Архимаг

Глава 4

— Да какие к черту странствия — я отмахнулся от приглашения Марка посетить очередной его объект, и сразу перешел к делу — мне тут надо острова летающие обосновать как-то.

Проболтали мы не меньше часа, Марк накидывал идеи которые не использовались в других фильмах или книгах, типа Аватарского анаптаниума а я их одно за другим отбраковывал. С насмотренностью и начитанностью у меня было получше, и оказалось что почти все хоть кое-как притянутые к реальной физике обоснования летающих островов, фигурировали если не в книгах или фильмах, то в компьютерных играх.

— В конце концов — убеждал меня он, после того как я забраковал остров с огромным количеством паровых пропеллеров которые и держали его на весу — введи уже антимассу и все. Если в мире есть антивещество, то почему бы не быть антимассе?

— Если бы существовал элемент который движется по обратному вектору — в направлении от гравитации, он бы весь улетучился в космос еще на ранней стадии формирования планеты, да и вообще, вполне возможно что такой элемент действительно существует, просто он улетел настолько далеко от скопления материи, от любой массы в космосе, что его не найти.

— В целом кстати, неплохая теория расширения для твоей вселенной — частицы антимассы расходятся от центров масс, в том числе увлекая за собой и частицы с массой, из-за чего все части вселенной как однонаправленные магниты отталкиваются друг от друга. Ну ладно, давай допустим что эти частицы проявляют свои свойства примерно так же как радиоактивные материалы — после накопления некоторой критической массы. Например один грамм вещества не проявляет антигравитационных свойств, но допустим килограмм, уже может слегка парить, а тонна способна не просто взлететь но и поднять некоторую нагрузку. Этот материал распространен не очень широко, и накапливается в земной коре медленно, проходя череду преобразований, образуется после распада какого-нибудь другого вещества. Ну, типа был условный гранитный булыжник, тыща лет прошла, он разложился на плесень и антиграв, ну ты понял короче. Вот когда в определенном месте этого твоего анаптаниума, или как ты там его назовешь, становится слишком много, он просто взлетает, отрывая от земли еще и кусок скальной породы в которой находится, это может быть как булыжник так и целый остров — если например, почва каменистая и малому количеству антимассивного вещества просто не хватило сил оторвать пласт в котором он залегал. С тысячелетиями это вещество скопилось или преобразовалось из каких-то других в должном количестве, и оторвало столько породы сколько смогло. Поднявшись на определенную высоту силы антимассы и вес тысяч тонн породы уравновесились, и остров остался парить на определенной высоте… Черт, что ты там делаешь все время?

Марк обратил внимание что я не смотрю в камеру, и мне пришлось продемонстрировать то чем я все это время пока мы болтали, был увлечен — кособокая глиняная фигурка дракончика.

— Хм — физик приподняв одну бровь посмотрел на моего дракона — какой-то уродец. Ты же лучший в мире фантазер, просто придумай его и распечатай модельку из воображения на 3D принтере. Руками у тебя определенно получается плохо.

— Да не хочу я его на принтере печатать, хочу сам что-то создать.

— Ты создаешь, замечательные истории которые нравятся миллионам человек, практически создаешь миры.

— Это не те миры которые я хочу создавать а те которые хотят видеть зрители. Все мы — разного рода околотворцы, пользуемся плюс-минус Маркетварью, даже если не конкретно ей то аналогами, знаем рынок и делаем плюс-минус одну и ту же воображаемую фигню. А я хочу сделать что-то, даже не знаю, что-то настоящее а не этот пластмассовый глянец, хочу заняться чем-то, что существует в реальности. Настоящее, осязаемое, и сам, а не нажав кнопку на приборе.

— Мир из пластмассы одержал победу — Марк усмехнулся — не спасли золотые купола на крыше.

— Все идет по плану, рассуждал Егор.

— Все идет по кругу, поправляет Миша.

Мы одновременно рассмеялись, или точнее, откровенно заржали. На какой-то момент я снова почувствовал себя уличной шпаной, когда мы были свободны, шли куда хотели, делали что хотели, слушали и говорили что хотели. Я например, самый главный меломан из нас, слушал музыку на старинном плеере, размером с два смартфона, который кроме воспроизведения музыки, больше ничего не умел. Смартфон был удобнее, компактнее, да и качество звука там было лучше, но я таскал пленочный плеер просто потому что мне так захотелось. В те годы мы правда могли делать что хотели, и гранитная плита ответственности еще не успела пригнуть нас к земле.

