Бастард рода Неллеров. Книга 4

Глава 22

— Эрик, поосторожней там! — крикнул вдогонку своему сержанту.

Тот, не оборачиваясь, поднял вверх левую руку, дескать, услышал, милорд, и пришпорил коня. С собой мой несостоявшийся убийца взял только Василия, тридцатилетнего мужчину, в прошлом егеря, самого лучшего из своих подчинённых. Вдвоём они и умчались вперёд, погоняя коней нагайками.

— Ты куда, Степ? — спросил Карл, увидев, что я на ходу выпрыгнул из фургона. — Вроде бы читать приключения Антона Путешественника по Альбии собирался?

Кузине Юлиане, когда педагогическим талантом, а порой и кнутом, более-менее удалось научить Гойко Митича, своего краснокожего раба, объясняться на итерикском языке, пока на уровне «моя твоя плохо понимай», но во всяком случае у меня в последние пару недель похода к Лос-Аратору стало неплохо получаться с ним общаться.

Командиры в то время командовали подчинённым личным составом, маркиза пропадала в штабе, Юлиана в лазарете, я же, потратив энергию на исцеление раненых, маялся бездельем, иногда отвлекая от дел сестриц. Когда наскучило, принялся выспрашивать Гойко об его верованиях.

Интересно стало, насколько здешнее паргейское огнепоклонничество отличается от нашего древнеперсидского, и есть ли в этом мире аналогии с пророком Спитамой Заратустрой и богом Ахурой Маздой. Раз уж я лицо духовного звания, то понимать постулаты конкурирующих верований не помешает.

Свободный нравственный выбор человеком благих поступков и мыслей, к которым через своего пророка призывал на Земле Ахура Мазда, а здесь Всепоглощающий Огонь, звучит красиво. Вроде хорошая религия, если не учитывать, что человек легко договаривается со своей совестью, и благом вполне может называться зло. Свободный выбор совсем без догм и табу — это весьма опасно, считаю.

Многого в объяснениях краснокожего раба я не понял, он и говорил ещё плохо, к тому же в прошлом был не жрецом, а моряком, но мне реально стало интересно. Вот и попросил нашего библиотекаря найти что-нибудь на тему материка Альбия почитать в дороге.

А вообще, иногда хочется отправиться путешествовать по миру. Вот уволят с работы, этим и займусь, тем более, что морские круизы тут благодаря магии намного проще, чем в нашем земном средневековье и даже в эпоху Великих географических открытий. Не раз мне в фолиантах по магии попадались плетения, с помощью которых можно ускорять движение кораблей, обезопаситься от шторма, обнаруживать на дальнем расстоянии подводные рифы и многое другое.

Ладно, мечты-мечты, сейчас не до них. Машу рукой Нику, за которым на поводу трусит моя кобылка.

— Антон Путешественник подождёт. — отвечаю. — Сначала узнаем, что там впереди за огни большого города, в смысле, дымы.

— Полагаешь, мы без тебя не справимся? — Карл смотрит, как ловко я вскочил в седло, пока наша колонна продолжает движение. — Может не надо? Подозреваю, ты в бой рвёшься. Знаешь, что со мной маркиза сделает, если ты хотя бы царапину получишь?

— Что? Съест? — усмехаюсь, разбирая поводья.

Подъехал Ригер. Хмурится. Конечно, куда же без него.

— Милорд, вам бы, в самом деле, ехать себе спокойно в фургоне и ехать. — предложил он.

— Так, друзья мои. — окидываю их взглядом. — Что-то мне подсказывает, вы попутали кто кому служит. Нет? Тогда вперёд. — пришпориваю кобылку, догоняя свою повозку. — Я вас услышал. Вы меня поняли.

Вот так вам, приятели, а то ишь распустились. Ничего, приучу к правилу, что советы великий маг Степ Неллерский выслушивает внимательно, однако, приняв решение, пререканий терпеть не станет.

