Альфа-заключенный

ЭЛЛИ

Ее надежда умирает, как только ее телефон перестает работать.

Это полностью отключается всего через несколько секунд после того, как она отправляет сообщение доктору Портер.

Она знает, что за этим стоит Эрик. Он должен за этим стоять.

И, возможно, он даже стоит за причиной, по которой Лита не смогла прийти.

Он причинил кому-нибудь еще боль?

Она сгибается пополам на кровати, хватаясь за живот, дыша сквозь болезненные спазмы.

Она в беспорядке. По ней стекает что-то липкое и мокрое. Ее тело так раскраснелось, что волосы прилипли ко лбу.

И она возбуждена.

Сильно. Блядь. Возбуждена.

Ее клитор болезненно пульсирует, умоляя, чтобы к нему прикоснулись. Ее соски твердые, как бриллианты, и слишком болезненные, когда они трутся о грубую ткань ее рубашки.

У нее остался только один шанс.

И она отчаянно надеется, что доктор Портер все еще в здании и сможет подвезти ее из этой адской дыры.

И, возможно, из-за температуры или бреда она час спустя идет к больнице в состоянии, похожем на транс. Может быть, это из-за жары, которую она так долго откладывала, ее ноги легко переносят, холодный воздух на нее не действует.

Или, может быть, это что-то более глубокое.

Но к тому времени, когда она проходит мимо деревьев и оказывается рядом с парковкой, она понимает, что что-то не так.

Там снова отключилось электричество.

Но воздух наполняют сирены, и лопасти вертолета над головой возвращают ее к реальности.

И внезапно она чувствует его запах, слишком сильный для такого расстояния за пределами здания.

Он сбежал.

Она разворачивается, чары рассеиваются, и она убегает.

* * *

СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ

В голове у нее пульсирует. Это за пределами боли; это огненный клинок, и даже в темноте пыльного подвала он все равно слишком яркий.

Она промокла насквозь, ее брюки превратились в мокрое месиво, везде скользко.

Она кладет нож рядом с собой так тихо, как только может.

Стала бы она вообще использовать это против него? Смогла бы?

Не трогай Альфу!

Но у нее не так много вариантов, так как воет ветер, а его запах становится сильнее.

Либо она одолевает его, либо он берет ее.

Вот так все просто.

Но это решение, возможно, уже было принято за нее, потому что она падает на бок, хватаясь за живот, желая дышать как можно тише.

Свою последнюю течку она провела в изоляции, вдали от каких-либо Альф.

Но теперь ее тело жаждет его, ее сердце болит за него…

Но ее разум говорит «нет».

Она не может. Они не могут.

Наверху раздается глухой удар, когда какие-то предметы ударяются о стену. Закрыв глаза, она молится, чтобы это были не стол и стулья, которые она использовала в качестве баррикад.

Пожалуйста, думает она. Пожалуйста, уходи.

Над головой раздаются тяжелые шаги, и она отползает в самый дальний угол подвала, подальше от двери.

— Милая. — Его голос за стеной низкий и шелковистый. — Ты здесь?

Альфа!

Помоги мне, Альфа!

Но она прикусывает язык, заставляя себя молчать.

Боль невыносима, и она сжимается в комочек, желая, чтобы эта ночь поскорее закончилась.

— Детка. Мне действительно нужно выламывать эту дверь?

Он так спокоен, его голос такой нежный, что она почти выдает себя.

Альфа сделал бы это лучше.

Альфа мог бы мне помочь.

Она кричит в сгиб локтя, отчаяние и потребность пронизывают ее тело, влагалище сотрясается в спазмах.

Ее голова колотится в такт быстро бьющемуся сердцу.

Она едва замечает удары в дверь, вместо этого смотрит прямо перед собой, в темноту, ощущая, как приближается его восхитительный запах.

Она слышит, как он ругается, затем его сильные руки обхватывают ее и поднимают. — Милая, — шепчет он. — Я здесь. Тебе больше не нужно бояться.

— Больно, — хнычет она, злясь на себя за слабость.

— Я знаю, детка. Но я собираюсь сделать все лучше, хорошо?

