Беглянка

Последний бой. Ожидание

Ожидание было невыносимо. Я в буквальном смысле не находила себе места. Нет, конечно, не скакала по рубке, но очень хотела… Меня сдерживало присутствие Инквизитора, с завидным спокойствием сидевшего в своём кресле, слегка откинувшись на спину и прикрыв веки. Казалось, будто он задремал, однако я точно знала — на деле Лауль кипит, просто не показывает этого, привычно абстрагировавшись от эмоций. Но его хвалёная стена уже дала трещину.

Прежний Инквизитор всегда мало времени уделял сну, отдавая работе каждую свободную минуту. И будь с любимым всё в порядке, он бы сейчас давным-давно уткнулся в комм, лишь бы не тратить время впустую…

Нет. Ему явно было плохо. Собственно, как и всем в этой комнате.

Рядом со мной, чуть в стороне, застыли каменными изваяниями роботы, один — справа, другой — слева. Как охрана. И все двенадцать бесконечно долгих часов они даже не шевелились, хотя тоже могли бы заняться чем-то полезным…

В углу Ари тихо шептался со своим новым знакомым, под шумок уговаривая уже третью бутылку спиртного за ночь. Или пятую…

Не знаю, как Курц, а Арилон никогда не испытывал влечения к алкоголю. Значит, скорее всего, он пытался заглушить грызущую душу тревогу за племянника.

В общем, всем было не по себе. И наше поведение отлично отражало суть ситуации.

Только изредка эту скромную картину нарушал раскатистый неуместный смех, вызывающий у меня нестерпимое желание подойти и отвесить звонкий подзатыльник дорогому братцу. Пару раз я уже порывалась подняться, но взгляд падал на любимого, и бушующая внутри буря тут же затихала. Было страшно лишний раз его тревожить. Мало ли что скрывалось под этим внешним умиротворением…

А потом, в какой-то момент, вдруг наступило осознание — так не может продолжаться вечно! В конце концов, я прилетела к Инквизитору не затем, чтобы изводить себя внутренними монологами. Это всё было доступно мне и на Мерите. Нет. Я жаждала облегчить страдания любимого, стремилась разделить его переживания, мечтала как-то поддержать, хоть немного отвлечь! И пустое присутствие этому способствовало мало.

— Лауль! — Негромко позвала я, чуть наклонившись к соседнему креслу.

Но он словно не слышал.

На мгновение меня одолели сомнения.

А вдруг и правда спит?.. Неизвестно, сколько суток он провёл без сна, терзаясь кошмарами наяву. Возможно, сегодня ему впервые удалось их побороть…

И всё же я встала, осторожно приблизилась и повторила, нерешительно прикоснувшись к руке Инквизитора:

— Лауль!..

Секунду ничего не происходило, а потом он всё-таки открыл глаза, посмотрел на меня и даже улыбнулся.

— Гармина… — Нежно произнёс он. — Иди сюда.

Миг — и я уже уютно устроилась на коленях любимого, уткнувшись носом ему в плечо. Тёплые руки ласково обнимали меня за талию, терпкий, чуть сладковатый родной запах мягко обволакивал ноздри, а мерный синхронный стук наших сердец был лучше любого лекарства.

— Ты чего-то хотела? — Когда я уже почти забылась, неожиданно спросил Лауль.

Увы, одной моей близости оказалось недостаточно, чтобы его утешить. Он слишком долго провёл в одиночестве…

Весь этот неполный год у меня хотя бы был Луар. И Ганс, который пусть и лгал, но никогда не оставлял без опоры. Недаром за это, после затяжных уговоров, Инквизитор согласился-таки пощадить этого мерзкого предателя.

— Ничего особенного. — Наконец соизволила ответить я. — Просто побыть рядом.

Лауль понимающе хмыкнул, благодарно поцеловав меня в шею. И от его жаркого дыхания по телу поползли приятные мурашки…

— Скажи… — Вспомнила вдруг. — А я очень сильно потолстела?

В ответ любимый беззвучно рассмеялся, лишь крепче прижав к себе.

— Скажи! — Настойчиво потребовала я, не торопясь, впрочем, отстраняться.

— Это не имеет значения… — Послушно выдохнули мне в макушку.

— Имеет! — Возразила с жаром. И даже отодвинулась, чтобы взглянуть в лицо собеседника. — Раз ты сразу обратил на это внимание!..

Однако Инквизитор упрямо покачал головой.

— А ты сразу заметила, что я постарел. — Снисходительно усмехнулся он. — Но так ли для тебя это было важно на тот момент?..

Подумав немного, я признала правоту Лауля.

Совершенно неважно… Мы оба просто озвучили увиденное, ничего больше.

Ещё минут пять я предавалась неге, но вскоре она прекратила успокаивать и меня тоже.

Пришлось выпрямиться.

— На самом деле я думала поговорить. — Призналась, виновато опустив глаза в пол. — Нет сил сидеть без дела. Время тянется слишком медленно…

— Ну, что ж. — Тотчас посерьёзнел Инквизитор. — Раз так — давай поговорим. Я не против развеяться. Спрашивай.

И тут я окончательно смутилась. Пункт, включающий в себя тему общения, в моём плане оставался удручающе пустым. И на языке, как назло, ничего достойного не крутилось…

— А на корабле ещё кто-нибудь есть? — Выбрала самый нейтральный вопрос.

— Нет. Вся команда здесь.

— Правда?

— Честное слово.

Но мне в это упорно не верилось.

— Что, ни одного патриорца?

— Кроме меня. — С неясной грустью в голосе подтвердил Лауль.

И разум молнией пронзила очевидная догадка: его это гложет!

— Ты не считаешься! — Как можно легкомысленнее отмахнулась я.

