Аяла и первый дракон

Глава 17

В комнате повисла гнетущая тишина. Мужчины странно переглядывались, мама хлопала ртом, явно пытаясь подобрать слова, но у нее почему-то не получалось, она закрывала рот, но спустя некоторое время снова его открывала.

— Я чего-то не знаю? — произнесла я, не выдержав этой немой сцены.

— Видимо, я тоже-р. — поддержала Белка, поглядывая на странные лица родителей и Дора.

— Что. Здесь. Делает. Жан? — четко выделяя каждое слово, прорычал папа. А так он делал, только находясь в крайней степени недовольства.

— Дор? — не поняла я, но уточнила.

— Доржан! — рявкнул папа, да так, что мое панно чуть ли не свалилось со стены. Хорошо, что я в свое время наложила на комнату полог тишины, хоть моих соседей не разбудим.

— Доржан? — бросила я удивленный взгляд на брюнета. — А не тот ли самый, которому мы здесь невесту подбирали?

Мужчина неопределенно пожал плечами и бросил извиняющийся взгляд, в котором зажглось только одно слово “Упс”.

— Да, Аяла, я Эльмас Доржан. И я тебе обязательно все объясню. Чуть позже.

— А еще он был тем, кто похитил твою мать. — яростно добавил папа.

— Ому-ур-феть, — вставила слово Белка, которая вздыбила свою шерсть, распушила хвост и взирала на нас глазами-блюдцами. — Что сейчас бу-ур-дет?! Ой, что бу-ур-дет!

А меня снова затопила боль и разочарование. Я же верила ему! Я даже влюбилась. Действительно влюбилась. В того, кто притворялся совершенно другим человеком.

— Сегодня день откровений… Предательство лучшей подруги, неудачное изнасилование и… — не успела я договорить, как мимо меня пронеслось торнадо.

— Что-о-о!!! — зловещим шепотом пробасил отец.

— Пр-ресвятые му-ур-рочки! — мявкнула кошка, мгновенно залетевшая под кровать, с визгом пробуксовав по паркету и теряя клок шерсти.

Папа в приступе настоящего бешенства с размаху ударил по лицу Дора, что тот отлетел в стену, параллельно снося мой стол (мало мне было поломанного шкафа). Тот разлетелся на доски и щепки, книги рассыпались, часть, по всей видимости, безнадежно порвалась, стеклянный стаканчик для письменных принадлежностей разбился, осыпая пол мелкими осколками. Брюнет лежал на полу у стены и с хрустом вправлял челюсть.

Я подбежала к нему, останавливая папу от еще большего членовредительства.

— Папа! Ты что творишь?! — но отец не реагировал, а начинал светиться еще сильнее, что значило лишь одно – он готов убивать. Я оставила Дора и медленно подошла к нему, взяла его за руку, пытаясь успокоить добавила. — Это не Дор! Это другой пытался, но не смог. Ничего не было! Я в порядке! Папочка!

Никогда не видела, чтобы папа так светился. А ведь свечение у нас – это признак силы мага. По нему пробегали голубые неоновые разряды, волосы светились практически полностью, а в глаза смотреть, откровенно говоря, было по-настоящему страшно. От настолько яркого свечения, даже зрачки терялись.

— Папочка. Любимый. — выкрикнули хором мы с мамой. А мама подошла к папе сзади и крепко его обняла, пуская по их связи спокойствие и любовь. Взгляд у отца прояснился, выводя из смертоносного состояния и заставляя всех слаженно вздохнуть, испытывая облегчение.

Дор тем временем поднялся на ноги, но близко не подходил. Следил за реакцией папы, который ни на секунду не сводил с него глаз. Затем хрипло произнес:

— Заслужил.

— Заслужил. — согласился с ним папа.

