Глава тринадцатая

Волосы у меня почти высохли. Раздражающе медленно я попыталась расческой из больничного набора пригладить их путаницу. Шампунь и ополаскиватель я взяла из того же набора, и не очень рвалась знать, во сколько мне обойдутся эти бутылочки размером с палец. Скорее всего по пять баксов штучка. Хуже, чем бар в номере пятизвездочного отеля. Но не просить же Айви съездить домой и привезти мое. Чем меньше шмоток в руках, тем меньше вероятность засветиться при попытке к бегству.

До Поворота можно было выписаться, подписав отказ от госпитализации, и на том успокоиться. Но когда население косила пандемия, законодатели радостно отменили кучу прав пациента. Если не заполнить все документы заранее, то получить отказ от госпитализации — это ждать до второго пришествия и еще пару дней после. Так что если я хочу отсюда выбраться, это надо делать втихаря. Наверняка копы будут за мной гоняться, потому что больница постарается застраховаться от суда, но когда будет оформлен отказ, копы отстанут.

Увы, мой душ трагически превратился из сорокаминутного удовольствия в бесплатной горячей воде в пятиминутную спешку. От бьющих струй у меня закружилась голова, ощущение было такое, будто я ауру смываю вместе с мылом. Но сейчас я сидела сравнительно удобно на жестком диване возле черного ночного окна, одетая в то, что привезла Айви: джинсы и черный свитер — Айви сделала мне комплимент, когда я в первый раз его надела.

Я думала, что горячий душ — это как раз то, что мне надо, но процедура превратилась в лабораторную работу по исследованию вопроса, насколько быстро я могу двигаться. Или, точнее, не могу. Аура была болезненно тонка, и при каждой быстрой перемене положения я готова была потерять равновесие. И еще мерзла. Жутко, почти до боли. Чудно, сказал Гленн. Вот это правильное слово.

Прекратив попытки, я швырнула гребень в урну и подумала, дал ли кто-нибудь себе труд сказать Пирсу, что случилось, и что я жива. Вряд ли.

От окна дуло, и когда я выглянула, отодвинув занавеску, от зрелища красных и белых огней машин на фоне снега мне стало еще холоднее.

Я потянулась за пальто, чтобы его надеть, и обнаружила на правом рукаве новую потертость. Вот черт. Нахмурившись, я влезла в пальто, аккуратно поставила на диван ноги в ботинках и села, охватив руками колени. Улыбающийся жираф стоял напротив меня, и в голову полезли воспоминания — как я сижу вот так и жду, пока отец поправится или умрет, и еще более старые — как жду маму, чтобы забрала меня домой.

Тяжело вздохнув, я опустила подбородок на колени.

Мама и Робби уже приходили ко мне. Мама была потрясена, когда узнала от меня, что это было нападение баньши, а Робби, естественно, рвал и метал. Точные формулировки включали ад и момент его замерзания, но так как он никогда не одобрял моего выбора деятельности, то и не важно, что он там считал правильным и неправильным. Я его люблю, но он жуткая зараза, когда пытается подогнать меня под свои представления о том, какой мне надлежит быть. Он уехал, когда мне было тринадцать, и в его представлении я всегда буду тринадцатилетней.

По крайней мерс Маршал, когда узнал, что я этой ночью буду удирать, спросил, чем можно мне помочь. После того, как он на моих глазах уложил Тома, я была настроена принять его предложение, но держала его в резерве — на случай, если придется менять свое «убежище» на новое, когда за мной будет гоняться полиция по поводу отказа от госпитализации.

Мое внимание привлек почти неслышный скрип двери на той стороне тускло освещенной комнаты, и я подняла голову. Это были Айви и Дженкс, и я улыбнулась и опустила ноги на пол. Дженкс добрался до меня первый, оставляя легкий след пыльцы в темном воздухе.

— Готова? — спросил он, гудя возле моих мокрых волос и садясь на плечо.

Маталина все время пыталась придумать зимнюю одежду для пикси, и сейчас на бедняге было наверчено столько синей материи, что он даже руки не мог до конца опустить.

— Ботинки зашнуровать, — ответила я, запихивая жирафа в сумку рядом с Бисовой резной розой: все-таки я ее взяла. — Мы к Кизли?

Айви кивнула, я взялась за шнурки. Церковь копы проверят. Мамин дом тоже не годится, даже если смириться с колкостями Робби, а вот Кизли может нас приютить на пару дней. Кери много времени проводит сейчас в имении Каламака, и старик обрадуется обществу — а также полной кладовой, которую мы ему оставим.

