Бастард рода Неллеров. Книга 4

Глава 15

Хорошо я погулял, вспомнились слова знаменитого тёзки, когда смотрю с высоты стен на в спешке отступающих виргийцев. Сколько я их прибил? Сложно сказать, но больше половины точно.

С учётом потерь, которые нанесли северянам мои маги и бойцы, смело можно утверждать, что две трети врагов, пришедших разгромить мой монастырь, осквернить — проклятые богохульники — святой источник Создателя и убить или пленить милорда Степа Неллерского, сейчас лежат под стенами обители и на пространстве перед нею бездыханными либо стонущими от ранений.

Даже здесь на площадке слышны крики раненых, впрочем, не только вражеских, но и наших. Защитники монастыря тоже, к сожалению, понесли потери.

Не зря Михаил Юрьевич завершил своё Бородино строками: «Тогда считать мы стали раны, товарищей считать». Вот и сейчас, вижу, лейтенант Макс спешит ко мне с каким-то вопросом, неровно вышагивая, качаясь — ранен что ли? — между парапетами стены, на ходу выкрикивая приказы об ускорении докладов про потери и расход стрел, болтов, ядер, дров и масла.

Да, хорошо я погулял. Только Стенька Разин произнёс эти слова на эшафоте прямо перед своей казнью, а я так мыслю, будучи живым и здоровым, хоть и вымотавшимся основательно.

Ерунда, руки-ноги целы, голова на месте, а усталость быстро пройдёт. Чёрт побери, а ведь солнышко-то даже половину своего дневного пути не совершило, а такое чувство, будто бы неделя прошла, не меньше. А сестрица Агния мне как-то молвила, что якобы в битвах время летит мгновенно. Ничего себе мгновенно.

— Ваше преподобие, благословите! — бухается наставник передо мной на колено.

Его примеру следуют все окружающие, и те, кто рядом со мной стоят, и те, чьи лица издалека даже рассмотреть не могу. Понятно. Не столько благодать им от меня нужна, сколько выражают свои восторг, спасибо и почтение к тому, кто им выиграл битву.

Одна кузина не следует общему порыву. Лишь опять прижимается ко мне.

— Ты победил, Степ! — в который уже раз говорит она.

— Это поражение всегда сирота, Юль, а у победы родителей много. — открываю ей очередную истину родного мира. — Один бы я успеха не добился. Брат Макс, вставай уже. — я благословляю несколькими жестами и его, и преклонившихся рядом, и остальных. — Ты только за этим сюда так спешил?

— Нет, милорд. — встаёт он, поправляя латы и амуницию. — Разрешите отправить трофейную команду? Верёвки уже приготовлены.

— Конечно отправляй. Вряд ли вирги вообще вернуться, а уж сегодня-то точно будут раны свои зализывать псы поганые. — соглашаюсь не раздумывая. — В воротах-то вообще свалка поди? Пусть начинают разгребать.

Вход в обитель укрепили самым простым способом — забаррикадировали всякой всячиной, от старой мебели и рассохшихся дубовых бочек до сломанных повозок.

Как выяснилось, не зря. Одному из виргийских одарённых удалось, скрывшись в рядах наступающих солдат, приблизиться на десяток ярдов к входной арке и сплести не очень мощное, но быстро созданное заклинание воздушного тарана, выбившее нам одну из створок ворот. Там под аркой и так-то была куча-мала, представляю, что сейчас в проходе творится.

— Слушаюсь, ваше преподобие. — низко кланяется наставник. — Отправлю рабов с конюшни, они всё разберут, пока наши плотники ворота починят.

И вновь кланяется, да что б тебя! Вот так и теряют друзей, приятелей, товарищей, взбираясь к вершинам могущества. Нет, не хочу быть одиноким как сыч.

