Баба Люба. Вернуть СССР-2

Глава 6

Деда Василия я разместила в детской. Анжелику перевела спать в свою комнату, хорошо диван раскладной, так что мы с нею вполне себе поместились «валетиком» (надо будет раскладушку зайти в магазин поискать, а то не дело это, так спать).

— Ну вот зачем же ты согласился дом продать? — всё никак не могла успокоиться я, когда мы сидели на кухне и пили чай с пирожками.

— Так Тамарке же деньги нужны, — разводил руками Любашин отец. И глаза у него при этом были по-детски недоумевающими, мол, а как иначе, раз дочери нужно помочь.

Я вздохнула. Ну и что тут будешь делать? Бежать к Тамарке ругаться — так бессмысленно это. Она уже последние мозги пропила, а супруг у неё какой-то хитрозадый и мутный, что-то нехорошее крутит. Вот интуитивно чую, этот дом выйдет Тамарке ещё ой как боком.

Поначалу дед Василий дичился. Сидел всё время чинно на краешке Анжеликиной кровати, сложив руки на коленях и безучастно смотрел в окно. В туалет при нас с Анжеликой ходить стеснялся. Особенно если кто-то из нас в это время на кухне был. Есть старался очень мало (чтобы не объедать, как он выразился, и я чуть не обалдела). Его деятельной натуре здесь было не по себе. Вот чем ему в городской квартире целыми днями заниматься? Учитывая ещё то, что в городе он бывал всего пару раз, да и то, по необходимости.

И это была не просто проблема, а большая проблема. Многие взрослые дети, забирая своих стариков из села к себе в город, этот вопрос вообще не продумывают. И получается, что старики, вроде, как и в тепле, и не голодные, а чувствуют себя плохо. И от этого быстро угасают. Да, есть исключения, есть старушки-веселушки, которые в силу природного оптимизма со временем адаптируются к новой жизни, есть даже старички такие. Но большинству тяжело морально.

Я смотрела на обречённо-померкший взгляд любашиного отца и в моей душе рос гнев. Не на него, а на Тамарку. И даже больше на её мужа.

Игорь в прошлый раз отвёз меня к Ивановне. Там я ей помогла переодеться и забрала грязноту домой постирать. Санитарка Валя с удовольствием разрешила и постельное забрать постирать. У них стиральный порошок сильно экономили (безусловно часть его расходилось по домам санитарок и медсестёр).

Я ещё дважды сходила к Ивановне, носила ей покушать и что-то вкусненькое. Она даже от такой небольшой заботы быстро пошла на поправку. И сегодня уже можно было её забирать. Узнав об этом, Игорь предложил свою помощь — довезти её из больницы на машине домой. Я обрадовалась. Если честно совсем не знала, как решить данную проблему, а тут она сама по себе взяла и решилась.

— Ну что, двинули? — сказал Игорь, когда я уселась рядом с ним на пассажирском сидении.

— Ага, — кивнула я и по привычке пристегнулась.

— А переодеться вы ей взяли? — спросил Игорь.

— Нет, мы же на машине твоей, — объяснила я, — так-то она в халате, я ей вчера чистый принесла, тапочки у неё есть. Платок есть. Так что нормально будет.

— Не хотите к Райке идти, — понятливо ухмыльнулся Игорь.

— Не хочу, — поморщилась я, — но придётся. Ивановну же надо в квартиру как-то доставить. А эта её оккупировала.

— Думаете, может не пустить? — нахмурился Игорь.

— Не пустить она побоится, ведь соседи и участкового могут вызвать, а вот устроить старушке персональный ад — вполне может. И, зная уже немного Райку, я уверена на сто пятьдесят процентов, что именно так и будет. Молодёжь нынче стариков не особо почитает, — вздохнула я. — особенно, если на кону стоит жилплощадь.

— Ну это только Райка такая, — сказал Игорь и повернул.

— Да не только! — махнула рукой я, — вон у меня сестра Тамарка, вроде и старше Райки, умнее должна быть, а обманным путём взяла и продала дом отца в селе.

— А он где?

— Выкинула его на улицу, считай, — нахмурилась я, — он у меня теперь, спит пока на Анжеликиной кровати. Но тяжко ему. Я же вижу, что тяжко. Он же за жизнь привык выйти во двор, там каждое деревце посажено его руками, каждый кустик, все курочки поимённо его. Котик. Коза за ним как собачонка ходит. Он её даже команды некоторые научил выполнять. Вот только лапу подавать она пока не хочет никак, сколько он её не воспитывал.

