Ангельская Лихорадка

Глава 14

Земля затряслась под ногами, когда центр лагеря взорвался. С грохотом, потрясшим землю, здания поднялись в диком фонтане пламени, цемента и дыма, блестящие на фоне голубого неба.

«Нет!» — закричала я.

Я ощущала быстрое сердцебиение Алекса — его почти уверенность, что он умрет. И вдруг краткие бесконечные вспышки его мучений сокрушили меня. Унесенный, раздробленный на кусочки — столько боли –

Его сердце забилось в последний раз… и остановилось.

Пустота.

Прежде чем я смогла принять это, стена воздуха врезалась в меня. Я была сбита с ног на спину, задыхаясь — смутно осознавая, как вокруг падают камни, врезаясь в песок.

Мускулистые руки прижали меня к земле. «Пригнись!» прокричал Сэм мне в ухо.

«Отпусти!» — закричал я, изо всех сил борясь. «Отпусти меня!»

Каким-то образом я вырвалась и снова побежала так быстро, как только могла. Это длилось несколько секунд, и потом над всем нависла страшная, холодная тишина. Осколки разлетелись по пустыне. Из лагеря поднялось пылающее облако пыли и дыма.

Ворота были наполовину сплюснуты и скошены летящими осколками бетона. Я перелезла через колючую проволоку и с грохотом бросился на ромбовидную сетку.

«Алекс!» — закричала я, вбегая за ограждение. «Алекс!»

Пыльное облако накрыло меня так густо, что я едва могла что-то разглядеть. Глаза слезились, я продолжал бежать, спотыкаясь о покоробленный тротуар, к обгорелому кратеру, наполненному обломками и пылью от разрушенного центра лагеря.

Дома отца Алекса больше нет, а вокруг этого места было полдюжины полуразрушенных зданий.

Он все еще может быть жив, подумал я лихорадочно, спускаясь в яму. После землетрясений некоторые из наших УА выжили, пробыв несколько дней в ловушке под рухнувшими зданиями. Упав на колени, я увидела то, что выглядело как часть крыла ангела, нарисованное на куске бетона — я едва заметила его, когда отбрасывала его в сторону, а затем еще кусок и еще один.

«Алекс!» — позвал я сквозь рыдания. «Пожалуйста, ответь мне!»

Я копала, я отчаянно искала. Его энергия всегда приходила так быстро, как будто наша любовь была стрелой, ведущей меня прямо к нему. Теперь не было ничего. Я продолжала сканировать, трясясь так сильно, что едва могла что-то соображать.

Ничего. И я понимала это… потому что я почувствовал его смерть.

Мой ум оторвался от осознания. «Алекс!» — снова закричала я, все еще лихорадочно роясь своими окровавленными пальцами в пыльных осколках бетона.

Медленные шаги послышались позади меня — звук кого-то, спускающегося вниз в кратер. Затем я почувствовала руку Сэма, теплую и тяжелую на моем плече.

Голос у него был надорванный. «Это бесполезно, дорогая».

«Нет — нет!»

Сэм присел рядом со мной. Его глаза были красными. «Уиллоу. Просканируй. Из живых здесь остались только мы».

Я отчаянно замотала головой, даже не останавливаясь копать. «Нет. Нет. Ты говоришь неправильно. Он жив — он должен быть жив».

Потом я это увидела. У меня пересохло в горле, слова покинули меня. Кусочек бетона, который я держал, соскользнул с моих пальцев, приземлившись с глухим скрежещущим шумом. В оцепенении я потянулся через обломки, чтобы взять это.

Обувь Алекса.

Тихий стон вырвался из моей груди, когда я перевернула его в руках, понимая, что я дрожу. Некогда белые потрепанные кроссовки, теперь были покрыты пылью и в пятнах крови. Я видела, как он надевал их вчера, наклоняясь, когда он сел на кровать, его темные волосы спадали на его лоб.

Ледоруб заколол мне в виски. Чувство опустошения — его теплая жизненная энергия подходила к концу. О боже, я действительно почувствовал это.

