Альянс бунта

ГЛАВА 20

ПАКС

Огни вспыхивают в темноте, превращая в тени ели и сосны, которые жадно толпятся вокруг Бунт-хауса. На подъездной дорожке стоит машина — я ее не узнаю. Какой-то скучный гибрид машины футбольной мамочки и чудовища. Она точно не Рэна, а значит, среди нас чужак. Кто бы ни был настолько глуп, чтобы вломиться в Бунт-хаус, он не позаботился о подходящей машине для бегства.

Рядом со мной Чейз нервно ерзает на пассажирском сиденье, широко раскрыв глаза от открывшейся перед нами картины.

— Ты уверен, что это не Рэн и Элоди?

— Они сказали, что сегодня вечером будут ужинать в городе.

— Тогда, может, нам следует вызвать полицию?

— Нет, черт возьми. Я с большим удовольствием разберусь с этим сам.

— Пакс! Не делай глупостей…

Я захлопываю дверцу машины и мчусь по дорожке, а затем по ступенькам, ведущим к входной двери, адреналин бурлит в моем организме, каждая частичка во мне готова к насилию. Я проверяю дверь — не заперта.

— ПАКС!

Страх, подобного которому я никогда не испытывал, пронзает меня до самого нутра. Я замираю, разворачиваюсь так быстро, что у меня кружится голова. Чейз вышла из машины и бежит к дому.

— Какого черта ты делаешь? Иди в машину! — Я говорю резче, чем собирался, но от волнения, проносящегося по позвоночнику, я на время потерял рассудок.

Беречь ее.

Беречь ребенка.

Какого черта? Я не могу дышать.

Чейз качает головой, густые рыжие волосы каскадом рассыпаются по плечам, когда она бежит вверх по ступенькам мне навстречу. Черт, а можно ли ей вообще бегать?

— Я не собираюсь ждать в машине, пока ты очертя голову бросишься в потенциально опасную ситуацию. Что если тебе понадобится подкрепление? Свидетель? А если ты пострадаешь?

— Я перекину тебя через плечо и насильно посажу обратно в машину через три секунды. Не заставляй меня, блядь.

— Ты не посмеешь! — Возмущение, промелькнувшее на ее лице, ей идет. Ее вспыльчивость вернула румянец на ее щеки.

Стискиваю зубы, глядя на нее сверху вниз.

— Испытай меня.

— Боже мой. Может, вы двое уже прекратите свои препирательства и зайдете в дом? Вы впускаете холод.

От неожиданности у меня снова учащается сердцебиение. Судя по выражению ее лица, Чейз разделяет мои чувства. Мерси Джейкоби неторопливо пересекает вестибюль Бунт-хауса, цокая каблуками по полированному мраморному полу. Она выглядит как гребаная злодейка из Бондианы: в черном, обтягивающем наряде, волосы уложены в прямую прическу, а губы накрашены отвратительной ярко-красной помадой. В ее глазах, точно такого же цвета, как у Рэна, пляшут веселые искорки, когда она переводит взгляд с меня на Чейз и обратно. Медленная, раздражающая улыбка расползается по ее лицу.

— О, боже. Я слышала об этом маленьком затруднительном положении, но не очень-то поверила. Похоже, у тебя мощные пловцы, Пакс. — Изгиб ее идеально выщипанной брови наводит на мысль о всевозможных грехах.

Своим холодным взглядом Мерси умудряется прекрасно донести то, что она думает о Чейз, ей даже не нужно говорить этого вслух. Я могу терпеть, когда она подкалывает меня — привык к этому после всех тех лет, что она провела, слоняясь по дому, появляясь без предупреждения и вообще затевая всякое дерьмо для собственного развлечения, — но Чейз? Она, блядь, слишком много о себе возомнила, если думает, что ей сойдет с рук то, что она обращается с ней как с дерьмом.

— Отвали на хрен, Мерси. Тебе здесь не место.

— Конечно, место. — Ее глаза сверкают.

— Это дом Рэна, а не твой.

— Именно. Дом моего брата-близнеца. Кровного родственника. У меня гораздо больше прав находиться здесь, чем у тебя.

Вот ведь чертова стерва. Мерси живет тем, что провоцирует людей на реакцию; я бы дал ей то, что она хочет, если позволю себе вспылить.

— Когда Рэн узнает, что ты здесь, он вышвырнет тебя вон. — Я пропитал эти слова таким пренебрежением, на какое только способен, чтобы не прозвучало гневно, но Мерси на это наплевать: она берет с подставки для почты в коридоре маленькое пресс-папье в виде золотого черепа и вертит его в руках, ухмыляясь себе под нос.