— А дочь теперь где спит? На кухне?

— Пока со мной на диване. Вот дождусь получку и хочу раскладушку хоть купить.

— Раскладушка для позвоночника молодой девушке не очень хорошо, — заметил Игорь.

— Так она на диване спать будет. Это я для себя.

— Вот вы мать Тереза.

— Не мать Тереза, — покачала головой я, — просто стараюсь жить по человеческим законам. А ведь ещё нужно их третью сестру найти, она где-то в Нефтеюганске, в специальном доме малютки.

— Отклонения?

— Не знаю, — покачала головой я, — скорее всего отклонения, а, может, просто запущенный ребёнок. Надо разбираться.

— А как же вы впятером в такой маленькой квартире будете? Да ещё с таким ребёнком?

— Ой, Игорь, больной вопрос.

Некоторое время мы ехали молча. И тут вдруг он сказал:

— А можно документы на продажу дома увидеть?

— Надо у отца спросить, — встрепенулась я, — хотя Тамарка могла и не отдать ему на руки.

— Вот и поспрашивайте, — Сказал Игорь и въехал в больничные ворота. — У меня друг — юрист хороший. Попрошу, пусть глянет.

На следующий вечер мы семьёй сидели на кухне и пили липовый чай из прошлогодних запасов.

— Хорошие ты пирожки с картошкой печёшь, доча, — похвалил любашин отец.

— Так бери ещё, — ответила я, — что же ты один взял и всё. Я вот сколько их напекла, за несколько дней не съедим…

— Да хватит с меня, — вздохнул дед Василий, бросив украдкой грустный взгляд на горку румяных пирожков.

Я вздохнула. Переубедить старика не могу.

— Мы Ричарда когда забирать будем? — подала голос Анжелика, примерилась взять ещё пирожок, но посмотрела на свои ноги, скривилась и резко передумала.

Я опять вздохнула. А эта красапета фигуру внезапно блюсти стала. Не иначе втюрилась в кого-то. Оно-то и не плохо, дело молодое, но сейчас ей нужно о поступлении думать, а не о женихах.

Я перевела взгляд на почти нетронутую горку пирожков и ещё раз вздохнула. И вот для кого я весь вечер убивалась? Взяли по одному и на этом всё. А остальные куда? Скорей бы уже Ричард вернулся, хоть будет кому мои пирожки трескать.

— Врач сказал через два-три дня, — ответила я. — И надо будет ещё не забыть…

Но договорить мне не дал звонок в дверь.

— Я открою! — подпрыгнула Анжелика и метнулась в прихожую.

Ну точно жених появился.

Надо будет с ней политинформацию провести на эту тему.

— Добрый вечер! — на кухню заглянула Ивановна.

После того, как мы с Игорем привезли её из больницы и насильно внедрили в её же квартиру, Райка психанула и ушла к родителям, кляня меня и Игоря на все лады.

Целых два дня Ивановна жила себе спокойно, упивалась домашним уютом и смотрела телевизор.

А потом вернулась Райка. И началась война.

Перво-наперво она заявила, что отправит Ивановну в Романовскую богадельню. Был у нас в пригороде Калинова специальный дом престарелых вместе с лечебницей для психически больных стариков. И все боялись туда попасть ну просто до ужаса. Не было ничего страшнее, чем пожелание попасть в Романовку. Ходили слухи, что методы там ну очень малогуманные. Не знаю, насколько всё правда, но проверять не рвался никто.

Можете представить, как чувствовала себя Ивановна после такого заявления.

Но это ещё не всё. Райке показалось мало запугать старушку, так она начала её третировать, чтобы та написала завещание на квартиру на неё.

— И вот что мне теперь делать? — всхлипнула старушка, — вот пришла у тебя совета спрашивать. Любаша. Совсем не знаю, что и делать.

Она украдкой бросила взгляд на горку пирожков и сглотнула.

— Ивановна, садитесь, попробуйте моих пирожков, а то отцу и Анжелике не понравились.

— Почему это не понравились⁈ — возмутилась Анжелика.

— Ну что ты выдумываешь, Любаша, — вздохнул дед Василий, — я взял, попробовал и хватит с меня.