— Эта, брат Макс, ты давай обращайся ко мне как прежде, ладно? — прошу его с улыбкой. — Я же не вытягиваюсь лицом и не смотрю тебе под ноги только из-за того, что ты умело владеешь мечом? Вот и тебе не стоит постоянно думать о моих магических силах. Ну, выдал мне Создатель их щедро, и что, по этой причине я перестал быть твоим учеником и товарищем? Нет уж, наши занятия не прекратятся, не надейся даже. И земные поклоны — это то, что мне меньше всего от тебя нужно. Да, и я жду доклады о наших потерях. Кстати, трофейщикам скажи, чтобы всех там не добивали, пару-тройку пусть оставят, хотелось бы несколько вопросов уточнить.

— Разрешите мне с ними отправиться? — попросился Эрик. — Наверное, стоит, как только разберут завал, взять лошадей и отправиться с моими парнями на разведку?

Дельная мысль, сам бы до неё дошёл. Мало ли, что командиру разгромленных сейчас северян может прийти в голову от отчаяния. Люди-то разные бывают. Подстраховаться не мешает. Киваю, соглашаясь, сержанту. Пусть проследит за противником.

Чешется, можно сказать, зудит отправить его с подчинёнными к виргийцам в тыл пространственной магией, да не даёт моя извечная осторожность, не люблю показывать сразу все свои карты. Сохраню-ка пару тузов в рукаве.

Ветер сменился, и на нас понесло дым пожарища. Поджечь предместье обители у виргийцев не дошли руки, не до того им оказалось, а вот нашу деревушку Монастырку всё же спалили сволочи при отступлении. Ну, да там ума много не надо — соломенные крыши и стены из навоза, кизяка и палок загораются, стоит лишь факел поднести, и прошедший накануне ливень не спас.

Ладно, легко уничтожается — легко восстанавливается. Крестьяне вернутся, я распоряжусь насчёт помощи для них. Хорошо, что зимы тёплые, устойчивый минус по Цельсию случается редко.

Кстати, о температуре. Идею с термометрами подсказать не сложно, труднее объяснить, для чего они нужны, что даст измерение температуры и, главное, как такая мысль могла возникнуть в голове вчерашнего юного босяка.

— Я в лазарет. — сообщила кузина.

Действительно, некогда почивать на лаврах или витать мыслями в облаках, на смену ратным делам идут целительские.

— Дай мне полчаса прийти в себя, и я к тебе присоединюсь. — говорю Юлиане, спускаясь следом за ней со стены.

Мой портшез так и остался на площадке. Хотел было распорядиться насчёт него, но, думаю, и без меня сообразят.

Внизу меня и кузину ожидает целая делегация — мой заместитель баронет Михаил, поедающий взглядом Юлиану, управляющий Георг, казначей Алекс, капитаны копейщиков и арбалетчиков, а позади топчется лейтенант сыска Николас.

Надо же, как быстро собрались. А кто в лавке остался? Шучу конечно же.

Точных сведений о наших потерях пока ещё нет, но меня уже, что называется, сходу огорчили тридцатью четырьмя убитыми, среди которых трое монахов, включая брата Андре, нашего управляющего конюшнями, серьёзная утрата, очень пожилой монах общался с лошадьми, будто сам родился жеребёнком.

Погибших, понятно, всё, не вернуть к жизни, а вот за остальных получивших раны в бою мы ещё поборемся, тяжёлых среди них около двух с половиной десятков и втрое большее количество средней и меньшей тяжести.

Вот мне ещё один наглядный урок относительно моего якобы всемогущества. Массой могут задавить любого. Если бы не стены, лежать бы мне сейчас бездыханным или примерять на себя вериги.

А ведь возникала мысль, что уж хотя бы от узилища аббатская сутана защищает. Ага, чёрта с два она от такого спасает. Ладно, что есть, то есть. На Земле у нас, насколько помню из истории, церковнослужителей тоже в подземельях или порубах держали.

Хуже всего из моих бойцов пришлось тем, кто оборонял западный участок, тот, где виргийцам удалось несколько раз прорваться на стену. Там, на левом фланге у нас оказались самые большие потери, почти половина из понесённых.

