Альфа-заключенный

ЭЛЛИ

Она солгала доктору Портеру.

Сегодня речь идет не о том, чтобы починить ее машину, а о психологической подготовке к тому, что грядет.

Она даже не потрудилась попросить Джерарда подвезти ее домой.

Он придурок.

Вместо этого она возвращается в свою каюту, позволяя утреннему воздуху целовать ее кожу. Она медленно дышит, вдыхая свежий воздух и глубокий древесный аромат Грин Вудс, резко контрастирующий с городом. Оказавшись в своей каюте, она готовится принять душ.

Невероятная жара очищает ее разум и прогоняет холод из сердца.

Она сможет пережить Эрика Харта.

И она лучше подойдет к этому с другой стороны.

* * *

Уже перевалило за полдень, когда зазвонил ее телефон.

Она снимает трубку почти мгновенно, испытывая облегчение от того, что сигнал вернулся и она может слышать знакомый голос.

— Привет, — приветствует она Литу.

— Привет, — говорит Бета-женщина. — Я просто проверяю, как ты.

Элли улыбается, и напряжение покидает ее тело. — Ну, меня еще никто не ел, если тебя это интересует.

Она вздрагивает от двойного смысла.

Мысли о темноволосой головке у нее между ног заполняют ее разум, когда Лита хихикает. — Нет. Я просто рада, что с тобой все в порядке. Ты знаешь, я собираюсь принять эти заметки и добавить их к нашему исследованию.

Элли сдерживает улыбку. — Я знаю.

— Я все еще зла на тебя за то, что ты поехала, но я понимаю почему. Просто будь осторожна, пожалуйста. Ты же знаешь, бета-версии могут быть интенсивными, даже если они не Альфа.

Ее улыбка исчезает.

Лита не знает, с кем она работает.

Она также не знает, что она работает только с одним человеком, а не с группой.

Элли решает не поднимать эту тему.

— Я буду держать тебя в курсе, — заверяет она Литу. — Но мой прием может быть прерывистым, так что не паникуй, если я не напишу или не перезвоню тебе прямо сейчас.

— Я постараюсь этого не делать, — обещает она. — Кроме того, если тебе что-нибудь понадобится или станет слишком тяжело…

— Я знаю, — быстро говорит Элли. — Они этого не сделают. Но если они это сделают, я вернусь.

— Верно. Я просто беспокоюсь о тебе, когда ты одна.

Я знаю, хочет сказать она.

Она прикусывает губу, задаваясь вопросом, как много она должна ей рассказать. — Между прочим, моя машина сломалась, — признается она.

— О, нет. Тебе нужно, чтобы я подъехала туда?

— Нет, я справлюсь, обещаю. Все в нескольких минутах ходьбы.

— Хорошо. Что ж, мне нужно возвращаться. Я поговорю с тобой позже, но если тебе вообще что-нибудь понадобится, дай мне знать.

Ее сердце согревается от заботы Литы о ней. — Конечно, я так и сделаю. Пока.

Она заканчивает разговор и кладет телефон на кровать, обхватив голову руками.

Я беспокоюсь о тебе, когда ты одна.

И с внезапной ясностью Элли осознает, что впервые за долгое время она осталась одна.

Страхи и воспоминания угрожают взять верх и заставить ее вновь пережить кошмар.

Она смотрит на стены хижины, сосредоточившись на деталях дерева, и пытается расслабиться.

Она не может вернуться в то время.

Она этого не сделает.

Успокоившись, она изучает Эрика Харта.

Отправляясь завтра, нужно подготовиться к тому, о чем они будут говорить.

Намеренно избегая фотографий с места преступления, она начинает исследовать. И чем больше она делает, тем больше ее шокирует то, что она читает.

Этот человек гениален.

Он создатель программного обеспечения для обеспечения безопасности с настолько передовыми технологиями, что оно используется военными.

Он получил множество наград за свои достижения и был описан в различных технологических книгах и журналах.

Она смотрит на одну из фотосессий, и у нее текут слюнки.

Он чертовски великолепен.

Чисто выбритый, с идеально уложенными волосами, он выглядит олицетворением секса, демонстрируя свои мускулы, в облегающей черной рубашке и темных джинсах из денима.

На лице у него та самая знакомая ухмылка, которую она видела накануне, та самая, от которой она неожиданно стала мокрой.

Но воспоминания о местах преступлений заполняют ее разум.

Как может этот мужчина, такой беззаботный и красивый, совершать такие зверства?

В этом нет смысла.

Она копает глубже, поглощая как можно больше информации о нем.

Оба его родителя скончались много лет назад, и единственным выжившим членом семьи была младшая сестра.

Она пытается собрать воедино улики, которые, наконец, дали бы ей ответ на вопрос, почему он жестоко убил трех человек.

Поиски оказываются безрезультатными, и в конце концов она разглядывает его фотографии, ругая себя за то, что находит его таким привлекательным.

Прошло несколько часов, когда на столе зазвонил ее телефон. Она подпрыгивает от неожиданного звука.

Номер ей не знаком, и она отвечает из любопытства.

— Алло? — спросила она.

— Элизабет.

Она замирает. Он произносит ее полное имя с такой властностью, его голос шелковистый и низкий, что ее сердце грозит выскочить из груди.

Невозможно ошибиться, кто это — Эрик звонит ей.

— Откуда у вас этот номер? — спрашивает она, изо всех сил стараясь, чтобы ее голос звучал ровно и профессионально.

— Тебя легко найти.