И вот что ту говорить? Железная же логика! С его точки зрения.

— Люб, что мне делать? — всхлипнула Ивановна и цапнула с тарелки пирожок.

Я поставила перед ней чашку с чаем, пододвинула сахарницу и задумалась. Вариант с привлечением Игоря я откинула. Он и так мне сколько помог, плюс я надеялась, что он поможет (хотя бы подскажет) за дом любашиного отца. А дёргать его из-за чужих по сути людей было неправильно. Нагло.

Но и помочь старушке тоже надо. Соседка как-никак.

— Ивановна, а у вас дети есть? — мне пришла хорошая мысль в голову.

— Нету, — вздохнула старушка. — Дочь была, умерла.

— Извините, — пробормотала я. Аж неудобно стало.

И вот как теперь быть? Чем я ей помочь могу? Да ничем. Разве только пирожок лишний дать.

Но тут меня осенила ещё одна мысль. Она показалась мне интересной и довольно перспективной.

— То есть вы, Ивановна, одинокая старушка получаетесь, да? — уточнила я.

— Выходит, что так, — печально вздохнула соседка.

— А после вашей смерти квартира кому достанется? — не унималась я.

— Райке, наверное, — пожала плечами та, — а что? У меня, кроме неё, других родичей то и нету. Есть ещё какой-то племянник по мужу покойному, но он вроде как на Дальнем Востоке, да и нет у меня его координат. Мы никогда и не общались.

— Понятно, — кивнула я и продолжила, — вот смотрите, Ивановна, какая у вас получается ситуация: вы живёте одна и защиты у вас нет никакой. Вас оккупировала жадная племянница, которая, после того, как вы перепишете на неё эту квартиру, моментально отправит вас в Романовку. Вы это понимаете?

— Я это знаю, — повесила голову старушка и даже о пирожке от огорчения забыла.

— И я ничего Райке сделать не смогу, — продолжила я, — она в своём праве. И делает всё в рамках закона.

— И что же мне делать теперь, Любушка? — всплеснула руками Ивановна, я даже и не сомневалась, что она решила, что именно я должна спасти её от Райки.

— Есть один очень хороший вариант, — тихо сказала я и велела Анжелике, — ты уроки сделала?

— Нам только матьошу задавали, — скривилась та.

— Вот иди и сделай! Я проверю!

После того, как Анжелика, с расстроенным видом пошла делать домашнее задание я, понизив голос сказала:

— Есть один прекрасный вариант. О кажется мне перспективным. И Райку можно легко победить, и старость себе более-менее обеспечить, и душой заняться.

— Что за вариант? — встрепенулась Ивановна, — не томи, говори давай.

— Вариант такой: я могу отвести вас в молитвенный дом. Вы походите немного. Если вам там у них понравится, то вы в завещании перепишете квартиру после своей смерти на них. Они вас за это и досмотрят, и подкармливать будут и женщину выделят, чтобы убираться приходила. И вам не так одиноко будет.

— Это же секта! — сказал дел Василий.

— Ну не совсем, хотя да. Скорее это конфессия. — Пожала плечами я. — Да и какая разница, где молиться богу? Бог один, а как к нему люди приходят — через православье, мусульманство, буддизм или ещё как-то — значения вообще не имеет.

— Богохульствуешь, — укоризненно покачал головой дед Василий.

— Нет. Правду говорю, — ответила я, — они своих не бросают. Это очень большой плюс у них.

Я ещё немного поубеждала Ивановну, но было видно, что она заинтересовалась и уже согласна. Возражает просто из боязни.

Я же преследовала и свой интерес. Если я привлеку туда перспективного члена, да ещё и с вероятностью завещания им квартиры, то мой рейтинг там повысится. А это и есть тот первый шаг, что мне нужен для выполнения моего плана. А то я с этими бытовыми проблемами совсем главную цель упускаю.

— А, может, и мне к ним податься? — задумался и себе дед Василий.

— Ты о другом думай, — сказала я, — сейчас документы юрист изучит, и, если получится жом обратно вернуть, то тебе придётся огород садить. А уже все сроки вышли. Ты семена поздних сортов присмотрел уже?

Дед Василий ошарашенно покачал головой. Видно было, что он смирился и уже не надеется вернуться в своё село.

— Ну вот, — сделала грозное лицо я, — ты вот сидишь целыми днями, только печалишься и себя жалеешь. А мог бы сходить по магазинам, семена присмотреть. И ещё что нужное. Я получку получу и деньги будут.