Отсмеявшись, мгновенно погрустневший Марк — видимо ему в голову тоже ударили ностальгические воспоминания, все же вернулся к теме разговора.

— Ну, что поделать, наш мир так уж устроен, что мгновенно материализовать то что ты внезапно захотел, он не может. Не все что мы хотим сбывается.

— Я бы не отказался.

— А кто бы отказался? Купи старый кадиллак. Возрастом лет так под сто-сто двадцать, и восстанавливай. Годы можешь на это потратить, если задашься целью находить именно оригинальные запчасти. Вот и будет что-то материальное.

— Как-то мелковато.

— Ну так давай ко мне — Марк улыбнулся и оттянув ворот рубашки показал полоску белой кожи, которая пряталась под тканью — хоть загоришь как следует, а то бледный как вампир.

— Может я просто решил косить под аристократа? Кстати а я ведь хотел спросить где ты сейчас, обратил внимание на твою загорелую харю.

— Я в Африке.

— Отдыхаешь?

— Нет, по работе.

— Что делаете там? — поинтересовался я скорее из вежливости, чем из желания узнать. В последний раз когда мы обсуждали с Марком его работу, он трудился на постройке трасевразийской дороги. Длинная, пересекающая весь континент, прямая как стрела двухуровневая магистраль — автомобильная и железнодорожная. Ему она казалось интересной темой для обсуждения, он мог едва ли не часами рассказывать как они наводят мосты и прорубают тоннели в холмах, чтобы не делать повороты. Ожидая в этот раз чего-то похожего, и не особо желая слушать об особенностях укладки асфальта, я, тем не менее, все же проявил вежливость и поинтересовался.

— Мы прокладываем реку — ответ, что называется, убил.

— В смысле реку?

— Прямо реку — загорелая морда расплылась в улыбке — приезжай, наберешься впечатлений новых, это интересно. Сотни тысяч экскаваторов, грузовиков, поездов, миллионы человек персонала от грузчиков до саперов, мы буквально меняем мир. Наверное по масштабу, это ближайшее что может быть к твоим воображаемым мирам. Мы создаем реки, которых не было.

— Хм, интересно.

— Ага — кивнул Марк — зырь.

Он расшарил карту и я увидел на экране картинку с его монитора. Через континент протянулась изгибаясь толстая красная линия, от которой во все стороны змеились тонкие «отростки» разной длины.

— Копаем от океана до океана, и разводим потоки в стороны, из изъятого грунта формируем холмы, которые будут слегка отклонять воздушные потоки, задерживать влажные воздушные массы, согласно расчетам теперь в этих местах дожди будут выпадать почаще. Пятнадцать тысяч километров. Эта река будет длиннее Нила и Амазонки вместе взятых.

— Хм, а какой толк от соленой реки? Я же правильно понимаю что это будет морская вода?

— О! А это самое прикольное, смотри.

Марк снова развернул какой-то слайд на своем экране, и запустил анимацию. Я увидел как вдоль русел реки и притоков распускаются зеркальные цветы солнечных электростанций, протягиваются сетки трубопроводов, и вырастают из земли тысячи километров железных дорог.

— Это Африка — начал объяснять Марк — едва ли не самое лучшее место для солнечных электростанций. Можно конечно ставить и классические солнечные панели, но лучше — зеркальные отражатели, которые будут концентрированными солнечными лучами кипятить воду и крутить турбину. Ты знаешь как такие штуки работают?

— Знаю — я кивнул — направляешь на чайник кучу солнечных зайчиков, а к носику подставляешь генератор с лопастями.

— Шаришь — усмехнулся Марк и продолжил — так вот, когда вода кипит, она испаряется, ты же в курсе? А пар, когда конденсируется, превращается в пресную воду. Дистиллированную водичку пить конечно не советуют, но добавив туда по щепотке того или иного дерьма, можно направлять ее потребителям, или сливать обратно в реку, если потребителей не так много, что понижает пусть и на сотые доли процента, соленость реки.

— Куда девать оставшуюся соль?

