Баба Люба. Вернуть СССР-2

Глава 21

Несколько мгновений он стоял, что-то соображая, закусив губу. Я уже было подумала, что он меня сейчас пошлёт лесом, раз я пришла напрямик, без Игоря. Но нет. Приняв для себя какое-то решение, он тряхнул лохматой головой:

— Проходите, — и отступил вглубь.

Ну ладно, я зашла, невольно поморщившись от диких ароматов вчерашней пьянки.

— Только у меня тут немножко не убрано, — смущённо пробормотал Олег, провожая меня на кухню и став так, чтобы я не видела, что там творится в единственной комнате.

Да мне как-то и без разницы: я прошла на кухню и примостилась на свободном стуле. На батарею из бутылок под столом я вежливо старалась не смотреть.

— Чай будете? — со вздохом предложил Олег, явно надеясь, что не буду.

— Нет, спасибо, я буквально на минутку, — успокоила юриста я.

— Так что там про заработок? — просветлел лицом хозяин квартиры.

Ну я вкратце рассказала, мол, нужно составить образец расписки, потому что я «зуб даю», что история с поступлением только одной этой девочки Оли не закончится.

— Погодите! — схватился за голову Олег, — а как вы можете гарантировать, что эти абитуриенты точно поступят? У вас есть такие знакомые там? Насколько они могут влиять на их поступление?

— Нет, — спокойно сказала я, — более того, я вообще никого там не знаю. Сегодня, правда, познакомилась с девушкой-секретарём. Хотя даже имени её не спросила…

— И вы думаете, что какая-то там секретарша вам поможет? — изумлённо вытащился на меня Олег.

Мне аж захотелось схватить его за плечи, встряхнуть и сказать: «деточка, не тупи». Но я сдержалась. Вместо этого начала очень популярно объяснять. Примерно так я объясняла Ричарду математику, если он долго не мог решить задачу.

— Не имеет значения, поступит данный абитуриент или нет.

— Это как? А деньги?

— Если поступит, то деньги остаются нам. Делим пополам. Если не поступит — я честно возвращаю пятьсот долларов. И нам остается — мне сто долларов, тебе — пятьдесят. Согласись, основная работа ложится на меня.

— Но как…

— А никак! — улыбнулась я, — дети, которые стараются учиться и сами поступают — за них не бегают и не пытаются нечестным путём устроить в колледж в обход остальных. Эти мамочки сами за мной бегают и предлагают деньги за своих оболтусов. Глупо отказываться.

— Всё равно не пойму. А расписка зачем?

— Так получается более респектабельно. Как в лучших банках Швейцарии. Иллюзия гарантии. Теперь понятно?

— Понятно, — прыснул Олег, но чуть помрачнел и добавил, — хотя почему-то чувствую себя аферистом.

— Аферистами мы были бы, если бы уговорили их отдать свои кровные за мыльный пузырь, — хмыкнула я, — а кто их заставляет бегать за мной и насильно отдавать деньги?

Олег кивнул, сбегал в комнату и через минуту притащил блокнот и ручку. Раздвинул грязную посуду на столе и начал что-то быстро писать, периодически поднимая глаза к потолку. Я тихо сидела и старалась не мешать процессу творчества.

Наконец, минут через пятнадцать, Олег перечитал полученный текст и удовлетворённо кивнул:

— Нормально.

Он вырвал листок из блокнота и протянул его мне:

— Почерк разберёте?

— Разберу, — я пробежалась по округлым буквам первых строчек.

Вот и отлично.

На следующий день я решила, что будет правильно проведать раненого зятя. Заодно, может, удастся выяснить, что же имела в виду Тамарка, когда говорила о «своём» ребенке Любаши. Куда он делся?

Нет, я не очень рассчитывала, что Владимир мне прям всё расскажет, да и палиться перед ним не хотелось, что я ничего не помню. Но с чего-то же надо было начинать. А заодно попытаюсь выяснить, на какие такие цели ему нужны были деньги, что они даже старика не пожалели.

В общем, собралась, взяла пирожков, которые я напекла специально для него, и решительно отправилась в больницу. А вот в палату меня к нему не пустили. Владимир был так плох, что врачи ничего не обещали. Велели прийти через пару дней и собирать деньги на операцию.

Ну ладно.

В Дом молитв я зашла, чтобы взять график ближайших мероприятий. Хотела посмотреть, куда я могу впихнуть свою лекцию. Ведь бонусы зарабатывать опять надо. Кроме того, своей команды у меня так и не было, хоть времени прошло достаточно.

