Альфа-заключенный

ЭЛЛИ

Теперь она убийца.

И она приютила беглеца.

Что дальше?

Мы поговорим.

Но о чем тут говорить?

Она сделала свой выбор в ту минуту, когда нажала на курок. Она изменила ход своего будущего, когда он был рядом с ней.

Может быть, он передумал. Может быть, он хочет быть в бегах один.

Или, может быть, он хочет использовать ее как рычаг для совершения убийства в обмен на более мягкое наказание, если его поймают.

Но она распознает признаки шока и старается не утонуть в иррациональных мыслях.

Прямо сейчас единственный человек, которому она доверяет, находится рядом с ней, проезжая на электромобиле по северо-западным штатам.

Его запах окутывает ее, успокаивая. Когда он признался ей в любви, она была уверена, что он неправильно расслышал или сказал это сгоряча.

Но его запах богаче и сильнее, чем когда-либо, и она наслаждается его заботой.

Она тоже его любит.

Теперь он ее семья.

— О чем ты думаешь? — Мягко спрашивает он, когда они сворачивают к выходу.

— Будущее, — отвечает она.

Она клянется, что видит зарождение улыбки.

— Я тоже, — говорит он задумчиво.

* * *

Горячая вода — это рай на ее коже, она успокаивает остатки нервов и смывает болезненные воспоминания о прошедшем дне.

К тому времени, как она выныривает из воды, ее душа успокаивается, разум спокоен.

Она ожидала, что чувство вины возьмет верх и парализует ее, но вместо этого с ее плеч свалился груз.

Ничто и никогда не вернет ее мать и сестру, но она внесла баланс в ситуацию.

Теперь она мстительница, точно такая же, как Альфа, который ждет ее в гостиничной спальне.

Она выходит в одном полотенце, и он лукаво улыбается ей. Ее лоно сжимается, а соски твердеют только от того, что он смотрит на нее.

— Мы знамениты, детка, — говорит он, протягивая ей свой телефон. — Они думают, что я похитил тебя.

Заключенный сбежал, женщина похищена, гласит заголовок. Она бегло просматривает статью и почти смеется над тем, насколько она неточна.

— Они думают, что мы направляемся в Мексику? — Она улыбается ему.

— Ну, технически, они думают, что ты в моем багажнике, сопровождаешь меня в Мексику.

Неделю назад его слова напугали бы ее. Но сейчас восхитительная дрожь пробегает по ее спине.

— А разве ты не этим занимаешься? Похищаешь меня?

Он делает шаг к ней, его темные глаза горят. — Вы этого от меня хотите, мисс Уинтерс? Ты хочешь, чтобы большой злой Альфа забрал тебя и украл навсегда?

Теперь она промокла насквозь, по ее бедрам стекает что-то скользкое. — А, я думаю, что да, — мурлычет он. — Ты можешь бороться со мной сколько хочешь, детка, если тебе от этого станет лучше. Но я, блядь, не покину тебя.

Она смотрит на мужчину, который освободил ее, который сделал для нее все, что мог, и улыбается.

Затем она опускает полотенце.

— Черт, — шипит он, его взгляд опускается на ее грудь. — Ты чертовски идеальна, Элли. Но если мы займемся этим сегодня вечером… Я не смогу остановиться.

Она слышит невысказанные слова.

Я спарю тебя сегодня ночью.

— Я выбираю тебя, Эрик, — шепчет она. — Я хочу, чтобы это был ты.

— Это возбудит твою Течку, милая. И мой Гон. — Но он не спорит. Вместо этого он одаривает ее волчьей ухмылкой. — Ты хочешь испоганить этот гостиничный номер? Это будет жестоко, детка. У меня больше нет подавляющих средств.

О, черт.

Она опускается перед ним на колени, глядя на него снизу вверх сквозь ресницы. — Я хочу грубого секса, Эрик. Мне нужно, чтобы ты выебал из меня жестокость.

Она произносит слова, которые никогда не думала, что произнесет, и на один бредовый момент ей кажется, что она сходит с ума.

Но нет, это всего лишь она, оживающая после освобождения от призраков своего прошлого.

Наконец-то она свободна.

Ее руки скользят по его поясу, и она быстро стягивает с него штаны, обнажая перед собой его массивный член.

Она даже не колеблется. Ее рот начинается с кончика, и она продвигается вперед, заставляя его войти так глубоко, как только он может.

Эрик ревет, и его руки взлетают к ее волосам, пока она работает с ним, засасывая его так глубоко, что вызывает у нее рвотный рефлекс.

— Черт возьми, да, — шипит он, двигая бедрами. — Засунь себе кляп в рот на моем члене, детка.

Лужица влаги собирается у нее между ног, когда она отсасывает его член, одной рукой лаская его ствол, в то время как другой ласкает его яйца. Она сжимает сильно, немного грубовато, и он дергается в ее руках.

— Если ты собираешься быть трудной, мне придется трахнуть тебя в ро, — предупреждает он, и она мурлычет вокруг его члена. Без предупреждения он толкает бедра до тех пор, пока ее нос не соприкасается с его животом, и удерживает ее там.

