Джафар хлопнул в ладоши, и в тронный зал вошли музыканты. Они расположились полукругом и по знаку нового султана заиграли. Зазвучала заунывная музыка, и Джафар кивнул принцессе.

– Танцуй, Жасмин.

– Я не какая-нибудь уличная танцовщица.

– Но я же султан, – усмехнулся Джафар, – а если ты не станешь танцевать, я прикажу всыпать плетей твоему отцу. Не забывайся, ты теперь не принцесса, а дочь шута, – и Джафар расхохотался.

Жасмин понимала, что обещание колдуна будет тотчас выполнено, если она не станцует.

Жасмин сбросила накидку и стала танцевать со слезами на глазах.

А Джафар, развеселившись, захлопал в ладоши.

– Резвее, резвее!

Музыканты заиграли быстрее, и Жасмин ничего не оставалось делать, как следовать музыке.

Джафар так разошелся, что вскочил сам и, широко разводя руки, стал хлопать в ладоши.

И тут лампа выпала у него из-за пазухи.

– О, мое бесценное сокровище! – упал на колени перед лампой Джафар и заглянул в носик. – Ну как, мой милый джин, ты не ушибся?

В ответ из носика лампы вырвалось маленькое облачко дыма.

– Ну-ка, назад, назад, я не тер лампу, можешь не притворяться.

И Джафар, чтобы лампа не мешала ему танцевать, поставил ее на невысокую колонку с бархатной подушкой наверху. Лампа, тронутая благородной зеленой патиной, была самой бедной с виду вещью в тронном зале. Здесь все блестело золотом, драгоценными камнями и шелками.

Жасмин с ненавистью смотрела на Джафара, но продолжала танцевать.

– Ну-ну, какие мы злые, – рассмеялся Джафар, – ничего, Жасмин, это скоро пройдет, и ты полюбишь меня.

– Никогда! – выкрикнула девушка.

Джафар достал плеть и занес ее.

– Не надо! – взмолилась Жасмин.

– Тогда смотри поприветливее и не позволяй себе грубых слов.

И тут глаза Жасмин засветились радостью. Джафар обрадовался, думая, что этот полный радости и нежности взгляд предназначен ему.

А дело было в том, что Жасмин увидела в оконном проеме Алладина. Тот стоял на ковре, держа на руках обезьянку, и прижимал указательный палец к губам. Девушка чуть не вскрикнула от восторга, но сдержалась, потому что в любой момент Джафар мог заметить ее возлюбленного и расправиться с ним.

Алладин, стоя на ковре, медленно вплыл в тронный зал и тут же исчез за колонной.

Жасмин тут же поняла его план.

– Джафар, прошу тебя, потанцуй со мной, – как можно ласковее произнесла принцесса и протянула вперед свои руки.

Джафар даже онемел от удивления, и какое-то время хлопал глазами. Он никак не мог придумать объяснения столь разительным переменам, произошедшим с девушкой.

– Ну что ж, Жасмин, наконец-то ты образумилась. Я хоть и не уличный танцовщик, но музыку люблю.

Джафар, расправив свой белый плащ, плавно подошел к Жасмин и взял ее за руку.

А Алладину этого только и нужно было. Он, крадучись, выбрался из-за колонны и двинулся к лампе.

Единственный, кто почувствовал что-то недоброе, был попугай Яго.

Он обернулся и увидел крадущегося Алладина. Попугай Яго хотел крикнуть, предупредить своего господина, но крика у него конечно же не получилось, ведь Джафар завязал клюв.

Тогда попугай взмахнул крыльями, чтобы подлететь к своему господину, но тут же Абу, соскочив с плеча своего господина, бросился на попугая и прижал его к полу.

Попугай забился, пытаясь вырваться, а Джафар, прикрыв от удовольствия глаза, стоял с Жасмин посреди зала.

Музыканты играли так громко, что Джафар даже не услышал возни, происходящей у него за спиной.

– Джафар... – томно произнесла принцесса и взмахнула своими длинными ресницами.

Колдун, как завороженный, посмотрел в ее огромные глаза... и тут увидел в них отражение крадущегося к лампе Алладина.

– Ах, негодная! –воскликнул Джафар, отталкивая принцессу.

Он бросился наперерез юноше, но Жасмин вцепилась в его плащ, повисла на нем и этим, возможно, спасла Алладина.

Алладин схватил лампу и только собрался потереть его бок, как в руке Джафара блеснул кривой клинок кинжала.

