Ангел со сломанными крыльями (СИ)

ПРОЛОГ

Богдан

Он прятался от мамы, которая очень хотела похвастаться своим сыном перед гостями, заставив его читать монолог Гамлета на английском. Богдан ненавидел, когда на него смотрели все эти взрослые — со снисходительными улыбками, снизошедшие до него — восьмилетнего ребенка. Все их взгляды словно говорили: «Да что он может, это же просто ребенок! Стихи читает? Так это все умеют. На английском? Так я тоже когда-то в школе учил. Только время отнимают.» Но мама была просто помешана на его образовании, с пеленок таскала его по всяким кружкам и студиям, к нему ходили педагоги по английскому, французскому и музыке. Хорошо хоть сегодня его играть не заставляют. Впрочем, он и стихи читать не собирался. Празднество проходило в загородном доме, большинство гостей не отходили от накрытых на лужайке перед домом столов, лишь некоторые заходили в дом, но проход на второй этаж был перегорожен красной лентой. Видимо, так хозяева пытались намекнуть любопытствующим гостям, что наверху им делать нечего. Но Богдан решил, что его это не касается, и, поднырнув под ленту, поднялся по лестнице и пошел по коридору, выбирая, где бы ему спрятаться.

Вдруг он увидел кота. Нет, не так. Он увидел Кота. Именно так, с большой буквы, потому что таких котов Богдан не видел никогда в жизни. Во-первых, он был белый. Абсолютно белый, от лап до кончика хвоста. И очень пушистый. Но самое главное — он был огромный. С большими блестящими зелеными глазами. Которые уставились на Богдана, внимательно изучая. Мальчик застыл на месте, боясь вдохнуть. И тоже смотрел на кота. Постояв так какое-то время, кот потерял интерес к Богдану и, повернув налево, скрылся за одной из дверей, просто открыв ее лапой. Богдан, помедлив мгновение, тоже толкнул ту же дверь и зашел внутрь вслед за котом.

Это была детская. Во многом похожая на его комнату, но с некоторыми различиями. Во-первых, здесь все было бело-розовое. Розовые шторы, белый пушистый ковер, розовое покрывало на кровати. Белая мебель. Белое пианино. В комнате Богдана мебель, была темно-коричневая, как и пианино, а покрывало и ковер — синими. Тоже множество книг в книжном шкафу, такая же карта мира на стене. Но здесь были игрушки. Целый ворох белых медведей и единорогов, кукольный домик и даже конструктор. Конечно, розового цвета, для девочек. Богдану из игрушек покупали только конструкторы. Мама была уверена, что игра в машинки и солдатиков — просто бесполезная трата времени, а Лего развивает мелкую моторику. Богдан давно хотел большого плюшевого медведя с мягкой шелковистой шерсткой, которого будет так приятно обнимать перед сном. Богдан рассказывал бы ему на ушко все свои тайны и секреты. Ведь больше их рассказать было некому. Маму интересовали только его успехи в учебе и музыке, а все остальное она называла «детской ерундой».

Например то, что Богдан не любил лето. Когда жарко, душно, руки и ноги вечно покусаны какими-то насекомыми, от цветущих растений слезятся глаза, и хочется чихать. Другое дело — зима. Богдан обожал зиму. Когда весь мир становится белым и чистым, а воздух — морозным и вкусным. Первому снегопаду он радовался, как ребенок. Впрочем, он ведь и был ребенком, как мама не пыталась доказать ему, что он уже взрослый. Но родители его не слушали и упорно каждую зиму отправлялись на зимние праздники куда-нибудь в теплые края — то на Сейшелы, то на Карибы. И сколько Богдан ни умолял оставить его дома, родители, конечно, не соглашались. А какой Новый год на Карибах? Там даже елки нет, одни пальмы! А здесь, в этой розовой комнате, в середине лета, стояла елка! Богдан уставился на это чудо и сделал несколько шагов вперед, чтобы получше ее рассмотреть. Елка была настоящая! Живая! И росла в большом горшке, который стоял прямо на полу. Ростом она была чуть выше Богдана, с темно-зелеными пушистыми ветками. Богдан осторожно потрогал колючую на вид ветку — иголки были почти мягкими, во всяком случае не кололись.

— Это волшебная елка! Она умеет исполнять желания! — вдруг послышалось откуда-то справа. Богдан испуганно повернулся. Там, в большом глубоком кресле сидела девочка в обнимку с котом. Казалось, что кот больше девочки, поэтому Богдан даже не заметил ее сначала. А еще потому, что волосы у девочки были точно такого же цвета, как шерсть у кота — белоснежно-белого. Он так увлекся разглядыванием странной парочки в кресле, что не сразу понял то, что сказала девочка.

— Волшебства не бывает! Это все сказки для маленьких! — сказал он наставительным тоном, словно говорил с маленьким ребенком. Надо же, такая большая, а верит в сказки! Он-то давно знал, что никаких чудес не бывает, как и Деда Мороза и Зубной Феи.

— Ты что, совсем глупый? — девочка смотрела на него с удивлением и сочувствием. Это она его глупым называет? Почему?

— Почему? — озвучил он свою мысль.

— Только глупые люди не верят в то, чего не видели. Говорят, что раз они чего-то не видели, то его нет. Но на самом-то деле оно есть! И волшебство есть!

— Я не глупый! И я не говорю, что то, чего я не видел, нет. Я, например, Северный полюс не видел, но он ведь есть. А волшебство — его же никто не видел! Оно только в сказках бывает, а не по настоящему.