Он угрожает тебе. Заверши разговор.

— Доктор Портер знает, что у вас есть доступ к телефону? — И, черт возьми, она не может скрыть дрожи в голосе.

— Если тебе от этого станет лучше, конечно. — Она клянется, что слышит его ухмылку по телефону.

— Если вы пользуетесь телефоном без разрешения, мне придется сообщить о вас.

Она понятия не имеет, что говорит, но старается звучать убедительно.

— Нет, ты не сделаешь этого. Потому что тогда мы не смогли бы поговорить.

Вешай трубку, вешай трубку, вешай трубку!

— О чем ты хочешь поговорить? — Она прищуривается, понимая, что это ошибка, и сжимает одеяло так сильно, что оно может порваться.

— Я хочу поговорить о тебе, — мурлычет он, и ее тело заливает жаром.

— Со мной не о чем говорить, — просто говорит она. — Я заканчиваю этот разговор.

Он игнорирует ее. — Мне любопытно, почему ты, Омега, считаешь разумным работать с кем-то вроде меня. И почему ты согласилась вернуться.

Она молчит, и он усмехается.

— Я не думаю, что это из-за денег. Я думаю, это потому, что ты тоже это чувствуешь.

У нее стынет кровь в жилах. — Чувствуешь что?

Он молчит слишком долго, намеренно растягивая время с ответом, чтобы заставить ее запаниковать.

Вешай трубку!

— Как сильно я хочу тебя трахнуть.

Воздух покидает ее легкие. Ее киска сжимается от его слов, а тело содрогается. Он прав, она определенно тоже это чувствует.

— Это неуместно, — настаивает она, заставляя себя сохранять ровный тон.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? Или сказать тебе, как чертовски вкусно от тебя пахло?

О Боже.

Она смущающе мокрая, ее влагалище пропиталось нижним бельем. — Эрик…

— От тебя пахло солнцем и медом. Детка, от тебя пахло гребаным спасением.

О Боже.

Ей нужно повесить трубку.

— Прекрати, — выдыхает она, но не заканчивает разговор. Его голос слишком ровный и глубокий, чтобы она могла что-то делать, кроме как слушать.

— Ты была мокрая, когда уходила, как хорошая маленькая Омега.

Ее соски выступают под рубашкой, ткань внезапно становится слишком грубой для ее нежной кожи. Она прикусывает губу, чтобы не застонать, и впивается ногтями в одеяло.

Если бы ее машина работала, она бы уехала прямо сейчас. К черту деньги. К черту все это.

— И я знаю, что ты сейчас мокрая. Все в порядке, детка. Я никому не скажу.

Черт возьми, его голос.

Одеяло промокло насквозь. Она закусывает губу и изо всех сил пытается заставить себя повесить трубку, но в конце концов хватается за телефон, как за спасательный круг.

— Ты знаешь, каким твердым ты меня сделала? — Он продолжает, и она молчит, ловя каждое слово. — Тяжелее всего мне было за годы. Хочешь знать, о чем я думал, когда заставил себя кончить?

Она не может говорить. Если она заговорит, он победит.

Ее предательская рука скользит между ног, забираясь под леггинсы, и нежно потирает щелочку, дразня себя одним пальцем.

Ее ноутбук все еще открыт, и на экране отражается его ухмыляющееся лицо.

— Я думал о том, чтобы растянуть тебя на моем узле, — продолжает он ровным голосом. Она работает усерднее, раскачиваясь взад-вперед на своей руке. — Думал о том, как эта прелестная розовая киска обхватила бы меня.

Ее клитор пульсирует. Она потирает его быстрыми круговыми движениями, пока он продолжает.

— Сначала ты бы сопротивлялась мне со своим милым чувством собственной правоты. Но я бы связал тебя, детка, чтобы ты не смогла.

Она сжимает свою руку, такая отчаянная и мокрая, что слезы наполняют ее глаза.

— И если бы этот хорошенький ротик все еще не заткнулся, я бы засунул в него свой член.

Он просто продолжает говорить, как будто знает, что она близко.

Как будто он может видеть ее.

Она случайно издает сдавленный звук, и ей хочется умереть от стыда.

Он издает довольное урчание. — Ты близко, детка?

И это так. Она так чертовски близко, и его фотография смотрит на нее в ответ, эта гребаная ухмылка на его лице…

— Кончай ради меня, Элли. Дай мне это услышать.

И на этом все заканчивается. Ее тело становится твердым, а киска сжимается в спазмах, и лосины пропитываются влагой. Она кончает, думая о его лице, о его теле, врезающемся в нее, когда он берет ее влагалище снова и снова.

Она тихо стонет, представляя, как он кусает ее брачную железу, заставляя ее быть привязанной к нему навсегда.

— Хорошая девочка, — хвалит он, и она хнычет от его слов. Она тяжело дышит в трубку, ожидая, пока ее дыхание выровняется.

В конце концов она спускается с небес, и реальность возвращается.

Что ты наделала?!

Он молчит в трубке, ожидая, когда она заговорит.

— Это было неуместно, — наконец выдыхает она, и он усмехается.

— Тем не менее, ты все еще не закончила разговор.

Она смотрит в потолок и думает о том, что она сделала, и о том, что она должна увидеть его завтра.

— Почему ты убил их? — выпаливает она.

В очередной раз он молчит слишком долго, и она ругает себя за то, что была такой чертовски глупой.

— Думаю, тебе придется встретиться со мной, чтобы узнать, — говорит он.

Он заканчивает разговор.