Багамарама

Глава 37

— Вы передали им деньги? — переспросил Педерсон, не поверив своим ушам.

Я был с ним вполне солидарен, но смолчал — потерял дар речи.

— Да, часть суммы, — подтвердила Зой Эпплквист.

Мы сидели в гостиной розового бунгало. Бирма из спальни не вышла — по словам Зой, она отдыхала. Тиффани Сен-Джеймс, может, и находилась где-то поблизости, но не показывалась. Клариссы Персиваль тоже нигде не было видно. Так что, выходит, принимала нас одна спортсменка.

— Когда это случилось? — поинтересовался мой спутник.

Зой прикрыла глаза и сделала глубокий вдох, всем своим видом давая инспектору понять, что ее душа глубоко возмущена его присутствием. Она поначалу вообще не хотела пускать нас на порог, закатила истерику, обозвала меня предателем и лжецом. Благо мне удалось ее успокоить.

Зой посмотрела на Педерсона и размеренно изрекла:

— С нами связались час сорок пять минут назад. Мы с Бирмой вернулись из банка, и тут же раздался звонок. Поэтому могу назвать относительно точное время. Вскоре мы передали деньги.

Она была в синем гимнастическом трико, на голове — узкая повязка, чтобы волосы не падали на лицо. Когда Зой нам открыла, с нее пот градом катился — видимо, мы потревожили ее во время разминки. Подъемы стоп и костяшки на руках были обмотаны белой тканой лентой. В углу гостиной висела внушительная боксерская груша. Хм… женщина-боксер… Что может быть эротичнее? Разве что пловец-синхронист.

— Почему вы сразу меня не оповестили? — спросил я ее.

— Не было на это времени. Они позвонили, деньги были у нас на руках, и мы их отдали.

— А как все это происходило? — поинтересовался мой спутник. — Они что, подкатили к парадному входу и позвонили в дверь? «А вот и мы, подавайте денежки»? Вы расплатились, и они уехали восвояси?

— Это не предмет для шуток, — фыркнула Зой.

— Вот и я о том же. Надо было с самого начала позвонить в полицию. — И Педерсон обратился ко мне: — Тебя это тоже касается.

Он сел в кресло, открыл блокнот на чистой странице, извлек из нагрудного кармана карандаш и спросил:

— Итак, вы передали похитителям двести пятьдесят тысяч долларов. Я вас правильно понял?

— Да, все так.

— Вы не могли бы удовлетворить мое любопытство, — продолжал инспектор, — и объяснить, как вам в столь сжатые сроки удалось получить деньги? Сегодня только понедельник, а вчера банк был закрыт.

— Сожалею, но нет. Финансовые дела мисс Дауни вас не касаются.

Однако Педерсона не так-то легко было поколебать.

— Меня ее капиталы ни в малой степени не интересуют, я просто пытаюсь выяснить, как ей удалось получить такую сумму столь скоро. Деньги, как я понимаю, были переведены из Лондона?

— Да, — ответила Зой. — И к вашему сведению, британская столица опережает нас на пять часов. Рано утром мы позвонили в лондонское отделение и обо всем договорились.

Педерсон подумал и спросил:

— А каким образом вы передали деньги?

— Таким образом, каким они потребовали.

Мой спутник поиграл желваками, но эмоций не выказал.

— И как же именно?

— Мисс Дауни ясно дала понять, что не одобряет вмешательства полиции.

— Очень жаль, — инспектор оказался тертым калачом, — но обойтись без него не удастся. Так как вы передали деньги?

Собеседница размотала ленту на одной руке, пошевелила пальцами и повертела кулаком. Потом сняла ленту с другой руки и проделала все то же самое. Не знаю, может, она пыталась нас напугать; до сих пор ей это неплохо удавалось. Зой села за журнальный столик прямо напротив меня и процедила:

— Господин Частин, если вы действительно хотите привлечь к нашему делу полицию, тогда нам не остается ничего другого, как разделиться и решать свои вопросы самостоятельно.