Мы не ускорились и не замедлились, едем по прежнему со скоростью примерно десяток миль в час. Поскольку здесь и мера длины, и единица времени чуть больше земных аналогов, то получается скорость по нашему десять километров в час, как по мне, вполне приличная. Тот участок тракта, что наш небольшой караван уже проехал, оказался во вполне приличном состоянии.

Мой фургон движется в центре колонны и как паровоз не дымит. Прошедшей ночью и сейчас днём я распорядился, чтобы печку не топили. Иногда перепад температур переносится хуже прохлады. Это я к тому, что две ночи плохо спал из-за жарко натопленной буржуйки. На одном боку лежишь — голова горит, задница мёрзнет, перевернёшься на другой — наоборот мозги начинают студиться.

В общем, решил, ну её к чёрту эту печку. Завернулся в кокон толстенного шерстяного одеяла, и всё нормально. Парни, вон, мои, многие прямо на земле спят, а я чем хуже их?

Ой, полным-полна моя коробочка, есть и ситец, и парча. Все повозки у меня доверху забиты продукцией нашего монастыря. Презентую её неллерскому замку и рансбурской прецептории Молящихся. Не всё в жизни первые лица решают, коллективы тоже нужно уважить. Пусть об аббате Степе говорят не только как о могучем боевом маге и великом целителе, а и как о щедром человеке.

Часа два прошло, когда на рысях вернулись Эрик с Василием, у второго позади, на крупе коня свисал мешком с картошкой связанный пленник.

Впереди, как оказалось, орудовали вовсе не разбойники, а слившиеся в один два отряда наёмников, общим числом за семьдесят бойцов, служивших ранее у виргийцев в качестве охраны обоза маркитантов.

После разгрома северян у Роша солдаты удачи решили больше не рисковать своими жизнями, понимая, что шансы вернуться живыми и свободными к границе у них очень малы. Ограбив вверенных их попечению торгашей и шлюх, наёмники направились на восток в Швердинг.

Вот только прямых трактов в том направлении не нашлось, а лесные и просёлочные дороги в это время года сильно развезло. Пришлось предателям спланировать крюк — дойти по Лос-Араторскому тракту до развилки у Осиновки, и оттуда уже направиться на северо-восток.

Покидая виргийское войско придурки озаботились разжиться деньгами и украшениями, а о продуктах на дорогу не подумали, поэтому и дошло у них дело до грабежа.

Нашлось объяснение и исчезновению дымов над лесом — наёмники сами потушили пожары, а тех, кто их устроил, командиры избили на глазах наблюдавших за всем происходящим моих разведчиков.

Отряд предателей особо никого не опасался. Вояк в нём было достаточно много, чтобы патрули егерей, если встретятся, с ними не связывались, а баронские замки и городки, где могли быть крупные дружины или отряды стражи, солдаты удачи обходили стороной.

— Это всё он тебе рассказал? — киваю на мычащего с кляпом во рту пленника. — Где взял такого?

— Сам прибежал. — усмехнулся сержант Ромм. — Мы недолго наблюдали за деревней, считали количество бойцов, а тут этот за какой-то девчонкой погнался, понравилась, видать. Та, даром, что мелкая, шустрая как лисица оказалась. Бежала так, что косички за ней не успевали, да ещё и по лесу петляла умело, этот кретин дважды кубарем летел. Сначала о корень запнулся, затем в ямку провалился, чуть ногу себе не сломал, а потом уж в объятиях Василия оказался. И вот. Сами будете допрашивать, милорд?

— Зачем? — жму плечами. — Что я такого могу у него спросить, о чём бы не догадался ты? Алекс, — обращаюсь к ближайшему гвардейцу. — Повесьте придурка. Высоко и коротко.

Кажется так звучала у нас средневековая формулировка. Ненавижу насильников, а уж тем более покушающихся на девочек. Собаке собачья смерть, как говорится.