— Энвери, Лана, я знаю, что был не прав, и искренне сожалению из-за всего случившегося 40 лет назад. Я не должен был слушать отца, а должен был остановить его. И у тебя, Ая, я прошу прощение за то, что не рассказал всей правды. — говорил Дор, заглядывая каждому в глаза. — Но с этим мы успеем разобраться. Сейчас есть проблемы поважнее. Кто-то хочет навредить Аяле. Ее несколько раз пытались скомпрометировать. И недавно им это удалось. Надо срочно выяснить, кому и зачем это понадобилось. Я думаю, Эн, этим хотят чего-то добиться именно от тебя. Возможно, будут шантажировать.

— Аяла, доченька, объясни, пожалуйста, что случилось. — испуганно произнесла мама.

Я вопросительно посмотрела на папу, который еле заметно кивнул мне в ответ. Он, наконец, начал успокаиваться, да, еще продолжал гневаться, но хоть светиться перестал. А значит, готов слушать. И рассказала все с самого начала: о вечеринке, о зеленой бурде, о том, как попала к Дору, о предыдущих кознях Фели и Триса. Даже про разговор с пером феникса.

— И, кажется, я теперь немножко дракон, — неуверенно закончила я, разглядывая шокированные лица родителей. — Самую малость.

— Ну, с этим я бы поспорил. — добавил Дор, — Видел я тебя. Ты – самый настоящий огнедышащий дракон. Она, когда все вспомнила, на полигоне в него превратилась. Думал, поседею, как ты, Эн. — после этих слов, у папы снова начали гневно раздуваться ноздри. Может все-таки драконность у нас семейная черта? Вон, даже пар повалил.

— А я все самое интер-ресное пр-ропустила. — грустно вздохнула Белка, вылезая из-под кровати, но с опаской поглядывая то на папины ноздри, то на кровать. Видимо, прикидывая, не рано ли она вылезла.

И в комнате снова воцарилась тишина. Папа хмурил брови и тер волевой подбородок, мама прижала руки к груди и плюхнулась на кровать, Дор стоял рядом со мной и бросал на меня непонятные взгляды. Но я не знала, как теперь к нему относиться, поэтому старалась смотреть только на родителей. Белка, успокоившись, что буря миновала, запрыгнула на мою подушку и начала вылизывать лапки.

— А по-моему-ур это все из-за пр-рор-рочества. — мяукнула Белка, поднимая на нас свои рыжие глаза.

— Какого пророчества? — вперилась в нее удивленным взглядом. Почему я ничего не знаю про пророчество?

— Когда ты р-родилась, на алтар-ре появилась фр-раза, что-то пр-ро нелюбимого сына и новый мир-р. — ответила Белка, запрыгнувшая маме на коленки и потираясь моськой.

— Нелюбимый сын и истинно полюбившая его лицо без маски, соединившись, создадут новый единый мир. — изумленно прошептала мама, посмотрев на меня и Дора.

— А причем здесь я? И дракон? И он? — совершенно не поняла я это причудливое пророчество.

— Ты любишь его? — осторожно спросила мама, вглядываясь в мои глаза.

— Его? — я дернулась и посмотрела на брюнета. Сердце бешено заколотилось, дыхание, наоборот, сперло. А его фиолетовые глаза смотрели на меня с такой надеждой, что мне самой стало больно.

— Я…

— Да не может она его любить! И причем здесь пророчество?! — рявкнул отец, так и не дав мне договорить.

— А где Ар-р? Он сейчас опр-ределенно ну-ур-жен! — произнесла Белка. И тут, словно ее услышав, материализовался наш лаккарак, собственной кошачьей персоной. Самое редкое магическое существо, которое видело еще единую Альму (до раскола на Кларо и Оскуро), любило появляться неожиданно. Хотя не удивлюсь, если он с самого начала сидел здесь, просто был невидим.

— Звала, мур-рочка? — Ар вальяжно прошествовал к кровати, запрыгнул на нее и уселся рядом с Белкой.

— Что р-тебе известно о пр-рор-рочестве? — спросила Белка.

— Немного. Они и раньше появлялись, и всегда сбывались. Но звучали так хитро-мудро, что понять никто не мог, поэтому просто ждали, когда оно свершиться или появится что-то новое. — к сожалению, лаккарак не мог говорить голосом, общался только ментально. Но умел объединять всех собеседников в один мысленный диалог. Поэтому его ответ Белке слышали мы все.

