Альянс бунта

ГЛАВА 16

КЭРРИ

Обед проходит без проблем. Никого не пырнули ножом для масла. Чудесным образом никто не пускает в ход кулаки. Позже Дэш проводит три часа, снова и снова репетируя свою пьесу в отеле, и вот уже пора идти на ужин в честь открытия ресторана. Ресторан нельзя назвать… уютным. Освещение оставляет желать лучшего. Простые светильники и фурнитура безупречно чисты. Почти хирургически. Везде острые линии и прямые углы. Картины на стенах кажутся суровыми. Даже стулья сделаны из неотшлифованного дерева, слишком узкие, чтобы на них можно было удобно расположиться.

Странное жужжание — раздражающее, напоминающее звон в ушах — пронизывает помещение, которое отличается большой площадью и сквозняком. При правильном подборе персонала в любой вечер недели здесь можно было бы разместить две-три сотни человек. Однако не думаю, что Майкл будет бороться за заказ столика. Учитывая ужасное расположение ресторана (прямо у торгового порта) и причудливую, холодную атмосферу, возникающую при входе в «Альбу», я буду очень удивлена, если первое предприятие Майкла в качестве ресторатора не окажется очень недолговечным.

— Что думаете? — Засунув руки в карманы, Майкл выглядит весьма довольным. Он с нежностью смотрит на строгий белый потолок, как будто это место напоминает ему траттории⁴ во Флоренции, а не тюремную камеру в Алькатрасе. — Просто высший класс, — с гордостью сообщает он.

В честь сегодняшнего знаменательного открытия Дэш одет в рваные джинсы и безразмерную черную футболку; я пыталась заставить его надеть костюм, но он наотрез отказался. Если бы не знала его лучше, то подумала бы, что он действительно пытается оскорбить Майкла. Мой парень кружится по кругу, рот слегка приоткрыт, хмурое выражение лица омрачает его красивые черты. Как только делает полный оборот, а затем еще один для пущей убедительности, он прочищает горло и говорит:

— Здесь чертовски ужасно.

— Дэш!

— Что? Я что, должен врать? Я бывал в более гостеприимных моргах.

— Я думала, что англичане должны быть вежливыми.

Дэш бросает на меня многозначительный взгляд.

— Хорошие манеры для обывателей, Стелла. Я — лорд. Чем я грубее, тем эксцентричней кажусь. Титулованным мужчинам моего положения рекомендуется быть полными придурками при любой возможности.

— Может быть, это и так, если ориентироваться на дерьмовую социальную среду в Лондоне, но это ресторан Майкла. Он член семьи. Он…

— Прав, — говорит Майкл, вмешиваясь в разговор. — Здесь чертовски ужасно. Обстановка не стандартная, на сто процентов. И подождите, пока не попробуете еду. Это самая безвкусная дрянь, которую вы когда-либо пробовали. — Он улыбается так, что можно подумать, что невкусная еда и враждебная обстановка — это именно то, чего он хотел добиться.

Дэш, кажется, совсем не удивлен отношением Майкла. А вот я?

— Прости. Тебе придется объяснить. Я не понимаю.

— У меня есть доход, который я не могу декларировать в налоговой службе, — простодушно заявляет Майкл. — Но я хочу покупать вещи, поэтому мне нужно разумное объяснение, откуда берутся эти деньги. Ресторан — отличное прикрытие для возврата наличных в оборот. Как ты думаешь, почему у всех итальянцев есть рестораны?

Я таращусь на него, разинув рот.

— Отмывание денег? Ты используешь это место для отмывания денег?

Майкл берет меня за подбородок и смотрит на меня так, как смотрит отец на четырехлетнего ребенка перед тем, как объяснить ему что-то сложное.

— Ты уже не в школе, Кэрри. А я не из тех, кто хранит секреты от важных людей в своей жизни. Я не люблю произносить этот термин вслух. Но да. Я отмываю чертову уйму денег. Большую часть времени они физически и метафорически залиты кровью. Вот так все и происходит.

— Потрясающе.

— Итак, ты делаешь это место убогим. Людям не нравится атмосфера и еда. Никто не приходит. Ты проводишь фиктивные сделки за наличные, делая вид, что ведешь бойкую торговлю, а потом сдаешь свои грязные деньги в банк. Между тем товары, которые покупаешь для кухни, используются твоими… коллегами, — размышляет Дэш.

Майкл даже не хмурится, когда кивает в сторону Дэша. Он действительно выглядит так, будто… О, боже, он улыбается ему!

— Очень проницательно.

Я встаю между двумя мужчинами, подняв руки вверх.