— Брат Симон? Он уже в лазарете. — ответил на вопрос миледи преднастоятель. — Позвольте, я вас туда провожу?

— И чем ты мне в лазарете поможешь? — хмыкнула кузина, но по чуть покрасневшим мочкам ушей вижу, ей эти ухаживания нравятся. — Полагаю, у аббата для тебя будут более конкретные поручения.

— Уже есть одно. — подтверждаю её мысль. — Брат Михаил, надо будет благодарственный молебен Создателю вознести. — не забываю, что в моих нынешних средневековых реалиях религиозными верованиями пренебрегать категорически не следует. По идее, мне бы самому возглавить сегодняшнюю службу, да Юлиана с Симоном без меня в госпитале сейчас не справятся. — Подготовься к службе и привлеки на неё наибольшее количество наших людей. Из тех, разумеется, кто окажется свободен от работ.

Стоявший справа от преднастоятеля усталый казначей нашёл в себе силы улыбаться.

— Нам есть за что благодарить, и Создателя, и вас, ваше преподобие. — сказал он. — Это было, это было…

— Сейчас не об этом. — поднимаю руку, останавливая готовые политься ото всех очередные славословия. — За работу, братья.

Бедлам, похоже, является неотъемлемой частью любого действия. Как его правильней назвать? Человеческий фактор, да. Люди, особенно уставшие, склонны совершать лишние, непродуманные действия. Как по мне, так многие дела сегодня мы могли завершить быстрее и выполнить лучше.

Но я не раздражаюсь нисколько. Мудрый удав Каа Степан Николаевич всё понимает. Чего нельзя сказать о моих помощниках, раздающих тумаки и назначающих наказания направо и налево.

Больше всего достаётся не участвовавшим напрямую в сражении рабам, хотя в той или иной мере они тоже внесли свою лепту в нашу победу — поднимали портшез с аббатом на стену, подавали стрелы баллист и камни катапульт, уносили раненых, кипятили в котлах масло или смолу, совершали многие другие полезные дела. А вот индульгенцией это для них не стало.

Радует, что мне не придётся судить кого-то из своих вояк, струсивших до попытки сбежать от врага. Их просто не было. Куда денешься с подводной-то лодки, в нашем случае из монастыря? Вниз со стены к виргийцам? Ерунда.

До вечера провозился в лазарете. Несмотря на заготовленные целительские амулеты и наши с Юлианой и Симоном магические силы, двоих тяжело раненых мы всё же потеряли. Тут и моя вина была, не послушал кузину и много энергии отдал на исцеление раненого в живот брата Аскольда, надо было сначала тех двоих — арбалетчика и рекрута — подлечить, да очень уж я за нашего лучшего каллиграфа испугался. Подумал, мало того, что брата Андре потеряли, так ещё и без самого умелого переписчика останемся.

Плохо конечно, что монахи ещё и воины. Разделить бы эти профессии, одни пусть воюют, другие работают. Только не я такие порядки установил, не мне их менять.

— На сегодня закончили, Степ. — сказала Юлиана, выйдя из палаты с братом Симоном, едва я сел в коридоре лазарета на скамью. — Остальное завтра с утра. — она упала попой рядом со мной и вытянула длинные худые ноги. — Мы тут уже без тебя справимся. Лора! — позвала пожилую сутулую санитарку. — Ты думаешь, я про тебя забыла?

— Госпожа, пощадите. — рабыня втянула голову в плечи, став похожей на грифона, когда тот сидит на скале. — Я же нашла. Просто не помнила, где те отрезы ткани сложили.

— Ладно. — поморщилась кузина, прикрыла веки и упёрлась затылком в стену. — Не в моих правилах спускать такую медлительность, но буду считать, что ты искупила вину работой. Брат Симеон, не помнишь, у нас кровоостанавливающие эликсиры остались?

Монах тоже сел, с другой от меня стороны.

— Немного совсем. — ответил. — Но нам они почти не понадобятся. Ваше преподобие, миледи, идите к себе, я тут ещё распоряжусь насчёт завтрашнего дня.