— О, я уверена, что он скажет мне уйти. Поначалу. Но потом придет в себя и будет умолять меня остаться, как только я сообщу ему, что у меня есть новости о Фитце. Новости, которые он очень захочет услышать.

Чейз свирепо смотрит на сестру-ведьму Джейкоби.

— Какие новости? — требует она.

Мерси олицетворяет собой пресловутую кошку, которой достались сливки. Ей даже не хватает вежливости посмотреть на Чейз; она пристально разглядывает золотой череп, высокомерие волнами исходит от нее. Она раздвигает кроваво-красные губы, собираясь ответить что-то коварное и мерзкое, но не успевает произнести ни слова, когда тишину заполняет другой голос.

— Она еще не поделилась этой информацией. — Рэн спускается по лестнице, концы волос мокрые и вьются у лица. Он просовывает руки в рукава свитера и натягивает его через голову.

Я вскидываю руки вверх.

— Черт возьми! Я думал, ты в городе! Дом должен был пустовать какое-то время!

Рэн останавливается у подножия лестницы, разглядывая меня с изрядной долей надменности.

— Мы решили, что лучше подождем здесь, чтобы посмотреть, в каком состоянии ты вернешься. Учитывая твою вспыльчивость в последнее время.

— Чушь собачья.

— А ведь так и есть, да?

— Это его способ сказать тебе, что он любит тебя и заботится о тебе. — Элоди появляется из ниоткуда, спускаясь по лестнице, чтобы присоединиться к нам.

— Нет, это не так!

— Что за хрень? — возражаю я одновременно с Рэном, и мои щеки вспыхивают жаром.

На Элоди черная шелковая пижама, волосы взъерошены и мокрые; Рэн и его девочка, должно быть, только что закончили принимать душ. Она закатывает глаза и, пройдя мимо меня, приветствует Чейз, крепко обнимая свою подругу.

— Люблю тебя, Прес. Прости, что рассказала этому идиоту, где мы были на Аляске.

Чейз улыбается через плечо Элоди.

— Все в порядке. Я знаю, что ты сделала это только потому, что тебе не все равно. Я тоже люблю тебя, Эль.

Элоди отступает назад, глядя на нас с Рэном с притворным раздражением.

— Видите. Все просто. Почему парни такие эмоционально неумелые? Почему вы не можете просто сказать друг другу, что вы важны друг для друга?

— Мне нет никакого дела до Джейкоби.

— Этот придурок потопил мою лодку!

Чейз и Элоди обмениваются взглядами. Затем в мгновение ока лицо Чейз приобретает странный оттенок серого.

— О, боже, — шепчет она, хватаясь за живот. — Мне нужно… кажется, мне нужно…

— Фу. Гадость. Пожалуйста, скажите мне, что она не собирается заблевать весь пол.

— Заткнись на хрен, Мерси, — огрызается Рэн.

Чейз бросает на меня панический взгляд, как будто думает… Черт, я не знаю, о чем она беспокоится. Она сходит с ума. Я хватаю ее за руку и быстро веду через гостиную, вокруг дивана, через кухню, к ближайшей ванной комнате на нижнем этаже. Как только открываю перед ней дверь, Чейз падает на колени, и ее рвет, небольшое количество рвотных масс попадает в унитаз. Поглаживая ее по спине, я стараюсь не морщиться, наблюдая за тем, как она корчится, ее тело бьется в судорогах, пытаясь избавиться от того, чего там нет. Через некоторое время девушка откидывается назад, а затем опускается набок, прислонившись спиной к стене.

— Прости. Я знаю, что это отвратительно, — говорит она со вздохом.

— Сколько ты ешь?

Чейз в замешательстве сводит брови вместе.

— Что?

— Если тебя постоянно тошнит и ты не ешь как следует, то… Ты выглядишь чертовски изможденной. Ты не ешь как следует. Я вижу.

— Постоянная тошнота не очень-то вдохновляет человека на еду, Пакс, — упрекает она меня, как будто я понятия не имею, каково это — быть беременной и все время чувствовать себя отбросом. Что, конечно, не так.

Но я бы имел представление о том, как Чейз себя чувствует, если бы она не скрывала это от меня. Если бы была честна со мной с самого начала. Господи. Горечь гложет меня, но я изо всех сил стараюсь отбросить ее в сторону. Обида не поможет. Я люблю эту девушку. И буду любить ее, несмотря ни на что. Но она, черт побери, просто выпотрошила меня; мне трудно сориентироваться во всех этих чувствах, которые вызвала эта ситуация. Если я позволю своему гневу загноиться, это станет открытой раной между нами на всю оставшуюся часть наших отношений… которые, я сомневаюсь, что продлятся очень долго при таком стрессе.

