Барсук

25

В пятницу после полдника у нас с отцом состоялся разговор, пока Кенни, Самит и Тина в последний раз перед расставанием играли с барсуком. Я просил их этого не делать, потому что ему надо было готовиться к возвращению в барсучью семью. Но они всё равно играли, а у меня не хватило духу им это запрещать.

Как всегда при важном разговоре, отец налил себе кружку чая. В последние дни он вообще пил много чая и гораздо меньше, чем обычно, дешёвого пива. Я даже подумал, что у нас так плохо с деньгами, что отцу на него просто не хватает.

— Ты знаешь, Николас, — сказал отец, — что мне, возможно, придётся… вас оставить.

— Хочешь сказать, сесть за решётку? Да, я это знаю.

— Без меня вас с Кенни отправят в приют.

Я кивнул.

— Короче, — продолжил отец, — я решил, что этого нельзя допустить.

— От тебя же тут ничего не зависит.

— Нет, зависит. Я могу сделать одну вещь.

Я мгновенно понял, что он имеет в виду: отец собрался сдать полиции отца Джезбо, Мика Боуэна.

— Пап, не надо, — сказал я. — Мик тебя убьёт.

— Не убьёт. Его посадят.

— А что будет, когда он выйдет?

Отец пожал плечами.

— Знаешь, мы с Миком дружили, давно, ещё пацанами. Тогда мы оба думали, что станем шахтёрами, как и наши отцы. Но потом шахта закрылась, и до нас никому не стало дела. Тогда он пошёл своей дорогой, а я пошёл своей. Он никогда не был… этим… злым человеком. Не то что его сынок… Я просто хочу сказать, что сделаю всё, что смогу, чтобы наша семья не разлучалась.

Я совсем растерялся. Наверно, надо было обнять отца или сделать что-нибудь в том же роде, но у нас в семье было как-то не принято обниматься.

— Что твоя медсестра? — спросил я, нарушив неловкое молчание.

Отец смущённо усмехнулся.

— Вечером мы, может быть, увидимся в пабе. Ну то есть она сказала, что будет там. И я сказал, что тоже, наверно, приду.

— Рубашку погладил? Чистые штаны приготовил? — спросил я.

Тут отец рассмеялся по-настоящему.

— В тот день, когда я спрошу у тебя совета, что мне сделать, чтобы классно выглядеть, можешь смело списывать меня в утиль, — сказал он.

Потом он перестал смеяться и внимательно посмотрел на мою одежду. Все вещи были или малы, потому что я из них вырос, или велики, потому что достались мне от него и я до них ещё не дорос.

— Да, на новую одёжку нам никогда не хватало, — сказал он. — Но скоро, сынок, всё у всех нас будет по-другому.

— Отлично, пап, — сказал я и пошёл к Кенни и Самиту, чтобы ещё сильнее не смутить отца своими слезами.