Я устал заметно меньше обоих, так как выходил из лазарета в перерывах между исчерпанием своих целительских энергий. А кузина с главным лекарем оставались здесь, у них и без магии было чем заниматься.

Стоявший у двери Гойко Митич вопросительно посмотрел на хозяйку, но та мотнула головой, мол в этот раз сама смогу ноги переставлять, спасибо братику Степу, не дал погибнуть за работой. Ну, это я так её жест расшифровал, а что уж там подумал паргейский индеец, сложно сказать, он всегда выглядел невозмутимо, чем иногда выбешивал Юлиану.

На улице меня дожидался лейтенант Николас.

— Допросили, ваше преподобие. — доложил он. — Ничего важного они не сообщили.

Не удивлён. Унтер-офицеры — два сержанта и капрал, не добитые при сборе трофеев виргийские раненые — кладезем информации быть не могли, а офицеры северян нам в руки не попались. Мы не решились преследовать отступающего врага, так что получивших увечья дворян их подчинённые из-под стен и с поля боя эвакуировали.

Жаль, очень жаль. Хотелось бы узнать судьбу самого сильного их мага. Вдруг я его всё же достал? Ну-ну, надежды юношей питают. Надо урезать осётра своих желаний или, как говорили у нас, варежку не сильно разевать.

— Сколько хоть их было? — спрашиваю, разглядывая очередную дребезжащую на булыжниках открытую повозку, доверху заваленную дрянными кожаными доспехами и щитами. В хозяйстве всё сгодится. Мечи, копья, латы и кольчуги привезли в первых партиях, сейчас гребут уже всё подряд. А вообще, разжились мы неплохо, хотя ещё требуется подсчитать насколько. — Сведения Эрика подтвердились?

— Я пойду, Степ. — не стала слушать наш разговор Юлиана.

Она пожала мне локоть и на чуть заплетающихся ногах двинулась к главному зданию. Пытавшейся её поддержать Вальке легко хлопнула по руке.

— Да, ваше преподобие. — кивнул лейтенант. — Всё правильно. Три полка их было. Не полностью укомплектованы, но более двух с половиной тысяч при сорока с лишним магах. Про задачу о захвате монастыря сержантский и рядовой состав узнал только вчера на марше. Надеялись взять сходу, не ждали такого отпора.

— Что ж, теперь будут научены горьким опытом. Спасибо, Николас. Я отдыхать и тебе того же советую.

Хотел догнать кузину, да был окликнут милордом Монским, пришедшим из нашего арсенала. Настроение, смотрю, у Карла приподнятое, а кто останется равнодушным при виде гор трофеев?

С ним свернули к мыльне, но долго там не разговлялись — минут двадцать. Только смыли пот и отправились почивать, не на лаврах, а в прямом смысле.

Сон у меня молодой, крепкий, хотя иногда посреди ночи просыпаюсь от полётов. Да, в новой жизни я вновь, как когда-то давно в своём детстве и первой ранней юности, летаю во сне. Видимо, правы те, кто утверждал, что такое испытывают растущие организмы.

Сегодня приснилось, как мне всё-таки удалось преодолеть тот давний страх и сесть, свесив ноги на краю площадки высоченного недостроенного элеватора, рядом с моими друзьями Игорем и Айнуром, неоднократно проделывавшими этот трюк в реальности. Только те-то умудрились не сорваться, а я вот полетел. Хорошо, что это произошло не в действительности.

Испуга почему-то не испытал. Наоборот, встал с улыбкой. Пока приводил себя в порядок и натягивал штаны, явилась Юлька с кувшином.

— Там этот пришёл с самого утра. — сообщила, поливая мне воду на сложенные лодочкой ладони. — Сидит, дремлет в приёмной. Я Сергия разбудила, пусть он ему компанию составит.

— Этот — это кто? — спрашиваю, хотя догадываюсь.

— Разведчик ваш, сержант тот.

— Эрик? Замечательно. На ловца и зверь бежит.