— Ну почему же… — Задумчиво покосился на временно неактивные экраны Инквизитор. — Если бы я не был истинным патриорцем, здесь бы не завис практически весь космический флот Империи.

— А разве они пришли не потому, что ты — их новый император?.. — Удивилась я.

Как-то до этого мне и в голову не приходило уточнить, действительно ли Диктатора больше не существует. Ведь Лауль с такой уверенностью говорил о себе в качестве единоличного хозяина Патриора… А мог и солгать. Для дела.

— Отчасти ты, конечно, права… — Неохотно выдавил любимый.

И у меня будто гора с плеч свалилась.

— Без формальной власти никто бы меня и слушать не стал… Но для достижения нужного эффекта пришлось хорошо постараться. Без жестокости не обошлось.

Тело сковал страх…

— Ты захватил власть силой? — Быстро уточнила я, желая как можно скорее реабилитировать Лауля.

— Не совсем.

В душе всколыхнулось любопытство:

— А как тогда?

— Это длинная история. — Скривился Инквизитор. — И я расскажу её тебе, обязательно. В другой раз.

Настаивать не следовало. Я чувствовала.

— Однако ж это не объясняет, почему мы здесь абсолютно одни. — Вновь вернулась к первоначальной теме. — Чужаки по сути…

— Во-первых, никто не знает, что со мной есть кто-то, кроме роботов. — Недослушав, строго заметил император. — И причина, по которой мы тут, им тоже неизвестна. Во-вторых, если бы меня кто-нибудь увидел в том состоянии, в котором я пребываю сейчас — все попытки закрепиться на Патриоре рассыпались бы прахом. А вместе с ними — и моё стремление тебя вытащить.

Губы против воли растянулись в улыбке.

Всё-таки Лауль хороший. Пусть и скрывает это.

— Так ты же всё равно собираешься менять местные порядки, верно? Доверие подданных тебе необходимо лишь для этого.

Тут взгляд любимого внезапно похолодел.

— Нет. — Довольно резко высказался он. — Ничего менять я не буду. Только слегка уменьшу культ физического наказания. Постепенно.

Я не верила собственным ушам.

— Что, и рабство оставишь?! — Не удержалась от возмущения.

— Да. Иначе их место займут женщины.

— Но ты же сам был невольником, знаешь, каково это!

— Моя ситуация была особой. И с этим я планирую бороться. А остальным рабам живётся не так уж и плохо… Вспомни себя.

Я замялась.

Стоило отдать должное — он говорил верные вещи. Пока я ничего не нарушала, пока была послушной — никто меня не трогал.

— Да я там едва не отупела! — Возразила всё-таки.

— Потому что предпочла скрыть свои таланты. И я тебя в этом никоим образом не виню. А, вообще, среди низших рабов обычно остаются люди недалёкие…

Не могла не согласиться. Успела пообщаться…

— Ладно. Допустим. Но женщины! Если ты их защищаешь — значит, расширишь их права?

Однако, вопреки моим ожиданиям, Инквизитор отрицательно помотал головой:

— Нет. У Империи оптимальная структура общества. И её мощь это подтверждает.

Слов не было.

— Ты в большей мере сын своего отца, чем мне казалось. — С горечью в голосе резюмировала я. — Раз решил продолжить его политику.

— Это политика Патриора. — Не моргнув глазом, парировал Инквизитор. — И я признаю её действенной, хотя и не поддерживаю жестокость.

«Которой сам же и отличился!» — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.

Обижать собеседника точно было нежелательно. От него зависела жизнь Луара… Да и моя тоже.

— Однако при этом ты оставляешь всё по-прежнему… — Предприняла последнюю попытку образумить любимого.

— Я собираюсь показать Империи другой пример. Через некоторое время жить там станет легче, а дышать — свободнее. Поверь.

Я верила. Хотя проверять не имела ни малейшего желания…

Внутри меня яростно боролись ненависть и любовь. Они рвали душу на части, терзали сердце, не оставляя в покое и разум… Было до боли обидно. Я спешила к счастью, а теперь уже сомневалась, что оно возможно. Не с таким императором…

Да, я была согласна на Патриор. Но рассчитывала, что Империя превратится в обычное государство. Снесёт возведённые стены, раскроет границы, начнёт сотрудничать с другими планетами. Станет, как все…

— Я понимаю твои сомнения. — Вдруг прервал мои размышления Лауль. — И изначально шёл на сделку с ТЭС исключительно для того, чтобы стереть Патриор с лица вселенной… По крайней мере, в том виде, в котором он существовал раньше. Но меня нагло обманули! И лишь обособленное положение Империи позволит мне безнаказанно украсть чужую супругу, освободив её от гнёта нежеланного брака. Только так можно обойти общие законы вселенной. Только силой.

— Ты же вроде собирался убить Ганса и сделать меня вдовой… — Неуверенно протянула я.

— Ты имеешь в виду — оставить своего сына Тарену?.. — С усмешкой поправил Лауль.

И я озадаченно прикусила губу.

— Люксир-старший не так глуп. — Между тем продолжил Инквизитор. — Я сразу знал, что за Эрдаля он будет бороться до последнего. И мстить, в случае чего, тоже будет жёстко.

На этом я с удивлением увидела всю описываемую любимым картину. Целиком. И поняла, что мной опять манипулировали… Правда, учитывая и мои интересы, но всё равно неприятно.

В который раз убеждалась — вокруг сплошные предатели.

— Вы с Луаром слишком мне дороги… — Вновь прижав меня к себе, прошептал Лауль.

И столько любви заключалось в этой фразе, что стало ясно — он никуда меня не отпустит. Хочу я того или нет.

Если я действительно люблю Инквизитора, если верю, что он отвечает тем же — с данным фактом мне предстоит смириться… Потому что друг без друга мы уже не могли.