— За дорогой они следят. На нас сами точно нападать не станут. — сообщил сержант, безразлично посмотрев, как гвардеец и бывший егерь снимают с коня забившегося и заскулившего наёмника. — Пост наблюдателей устроен в небольшом овраге, миля-полторы отсюда. Мы с Василием могли их захватить — там двое, но один спал — только, я подумал, без вашего решения не стоит этого делать.

— И правильно. — киваю одобрительно.

Несостоявшийся насильник от скулежа уже перешёл к истошному вою, перебивая им даже препятствие в виде кляпа. Не хочет сволочь болтаться в петле. А девочек насиловать нравилось?

— Мимо, как я понимаю, мы не проедем? — посмотрел на меня милорд Монский.

Ты сейчас спрашиваешь или утверждаешь, приятель?

— Лейтенант, — обращаюсь к Ригеру, дядюшке всё ещё нравится, когда звучит его офицерское звание, а, покажись сейчас из второго фургона Эльза, которая там едет вместе с Люсильдой, так он бы ещё и надулся от важности. — Посмотри по карте, эта деревушка чья?

— Я смотрел, милорд. Здесь герцогский домен.

Улыбаюсь Карлу.

— Вот тебе и ответ. — взмахиваю рукой. — Не могу же я не обратить внимание на причинение ущерба и вреда моему роду? Милорд, лейтенант, сержант, жду ваших предложений, как нам лучше организовать атаку. Да, Эрик, там магов-то нет?

— Вы шутите, ваше преподобие?

— Если бы я хотел пошутить, то сказал бы: заходит лошадь в трактир, а трактирщик: ух, какая у тебя рожа, мужик. Так что? Есть или нет? — вперил строгий взгляд в бывшего наёмного убийцу.

Тот выпрямился в седле.

— Простите, милорд. Нет, нету магов. В отряде имелось около десятка амулетов, но сейчас это просто камешки, плетения развеялись. Обновить некому.

— Ясно. — удивительно, что у наёмников вообще были магические изделия, солдаты удачи ведь не сержанты или офицеры армии, похоже, стащили из разграбленного обоза. — Итак, как нам лучше покарать негодяев? Сержант, ты там видел всё своими глазами, так что, говори первым.

Спустя десять минут, когда захваченный наёмник всё ещё танцевал в петле пляску святого Витта — вязать узлы и аккуратно подтягивать на сук казнимого тут умели почти все вояки, профессионалы, чего уж — сержант Ромм повёл два десятка вояк через лес пешком, они должны будут зайти с южной стороны деревни, чтобы отрезать противнику путь к отступлению.

С разведчиком и его людьми отправился милорд Монский, не в качестве командира, а как маг. Но вначале он должен помочь обезвредить наблюдателей на посту. Рисунок подходящего для такого случая заклинания удушения у него имелся при себе в конспекте, перечертил из тетради своей возлюбленной.

Так-то мы оба с ним неплохо разжились у Агнии. Вариантов плетений существует множество, у меня их целая библиотека, но маркиза опытным путём определилась с тем, какие из них наиболее часто потребны в боях и походах. Почему бы не воспользоваться чужим опытом, когда своего нет?

Впрочем, теперь ни меня, ни Карла новичками никак не назовёшь, с чем себя и милорда Монского поздравляю. Полученный мною опыт имеет своё конкретное наполнение — я не только стал уверенней создавать заклинания, сохраняя сосредоточенность даже в сложной обстановке, а и держу теперь в голове целый десяток простых, быстрых в создании плетений, запомненных наизусть как таблица умножения. Главное же их достоинство в том, что для их формирования требуются разные наборы оттенков энергетических нитей. Пусть не как из пулемёта строчить, но наносить удары этими заклинаниями могу с интервалом в пару минут.

