Альфа-заключенный

ЭЛЛИ

Она дикое, необузданное создание.

Может быть, это шторм, скрывающий ее грехи, когда она получает удовольствие от заключенного.

Ее заключенный.

Она одержимая женщина, позволяющая своим низменным инстинктам взять верх, когда она исследует его тело.

Его аромат подпитывает ее, его смесь перца и цитрусовых воздействует непосредственно на ее влагалище. Ее тело горит, когда она садится на него верхом, прижимаясь к его эрекции.

Она мучает его, и ей это нравится. Его член тверд как камень под штанами, когда она водит своей киской вверх и вниз по его пульсирующему члену.

Вот что он получает за то, что был одержимым сукиным сыном.

Вот что он получает за то, что мучает ее текстовыми сообщениями и доводит до исступления по телефону от одного звука его гребаного голоса.

Это его наказание за то, что он использовал свое влияние и заставил ее раскрыть секреты, которые она пытается скрыть.

Это его наказание за то, что он разрушил ее гребаную жизнь.

Возможно, последнюю часть она произносит вслух, потому что он сжимает ее бедра так больно, что она знает, что на них останутся синяки.

— Тогда накажи меня, — шипит он. — Заставь меня заплатить, Омега.

Она на мгновение отстраняется от него, стаскивает с него брюки, чтобы прикоснуться к нему.

О.

Он — теплая сталь в ее хватке, ее рука не в состоянии обхватить его по ширине. Она проводит по кончику большим пальцем, и он вздрагивает, задыхаясь от ее прикосновения.

ДА. Она могла бы привыкнуть к этому.

Сидя над ним, она медленно двигает им, позволяя своему кулаку скользить вверх и вниз по всей длине, крепко сжимая его массивный член.

— Черт, — шипит он, — Элли…

Она больше не может ждать. Оседлав его, она вводит в себя его кончик, затем медленно опускается на него.

— О, — выдыхает она, двигаясь так осторожно, как только может, чтобы приспособиться к его обхвату. Она промокла, ее скользкая кожа действует как идеальная смазка, когда она, наконец, опускается до конца, его член подергивается внутри нее.

Ее влагалище сжимает его, и он стонет.

Она могла бы кончить просто так, сжимая его член своими внутренними стенками, но она знает, что есть гораздо лучшие способы доставить разрядку.

Она медленно двигает бедрами, двигая его членом внутри себя.

Это идеально.

Она благодарна, что шторм заглушает ее стоны. Она использует его член, подпрыгивая на нем, беря то, что ей нужно, яростно потирая свой клитор.

Она использует его, и это невероятно. Он что-то стонет, возможно, ее имя, но ей все равно. Ее энергия сосредоточена на том, чтобы головка его члена попала в чувствительное местечко глубоко внутри нее.

Но он нетерпелив, и он приподнимает бедра, трахая ее. Ее тело сотрясается от давления, и она не может остановить крики, срывающиеся с ее губ.

Она кончит раньше, чем успеет предупредить его.

Ее глаза закатываются на затылок, и она напрягается, сжимая его член так сильно, что он едва может продолжать трахать ее. Она пытается произнести его имя, но не может произнести ни слова, только вздыхает от удовольствия.

Не успев и глазом моргнуть, она оказывается на спине, а он безжалостно трахает ее, вдавливая их обоих в тонкий матрас, когда кровать скрипит и трясется.

Она теряет счет тому, как долго испытывает оргазм, но он хвалит ее, нашептывая развратные слова ей на ухо, пока она наслаждается.

Он не торопится, переворачивая ее на четвереньки, чтобы взять сзади, ее разум затуманен похотью и удовольствием.

— Альфа, — стонет она, и он напрягается внутри нее.

— Блядь, блядь, — скандирует он. — Я свяжу тебя узлом, Омега.

Она в бреду, когда чувствует, как он раздувается, его огромный член заполняет ее стенки, заполняя ее так, как она и не думала, что это возможно.