Она теряет равновесие, падая лицом ему на грудь, но его массивные руки протягиваются вперед, удерживая ее на месте. На нем больше нет тюремной формы, вместо нее на нем мягкий свитер и хлопчатобумажные джинсы.

Она то приходит в себя, то теряет сознание, пока он ведет ее обратно к лестнице, но останавливается, чтобы что-то поднять.

— Правда? Нож, Элли? — Он упрекает ее. — Ты должна знать, что этого было бы недостаточно, чтобы остановить меня.

Она стонет, отчаянно пытаясь оставаться в сознании. — Ты причинил боль доктору Портеру?

— Ни в коем случае, — говорит он, подхватывая ее на руки. Ее конечности словно налиты свинцом, и у нее больше нет сил сопротивляться ему. — Он хороший человек. Я обещаю тебе, что он невредим.

— Но как же Лита…

— Несколько телефонных звонков. Никто не пострадал, — уверяет он ее. — Ты также уже сказала ей, чтобы она не беспокоилась, ты вернешься в конце недели. Честно говоря, ты ведешь себя так, словно я убийца.

Он хихикает над своей шуткой, пока несет ее обратно вверх по лестнице в гостиную. — Я никогда не смогу простить тебя за это, — бормочет она.

Осторожно укладывая ее на потертый диван, он прижимается губами к ее лбу. — Ты вся горишь. Тебе небезопасно переживать свою жару одной. Любой Альфа мог бы воспользоваться этим. Я защищаю тебя, милая.

В этот момент она могла бы убить его.

Какая наглость.

— Они придут за тобой, — пытается она снова и слышит, как он усмехается в темноте.

— Вообще-то, они все думают, что я уже в часе езды отсюда, — кричит он, роясь в спальне. — Что дает мне достаточно времени, чтобы подготовиться.

Питание снова включается, и крошечный верхний свет падает на нее. Она пытается пошевелиться, но ее конечности не слушаются.

— Время готовиться к чему? — Прохрипела она.

— Твое тепло, милая. Это все одеяла, которые у тебя есть? — Он возвращается в поле ее зрения, и ее сердце замирает.

Он потрясающе красив в черном свитере с v-образным вырезом, подчеркивающим рельеф его мышц. Темно-синие джинсовые брюки идеально облегают его бедра, придавая ему безупречный вид. С уложенными темными волосами он выглядит как модель.

Это несправедливо.

Он повторяет свой вопрос, но она закрывает глаза, отказываясь больше смотреть в лицо реальности. Он берет ее за руку, его ладонь накрывает ее, и она вздыхает от его прикосновения.

Не важно, насколько сильно она ненавидит это, ее тело зовет его.

Он нужен ей.

Их пальцы переплетаются, и она слышит тихий рокочущий звук.

Он мурлычет для нее.

— Я сделаю все лучше, — клянется он, проводя рукой по ее влажному лбу. — Я обещаю.

— Единственное, что могло бы все улучшить, это твое исчезновение из моей жизни, — выдавливает она сквозь зубы, крепче сжимая его руку.

Он склоняется над ней, его мурлыканье становится громче, и заключает ее в объятия. — Слишком поздно для этого, — вздыхает он. — Теперь я полностью в деле. Я не сбегаю из тюрьмы ради кого попало.

— О Боже, — стонет она, когда он несет ее вместе с одеялами обратно в спальню. — Как ты можешь шутить в такое время?

Его хватка на ней усиливается, пальцы вцепляются достаточно глубоко, чтобы оставить синяк. — Либо это, либо я теряю контроль и трахаю тебя до бесчувствия. Ты скажи мне, каким способом мы это сделаем, детка.

Она не может сдержать стон, который вырывается у нее, потому что она хочет его. Она так сильно хочет, чтобы он был внутри нее, что может умереть.

Альфа. Альфа. Альфа.

Это его член или погибающий в муках от нужды.

— После этого, — прохрипела она, хватая его за свитер и стаскивая вниз. — Между нами все кончено.

Он рычит, сильнее прижимая ее к матрасу. — Посмотрим, детка.