— Вот — Марк поднял указательный палец словно доказав что-то важное — теперь в дело вступают остальные компоненты. Солнечная электростанция на берегу реки в африке это что? Правильно, это практически бесплатное электричество, и вода. А бесплатное электричество плюс соленая вода это что? Правильно — это электролиз. Ты же знаешь как работает электролиз?

— Знаю — я снова кивнул — суешь в воду два провода, а их в розетку.

— Верно. Ток конечно лучше постоянный но суть ты понял. Соленая вода намного лучше поддается электролизу чем пресная. Оставшуюся соль после генератора, добавляем в соду для электролизера рядом с солнечной электростанцией и пускаем ток, грубо говоря.

Электролизер дает нам водород и кислород. Кислород может выбрасываться в атмосферу как есть, может сжижаться и использоваться для иных нужд, может посредством электрического преобразования превращаться в озон и выпускаться в атмосферу уже в этой форме, короче вариантов масса. Водород — фасуется по баллонам или по газопроводу отправляется туда где он нужен, частично сжигается тут же, для производства электричества ночью, когда солнца нет.

— Интересно — я кивнул — продолжай.

— Ну а что тут продолжать? Солнечная электростанция, плюс завод по электролизу рядом, это считай что халявный водород, электричество и пресная вода. Когда соли соберется много, ее чтобы не сбрасывать обратно в реку или в море, можно тоже частично пускать на экспорт, но по большей части просто переплавлять в теплоаккумуляторы — ну знаешь, по сути огромный солевой кирпич, точнее цилиндр, весом эдак в пару тысяч тонн, разогретый до семисот градусов солнечными зеркалами и обмотанный змеевиком из металлической трубы… На самом деле конечно теплообменник это не просто труба, и он не снаружи а внутри, вплавленный в солевой блок, ну да неважно. Ночью когда солнца нет, можно использовать наравне со сжиганием водорода — тупо запускаем в змеевик воду, она нагревается, кипит, пар крутит турбину ну и так до тех пор пока теплоаккумулятор не остынет… Ну или гидроэлектростанции строить. Хотя не знаю позволит ли течение, ширина и глубина. Река, мягко говоря будет не так чтобы уж очень полноводная. Длинная — не без того, но по ширине отнюдь не Волга.

— Почему солевой теплоаккумулятор а не песчаный например? Песок хотя бы от дождя не растворится.

— Да можно и песчаный — просто куда столько соли девать?

— Логично.

— Ну да. Таким образом соленая река по мере продвижения вглубь континента, отбора из нее электростанциями соленой воды и возврата уже пресной, становится все менее соленой, не полностью конечно, но некоторым животным и растениям подойдет, к тому же промышленные опреснители никто не отменял. Главное чтобы хоть какая-то вода была, а дальше они свое дело сделают, ну и опять же дожди. Вода будет испаряться, воздушные массы выпадать дождями, если наши расчеты верны, то еще до того как улетят обратно к океану. В общем, глядишь лет за тридцать сделаем из безжизненных африканских пустынь шикарные места, с реками, пресной водой, дешевым электричеством и развитой сетью железных дорог, со скоростными электричками. Теоретически, Африка из нищего континента, который развитые страны подкармливают, может превратиться в одного из крупнейших экспортеров водорода и электроэнергии.

— Удивительно, хочу на это посмотреть, звучит как нечто действительно эпическое… — я бросил взгляд на дракончика которого все еще сжимал в руке, и сдавил в кулаке фигурку, превратив в бесформенный комок — и почему я раньше не слышал?

— Не знаю — проект пиарят достаточно агрессивно, денег, а значит и инвесторов, ему нужно много. Должен был слышать. В любом случае — приезжай, посмотришь, наберешься новых впечатлений, здесь интересно… О! Самое главное не сказал же! Тут же у нас появилось новое чудо света.

— Ну-ка, удиви меня.

— Стеклянная, мать ее, река!

— Требую подробностей!

— Ты знаешь почему песок из пустыни непригоден для строительства? В частности из него нельзя делать бетон.

— Хм, дай ка подумать… Наверное если бы можно было делать бетон из того что буквально валяется под ногами, он стоил бы слишком дешево и строители не могли бы сдирать за строительство такие астрономические суммы?