— Зверь? — удивилась служанка. — Какой? Крыса опять тут бегала? Я же три дня назад всё алхимическим порошком посыпала, тем, который мне господин Симон выдал. И здесь, и в других комнатах, и в коридоре, и в ходах, что в стенах.

— Не Крыса, Юлька. — вытираюсь. — Хватит болтать. Иди, скажи господину Ромму, я сейчас выйду. И перестань наглеть с моими гостями. Ты хоть мне больше подруга, чем служанка, но разницу в статусе не забывай. Поняла? Иначе без сладостей оставлю.

— Вам же целую шкатулку сахара привезли. — расстроилась сладкоежка.

— Заметь, подьячий Виктор мне её прислал. — напоминаю. — Хочешь, чтобы твой хозяин с тобой делился, веди себя подобающим образом.

Проведя небольшую воспитательную беседу, принялся одеваться в свой дворянский мундир. Сутана подождёт, пока милорд Неллерский воюет.

Своего спасителя я ожидал действительно с утра пораньше, как он накануне пообещал вернуться. И сведения о противнике мне были важны, и сегодня планирую отправить своего приятеля Ника с парой гвардейцев в Реймс к Люсильде. Хочу всё-таки попытаться через негодяйку выйти на след заказчиков моего убийства. А чтобы помочь несостоявшейся отравительнице в её новой миссии, требуется дать ей максимум информации, которой обладает Эрик. Вот сержант и поможет написать Люсильде письмо с инструкциями.

— Привет, Эрик. — здороваюсь, входя в приёмную. Меч я себе на пояс всё же прицепил. Не от недоверия к разведчику, а пусть это станет у меня привычкой — встречаться с кем-либо из вояк наедине, обязательно имея под рукой оружие. Для чего ж я учился владению клинком у милорда Ричарда Ванского и продолжаю заниматься тем же самым с наставником Максом, если в критический момент окажусь безоружным? Спасибо, уже попробовал, мне не понравилось. Ощущения не из приятных. — Пошли в кабинет.

Сержант доложил кратко и понятно. Похвально. Виргийцы отступают и возвращаться не собираются. Ожидаемо. Да, шли по шерсть, вернулись стриженными. Разбил я им, как говорится, морду в кровь и сопли. Ну, пусть утираются. А вот тот маг Олег, похоже, в самом деле выжил. Ладно, чего уж. Бог терпел и нам велел. Смирюсь, пока.

Среди побитых мною северян только и разговоров, что про измену. Разумеется, вариант с предательством во многом снимает с них вину за постигшую неудачу. То, что монахи могли сами разведать приближение врага, им тоже понятно, но первое предположение командирам виргийцев всё же милее. Уверен, его они и будут придерживаться при докладе генералу Шарскому, своему главнокомандующему.

Замечательно. Посеянное в рядах противника недоверие друг другу — приятный бонус к одержанной вчера нами победе.

— Я не смог подобраться ближе к их полковнику. — укорил себя сержант.

— И не нужно. — перестаю барабанить пальцами по столу. — Риск, конечно, благородное дело, но осторожность всё же предпочтительней. Так, с этим вопросом мы закончили, теперь займёмся другим. — придвигаю к себе чистый лист бумаги, беру перо и окунаю его в чернила. — Мне нужны подробности, всё, что сможешь вспомнить о посреднике, через которого тебе передали на меня заказ. Ты ведь с ним вместе воевал, а значит знаешь все его привычки, черты характера, что любит, чего не любит и так далее.

— Вы хотите…

— Тебя это удивляет? — поднимаю брови домиком. — Нет, не хочу, а просто жажду узнать имена своих друзей, которые в целых шесть тысяч драхм мою жизнь оценили.

Эрик вдруг ухмыльнулся.

— Они тогда явно не догадывались, кто вы на самом деле. Иначе назначили бы в десять раз больше. И их выбор бы пал не на меня. Есть организации серьёзней.

— Ого. А вот об этом нам тоже надо будет поговорить. Но это потом, а пока разберёмся с твоим дружком Диком.