Как раз сегодня из возможных магических атак мне нужны достаточно слабые. Наёмники убили в селе только тех, кто осмелился оказать им сопротивление. Остальных избивали, мучили, кого-то из симпатичных девушек насиловали, но жизни им сохранили, так что, бить мощными заклинаниями мне не следует, пришибу ни в чём не повинных крестьян, а они, хоть и не собственность моего рода, свободные поселенцы, но арендную плату и налоги несут в наш карман, а не чужому дяде.

Вот и получается, что кроме моральной стороны вопроса имеется и насквозь прагматичный. Кто же режет курицу, несущую золотые яйца Фаберже? Господи, при чём тут Фаберже? Просто яйца.

Через час наша колонна продолжила движение. Сердце прям поёт, что время начала движения в этот раз определил я сам по готлинским ходикам, а не Ригер, лейтенант сыска Николас — да, он тоже неотлучно при моей особе — или кто-то из унтер-офицеров по солнцу. Началась, можно сказать, новая эпоха в мире Паргеи. Ну, ладно, это перебор, не эпоха, но всё равно здорово у нас с братом Георгом получилось.

А приди вызов на конклав парой недель позже, сейчас бы и подзорную трубу при себе имели, и не одну. Производство нашей оптики задержалось из-за подбора правильной формы призм. Так-то у меня по физике в школе пятёрка была, но как рассчитывать углы падения, преломления, отражения, не помню, хоть убейся. Приходится всё определять методом проб и ошибок, пожалуй, основным для меня в новой жизни. А чего? Ни интернета, ни технических библиотек. Где я здесь про нужные материалы почитаю?

— Ваше преподобие, — на месте, где у наёмников должен был быть пост наблюдателей, меня встречает Иван Чайка. Парень так горит рвением у меня на службе, что, боюсь, ещё не раз придётся его от смертельных ран спасать. Как-то надо будет его угомонить, не сейчас конечно, но не забыть бы.- От сержанта был сигнал, они с милордом на месте.

— А с наблюдателями что? — спрашиваю.

— Так вон их трупы лежат. — показывает он рукой на растущие вокруг оврага кусты.

Не вижу ни черта, но поверю. Не будет же мой вечный должник мне врать?

— Ригер. — спешиваюсь. — Пошли, оценим обстановку.

— Вам бы, милорд…

— Не спорь, дядюшка. Пожалуйста.

Тот сокрушённо махнул рукой и возражать не стал.

Овраг был недлинным, мы с пятёркой воинов его легко обошли. Продрались через густой подлесок, и перед нами предстала Ветлужья, деревня в три десятка домишек, вытянувшихся подковой вдоль берега небольшого заболоченного озерца. Там и десяток небольших лодок вижу, причаленных к деревянному настилу, вдающемуся в воду на пять-шесть метров.

Понятно, не хлебом единым здесь крестьяне живут, а и рыбкой.

Улица в Ветлужьей одна, как и площадь с традиционным столбом для наказаний и объявлений, два в одном. Именно на лобном месте и собралось много наёмников, десятка три, почти половина их отряда.

Там же вижу восемь повозок, из которых всего два фургона, остальное — обычные крестьянские телеги. Вполне возможно, телеги здесь в деревне и реквизировали, потому что, в три из них только ещё впрягали лошадок, выглядевших дохлыми даже с моего места, двухсот ярдов.

Наёмникам помогают с повозками и грузить мешки, чем-то набитые, пятеро или шестеро крестьян и две плачущие тётки. Руководит всем этим безобразием широкоплечий бородатый мужик в латных доспехах и щегольским плюмажем на кастрюлеобразном шлеме. Где, интересно, таким уродством разжился?

— Ригер, командуй. — оборачиваюсь к опекуну. — Как я отработаю, так сразу все дружно и атакуйте. Я чуть попозже вас вновь поддержу своей магией. Карлу с Эриком не забудь сигнал подать.

— Подам, — кивнул лейтенант. — Только, уверен, они и так увидят. Где-то вон там, возле болотца сидят, наблюдают. Милорд сразу же поймёт, что вы начали магичить?

