Ангел со сломанными крыльями (СИ)

Глава 14 — Богдан

Богдан собирался в школу, впервые за долгое время не испытывая желания туда идти. Он понимал, что уехав из лагеря в субботу вместе со Светлаковыми, отделился от коллектива, сделал выбор в пользу Милы. И ему этого не простят. Все четко и ясно. Богдану еще не приходилось быть в такой ситуации. Наверняка за те два дня, что они провели в лагере, из него «сотворили» перебежчика и предателя. Надо было остаться. Остаться выяснить отношения до конца «по горячим следам». Сейчас же будет намного сложнее. Его уже осудили. И записали в предатели. И он может либо принять это, либо доказать, что они неправы. И Богдан совершенно точно не собирался сдаваться. Не только ради себя, но и ради Милы.

Проведя остаток субботы и воскресенье у Светлаковых, Богдан уже чувствовал себя членом их маленькой необычной семьи. Ему очень понравился Женя. Он был чем то похож на дядю Сашу — маминого брата, который исчез два года назад. А перед этим оставил в их гараже свой красный Ducati, сказав Богдану, что это его подарок на будущее 18 летие.

Правда, Женя не гонял на мотоциклах и не лазал по горам. Он работал 24 часа в сутки. Даже здесь, дома, он постоянно общался по телефону и просиживал ночами за ноутбуком. Но что-то в нем была такое, что не давало назвать его скучным бизнесменом. Он любил Милу. И ради нее летал в N-ск из Москвы почти каждые выходные. Он любил свою семью. Богдан так и не узнал, что случилось с родителями Жени, и почему ему пришлось взвалить на свои плечи весь семейный бизнес. Похоже, что из всей семьи остались только Женя и Мила. И он не сдался и не впал в депрессию, а продолжал работать и бороться за племянницу. И за это его нельзя было не уважать.

Зайдя в школу, Богдан тут же ощутил на себе любопытствующие взгляды. Похоже, слухи уже расползлись по школе, и в курсе субботнего происшествия не только их класс. Пора браться за дело. Налаживать связи. Скоро выборы. До них всего две недели. И Богдан либо вернет свою лидирующую позицию в классе и в параллели, либо… О втором варианте он старался пока не думать.

В классе Богдан спокойно прошел к последнему столу и сел рядом с Милой. Света снова сидела рядом с Мишкой. Богдан ожидал этого и только усмехнулся. «Помирились голубки.» Видимо, противостояние с Богданом их объединило. Одноклассники с интересом поглядывали на Богдана, но никаких действий или высказываний не последовало. «Это хорошо. Они выжидают и присматриваются.» На следующей перемене он прошелся по девятым классам, общаясь со знакомыми, возобновляя прошлогодние и заводя новые знакомства, а также напоминая всем про свой предстоящий день рождения. К большой перемене Богдан был полностью уверен, что девятые классы на его стороне. А это большая сила. Девятых столько же, сколько десятых и одиннадцатых вместе. Имея на своей стороне только девятые классы, уже можно многого добиться. А есть еще и одиннадцатые. Там много друзей-товарищей по Совету школы. Есть шанс, что они будут на его стороне.

Обедать они с Милой опять ушли на детскую площадку. Погода пока позволяла. Но скоро начнутся дожди, и придется обедать в столовой вместе со всеми. Мила, в отличие от Богдана, совершенно не беспокоилась об окружающих и их реакции. Зато очень удивила Богдана, достав из рюкзака шоколадный батончик и протянув ему.

— Спасибо! Я почему-то из всех батончиков именно этот больше всех люблю.

— Я тоже.

В воскресенье они вместе занимались алгеброй, а потом Богдан предложил ей поиграть в теннис. Он видел за домом корт и надеялся, что игра на свежем воздухе немного оживит Милу. Оказалось, что та довольно неплохо играет. И если поначалу Мила играла словно нехотя, то через полчаса уже с азартом отбивала подачи и даже радовалась выигранным очкам. Когда же победа в матче досталась ей, Мила так радостно улыбалась, словно выиграла Уимблдонский турнир.