Я это почувствовала.

«Нет!» Слово вырвало у меня горло. Я сжала кроссовок, нагибаясь над ними, когда начала качаться в разжигающейся истерике.

Не говоря ни слова, Сэм обнял меня. Я слепо сжала его, сжала его футболку — мои руки стали цепкие как когти, когда я начал рыдать на его груди.

«Я знаю», — выдохнул он, его сильные руки сжались вокруг меня. «Я знаю.»

Спустя долгое время Сэм помог мне подняться и отвел меня в машину.

«Что он вообще тут делал?» — хрипло прошептала я, глядя на остатки лагеря. Теперь дым рассеялся, и пыль осела, как будто руины лежали здесь целыми столетиями.

На водительском месте Сэм сжал челюсть. Я чувствовала, что он пытается сохранить контроль. «Ой, черт, я не знаю». Его голос сорвался. «Из того, что ты сказала, наверное, это связано с использованием энергетического поля Земли».

Я все еще держала кроссовок Алекса, мои ногти впивались в его кожу. «Да, но как? Я даже не могла бы подумать, что это возможно!»

«Я думаю, это не так,» категорично сказал Сэм.

Я уставилась на разрушенные здания. Когда я снова заговорила, мой голос был слабый. «Мы не можем просто… оставить его здесь».

Сэм потер лоб, глядя на разрушения. «Не можем» — глухо сказал он. «В любом случае, нам понадобится как минимум неделя, чтобы перерыть все это. Если только… "

Я покачала головой. От сущности Алекса не осталось ничего, за что можно было бы ухватиться.

Сэм перевел дыхание. «Знаешь, это… не самое плохое место для него. Он любил его, здесь он вырос. Он рассказывал мне. И я думаю, что его отец и брат похоронены поблизости».

Я вспомнила, как я просыпалась и находила Алекса в постели рядом с собой, как он подтягивал меня к себе, обнимая и зарываясь носом мне в шею. Я закрыла глаза. «Да, это так», — сказала я наконец.

Внутри себя я кричала — бессловесные, мучительные крики рвались во мне снова и снова. Алексу было всего девятнадцать. У нас должна была быть целая долгая жизнь. Это не должно было быть так, вместо этого он чувствовал себя вынужденным пойти на какой-то безумный риск и солгать мне.

Внезапно я задрожала. Что это было? Что Алекс считал важным? Недолго думая, я сконцентрировалась и потянулась к энергетическому полю Земли. Когда я попыталась схватить его, яростная сила рванулась ко мне. Мой ангел забился глубоко внутри меня в ошеломлении. Я чувствовала ее слабость, когда на нас налетел эфирный шторм.

«Уиллоу?» — позвал Сэм.

Сила свистела мимо, дергая за мою ауру, угрожая разорвать ее. Алекс, что это было? Пожалуйста, я должна знать!

«Уиллоу!» тряс меня Сэм. «Выйди оттуда!»

Со вздохом, моя связь с энергетическим полем оборвалась. Когда я снова открыла глаза, на моих щеках были слезы. «Я не знаю, что он сделал», — прошептал я. «Я не знаю, как… исправить это».

Сэм смотрел на меня, его глаза по-прежнему были красными. «Господи, это было глупо! Ты думаешь, мы хотим тебя тоже потерять?»

Я не ответила. Каким бы ни был план отца Алекса, он исчез.

Так же, как и Алекс.

Я снова увидела ангелов, которые вторгались в наш мир и теперь были несвязанными. Алекс, несмотря ни на что думал, что это его вина. Иначе ничего этого бы не случилось — он был бы жив сейчас.

Мысли неумолимо стучали в мой череп. «Я еду в Денвер», — решительно сказал я.

Сэм повернул голову и уставился на меня. «Зачем?» Спросил он настороженно после паузы.

«Потому что я должна найти Разиэля».

«Уиллоу, пожалуйста, включайся побыстрее, потому что ты меня пугаешь».