Я протягиваю ей руку и выдыхаю, вытесняя все из головы. У меня будет время разобраться со всем этим позже, когда она заснет в моих объятиях, а я буду смотреть в потолок в темноте, не в силах найти себе покоя. А до тех пор я буду демонстрировать Чейз только твердую, непоколебимую, спокойную решимость.

— Вставай, Пресли Мария Уиттон Чейз. Я приготовлю тебе суп.

В этом мире есть люди, которым просто необходима хорошая порка. Мерси Джейкоби — одна из них. Признаюсь, было время, когда я бы ее трахнул. На сто процентов. Но потом произошли три вещи. Первая: Рэн стал мне братом, что, по весьма вольной ассоциации, означало, что Мерси связана со мной аналогичным образом. Второе: я с ужасом осознал, что Мерси и Рэн имеют между собой более чем мимолётное сходство — они близнецы и всё такое — и что трахнуть Мерси равносильно тому, чтобы трахнуть Рэна. И последнее, но не менее важное, до меня дошло, насколько чертовски ядовита эта несчастная девчонка, и как сильно мне хотелось выцарапать себе чертовы глаза каждый раз, когда я оказывался в ее присутствии.

Подобно дьяволице, она высасывает всю радость из кухни, ее тело расположено на стуле таким искусным, бескостным образом, которому с трудом подражают даже самые высокооплачиваемые модели, с которыми я работал в прошлом. Мерси делает это с легкостью и при этом умудряется выглядеть скучающей.

— То, что ты смотришь на меня так, будто придумываешь все способы, которыми хочешь меня убить, не поможет, — мурлычет она, осматривая свой маникюр. Она говорит с Рэном, а не со мной; не я один замышляю ее гибель.

Джейкоби нависает над кухонным островком, сложив руки на груди, на его раздражающе красивом лице выражение чистого разочарования.

— Просто выкладывай уже. Ты сказала, что пришла сюда, чтобы что-то мне сказать. Так говори.

Она обиженно надувает губ.

— Нет.

— Мерси!

— Как только я тебе скажу, ты меня выгонишь.

— И что?

— А сейчас середина ночи, если ты не заметил. И я не какая-то надоедливая собака. Ты не можешь вот так просто использовать меня, а потом выбросить на обочину. Большинство братьев хотели бы провести время со своей сестрой после того, как не виделись с ней несколько месяцев.

— Большинству братьев не приходится иметь дело с сестрами, врывающимися к ним в спальню, когда они трахают свою подружку, — выпаливает Рэн. — Большинству братьев не приходится мириться с тем, что их сестры стоят там и наблюдают, пока они не кончат!

Мерси издает разочарованный звук, открывая рот и вскидывая руки.

— Что хуже, Рэн? Прерывать парня во время траха и оставить его с синими яйцами или позволить ему закончить начатое? Кстати, тебе нужно немного подзагореть. У тебя такие белые ягодицы.

Наполненные злобой, глаза Рэна сужаются до щелочек.

— Ты — мерзкое человеческое существо.

— Может, уже согласимся, что я поступила правильно, позволив тебе закончить кувыркаться с Элоди Стиллуотер? Просто посмотри на себя сейчас. У тебя отвратительное настроение. Ты был бы еще более сварливым, если бы не…

— Не заканчивай это предложение! Ради всего святого! — Лицо Рэна приобрело тот же пепельный, восковой цвет, что и у Чейз ранее. — Тебе вообще не следовало находиться в моей гребаной спальне!

— Я не была в твоей комнате. Ты оставил дверь открытой. Я просто имела несчастье увидеть, что там происходит, как только оказалась на лестничной площадке.

— Я не могу это есть, — угрюмо говорит Чейз, вертя ложкой в курином супе с лапшой, который я для нее разогрел. Не могу сказать, что виню ее — он из кладовки, из пакета с густой жижей, которая пахла очень подозрительно даже для моего носа, когда я высыпал ее в кастрюлю.

Я забираю миску, наклоняюсь, чтобы поцеловать Чейз в макушку, а затем пересекаю кухню, чтобы вылить месиво в раковину.

Рэн и Мерси продолжают злобно смотреть друг на друга, не отводя взгляда.

— В городе полно гостиниц, — шипит Рэн.

— Нет, не полно, — возражает Мерси.

— Ты можешь переночевать в «Косгроуве». В офисе есть раскладушка, на которой Пит спит, когда слишком пьян, чтобы ехать домой. Тебе там не должно быть слишком неуютно.