— Но Тамарка…

— Ты сам подумай, — перебила я, — сейчас лето начнётся, мне Ричарда куда-то девать надо. Потом Анжелика поступит, производственную практику пройдёт, и ей месяц отдохнуть надо будет. Обстановку сменить. А где можно лучше отдохнуть, чем в деревне? А потом уж и я отпуск возьму и тоже к тебе приеду. Такой у меня план.

— Но дом…

— С домом что-нибудь придумаем, — отмахнулась я, — и вернём. Так что начинай готовиться и собираться.

Дед Василий повеселел и на радостях хватанул ещё пирожок. Виновато взглянул на меня и жадно впился остатками зубов в душистую сдобу.

Вот и хорошо. А то диеты все эти, скромности…

Любашин отец и Ивановна ещё пили чай, а я заглянула к Анжелике. Уж больно её поведение мне не понравилось. Надо проверить, учит ли уроки.

Анжелика сидела над раскрытым учебником, но по её мечтательной улыбке было видно, что мысли её витают отнюдь не в тригонометрических задачках.

— Получается? — спросила я.

— Ну… — встрепенулась Анжелика и покраснела.

— Рассказывай, — велела я.

— А что там рассказывать, вот учу же… — заюлила она.

— Ты мне тут белоснежку из себя не изображай, — строго сказала я, — кто он?

— Вот что ты начинаешь! — чуть ли не со слезами на глазах воскликнула девочка.

— А то я не права? — прищурилась я.

Анжелика покраснела.

— Рассказывай, — приказным тоном повторила я.

Анжелика немного поломалась, но потом призналась, что втюрилась в новенького.

— Новенький? В конце девятого класса? — сперва не поняла я.

Но потом из путанных анжеликиных объяснений сообразила — какой-то небольшой начальничек решил поддержать своего великовозрастного отпрыска от предыдущего брака. А чтобы он мог поступить куда-то, то нужен был чистенький красивенький аттестат, желательно без троек. Поэтому отпрыска привезли в Калинов, отправили в школу, где училась Анжелика, и подкупили учителя (сидящая второй год без зарплаты учительница сразу же ухватилась за возможность немного подкалымить живых денег). Соответственно, так как парень был столичным, то все девчонки из её класса и из всех параллельных срочно в него влюбились. Не осталась в стороне и Анжелика.

— Ясно, — сказала я и уточнила, — ну а он что? Внимание на тебя обращает?

— Ну… не очень, — ещё больше покраснела та.

— Хочешь научу, как сделать так, чтобы обращал? — хитро прищурилась я.

— Как? — округлила глаза девчонка.

— Легко, — пожала плечами я, — раз ему нужны хорошие оценки в аттестате, а учился он всегда плохо, значит у кого-то ему надо домашку списывать…

— Точно! — хлопнула себя по любу Анжелика.

— Вот и хорошо, — кивнула я, — вот и учи математику.

— Ага! — загорелась она и с большим энтузиазмом ухватилась за учебник.

— Погоди ещё минуту, — сказала я, — ты уже определилась, куда поступать будешь? Кем быть хочешь? И после училища что дальше?

— Не знаю, — мечтательно сказала Анжелика, — может, влюбится в меня Владик, я выйду за него замуж и учёба мне вообще не нужна будет.

— Не вариант, — не согласилась я, — идти в содержанки — последнее дело.

— Я не в содержанки! — обиделась Анжелика, — я женой ему буду.

Рановато ты, девочка, о замужестве думаешь, — подумала я, но вслух сказала:

— Одно другому не мешает. Но подстраховаться надо.

— Да зачем? — удивилась она, — муж должен деньги зарабатывать, а я буду обеды готовить и убираться в доме.

— А подстраховаться? — поморщилась я, — вот представь, вдруг он заболеет? А ты ему плечо даже подставить не сможешь. И что вы делать будете?

— Ну… — задумалась Анжелика.

— Поэтому давай заканчивай на хороший аттестат школу. Поступай в училище и потом, хоть суп с котом. Поняла?

— Поняла, — кивнула она.

— А раз поняла — учи математику, — посоветовала я, — а о твоём будущем поговорим позже.

Я оставила Анжелику грызть гранит науки, а сама пошла в Дом молитвы. Пришла пора действовать активнее.