Он схватил принцессу за волосы и приставил острие к горлу.

–Если ты, мерзавец, потрешь лампу, я тут же убью ее! А ты сам знаешь, джины не умеют воскрешать мертвых.

Алладин застыл.

– Не обращай на меня внимания, Алладин, – закричала принцесса, – он все равно убьет меня! Не верь обманщику!

– Эй, Джафар, – крикнул Алладин.

– Отдай мне лампу, и я отпущу ее, – ответил колдун.

И тут Алладина осенило. Он вспомнил, как дурачил на базаре торговцев, вспомнил свои былые выходки.

И без всякого предупреждения он высоко подбросил лампу и только затем крикнул:

– Лови!

Джафар, растерявшись, выпустил Жасмин, выронил кинжал и бросился ловить лампу.

А Алладину этого только и нужно было.

Он успел подхватить кинжал и лишь только лампа оказалась в руках колдуна, как клинок вонзился в его черное сердце.

Слабеющей рукой Джафар провел побоку лампы. Былое облако дыма вырвалось из носика и появился джин.

– Я... я... – прохрипел Джафар.

Джин наклонился к хозяину лампы, пытаясь расслышать, что же тот говорит, но в этот момент черная кровь хлынула из горла колдуна, и он зашелся кашлем.

– Наверное, он хочет сказать тебе, чтобы ты оживил его, – сказал Алладин, обращаясь к джину.

– Я этого не умею, – джин развел руками, – так что скажи ему, Алладин, что зря старается.

Джафар потянулся своими крючковатыми пальцами к лампе и испустил дух.

Гулко звеня, лампа покатилась по мраморному полу к самым ногам Алладина. Он нагнулся и поднял ее.

И тут произошло чудо.

Одежды на мертвом Джафаре вновь стали черными, а на султане появились его прежние одежды и вновь засиял бриллиант на чалме.

Тело мертвого Джафара вспыхнуло голубоватым огнем и сгорело без дыма.

Через несколько мгновений на том месте, где лежал страшный колдун, уже ничего не было, не осталось даже крошки пепла.

Султан с удивлением посмотрел на свои руки, на них сияли драгоценные перстни, а на его троне вновь лежали символы власти.

– Я вновь султан! – обрадованно произнес отец Жасмин.

– Да! – бросилась к нему дочь и нежно поцеловала в щеку.

Султан со слезами на глазах обнял принцессу и разрыдался на ее плече.

Алладин скромно отошел в сторону и посмотрел на свое отражение в большом золотом блюде. Вид у него был не ахти какой – подранные шаровары, старая рубашка.

В углу тронного зала сидел нахохлившийся попугай, напуганный исчезновением своего хозяина.

Абу тут же вскочил на плечо Алладину и нежно потерся о его щеку.

Джин висел в воздухе, любуясь идиллией, воцарившейся в тронном зале. Теперь ему предстояло дело куда более тонкое, чем все то, чем он занимался прежде.

– Возводить дворцы, рушить города – это легко, – пробормотал он, – а вот устроить свадьбу Алладина и Жасмин теперь будет не так уж просто. Но джины умеют все.

Наконец султан, выплакав весь запас слез, а в последние дни ему пришлось пролить их немало, поднял голову с плеча своей дочери и с изумлением, округлив глаза, посмотрел на Алладина.

– Принц Али?

– Я сейчас вам все объясню.

Джин прикрыл глаза.

– Теперь-то и начнется самое сложное...


Мой читатель, Алладин стоит перед султаном, он вновь бродяга и нищий. На него смотрит Жасмин, он должен объяснить, почему обманывал султана и его дочь. Конечно, можно снова наврать с три короба, сказать, что он принц, который любит переодеваться бродягой. В конце концов, султан поверит ему, ведь Алладин вернул ему трон, но Жасмин... Стоит ли ее обманывать?

Итак, перед Алладином стоит выбор: сказать правду или вновь соврать.

Значит, если ты считаешь, Алладину стоит во всем признаться, а затем и отпустить джина на свободу, как он обещал ему, читай Главу 12а.


Если же ты считаешь, Алладину лучше вновь воспользоваться услугами джина и превратиться в роскошного принца Али, тогда читай Главу 12б.


Только учти, это последнее желание Алладина, и он не сможет сдержать своего слова, а джин навсегда останется пленником лампы...


Пусть Алладин поступит так, как ты считаешь нужным.

Загрузка...