— Ты что, оплачивал счета за свою стройку недавно?

— Угадал.

— А ты нет. Песок из пустынь нельзя использовать в строительстве потому что он слишком гладкий. Ветер тысячи лет катал дюны туда сюда по пустыне, обкатывая песчинки. Цементу просто не зацепиться за них. Слишком гладкие. Так вот, у нас есть участок реки где-то между Алжиром и Мавританией который проходит по сплошной песчаной пустыне и почти одинаково далеко от любых более-менее крупных промышленных центров. Удивительно, но выкопать там русло просто невозможно. Твердые породы находятся глубоко под слоем бродячего песка. Края траншеи мгновенно осыпаются, и их надо укреплять бетонными плитами. Посчитав стоимость доставки миллионов тонн бетонных плит по песчаным барханам, совет директоров принял решение заплатить нашим землякам.

— Только не говори что они решили устроить серию ядерных взрывов? Купили с Российских складов последнюю советскую Сатану?

— Нет, оплатили работу орбитального лазера.

— А как так получилось что проморгал запуск испепелителя городов? Это же величайшее событие. Черт! Когда я еще увижу как работает мощнейший в мире орбитальный лазер.

— Наверное ты торчал в своем воображении, но не переживай, я скину тебе запись. Это похоже не на лазерный луч, а на что-то вроде красного солнечного протуберанца. Сожгли весь гелий-3, а в одной его тонне, энергии как в пятнадцати миллионах тонн нефти, если ты не знал, но теперь у нас есть семисоткилометровый канал с берегами из стекла.

— Черт. Если бы знал заранее — обязательно приехал бы… Надеюсь снято в 5D?

— Конечно! Трехмерная картинка, датчики температуры, давления, газоанализатор. Все вплоть до запахов и ощущения ударной волны на коже. Я скину файл, ты не отличишь от личного присутствия.

— Посмотрю обязательно — я кивнул, и машинально принялся лепить из комка глины что-то, пока мне неизвестное — сообщил бы заранее я бы уже торчал в вашей пустыне, но сейчас ехать в африку я не готов, это же другой континент, другой язык, кстати на каком там говорят? Неважно короче. В общем пока бросить все и махнуть на другой континент я не готов, это ж блин как другой мир.

— Ты же вроде на девяти языках говоришь? Хотя здесь столько не нужно, тут сносно понимают английский. Тут вообще мало что отличается от привычного. Та же гравитация, тот же состав атмосферы, даже люди те же. Температура немного другая, ну и фауна иной раз встречается агрессивная. Ты давай к нам, не ищи отмазку от приключений, выходи из зоны комфорта, это весело. Меня вот чуть львы не сожрали недавно, и краном чуть не придавило… Ногу правда расплющило, ампутировать пришлось. Но это все равно был ценный опыт.

— Да ну нафиг! И я об этом узнаю вот так, мимоходом?

— Да не переживай, страховка покрывает. Новую уже выращивают в Китае, как закончат слетаю на пару недель в Пекин, пришьют. Пока правда приходится на протезе, но я даже без ноги от приключений и странствий не отмазываюсь.

— Да и я не отмазываюсь — я усмехнулся — наоборот даже завидую в какой-то мере.

— Чему?

— Даже не знаю, твоему творению наверное. Ты создаешь нечто действительно значимое.

— Ты тоже.

— То что создаю я, забудется через несколько месяцев и народ потребует чего-то нового, а твоя река останется в веках. Особенно если у вас правда получится изменить климат и запустить дожди.

— Ага — усмехнулся Марк — это мы еще тендер на терраформирование луны не выиграли.

Я так и не понял шутит он про луну или нет, но дальше нам было не до нее. Поговорив еще немного о его реке, мы перепрыгнули на антисвет.

— Мне нужны частицы тьмы — начал излагать ему свою идею я — мне по сюжету надо будет спрятать нечто, и вот представь фонарь, который светит тьмой. Тупо посреди дня, небольшой пятачок ночи. На подходе к нему сумерки а чем дальше идешь — тем темнее. Есть идеи как это реализовать?

— В слове геофизик, основной упор все же на гео, так что это не совсем та специальность что тебе нужна, но насколько я знаю, единственное нематериальное, что может поглощать свет, это гравитация.