— А что, если Пит окажется на этой раскладушке, когда я туда приеду?

— Уверен, он не будет возражать разделить ее с тобой, Мерс, — говорит он, его голос сочится ядом.

— Стоп! — Элоди до сих пор молчала, но, видимо, больше не может сдерживаться. — Мерси, конечно, Рэн не выгонит тебя посреди ночи. Рэн, ты не выгонишь ее. Ты можешь спать на диване в гостиной.

— Пфф. Я не сплю на диванах, Новенькая.

— Господи Иисусе. Какой же ты, блядь, ребенок, — говорит Рэн. — Ты ведешь себя как стерва по отношению к единственному человеку, который на самом деле пытается быть с тобой милой, Мерси. Единственному человеку, которому точно не должна грубить, если хочешь заслужить мое расположение…

— Ха! Мне плевать на твое расположение. Я…

А что, если это близнецы?

Холодный, нервный пот выступает по всему телу.

Что, если… это чертовы близнецы?

Что, если Чейз так чертовски больна, потому что ходит с двумя моими отпрысками в животе? Две уменьшенные версии меня? Боже мой. Срань господня. У меня так сдавило грудь. Почему, черт возьми, у меня так сдавило грудь? Я сажусь рядом с Чейз, не обращая внимания на мелочную перебранку Джейкоби, заглушаемую стуком пульса в ушах. Чейз уже смотрит на меня, когда я переключаю свое внимание на нее.

— Тебе уже делали УЗИ? — спрашиваю я, мастерски выравнивая голос.

Она качает головой.

— Я не… я не могла…

— Мы запишем тебя первым делом с утра.

— У нас даже не было возможности как следует все обсудить, — шепчет она. — Какой смысл в УЗИ, если…

— Мы запишем тебя на УЗИ.

Чейз замолкает. Она оценивает меня, изучает мое лицо, я полагаю, в поисках чего-то такого, что могло бы помочь ей разобраться во всем этом. Не знаю, находит ли она это, но в конце концов девушка кивает.

— Хорошо. Но нам все еще есть о чем поговорить.

— Согласен.

Она кладет голову мне на плечо. У меня в животе завязывается узел, когда я зачесываю ее волосы назад, заправляя их за ухо. Такие рыжие волосы. Если у нас будет ребенок, он будет темным, как я? Или у него будет ее цвет волос? Меня переполняет надежда, которая зарождается внутри меня. Дочь с огненными волосами, точь-в-точь как у ее матери? Только что я испытывал тревогу из-за перспективы иметь дело с уменьшенной копией меня, но когда думаю о том, какой могла бы быть жизнь с крошечной версией Пресли, ситуация предстает в совершенно новом свете. Я…

Я поднимаю взгляд из-за внезапно наступившей оглушительной тишины.

Рэн, Элоди и Мерси смотрят на нас. Точнее, на меня. Я хмуро смотрю на них.

— Что?

— О, ничего. — Мерси машет рукой в мою сторону, ее брови приподняты еще выше, чем раньше. — Просто это так… странно. Ты самый конфронтационный, агрессивный, враждебно настроенный человек во всем мире, а тут ты гладишь девушку по волосам и выглядишь так, будто вот-вот запоешь: «Холмы оживают под музыки звуки»⁶. Теперь я хочу, чтобы меня вырвало.

Клянусь Богом, чего бы я только не отдал, чтобы вышвырнуть эту злосчастную ведьму отсюда и отправить ее багаж от «Луи Виттон» прямо за ней. Рэн и Элоди, похоже, повторяют ее мысли, но, по крайней мере, держат рот на замке. Рэн знает, что я выбью из него все дерьмо, если он когда-нибудь…

Хлопает входная дверь, заставив всех нас пятерых вздрогнуть.

Какого черта? Неужели люди просто появляются ни с того ни с сего, когда им вздумается? Что это за место, гребаный мотель? Неужели сегодня не будет покоя?

Рэн бросается к арке, ведущей в гостиную. И возвращается через несколько мгновений.

— Похоже, у нас тут полный дом.

За ним следуют… черт возьми…

Дэш и Кэрри?

Чейз вскакивает на ноги. У девочек мгновенно появляются слезы. Они обегают кухонный островок, чтобы обнять свою подругу. Их воссоединение чертовски эмоциональное — девушки не виделись друг с другом, наверное, почти что с выпускного.

Я толкаю плечом Ловетта. Некоторым людям этот шаг может показаться грубым, но парень знает, что это самое нежное приветствие, какое он когда-либо получит от меня. Дэш хлопает меня по спине, а затем обращается к остальным, натянутая улыбка растягивается на его губах.