Я вышла во внутренний дворик — там в последнее время часто копалась на клумбах сестра Инна, с которой я и планировала поговорить. В дворике было безлюдно, лишь наперебой драчливо и угрожающе кричали два взъерошенных воробья, которые явно дрались за территорию. Я обошла воробьев, чтобы не мешать разбираться, и огляделась. Сестра Инна явно разошлась не на шутку. Где-то невероятным образом, по каким-то своим каналам, она понавыписывала всяких экзотических семян. И сейчас самый обычный дворик представлял собой дебри Борнео.

Я как раз рассматривала огромные опунции, гадая, на сколько их хватит в нашем климате, как навстречу показалась лучезарная Марина. Увидев меня, она почему-то вспыхнула и зыркнула на меня злым взглядом. Я не стала спрашивать, что случилось. Мало ли, может, на неё так ретроградный Меркурий действует.

Но Марина сама не выдержала и окликнула меня:

— Любовь Васильевна! — медоточивым до отвращения голосом сказала она, — а объясните-ка мне, за какие-такие заслуги вас включили в делегацию от общины?

— Что за делегация? — не поняла я.

— Которая в Нефтеюганск едет, — голос Марины источал столько медового яду, что даже росянка позавидовала бы.

Значит, Всеволод не обманул. Каким-то невероятным образом ему удалось-таки убедить нужных людей «наверху», что отныне община будет ездить аж в Нефтеюганск, чтобы возвращать заблудшие души в семьи. Оказывается, меня тоже включили в состав делегации от секты.

Ну и отлично!

А вслух ответила:

— Не знаю.

— Как это вы не знаете? — вызверилась Марина. — вы у нас без году неделя, еще ничем даже не проявили себя, святое крещение не приняли, зато постоянно везде себе всякие награды и привилегии вырываете!

Я молча развела руками, мол, что поделаешь — жизнь такая.

Марина побагровела.

— А между прочим, Наталья Ивановна у нас уже двадцать лет в общине, и почему-то её в Нефтеюганск не взяли! И Елену Тимофеевну тоже!

На шум в дворик начали стягиваться люди: зашли две немолодые женщины, которых я часто видела на молебнах, показалась сестра Инна, вышел Ростислав со своей свитой. Увидев, что появились зрители, Марина завопила на весь двор:

— Меня, между, прочим, тоже не пригласили! Хотя все знают, что я лучше всех пою псалмы!

Народ согласно зашумел.

Я понимала, что стремительно теряю даже те бонусы, которые набрала за прошлое мероприятие. Но что ей отвечать — не знала. Честно говоря, я понимала, что она права. Вот только мне нужно было забрать Белку и привезти её сюда. А денег у меня не было. К тому же я понимала, что если буду сама-одна, то бюрократическая машина может меня раскатать и выплюнуть. А ребёнок-инвалид останется в детском доме. Но вот если за моей спиной будет секта — то шансы на удачный исход у меня увеличиваются в разы. Это были как раз те времена, когда общество, ранее истово отрёкшееся от веры отцов, сейчас стремительно начинало замаливать грехи. И часто можно было видеть, когда увешанный золотыми цепями браток в малиновом пиджаке и с куполами, истово бьет в церкви поклоны.

А так как люди ещё не научились разбираться «кто есть кто», то спросом пользовались не только православная и католическая церкви, но и всевозможные секты, конфессии и экзотические братства.

Марина, между тем, продолжала голосить, обвиняя меня во всех смертных грехах. Я взглянула на неё — очевидно же, что ехать сейчас в Нефтеюганск, в такую даль, в снега и комары, ей не особо хотелось. Просто это был прекрасный повод отомстить за интерес Всеволода и унизить меня в глазах остальных.

Но, как бы то ни было, меня она вконец задолбала. Поэтому я не выдержала и очень тихо сказала, чтобы слышала только она одна:

— Марина, ты чего орёшь на весь двор? Решила Всеволода дураком выставить на людях, да?

— П-почему? — растерялась Марина.

— А как иначе? Ты возмущаешься его решением. Разве я утверждаю состав делегации?

— Но это ты ему… — взвилась Марина.

— То есть, ты сейчас показываешь людям, что он настолько бесхребетный, что любая баба может вертеть им туда-сюда? — нехорошо прищурилась я. А потом не удержалась и добавила, — а если так, то почему только у тебя одной это не получается?

Марина пошла пятнами.

А я продолжила:

— Поэтому заткнись и пошла вон. А то расскажу Всеволоду и вылетишь отсюда только так.