У нее пропал голос, а ноги готовы подкосились. Он изливает в нее свою сперму, рыча в такт раскатам грома снаружи.

Она прижимается к нему, его член все еще подергивается внутри нее, когда он переворачивает их на бок.

Она тут же теряет сознание.

* * *

Шторм продолжается.

Она открывает глаза. Серый свет раннего утра начинает заполнять комнату. Его пальцы лениво рисуют круги на ее спине, и она удовлетворенно вздыхает, прижимаясь к нему. Где-то ночью он выскользнул из нее, и теперь они обнимаются, крепко обхватив ее руками.

Ее разум спокоен, и она пребывает в покое.

В этот момент они могли бы быть кем угодно. Они просто мужчина и женщина, проводящие вместе интимную ночь.

Он разрушает чары, когда говорит, приблизив губы к ее уху.

— Моя младшая сестра была Омегой, — тихо говорит он. Он продолжает рисовать круги у нее на спине, но она напрягается от его слов. — Ее забили до смерти три Альфы.

Она перестает дышать.

Он переводит дыхание. — Она отказала одному из них. Он схватил своих друзей, и они по очереди занимались ею, пока она не умерла.

В уголках ее глаз выступают слезы. — Прости, — шепчет она. — Мне так жаль.

Его пальцы перестают двигаться, и он прижимает ее ближе к своей груди. — Она была моей единственной семьей, — признается он. — Я убил их всех троих. — Его голос пуст, когда он продолжает. — У меня ушел месяц на планирование. Я заставлял их извиняться и молить о пощаде, пока мне не надоело слышать их крики.

Слезы текут по ее щекам, и сердце болит за него. — Я знаю, — говорит она. — Я видела фотографии.

Он вздыхает в ее волосы, но молчит.

— Ты…почему ты не сказал им… — Ее голос прерывается на словах, и она не может закончить свой вопрос.

— Никто не должен знать, что с ней случилось. Она не заслуживает, чтобы ее память была запятнана таким образом. Я бы предпочел, чтобы люди помнили ее такой, какой она была.

От его слов ее решимость рушится, а сердце разбивается. — Я тоже скучаю по своей сестре. Так сильно, — шепчет она. — Никто не заслуживает такой боли. Бывают дни, когда я не могу дышать от горя из-за того, что скучаю по маме и сестре. Я бы никому этого не пожелала.

— Если бы я мог забрать твою боль, я бы сделал это, — мягко говорит он.

— Хотела бы я сделать то же самое для тебя, — шепчет она.

Он нежно целует ее в макушку. — Ты можешь рассказать мне о них, если хочешь, — тихо говорит он. — Однажды.

Они молчат, пока не взойдет солнце.

Она не готова взглянуть на него. Секретов, которыми они делились в темноте, слишком много, чтобы вынести их при свете.

— Мне скоро нужно идти, — говорит он с тоской в голосе.

— Я знаю, — бормочет она.

Он запечатлевает еще один поцелуй на ее макушке.

— Ты меня ненавидишь? — спрашивает он через мгновение.

Ты ненавидишь меня за то, что я тебе сделал? За то кто я?

— Нет. Я никогда не смогла бы возненавидеть тебя, — признается она.

Он издает смешок и сжимает ее крепче. — Посмотрим.

Прежде чем она успевает спросить, что он имеет в виду, он выскальзывает из кровати. Ее тело замерзает без него, даже когда наконец-то включается гул генераторов, и в комнату возвращается тепло.

Свет лампы заливает комнату, и она поднимает на него глаза, изучая контуры его лица. Он поразительный и энергичный, и по-своему, по-своему красивый.

Он ее темный рыцарь, который не спасет положение.

— Возвращайся ко сну, — приказывает он ей, и подчиниться ему слишком легко. За ним щелкает дверь, и она проваливается в сон без сновидений.