— Верно, сразу.

— Да, я пятерых с вами оставлю, и сыскаря попрошу, чтобы тоже…

— Оставляй. Куда от твоей опеки денешься? Всё не тяни, я начинаю. — говорю и подзываю секретаря. — Сергий, тетрадь пока не нужна, но будь наготове на всякий случай.

Ловлю себя на мысли, что хочется мечом помахать. Получается, что я зря учился и учусь. К тому же, одно дело тренировки, а совсем другое — реальный бой. Как мои умения проявятся в настоящем сражении? Нет, к чертям, не полезу в драку, чувствую, что не раз мне в этой жизни придётся оценить степень своей подготовки мечника.

— Мы собрались, милорд. — сообщил Ригер, подъезжая через кустарник.

Остальные вояки выбрали открытое место. Если наёмники сейчас посмотрят в нашу сторону, то увидят готовящееся нападение, поэтому тороплю себя.

Противник нас численно превосходит, но у него нет меня с Карлом, а потому исход боя предрешён. Задач по сути две — не дать никому из сволочей, устроивших погром в деревне, уйти и не понести при этом невосполнимых потерь. Эти свои требования я озвучил ещё когда провожал милорда Монского с сержантом Роммом.

Первым формирую малый водяной аркан. Данное заклинание работает на дальность всего до двухсот пятидесяти ярдов и его петля в диаметре чуть больше семи, зато плетётся быстро из четырёх оттенков синего в виде простой геометрической формы, напоминающей половинку глобуса, и этого хватит, чтобы уничтожить группу из семи наёмников, включая их главного бородача.

— У меня готово. — громко сообщаю Ригеру, отправляя плетение к цели.

— В атаку! — командует дядюшка.

Жалеет, наверняка, что красотка Эльза его сейчас не видит, осталась с остальной обслугой возле фургонов.

А ведь охрану мы там совсем не оставили, лучше бы лейтенант Николас с пятёркой гвардейцев не топтались сопя позади меня, а наше добро сторожили. Получается, приходите, люди добрые, берите, что вам нравится.

После боя выскажу Ригеру, сейчас некогда. Противники, увидев и услышав, как с громким чавканьем и криками боли их командир вместе с шестёркой товарищей были каждый разделён на две половинки в районе живота кругом водяного каната, возникшим из воздуха и тут же сжавшимся в точку, разлетевшись потом вверх и во все стороны фонтаном крупных капель, замерли, а затем увидели мчавшийся на них с копьями два десятка всадников.

— Бежим! — закричал кто-то из них самый сообразительный или трусливый.

Предатели быстро сообразили, что на открытом пространстве они как мишени на площадке для арбалетчиков, и пустились в бега. Но от меня уже полетело плетение роя огненных пчёл, жутковатое жаркое облако искр, размером до десятка ярдов шириной атаки.

Была опасность, что я этим ударом подожгу чего-нибудь, крыши здесь все соломенные, только на одной избе дранка. Слава Создателю, я хоть и поторопился с отправкой заклинания, всё же попал точно, куда прицеливался. Ещё четверо солдат удачи зашлись в предсмертном слитном вопле. Одиннадцать? Да, два удара — одиннадцать трупов.

И те наёмники, что находились на площади, и те, кто начал выбегать из домишек, бросая награбленное, все кинулись к южной окраине Ветлужьей, прочь от спешивших к ним всадников, не замечая, что навстречу их движению уже идут быстрым шагом бойцы Эрика.

Своё печальное положение наёмники поняли очень быстро, когда одновременно с моей атакой цепью молний им в лицо ударил воздушный шторм милорда Карла.

Превратившийся в перепуганное стадо отряд наёмников распался, и его вояки принялись разбегаться в разные стороны. Ригер со своими бойцами был уже в деревне, началась гонка с преследованием и последующим убийством негодяев. Пару-тройку пленных я всё же велел лейтенанту захватить.