А когда после обеда они вместе читали «Евгения Онегина», готовясь к зачету на следующей неделе, у Богдана возник план, который он, уходя от Светлаковых, успел обсудить с Женей. И который собирался начать воплощать сегодня вечером.

— Мила, я хочу сегодня тебя кое-куда пригласить. У Жени я уже спрашивал, он разрешил.

— Куда пригласить? А кто еще там будет?

— Никого. Только мы с тобой.

— Зачем?

— Мне очень нужно кое-что сделать, но без твоей помощи это никак не получится.

— Почему именно моя помощь нужна? Больше некому?

— Нет, больше некому. И я бы очень хотел, чтобы мне помогла именно ты. Пожалуйста.

— Ну хорошо. Я помогу, если смогу.

— Спасибо, Мила! Я заеду за тобой в половине шестого.

Остаток дня Богдан разрывался между нежеланием выпускать из поля зрения Милу и необходимостью пообщаться как можно с большим количеством знакомых-старшеклассников. Он видел, что Мишка тоже постоянно собирает вокруг себя одноклассников и ребят из параллельного класса, в основном тех, кто входит в сборную школы по футболу. Да и Света с Маринкой как-то очень активизировались.

Еще ведь тренировка впереди. Бросать футбол из-за того, что его не взяли в сборную, Богдан не собирался. Но понимал, что теперь каждая тренировка станет для него испытанием, учитывая то, что больше половины игроков были из десятых классов, которые Мишка успел «обработать» еще в лагере.

Впрочем, сегодняшняя тренировка прошла на удивление спокойно. К Богдану никто не приставал, не задирал, не провоцировал. Его просто не замечали. Ну и пусть. Он разберется с этим. Сейчас важнее Мила. И сегодняшний план.

В воскресенье, видя, как Мила оживилась, играя в теннис, Богдан представил, как бы они могли танцевать вместе. И решил попробовать отвезти Милу в студию танца, туда, где сам занимался много лет. Богдан всегда любил танцы, они позволяли выплеснуть скопившиеся эмоции и поднять настроение. Озвучив свою идею Жене и получив одобрение и разрешение действовать, а также банковскую карту для оплаты расходов, Богдан потратил половину понедельника, чтобы съездить в студию и договориться о занятиях. Для начала, индивидуальных. Не стоит смущать Милу присутствием незнакомых людей. Богдан даже договорился с руководителем, что на первом занятии они с Милой будут одни. И если все удастся, если Мила захочет продолжать занятия, то постепенно можно познакомить ее и с руководителем, и с другими ребятами, посещающими студию.

В полшестого он звонил в двери дома Светлаковых. Светлана, открыв ему дверь, кивнула в ответ на его приветствие и ушла звать Милу, а Богдан вдруг занервничал. Правильно ли он поступает? Нужно ли это Миле? Поможет ли ей? Может лучше просто подняться к ней в комнату и провести вечер за разговорами и уроками? А не тащить Милу из дома в незнакомую обстановку? Мила, спустившись со Светланой, подошла к Богдану и … улыбнулась? И эта улыбка сразу развеяла все его сомнения. Она рада выйти из дома, значит все правильно! Светлана вызвалась отвезти их, сославшись на распоряжение шефа, и Богдан с благодарностью согласился. Хоть о такси не надо будет беспокоиться.

Он завел Милу в зал, одна стена которого представляла собой огромное окно, заканчивающееся все лишь в полуметре от пола. Стена напротив окна была зеркальной, с балетным станком вдоль нее. Около второй стены стоял музыкальный центр с колонками. А у третьей — небольшие низенькие диванчики.

Мила не отрывала взгляда от окна. Зал находился на 16 этаже, и вид сверху на вечерний город был потрясающим.

— Разувайся и проходи. Курточку давай сюда.