— Эй, эй, эй. Что бы это ни было, мы с этим разберемся.

Майкл выгибает бровь, уголок его рта приподнимается еще больше.

— Что не так?

— Ты улыбаешься. Ты только что сделал моему парню комплимент. Что-то очень не так. Ставлю на то, что ты пытаешься внушить мне ложное чувство безопасности. Ты планируешь убить его, не так ли?

Позади меня Дэш хихикает.

— Господи, Мендоса. Он просто проявляет дружелюбие. Мы же теперь друзья.

В льдисто-голубых глазах Майкла мелькает жесткий огонек — не думаю, что ему нравится само обвинение, но он не отрицает его.

— Мы с Дэшем пришли к соглашению, — говорит он. — Обещаю, что в ближайшее время я не буду пытаться его убить. Если, конечно, он не сделает что-то, что причинит тебе боль. Естественно.

— Естественно, — повторяет Дэш, как будто это само собой разумеющееся.

Я моргаю, пытаясь осмыслить эту информацию, но мой разум как будто дает обратный эффект.

— Мне это ни капельки не нравится.

— Почему? — Майкл щурится на маленький черный пульт в своих руках, направляет его вверх, в угол, нажимает на одну из кнопок. — Я подумал, что ты будешь довольна.

— Я не верю, что кто-то из вас будет добр к другому.

Бросив все свои попытки, Майкл откладывает пульт на ближайший столик и обращает внимание на меня.

— Не знаю, что тебе сказать, Кэрри. Ты ведь любишь этого избалованного блондинчика-англичанина, верно?

— Эй! — Дэш бросает раздраженный взгляд через плечо. — Пошел ты, чувак. — Но он это не всерьез. Иначе не стал бы сразу же отворачиваться, чтобы продолжить рассматривать книги на полке за стойкой хостес.

— Ну? — спрашивает Майкл.

— Конечно, я его люблю. Ты же знаешь, что люблю.

— И меня ты тоже любишь, да?

— Да!

— Тогда вполне логично, что мы с Ловеттом стремимся к миру. Это единственный способ убедиться, что мы оба сможем сделать тебя счастливой.

Это очень рациональный, логичный аргумент. Именно такой позиции придерживается нормальный, логичный человек. Но ни один мужчина в моей жизни не является ни тем, ни другим — от этой ситуации у меня начинает болеть мозг.

— «Гости» скоро приедут. — Майкл выделяет воздушными кавычками слово «гости», как будто это код для чего-то другого. Как будто все это только для показухи и он вовсе не ожидает, что кто-то придет. — Мы будем ужинать в семь тридцать. Зет и Слоан прибудут до этого, чтобы осмотреть место…

— Значит, мы, по сути, ужинаем с Зетом и Слоан? — спрашиваю я. — Только мы вчетвером? Мне не нужно было надевать чертово платье на это мероприятие?

Майкл невозмутимо смотрит на меня.

— Нет никаких причин наряжаться ради чего-то. — И он это серьезно. Я никогда не видела Майкла в чем-либо, кроме костюма. Конечно, иногда костюм может быть заляпан грязью и кровью, в зависимости от того, какой у него выдался день. Но он все равно носит костюм.

Дэш фыркает себе под нос, уголки его рта подергиваются. В его глазах пляшет веселье. Очевидно, он понимает, что замечание Майкла адресовано ему, и это его очень забавляет.

— Хочешь что-то сказать, Ловетт? — Майкл предпринимает еще одну попытку включить какое-то невидимое устройство с помощью пульта дистанционного управления, который он снова взял в руки.

— Не совсем. — Дэш отворачивается от книг.

— Нет, давай. Выкладывай. Ты считаешь меня козлом, потому что я забочусь о своей внешности?

Дэш качает головой.

— Я думаю, что ты хорошо одеваешься для работы, которая обычно требует спецодежды. Так что можешь гордиться этим. Собой. А я всю жизнь хожу в чем попало, потому что мне до смерти надоело быть задушенным этим гребаным галстуком. Потому что я должен быть лучше всех. Потому что должен соответствовать более высоким стандартам, в то время как все, чего хочу, это быть таким же, как все. Мы с тобой делаем все по-своему, чтобы нам было комфортно в своей шкуре. Костюмы — это часть тебя. Но не часть меня… и это хорошо. Это просто одежда, чувак. Кэрри отлично смотрится в шелковом платье, это точно. Но ей следовало бы надеть ярко-оранжевую футболку и фиолетовый комбинезон, если бы так она чувствовала себя более похожей на себя. — Он склоняет голову набок, оценивая Майкла. — Нет?