— Что вы хотите этим сказать? — не понял я.

— Мы будем общаться с похитителями только по поводу лорда Дауни и четко следовать их инструкциям. То есть передадим свою половину выкупа и будем ждать счастливого возвращения почтенного джентльмена. Нам никто не навязывал в нагрузку женщину.

— А с чего вы взяли, будто они согласятся? — поинтересовался я.

— Не принимайте меня за дуру, мистер Частин. На эту тему мы с ними уже пообщались.

Я беспомощно взглянул на инспектора. Теперь бы самое время приступить к активным действиям: заковать Зой Эпплквист в наручники и бросить эту непробиваемую сволочь в местную тюрягу. Вполне возможно, что здешняя КПЗ находится в том душном гараже, где держали труп Геннона, прежде чем отправить его в ледохранилище рыбной лавки. А еще лучше посадить ее на пару часиков в морозилку, где лежит покойник, — сразу отпадет охота выделываться.

— Они ведь звонили вам на сотовый? — спросил я. — Где он?

Зой отправилась на кухню и пришла с серебристой трубкой. Я протянул руку, но собеседница отдернула ладонь.

— Дайте-ка взглянуть, — попросил я.

Она смерила меня ледяным взглядом и протянула телефон на раскрытой ладони. Я схватил его и попробовал включить. Ничего не произошло. Тогда я нажал кнопку повторного набора номера — бесполезно. Аппарат не работал.

— Не выходит, — сказал я.

— Батарейка села. Хватило только на один разговор.

— И как они снова намерены с вами связаться?

— Нам сказали, что каждый раз мы будем находить новый телефон.

— А какой у звонившего был голос? — поинтересовался Педерсон.

— Что значит «какой»?

— С акцентом он говорил, без акцента? Как он вам показался?

— Никак. Никакого акцента, — ответила Зой. — По крайней мере я ничего особенного не заметила.

— Так, значит, теперь вы сами с ним разговаривали? — предположил я.

— Что?

— Вы утверждали, что в самый первый раз похититель не согласился общаться ни с кем, кроме Бирмы. А теперь разговаривал и с вами?

— Да. Я подошла к телефону, а потом передала трубку Бирме. Как и в прошлый раз. Подробности он обсуждал с ней.

— Она их записала? — спросил я.

— Ну конечно.

— Можно взглянуть?

— Бирма писала мелом на доске, — сказала Зой. — Мы все стерли.

— А вы не могли бы попросить ее начеркать заново?

— Я уже сказала: больная отдыхает, ее лучше не тревожить. Я передала вам содержание разговора. Неужели нельзя поверить на слово?

— Не надо так, — сказал я. — Нам всем несладко. Я только пытаюсь понять, что происходит.

Зой напыжилась, вскочила.

— Ну хорошо, — фыркнула она. — Сейчас схожу к больной и уговорю ее заново написать все в точности, что сказал тот человек. Однако потом я попросила бы вас уйти.

Пока спортсменка пропадала в комнате хозяйки, мы с Педерсоном молча сидели в гостиной и ждали. Минут через пять вернулась Зой и протянула мне вырванный из блокнота лист. Я сразу узнал руку Бирмы: тот же неуверенный почерк, что был и в прошлый раз.

Пока я читал, Педерсон заглядывал мне через плечо.

Я сунул записку в карман, а Зой сказала:

— Когда вы предполагаете передать свою часть выкупа?

— Как только деньги будут готовы, сразу вам сообщу. Процесс запущен, я жду результатов — тут одного моего желания мало.

Зой кивнула.

— Могу себе представить, — сказала она. — Удачи.

Я встал. Педерсон поднялся.

— Вы, надеюсь, понимаете, мисс Эпплквист, что я жду любой новой информации.

Она не ответила. Молча прошла к двери и пожелала всего доброго.

На этот раз обошлось без прощальных объятий.