Мои пальцы побелели от мертвой хватки в кроссовок Алекса. «Это все вина Разиэля. Он тот, кто разделил ангелов, тот, кто уничтожил Совет и вызвал землетрясения. Сэм, ты не видишь? Это все он — все плохое, что происходит — это он».

«Да, наверное, это так», — резко сказал Сэм. «И что ты собираешься делать? Митинг в его Эдеме с требованием извинений?»

«Нет. Я собираюсь сделать так, чтобы он больше никогда не делал все это зло».

Сэм выпрямился и достал ключи из кармана джинсов. «Ты в шоке», сказал он коротко. «Я отвезу тебя домой».

Вдруг мой голос практически завизжал в кабине. «Какой дом? Я серьезно, Сэм — я не могу просто вернуться и ничего не делать! Алекс мертв! Мертвый, ты не понимаешь?»

«Да, я понимаю!» — прорычал он. «А что ты не понимаешь — это то, что это будет чертово самоубийство!»

«Я еду в Денвер», — жестко сказал я. «Хочешь ты этого или нет, мне все равно».

Сэм крепко сжал мои руки. «Послушай меня», — выдавил он сквозь зубы. «Если ты хочешь бежать в Денвер, хорошо, я не могу остановить тебя. Но ты подвергнешь всю команду опасности и, вероятно, убьешь себя этим. Ты думаешь, этого хотел Алекс? Как ты думаешь, он сейчас откуда-то наблюдает, говоря: «Да, иди туда, Уиллоу!»

Что-то надломилось во мне. «Меня не волнует, что он хочет!» закричала я. «Я не могу просто ничего не делать!»

Кабина душила меня. Каким-то образом я открыла дверь и рухнула на пустынную землю. Я обхватила голову руками, пытаясь дышать, и почувствовала, как какая-то маленькая часть моего разума пытается отделиться от этой боли — от низкого, острого шума, который я испытывала, когда я качалась на месте, сжимая ногтями свой скальп.

Алекс.

Сэм подошел ко мне и встал на колени. Я почувствовала, как его грубая рука легла на мою голову. «Я скажу тебе, что ты будешь делать», сказал он. «Только то, что сказал Алекс, продолжать вербовать и обучать людей. Теперь это единственная надежда человечества. Ты нам нужна, Уиллоу. Ты можешь убежать и убить себя, но это ничего не даст».

В конце концов мне удалось сесть, дрожа. Сэм схватил меня за руку, его синие глаза напряглись. «Алекс любил тебя», сказал он тихим голосом. «Он никогда не думал, что ты лодырь».

Я не могла говорить. Все, чего я хотела, это противостоять моему отцу — взорвать его ореол и надеяться, что он почувствовал бы лишь малую толику боли, которую чувствовал Алекс, которую чувствовала я».

Но я знала, что Сэм был прав. И когда я посмотрела на руины, где лежал Алекс, что-то внутри меня ожесточилось. Я буду бороться с ангелами до того дня, пока я не умру».

«Я не лодырь», — сказала я наконец.

Сэм обнял меня, я прислонилась к его широкой груди. Некоторое время он молчал, потом поцеловал меня в лоб. «Пошли, ангелочек», — прошептал он. «Здесь мы больше ничего не можем сделать».

Мы вернулись в машину, и Сэм завел двигатель. Мне казалось, что я сделана из стекла — одно неверное движение, и я сломаюсь. Когда Сэм оглянулся на обломки, его лицо было каменным.

«Прощай, брат», пробормотал он. «Надеюсь, черт возьми, это того стоило».

Я не смогла попрощаться с Алексом. Ни сейчас, ни когда-нибудь. Но я обернулась и наблюдала, как разбитые останки лагеря становятся меньше в заднем окне машины вместе с внедорожником Алекса, сверкающем на солнце.

Я долго наблюдала, пока они не исчезли, и единственное, что все еще было видно — это низкие горы на горизонте, выгравированные на синем осеннем небе.