— Какого черта никто не отвечает на звонки?

— Мой сдох, — отвечает Рэн.

Элоди кивает.

— Мой тоже.

— Мой в сумке в машине, — говорю я.

— Я понятия не имею, где мой, — говорит Чейз.

Мерси достает свой полностью заряженный телефон и поднимает его экраном вверх, чтобы все могли видеть. Никаких новых уведомлений. Никаких пропущенных звонков. Никаких сообщений.

— Нечего на меня наезжать, ты мне не звонил, — говорит она.

— Зачем мне звонить тебе? — говорит Дэш, искренне недоумевая. — Ты не в счет.

Я подавляю смех, чем заслуживаю мрачный взгляд от Мерси.

— Откуда ты взялась? Как ты узнала, что мы здесь? — спрашивает Чейз.

Кэрри выходит вперед, чтобы ответить на эти вопросы.

— Ну, когда мы услышали, что в Нью-Гэмпшире проходит встреча выпускников, то не смогли ее пропускать.

Чейз выглядит восхищенной. Элоди тоже. Должен признать, что мне чертовски приятно видеть лицо лорда Ловетта. Конечно, я не собираюсь говорить это вслух, но…

— Это Уэсли Фитцпатрик, — выпаливает Мерси. — Вчера он сбежал из-под стражи.

На кухне воцаряется гробовая тишина.

Мы все смотрим друг на друга, никто из нас не знает, что сказать.

Чертова Мерси. Она дразнит нас секретом, упиваясь тем, что привлекает к себе внимание, а как только это внимание отвлекается, она выплескивает нечто подобное? Вот чертово отродье.

Первым заговаривает Рэн.

— О чем ты говоришь? Как, черт возьми, он мог сбежать? Он же был заперт в тюрьме.

— Они перевозили его из больницы или что-то в этом роде. Адвокат записал его на прием к специалисту, чтобы осмотреть травму плеча…

— Он в камере смертников! Какого хрена им понадобилось осматривать травму плеча!

Мерси, явно довольная тем, что все внимание снова обращено на нее, сияет в центре группы, как солнце.

— Таков закон. Они должны лечить его, если он ранен, даже по незначительным поводам. Фитц обжалует свой приговор. Есть вероятность, что в какой-то момент он может выйти на свободу, поэтому они должны…

— Он никогда не выйдет на свободу, — говорит Элоди, качая головой. — Он убил всех этих девушек в Техасе. И в других штатах. Не говоря уже о Маре. Доказательства неопровержимы.

Мрачный, как могила, Рэн становится болезненного серого оттенка.

— Доказательства не имеют значения. Им больше не нужно отменять его приговор, не так ли? Он свободен.

— Они закрыли границы штатов. Очень много полицейских ищут его, — говорит Дэш, просматривая информацию о побеге Фитца на своем телефоне. — Они оцепили все вокруг, как только поняли, что тот ускользнул из больницы. Далеко он не уйдет.

Очевидно, что для Рэна ни один из этих фактов не имеет значения.

— Он на свободе.

— Это точно, — соглашается Мерси. — Этот ублюдок скользкий, как угорь. Он, наверное, уже загорает на пляже в Мексике. Ты не представляешь, как тяжело было держать это дерьмо при себе. Серьезно. Выражение ваших лиц…

— Какого хрена ты сразу не сказала нам? — шипит Элоди. У нее такое красное лицо, что кажется, она вот-вот взорвется. Девушка всегда сохраняла спокойствие, но это может стать той соломинкой, которая сломает спину верблюда.

Мерси выглядит очень скучающей, когда смотрит на девушку своего брата.

— Не будь занудой, Стиллуотер. В конце концов, я собиралась вам все рассказать. Простите меня за попытку немного развлечься.

— Убирайся.

Улыбка Мерси увядает.

— О, да ладно. Как будто ты можешь просто…

— Она абсолютно точно может. Ты ее слышала. Убирайся к чертовой матери. — Рэн гудит от злости.

Медленно поднимаясь на ноги, он возвышается над кухонным островком, костяшки его пальцев побелели, руки сжаты в кулаки. Рэн готов броситься на нее. Слава богу. А я уже начал думать, что мой мальчик сломался или типа того.

— Убирайся из моего дома, пока я тебя, блядь, не вышвырнул, — рявкает он. — Не возвращайся сюда, Мерси.

Неизменная ухмылка девушки слегка дрогнула. Она поднимается на ноги, берет с кухонного острова телефон и ключи от машины.

— Как будто я хочу тусоваться с вами, идиотами. Скажите спасибо, что предупредила вас.