— А может быть какие-нибудь фотоны но с отрицательным знаком? Типа врезаясь в фотоны света, они взаимно друг друга гасят? Вот представь — летит фотон света, а навстречу ему другой фотон. Вот они столкнулись, потратили энергию, и дальше уже не летят. Разумеется не все фотоны встречаются с антифотонами, часть конечно же проходит, но плотность тьмы можно регулировать плотностью испускаемых антифотонов. Что думаешь?

— А как мы нацелим антифотон на фотон? Думаю бред. Лучше сделай дымовую завесу и не парься.

— Нет, это не то.

— О! Идея! сделай невидимую дымовую завесу. Представь своего рода зеркальный дым. Вот ты видел когда нибудь дым от сгоревших резиновых покрышек?

— Вживую нет, но на кадрах хроник…

— А я вот видел. Он состоит из таких крупных, жирных, черных хлопьев. Представь что есть какая-нибудь штука, которая при горении выбрасывает такие же частицы, только полупрозрачные, которые могут как водяные капли преломлять свет. Ну уж радугу то ты видел?

— Конечно.

— Вот, это из-за того что свет преломляется в водяных каплях. Теперь представь что эти частицы тумана, всегда сохраняют определенную позицию относительно друг друга — что-то типа квантовой запутанности частиц. Представил?

— Представил.

— Так вот, после того как они поднялись в воздух, они грубо говоря всегда повернуты гранью, условно, на тридцать градусов друг к другу. Когда вращается одна частица — вращается и вторая, ну вот такое квантовое свойство. Свет преломившись в одной частице, отклоняется чуть в сторону, попадает в другую, снова преломляется, и таким вот образом отражаясь от одной частицы к другой, идет по кругу, как бы огибая центр облака частиц. Ну и соответственно, делает невидимым этот центр.

— Хм, забавно, можно попробовать…

— Это же твое воображение — усмехнулся Марк — ты можешь просто взять, и создать, и придумать любой закон физики или биологии… Кровь например, зеленую.

— Алиска проговорилась?

— Ага.

— Ладно, бог с ней.

Распрощавшись с Марком, я сразу после завершения звонка увидел в мессенджере иконку сообщения. Файл был помечен как «только для внутреннего использования» поэтому фактический материал Марк мне не отправил, только стрим-ссылку, с временным доступом, смотреть надо было в онлайне.

Выглянул в окно, отметил ливень и далекую грозу — это означало низкое качество сигнала, но я понадеялся на то что помехи от разбушевавшейся грозы окажутся не настолько критичными чтобы помешать посмотреть десяти терабайтный 5D ролик.

Расположившись в кресле я вогнал в затылок коннекторы сканера мыслей, в данном случае он будет не считывать образы в моем воображении, а наоборот проецировать, включил систему и очутился практически на месте оператора, в задачу которого входило запечатлеть исторический момент — самое сокрушительное оружие изобретенное человеком, впервые наносило удар не по тестовым астероидам, а по поверхности планеты…

— Черт! это было ужасающе и одновременно с этим великолепно! — под впечатлением я даже заговорил сам с собой — ничего более впечатляющего я в жизни не видел.

Прокрутив ролик еще пару раз, и рассмотрев орбитальный удар со всех ракурсов, я активировал выход из виртуального пространства видеозаписи, но в этот раз что-то пошло не так.

Уже успевший подключиться к реальному миру слух — он почему-то всегда отключался от виртуальной реальности чуть раньше остальной нервной системы — уловил чудовищный грохот, а в следующее мгновение меня пронзило такой вспышкой боли, которая, пусть и отдаленно, знакома разве что тем несчастным из далекого прошлого, которых казнили на электрическом стуле. Я буквально почувствовал как сгорает, словно медная проволока по которой пустили слишком большой ток, каждый нейрон, каждая нервная клетка в моем организме, а внутреннее ускорение времени растянуло микросекунды едва ли не до субъективных часов, позволив, или точнее заставив прочувствовать испепеление каждой нервной клетки.

— Молния в антенну ударила… — успел сообразить мгновенно прожаренный внутри черепа мозг, за те микросекунды пока окончательно не превратился в уголь, и проницаемость для нервных импульсов, еще сохранялась — чертовы строители, ну вот что стоило доделать громоотвод?