Айви была одета в длинный кожаный плащ, джинсы и коричневый свитер. Я знала, что так она пытается не выделяться, но ей можно одеться в уцененное барахло с распродажи, и все равно на нее будут оборачиваться. Она слегка накрасилась, волосы зачесала назад — Айви снова их отращивала, и золотистые блики успела закрасить. Она смотрела озабоченным взглядом, и зрачки у нее были расширены — но это от тусклого света, а не от голода. Я боялась, как бы она не стала вампирствовать от стресса, но вампиры к больным и раненым относятся с жутковатой предупредительностью. Наверное, это инстинкт, предохраняющий их от случайного убийства возлюбленных. Больница — последнее место, куда вампир придет насыщаться.

Она стояла передо мной, держа руку на бедре, смотрела, как я пыхчу над ботинками, и оценивала, насколько я измотана.

— Уверена, что бримстона не хочешь? — спросила она, и я покачала головой. Бримстон подстегнет метаболизм, но я наверняка надорвусь, если буду себя чувствовать лучше, чем есть на самом деле. Не в метаболизме у меня проблема, а в поврежденной ауре. А ее восстановит только время.

— Уверена. — Она нахмурилась, и я добавила с нажимом: — Ты же мне его не подсунула?

— Нет, конечно. Рэйчел, я же тебя уважаю.

Она смотрела сердито, и я поняла, что она говорит правду. По мелким ее движениям было заметно, что ее задело мое подозрение, так что когда затрещал крыльями Дженкс, я добавила:

— Может быть, потом. Когда выберусь отсюда. И спасибо. Это ее удовлетворило, и я встала, сунув руки в карманы пальто, где неожиданно обнаружила билеты Робби на самолет. Вспомнив его сегодняшние презрительные отзывы о моей профессии, я вытащила конверт, чтобы сунуть его в сумку. Слеза баньши, которая там лежала, вылетела наружу, описав в воздухе дугу.

— Есть! — бросился ей наперерез Дженкс, потом, поняв, что это, ойкнул и отдернулся. Слеза упала на пол и закатилась под кровать. — Это та слеза баньши, что дал тебе Эдден? — пискнул он, необычайно для себя потрясенный, и я кивнула. Айви, опередив меня, заглянула под кровать и вытащила слезу, бросив на Дженкса укоризненный взгляд.

— Снова прозрачная, — сказала она, широко открыв глаза от удивления, встала и положила слезу мне на ладонь.

— Жуть какая-то, — ответила я, поднося слезу к свету уличного фонаря.

Пикси завертелся над моими пальцами, крылья слились в блестящий круг.

— Вот оно в чем дело, Рейч, — сказал он, взлетая повыше, чтобы заглянуть в глаза. — Из-за слезы ты жива осталась, не из-за демонских меток. — Детка нашла слезу…

— И высосала ее, а не меня. — Облегчение, которое я испытала, было невероятно — значит, не демонские метки меня спасли. — Я чувствовала, как она тянет через меня что-то черное, но думала, что это копоть на моей ауре. — Меня передернуло; я бросила слезу в сумку, поклявшись себе ее вынуть, когда приеду домой. — Наверное, вот так Римус и остается в живых, — сказала я про себя.

Лицо у Айви стало совершенно пустым. Я посмотрела на нее и попросила, чувствуя в душе неприятный холодок:

— Дженкс, ты не посмотришь, готов ли уже Гленн?

— Легко, — ответил ничего не заметивший пикси и выпорхнул наружу через дюймовую щель между дверью и полом.

Я опустилась на кровать, скрестив руки на груди, посмотрела на Айви — тень на фоне темного окна.

— Ты хотела мне что-то сказать?

Айви медленно перевела дыхание, потом села на угол длинного дивана и уставилась в пустой потолок.

— Это я виновата, — сказала она и перевела на меня черный взгляд. — То есть в том, что она впала в раж убийств, чтобы породить ребенка.

— Ты? А как?

Волосы качнулись вперед, скрыв ее лицо.

— Я отдала ей мое желание. То, которое ты мне дала. Я расплела руки, скрестила их в обратную сторону.

— Ты про ту лепреконшу, которую я отпустила, чтобы выбраться из ОВ? — Она кивнула, опустив голову, и я прищурилась, не в силах понять. — Ты отдала свое желание баньши? Но зачем? Ты же могла пожелать чего угодно!

Айви повела плечами — нервная реакция, которую у нее нечасто увидишь.