— То есть, вполне возможно, это не я связана с пророчеством, а кто-то другой? — источая лучики надежды, предположила я.

— Ну, девочка, полагаю, что он – нелюбимый сын, с чем никто здесь спорить не станет. Ты – полюбила его настоящего, не правителя или того, кем он привык казаться, надевая уродливую маску ловеласа и прожигателя жизни впустую. Также ты неожиданно, благодаря перу феникса, получила вторую ипостась, что совершенно точно подтверждает, твою встречу с истинным, то-бишь с ним. И, как известно, ни одного дракона на Альме нет. А значит, выходит, что из вашего союза получатся совершенно удивительные детки. Милые дракончики. Будут летать туда-сюда, с Оскуро на Кларо и наоборот, объединят всю Альму. — выдал лаккарак свою пламенную речь и, немного подумав, добавил, — С появлением вашей ненормальной семейки, на Альме стали появляться новые виды магов и даже расы. Взять вот вас уравнителей, бывшего мужа Ланы – демона-инкуба, деда – садовода (вообще он эльф-друид, но все называют садоводом). Так почему бы не появиться еще и дракону?

С каждым новым словом, сказанным Аром, мои глаза таращились сильнее, а брови поднимались все выше. Это он сейчас все серьезно говорит??? Милые дракончики? Летать туда-сюда? Истинный?

— Хотя, конечно, это можешь быть и не ты. Мало ли сколько еще нелюбимых сыновей встретили свою любовь? — закончил он и улегся, прикрыв глазки.

— Ому-ур-феть! — поставила точку Белка, словно читая мои мысли. Там правда, было несколько иное слово, но достаточно близкое по звучанию.

— Мм… С пророчеством разобрались. — начал говорить Дор. — По-большому счету, оно нас не сильно должно волновать. Кто и с кем там соединится. — сказав это, он бросил на меня такой волнующий взгляд, что мне еще больше стало не по себе. — Сейчас надо решить, что делать с Трисом и Фелисити.

— Чего р-решать-то? Поймать, связать и темну-ур-ю! — важно выдала Белочка, грозно хлопнув хвостом по Ару, отчего тот подпрыгнул от неожиданности.

— Я постараюсь узнать все о них самих и их отце. Но кое-какие мысли на этот счет, у меня уже есть. Поговорим отдельно, без женщин. — отец с неким вызовом посмотрел на Дора, но тот даже глазом не моргнул, а только кивнул в знак согласия.

— А сейчас уже слишком поздно. Надо всем отдохнуть, чтобы привести мысли в порядок. — добавил брюнет.

— Согласен. Сладких снов тебе, дочь. — папа сжал меня в медвежьих объятиях и поцеловал в макушку, затем оторвался и, придерживая за плечи, вгляделся в мои глаза. — Знай, я тебя люблю. И защищу, чего бы мне это не стоило! Я найду того подлеца и уничтожу его!

— Я тебя тоже люблю, папочка. — уже в ответ обняла я родственника. А следом и маму, которая смотрела меня, почему-то глазами, полными слез.

— Ты совсем выросла, девочка моя. И я знаю, что ты сама себе боишься в этом признаться, но ты влюбилась. Рядом с ним ты светишься. — прошептала она мне на ухо.

— Идем, дорогая. — папа подхватил маму под руку, мама открыла портал, и они вместе в него шагнули.

— А ты домой не собираешься? — поинтересовалась я у Ара, который усиленно делал вид, что спит, а Белка прильнула к его пушистому черному боку и тихо помурлыкивала.

— Вот так, ростишь-ростишь дитятко, а оно тебя потом выгоняет. — фыркнул лаккарак. — Пойдем, моя му-урочка, прогуляемся. — они спрыгнули с кровати, размахивания хвостиками, направились к двери и тихонько удалились.

А мы с Дором остались совершенно одни. Стояли и смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни единого слова.