Богдан подхватил куртку Милы и свою и бросил их на диван. Затем подошел к музыкальному центру, поколдовал над ним, включив подборку вальсов, которую составил дома. Первым шел “Сентиментальный вальс” Чайковского. Богдан приглушил свет в зале и подошел к Миле, стоящей у окна.

— Ты потанцуешь со мной? Пожалуйста!

Она повернулась к нему и посмотрела удивленно и растерянно:

— Я… очень давно не танцевала. Наверное, все забыла.

— Если ты хоть раз танцевала вальс, то вспомнишь. Такое не забывается.

Богдан протянул руку и Мила вложила в нее свою ладонь. А потом испуганно взглянула ему в глаза. Богдан улыбнулся, приобнял ее второй рукой за талию и повел в вальсе, двигаясь кругом по комнате. Мила почти сразу поймала ритм, но держалась напряженно, словно боясь оступиться или сделать что-то не так.

«Надо ее отвлечь», — подумал Богдан и принялся рассказывать, как учился танцевать.

— Меня привела в студию мама. Не в эту, в другую. Мне было четыре, и я совсем не мечтал о танцах. Я хотел стать супергероем, и танцы мне казались занятием для девчонок. Но мама настояла. Я ходил на занятия из-под палки, все время стараясь улизнуть или притвориться больным. Но однажды мама привела меня на концерт. Концерт нашей студии, ничего особенного. Но я смотрел на мальчишек 10–12 лет, круживших в вальсе своих партнерш, и понимал, что завидую им. Они были на танцполе крутыми! Суперменами! Они двигались так, словно у них за плечами крылья, и земное притяжение на них не действует. Это было красиво и завораживающе. После этого концерта я полюбил танцы. Особенно вальс.

Богдан рассказывал о своем детстве и чувствовал, как Мила расслабляется. Перестает дергаться и контролировать каждое движение. Доверяется ему.

— А ты как научилась танцевать?

— У нас в школе был урок танцев. Не здесь, в Швейцарии. Правда в основном там были разные современные танцы. Но вальс нас тоже учили танцевать. Перед Рождеством. В школе каждый год устраивали Рождественский бал, и все школьники должны были станцевать вальс. Потом все переодевались и устраивали обычную вечеринку с обычными танцами. Мне это не нравилось, и я всегда просила папу отвезти меня домой.

— Ты не устала? Может, передохнем немного?

— Нет, не устала. Давай еще немного потанцуем. Мне очень нравится эта музыка!

— Это вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь».

— Я его уже слышала раньше. Но фильм не смотрела. Эта музыка такая… печальная.

— Да. Но не только. Она еще полна жизни. Послушай! Жизнь продолжается, несмотря ни на что! Она полна надежды, эта музыка! Надежды на будущее!

Они продолжали танцевать, и Богдан заметил на щеках Милы дорожки от слез. Она плачет? Это плохо? Нет, это правильно! Она плачет, потому что чувствует! А если чувствует, значит оживает!

Стихли последние звуки вальса Евгения Доги, и Мила остановилась. Из колонок полилась музыка Шопена. «Осенний вальс». Мила всхлипнула и заплакала еще сильнее. Богдан обнял ее. Волшебная музыка бередила душу даже ему. Что уж говорить о Миле, которая пережила в жизни столько, что не каждый взрослый вынесет. Он гладил ее по волосам, по спине и шептал, что все будет хорошо. Они справятся со всеми трудностями. Они будут счастливы, обязательно будут. И Мила потихоньку успокаивалась.

— Спасибо. Мы ведь придем сюда еще, да?

— Обязательно! И будем танцевать не только вальс! На свете существует много прекрасных танцев. Например, танго! Ты танцевала когда-нибудь танго, Мила?

Богдан посмотрел ей в глаза, еще мокрые от слез. И увидел мелькнувший в них интерес. А потом она подняла на него взгляд и улыбнулась.