— Да я…

— Господь злобу и гордыню считает грехом. Забыла? — насмешливо усмехнулась я и добавила, — Всеволод у себя?

Не ожидавшая от меня такого отпора, Марина машинально кивнула.

— Вот и ладненько, — усмехнулась я, — пойду ещё что-то для себя выпрошу.

И направилась к старейшине.

Шла, а саму душило раздражение на Марину: это ж надо! Сама просидела тут сколько лет и теперь ищет виноватых в том, что у неё ничего не получается.

Я постучала в дверь и вошла.

— Всеволод Спиридонович, можно? — крикнула я вглубь дома.

— Заходите! — донеслось изнутри.

В доме старейшины на этот раз пахло сырой рыбой. Из недр дальней комнаты навстречу мне вышел толстый кот, посмотрел на меня желтыми глазами и угрожающе мяукнул.

— Я ненадолго, — сообщила я коту, — спрошу только и сразу уйду. Так что не злись.

— Это Барсик, — Всеволод с улыбкой выглянул из дверей второй комнаты. — Вы проходите в библиотеку, Любовь Васильевна, я сейчас руки только помою и приду.

Ну ладно. В сопровождении Барсика я вошла в знакомую комнату. Окинула взглядом ряды книг и журналов. Бордового переплёта нигде не было.

Я усмехнулась. Барсик глухо и монотонно зарычал.

Да что ж меня здесь никто не любит! Ни Марина, ни даже Барсик!

Но гадать о несправедливости судьбы мне помешал Всеволод, который вошел и с усмешкой сказал:

— Ходил с утра на рыбалку. Не удержался. Есть грешок такой у меня. Вот Барсик и не пускает никого в дом. Чтобы улов весь его был.

— Много наловили? — вежливо спросила я, помня, как любашин отец с Ричардом не столько той рыбы ловили, сколько потом рассказывали и хвастались.

— Две плотвички и окунёк, — растянул рот до ушей Всеволод, — но Барсику на ужин хватит. Он видел, что мало, потому и отгоняет гостей, чтобы не делиться.

Я улыбнулась. Барсик зыркнул на меня с подозрением и гневно взмахнул хвостом.

— Я вот по какому поводу пришла, — сказала я, — хочу уточнить насчет нового мероприятия. Помните, мы планировали для обездоленных стариков сделать столовую с бесплатными обедами?

Всеволод кивнул.

— Так вот, — продолжила я, — я же в ЖЭКе работаю и узнала, что там есть одно бесхозное помещение. Оно стоит на балансе в некоей фирме «Парус», которая обанкротилась ещё в январе. Если мы сейчас не заявим права на это здание, то его подхватит кто-то другой. Место неплохое. Не центр, но рядом. Там, конечно, ремонт требуется, но мы же можем и собственными силами всё сделать, правда?

По ходу моего рассказа глаза Всеволода загорелись и блестели всё сильнее и сильнее. Наконец, широкая улыбка осветила его усталое лицо:

— Просто замечательная новость!

— Не просто замечательная, а ещё и очень выгодная, — подчеркнула я, — там ведь два этажа. На первом будет столовая для стариков, а на втором можно квартиры для молодых членов общины сделать, как вы и хотели.

— Но это же будет неудобно для жильцов… — начал Всеволод, но я перебила.

— Схема здесь такая же, как и в прошлый раз: если это будет просто общежитие для молодежи — то это здание у вас очень быстро отберут. А вот если там будет благотворительная столовая — то не посмеют. Сразу общественный резонанс начнется.

— Так-то да… — задумался Всеволод.

— А ещё я предлагаю, чтобы та молодёжь, что будет жить в квартирах наверху, отрабатывала в столовой для стариков — посуду мыть, полы протирать. Всем от этого будет только польза.

— Согласен, — кивнул Всеволод, — что от нас требуется?

— Я завтра принесу пакет документов, пусть ваши юристы посмотрят, — сказала я. — И желательно закончить с оформлением на этой неделе.

Мы ещё перекинулись со старейшиной парой фраз, пока он сам не сказал, многозначительно кивнув на шкаф с книгами:

— Я отдал своему хорошему товарищу письмо. Он скопирует.

Я вопросительно подняла брови.

— А потом сделает абсолютно достоверную подделку.

— А сможет?

— Да, он художник.

— Прекрасная новость, — сказала я и уже хотела уйти, когда Всеволод сказал:

— И это… Любовь Васильевна, готовьтесь. На следующей неделе вы летите в Нефтеюганск. Программу выступлений вам сестра Ольга скажет. И ей же принесёте документы.

— И деньги? — я постаралась скрыть охватившую меня радость.