Майкл вздыхает. Затем бросает Дэшу пульт.

— Посмотрим, сможешь ли ты разобраться с этим. Меня от этого колотит. — С этими словами он уходит, пересекает зал ресторана и исчезает, как я могу только предположить, на кухне.

Я не могу понять, что происходит между этими двумя, но их общение было странным. Майкл был странным. Дэш встречает мой взгляд, и мы смотрим друг на друга.

— Что за чертовщина? — бормочу я.

Мой очаровательный английский парень пожимает плечами. Опускает взгляд на маленький, гладкий черный пульт и хмурится.

— Я не уверен, — рассеянно говорит он. — Думаю, это может быть… для системы отопления?

Уже собираюсь сильно шлепнуть его по руке и воскликнуть, что я говорила не о дурацком пульте, как вдруг дверь позади Дэша открывается, и в ресторан врывается порыв холодного ветра. Сердце замирает, ожидая увидеть босса Майкла и его девушку, но в фойе неуверенно входит стройная женщина с блестящими темно-каштановыми волосами, очень красиво уложенными в узел у основания шеи. На ней длинный модный тренч коричневого цвета и блестящие черные туфли-лодочки, платье под пальто черное и классически элегантное. Она смотрит на меня неуверенным взглядом, широко раскрытыми глазами. Они карие и теплые, несмотря на то, что я вижу в них жесткую грань. Ее взгляд скользит по нам с Дэшем, сканирует что-то позади нас, как будто с тревогой выискивая кого-то конкретного.

— Простите, я…

Я делаю шаг вперед. Лучше сразу все уладить. Майкл явно не хочет, чтобы случайные женщины шастали по его фальшивому ресторану.

— Привет. Вы… вы кого-то ищете? Заблудились? Я не уверена, что телефоны уже подключены. Если вам нужно позвонить, то можете воспользоваться одним из наших мобильных телефонов, хотя…

Женщина смотрит на меня, мягко улыбаясь.

— О, нет, я… я не заблудилась. По крайней мере… я так не думаю. Это «Альба»?

— Все верно, — говорит Дэш.

— О. Отлично. Хм… — Женщина еще раз окидывает нервным взглядом обстановку, слегка морщит нос. — Я знаю владельца. Сегодня ведь открытие, да?

— Да. Вы бронировали столик?

Женщина краснеет.

— О, боже, нет, не бронировала! — Она прижимает ладонь ко лбу, закрывает, слегка покачивая головой. — Как глупо с моей стороны. Я должна была… должна была подумать об этом. Я… я… — Бедная женщина совершенно растеряна. — А я просто пришла. Протиснулась вперед всех, как будто мне принадлежит это чертово место. Простите, я просто подумала, что Майкл не будет возражать, и…

Майкл, да? Хм. Кто эта великолепная, очень напряженная женщина, которая пришла сюда специально в поисках моего напряженного опекуна? Новая подружка? Скажите, что это не так. Нет никакого гребаного способа…

Дэш включает свою десятимегаваттную улыбку, покачиваясь на носочках.

— Не беспокойтесь, что прошли без очереди. Сегодня вечером, судя по всему, будет не очень много народу. На самом деле, возможно, вы будете нашим единственным посетителем за вечер.

Женщина неуверенно оглядывается через плечо на дверь, через которую она только что вошла, и показывает большим пальцем в сторону темной улицы.

— Правда? Потому что… там очередь вокруг здания.

Дэш разражается смехом.

— В самом деле?

— Да.

— Правда?

— Посмотри сам.

Дэш так и делает. Он открывает дверь и выходит в холодную ночь, свет от новой вывески ресторана на секунду заставляет его светлый затылок гореть ярким белым пламенем. Он делает еще один шаг, высовываясь еще дальше, рука на двери, держит ее открытой. Когда поворачивается и закрывает за собой дверь, на его лице появляется широкая ухмылка.

— Только Майкл мог спланировать провал ресторана только для того, чтобы он имел оглушительный успех, — говорит он.

— Сколько там людей? — спрашиваю я.

Дэш откидывает голову назад и смеется.

— Не знаю. Слишком много, чтобы сосчитать.

Как раз в этот момент из кухни появляется Майкл. Его темно-королевский синий костюм и безупречно белая рубашка подчеркивают светлый махагон его кожи. Его ярко-голубые глаза задерживаются на женщине, которая только что вошла в здание, и… вау! Он не перестает идти, но, черт побери, спотыкается?

— Пиппа, — спокойно говорит он, приходя в себя. К тому времени, когда подходит к нам троим, он, как всегда, невозмутим. — Ты пришла. Могу я взять твое пальто?