— Как это никто не видел? Я видела. И Ангел видел. Он вообще видит намного больше, чем люди.

— Какой еще ангел?

— Вот этот, — сказала девочка, гладя кота по голове, — он на самом деле ангел. Ангелы часто спускаются с небес и превращаются в кошек и котов, чтобы быть ближе к тем, кого они оберегают.

— Кто это тебе такую чушь сказал?

— Это не чушь, это правда. Мне мама сказала. Она подарила мне Ангела, когда мне исполнилось пять лет. И сказала, что он всегда будет меня оберегать.

— Ты назвала своего кота Ангелом? Почему?

— Потому что он ангел и есть, я же тебе уже сказала.

— Но ангелы — это сказка.

— Ангелы живут на небесах. А сказка — это то, что родители рассказывают детям перед сном. Почему ты думаешь, что родители рассказывают неправду?

— Я… я не знаю… Мне не рассказывают сказки перед сном.

— Правда? А как же ты тогда засыпаешь? И что тебе снится?

— Нормально засыпаю. И ничего мне не снится.

— Как? Совсем ничего? Бедняжка!

— Ничего я не бедняжка! Зачем нужны эти сны? Люди ложатся спать, чтобы спать, а не сны смотреть.

— Это несчастные люди. Те, кто не верит в чудеса. А те, кто верят, ложатся спать, чтобы увидеть волшебные сны.

— И ты тоже видишь? Эти сны?

— Конечно, вижу!

— И что же ты там видишь?

— Много чего. Ангелов, фей. Родителей. Тебя.

— Меня? Ты видела во сне меня?

— Да. Во сне можно увидеть все, что угодно.

— Но ты же меня не знаешь. Откуда ты взяла, что это именно я? Может там был кто-то другой?

— Нет, это был ты, я сразу поняла, как только Ангел тебя привел.

— Меня никто не приводил, я сам зашел!

— Разве ты не за котом в дверь зашел?

— Ну да, за котом. Но я вовсе не поэтому… Я искал, где спрятаться.

— Тебя кто-то ищет? — в глазах девочки появилось тревожное удивление. — Может тебя надо получше спрятать?

— Нет, не надо, здесь меня не будут искать. Меня мама ищет. Хочет, чтобы я выступил перед гостями. А я не хочу.

— Выступил? Ты артист?

— Нет! Никакой я не артист и не собираюсь нигде выступать! Просто мама любит хвастаться!

— Я тоже не люблю, когда хвастаются. А выступать люблю. Особенно петь. Но мама не заставляет меня выступать, если я не хочу.

— Повезло тебе с мамой.

— Всем людям повезло с мамой! Ведь без мамы они бы не появились на свет. А раз появились — значит повезло!

— Может и так. А ты… Тебя как зовут?

— Мила. Вообще-то Милослава, но меня так очень редко называют.

— Хорошее имя. Тебе подходит. А я Богдан.

— Богдан. Тоже хорошее имя. И тебе тоже подходит. Хочешь погладить Ангела?

— Да. Можно?

— Можно. Он же тебя привел, значит ты ему понравился.

Богдан подошел к креслу, в котором сидела девочка с котом, и, присев на подлокотник, несмело протянул руку к коту. Тот взглянул на него, фыркнул и сам потерся об его руку головой. От ощущения теплой кошачьей шерсти на своей руке Богдану стало очень… спокойно. И радостно. Он уже смелее сам провел ладонью вдоль пушистой спины. Потом тихонько потрогал ушко. Кот опять покосился на него, но продолжал сидеть смирно. тогда Богдан, осмелев, запустил в мягкую шерсть обе ладони. Это было так приятно! Кот был теплый, мягкий и тихонечко тарахтел, как будто внутри у него работал маленький моторчик.

— Ты ему нравишься. Он тем, кто ему не нравится, не дает себя гладить. Может даже поцарапать или укусить. А тебе мурчит.

— Он очень красивый! А мне даже игрушечного медведя не хотят купить! — вдруг пожаловался он.

— Хочешь, я дам тебе своего? У меня много, а мне они не очень нужны, у меня же Ангел есть!

— Правда?! Только мама не разрешит… Или выбросит…

— Я скажу твоей маме, что это мой подарок, а подарки нельзя выбрасывать!

— Почему нельзя?

— Потому что человек, который дарит подарок, отдает с ним частичку своей души!

— Как это? Разве можно отдать частичку души?

— Можно. Вот смотри, — она пересадила кота на кресло, встала и, подойдя к куче игрушек, вытянула из нее большого белого медведя. Потом подошла к Богдану и, протянув ему игрушку, сказала:

— Это Умка. Я дарю его тебе и хочу, чтобы он всегда поднимал тебе настроение. И если мое желание искренне, то оно будет исполняться. И частичка моей души всегда будет с тобой!

— Спасибо! — Богдан взял медведя, обнял его, прижав к себе, уткнулся носом в пушистый мех на медвежьей голове.

— Мы уезжаем в следующем месяце. В Швейцарию. Насовсем.

Когда Мила сказала это, на душе у Богдана вдруг стало тоскливо. Словно он, найдя огромное сокровище, тут же его потерял.

— Совсем насовсем?

— Да, папа получил там работу. Я бы очень хотела еще с тобой встретиться. Ты хороший.

— Я тоже очень хотел бы с тобой встретиться. Ты милая. Странная, но милая.

И Богдан протянул руку, чтобы коснуться ее волос. И… проснулся.