— Деньги вы мне должны отдать ещё неделю назад.

— Я сейчас о деньгах за билеты, — поправила его я, — те деньги вы получите сразу после того, как мы с Белкой вернемся обратно.

Всеволод покачал головой и что-то недовольно буркнул себе под нос. Я поняла, что аудиенция закончена и выскочила из дома.

Предстояло всё успеть за неделю.

С мамочкой глуповатой абитуриентки мы встретились, как и договорились — в кафешке, сразу после работы. В кафе было немноголюдно. В это время порядочные труженики города Калинов спешат домой, чтобы успеть всё сделать до начала очередного мексиканского сериала. Поэтому свободных столиков было много. Я пришла чуть раньше, поэтому выбрала столик в самом углу, где нас никто не потревожит.

Взяла себе вазочку чуть подтаявшего пломбира с крупно наструганными хлопьями шоколада и каком-то чересчур сладким сиропом кислотно-розового цвета, и теперь вяло ковырялась в нём, в ожидании «клиентки». Которая, кстати, опаздывала уже минут на десять.

Я скривилась. Ждать не входило в мои планы. Не мне ведь надо всё это. Но пломбир стоил недёшево и бросать его было жаль.

Решила, что доем, и пойду домой. Не выгорело — значит, не судьба.

Я мужественно съела ещё ложечку липковатой сладкой субстанции и решила, что стакан минералки или виноградного сока не помешает. Но вставать было лень.

Пока я размышляла, появилась запыхавшаяся взмыленная «клиентка». Да не одна. Вместе с нею было еще две такие же тётки. Которые выглядели деловито и взволнованно.

Мне это не понравилось. Общаться на такие темы при свидетелях не входило в мои планы. Решительно отодвинув от себя отвратительный десерт, я встала из-за стола.

Но тётка меня опередила:

— Погодите! — чуть задыхаясь, заголосила она, — одну минуточку. Я сейчас всё объясню!

Остальные тётки в подтверждение синхронно закивали головами и обступили меня с двух сторон, зажав пути к отступлению.

Я вздохнула, уселась обратно за стол и пододвинула вазочку с остатками мороженного.

— Меня зовут Лариса, — представилась «клиентка» и выдавила улыбку, — а вас?

— Это не имеет значения, — нелюбезно отрезала я, — давайте ближе к делу. Вижу, вы уже сообщили всем, кому только можно?

— Вы извините, ради бога, пожалуйста, — пролепетала та, — просто понимаете…

— Не понимаю, — моим голосом можно было замораживать, — такие вещи при свидетелях не решаются. Всего доброго.

Я действительно разозлилась. Из-за этой дуры потеряла столько времени, ещё и Олегу наобещала. Ну, точнее не наобещала, но втянула его. И он тоже рассчитывает получить хоть что-нибудь. А теперь из-за этой глупой козы, всё катится к чертям.

— Ну подождите же! — чуть не плача, пролепетала «клиентка», — дайте мне минуточку! Я объясню! Ну пожалуйста!

Она чуть не плакала, и я сжалилась.

— У вас минута, — … сказала я и села на место.

— А хотите мы вам мороженного закажем? — влезла одна из тёток, — оно здесь самое вкусное, с сиропом.

Меня аж передёрнуло.

— Слушаю вас, — прекратила балаган я.

— Понимаете, это мои сёстры — Ирина и Бронислава. И у них дети тоже будут поступать. У Славочки сыночек в прошлом году не поступил, но он готовился, правда. А у Ирочки доча, как и моя, и тоже только школу заканчивает. И они тоже готовы сделать как надо. Ну, как мы тогда говорили.

— Таксу они знают? — тихо спросила я, — зыркнув глазами вокруг.

— Знают! — выдохнула «клиентка» Лариса и моментально просияла. А тётки в подтверждение старательно закивали головами.

Я не боялась, что это понятые и меня сейчас поймают и в наручниках уведут. Во-первых, я этих тёток тоже видела в приёмной колледжа, во-вторых, они все были очень похожи, только Бронислава сильно постарше. А, в-третьих, сейчас были такие времена, что ничего никому ни за что не было. Разве что могли бандиты нагрянуть. Всем остальным было фиолетово.

— Отлично, — сказала я, вытащила из сумочки заготовленные бланки расписок и свой блокнот и сказала:

— Диктуйте.

— Что?

— Имя, фамилию, возраст, на какой факультет, — четко оттарабанила я, принимая первый пухлый конверт и незаметно пересчитывая доллары.

Бабоньки довольно заулыбались.