Она извивается, у нее начинается рвотный рефлекс, но он держит ее, пока она не начинает дрожать.

— Никогда не забывай, кто главный, — шепчет он, пока она вырывается. Из нее вытекает жидкость, пачкая гостиничный ковер. — Я могу трахать каждую из твоих дырочек. Столько, сколько захочу.

У нее слезятся глаза, кружится голова, и он наконец отпускает ее. Она со всхлипом падает на четвереньки, струйка слюны стекает по кончику его члена к ее рту.

— Ты, блядь, сумасшедший, — шипит она, хотя ее влагалище просит большего.

Без предупреждения он поднимает ее и бросает на кровать. — Ты уже знала это, красавица, — ругает он ее. — И твоей хорошенькой маленькой киске это нравится. Теперь сядь мне на лицо.

Ей не нужно повторять дважды. Он ложится на кровать, и она опускает свою задницу к его рту, наблюдая, как подергивается его член.

— Ты не представляешь, как долго я думал об этом, — шепчет он ей в сердцевину, прежде чем обхватить ее бедра и прижать ее влагалище прямо к своему лицу. Он раздвигает ее пальцами, облизывая толстую полоску языком, наслаждаясь ее гладкостью.

Ее рот приоткрывается от шока, когда он посасывает ее клитор, и она нежно двигается верхом, стараясь не давить слишком сильно.

Он замолкает, его губы оставляют ее клитор, и она вскрикивает от потери чувствительности.

— Не сдерживайся, детка, — предупреждает он, ущипнув ее за внутреннюю сторону бедра. — Оседлай мое лицо. Подпрыгивай на нем. Я могу это вынести.

Так она и делает. Опьяненная удовольствием, она использует его лицо, прижимаясь к нему своей задницей, его язык вторгается в нее. Он работает с ней до тех пор, пока она не превращается в кашу, из ее рта вырывается тихое мурлыканье, когда она изо всех сил пытается удержаться на ногах.

Он точно знает, где ее лизать. Он точно знает, как посасывать ее клитор, нежно посасывая его губами.

Это смешно. Как будто он был с ней годами, а не днями, судя по тому, как умело доставлял ей удовольствие.

Но она хочет отплатить тебе тем же.

Его член, массивный и требующий внимания, подергивается в предвкушении. Наклоняясь, она берет его в рот, располагаясь поверх его тела. Он стонет в ее влагалище, когда она вдыхает его аромат, затем берет его в рот так глубоко, как только может. Она ложится на него сверху, прижимаясь к его лицу своей киской, одновременно глубоко заглатывая его член.

Это изысканно.

Она кончает прежде, чем успевает предупредить его, и струйка жидкости стекает с ее лона, пропитывая его лицо. Когда она стонет рядом с ним, ее горло расслабляется, и она чувствует, как он набухает.

Его узелраздувается в ее горле.

Это должно быть ужасно, но это только подстегивает ее, когда порция за порцией врывается ей в рот.

Это грязно. Это создает беспорядок, и ей, наконец, приходится отпустить его и втянуть воздух, захлебываясь его семенем.

— Черт, — рычит он ей в бедро. — Черт, детка, ты все еще кончаешь. Святое дерьмо.

Она едва соображает, когда отстраняется от него, хватая ртом воздух. Ее кожа горит, лихорадка, которая была до возвращения.

Она корчится на одеялах, пока он ухаживает за ней.

— Черт, — шипит он, скатываясь с кровати. Она держит глаза закрытыми, беспомощно извиваясь на матрасе, нуждаясь в большем.

Он возвращается к ней через несколько секунд, вытирая прохладной тканью ее лицо и разгоряченный лоб.

— Скоро я потеряю себя, — шепчет он ей на ухо. — Я не могу больше ждать. Элли… Мне нужно заявить на тебя права.

— Сделай это, — шепчет она. — Сделай это, пожалуйста. Мне это нужно. Трахни меня, Эрик, пожалуйста.

Прохладная ткань исчезла, и она приподнялась повыше на кровати. Его глаза дикие, полные голода и темные от потребности.

Рыча, он забирается на нее сверху и обхватывает ее бедро своим. Он сорвал с себя рубашку, и ее руки блуждают по его обнаженной груди, ее ногти оставляют царапины на своем пути.

Он закрывает глаза и шипит. — Черт возьми, да, — шепчет он. — Сделай так, чтобы было больно, детка.

Затем он врезается в нее и забирает воздух из ее легких.

Он такой глубокий, глубже, чем раньше. Его узел все еще раздут, она болезненно потягивается, скуля от боли.

— Хорошая Омега, — шипит он, двигая бедрами. — Так чертовски хорошо для меня.

Альфа доволен!

— Еще, — умоляет она.

— Ты хочешь большего? — Он рычит, толкаясь сильнее. — Ты хочешь, чтобы я раздвинул эту маленькую щелку?

Она кивает, и он воздействует на нее сильнее, пока она не убеждается, что вот-вот сломается.

Но ей это нужно. Он нужен ей.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и он рычит.

Его губы у его плеча, зубы у ее железы, и у нее перед глазами все белеет.