— Это было вроде благодарности. Я ей очень много задолжала. Я с Миа была знакома раньше, чем с тобой. Мой начальник, Арт, меня тогда гнобил. Мне светила хорошая карьера, но он меня не думал продвигать, пока я…

Она замолчала, но несказанные слова были понятны. Ее начальник не собирался двигать ее выше себя, пока не попробует на вкус. Жар бросился мне в лицо, и я порадовалась, что в палате темно.

— Офисные игры, — сказала Айви, ссутулившись. — В них играть я не хотела. Хотя свое дело знала лучше, чем было бы для Арта полезно. Когда я его поймала на попытке прикрыть нападение баньши ради увеличения своего банковского счета, Я позвала Миа, чтобы разобраться, в чем дело. В тот момент она работала на ОВ, выполняя полицейские функции среди своих сородичей. Короче говоря, чтобы выбраться из подчинения Арта, мне пришлось посадить его в тюрьму. Похоже, что в ОВ это восприняли плохо. Но я хотя бы не должна была ставить начальнику западню, чтобы получить повышение.

— И тебя резко понизили мне в няньки, — сказала я, смутившись, а Айви покачала головой, наклонившись в луч света. Слез на глазах не было, но вид у нее был несчастный.

— Нет. То есть да, но, Рэйчел, эта женщина мне рассказала обо мне самой кое-что из того, что я слишком боялась в себе признать. Ты же знаешь, кто такие баньши. Они тебе сообщают горькую правду, тебя охватывает гнев, а они пожирают твои эмоции. Она меня вывела из себя, сказав, что я боюсь быть такой, как хочу быть, — боюсь своей способности кого-то любить. И она устыдила меня так, что я ушла от крови.

— Боже мой, Айви! — Я все равно не могла поверить, что свое желание она отдала какой-то баньши. — Ты думала, что уйти от крови — это хорошо? Тебя это чуть не свело с ума.

Глаза ее в полуночном свете казались черными, я подавила дрожь.

— Не недостаток крови сводил меня с ума, — возразила она. — И вообще это было хорошо. Сила и уверенность в себе, которую мне дал этот уход, были моим единственным оружием против Пискари. Они дали мне волю, которую я каждый день пускаю в ход. Миа сказала… — Айви запнулась, потом продолжала тише, с остывшей от времени злостью: — Миа назвала меня трусихой, сказала, что она никого не может любить, не убивая, и что я просто капризная девчонка, раз могу любить, но мне не хватает на это смелости. А когда я встретила тебя… — Айви пожала плечами, — когда поняла, что ты могла бы полюбить меня в ответ… быть может? Сделать мою жизнь чище… — Она потерла виски, не находя слов. — Я ей отдала мое желание, чтобы она тоже могла кого-нибудь полюбить. И это моя вина, что она теперь охотится и убивает.

— Айви… — Я будто примерзла к месту. — Прости меня. Я тебя правда люблю…

— Не надо! — Она протянула тонкую руку, останавливая мои слова. — Я знаю, что любишь. — Она смотрела на меня, стиснув зубы и с такой злостью во взгляде, что я предпочла не двигаться. — Пискари был прав. — Она горько засмеялась, и я похолодела. — Всю дорогу был прав, гад. Но и я была права. Если бы Миа не устыдила меня, я могла бы не собраться с духом, чтобы свалить Арта и разрешить себе тебя любить.

— Айви…

Бог мой, никогда Айви добровольно так не раскрывалась. Наверное, действительно вчера испугалась за меня всерьез.

— Ты как мастер-вампир, ты это знаешь? — Айви сдвинулась к углу дивана и смотрела на меня почти сердито. — Ты меня до того пугаешь с этой моей непроходящей любовью — даже когда я хочу завернуться в твою душу и найти в ней покой. Я просто больная — хочу то, что меня пугает.

— Я не хочу тебе делать больно, — ответила я, не понимая, куда клонится разговор.

— Уже сделала, — ответила она, обняв руками подтянутые вверх колени. — И опять сделаешь. А мне это все равно — вот в чем проблема. Вот почему я больше к тебе не прикасаюсь. Я подсела на твою утешительную ложь. Я хочу любви, но не смогу жить в мире с собой, если заставлю тебя снова сделать мне больно. Я не хочу, чтобы боль ощущалась как любовь. Так не должно быть.

У меня всплыло воспоминание, как Фаркус играет с моим шрамом. Слишком близко, он был слишком близко. Использовал меня как спичку, чтобы поджечь собственное либидо. Боль, превращенная в наслаждение — а извращение ли это, если так прекрасно ощущается?

— Прости меня, Айви, — сказала шепотом. — Я не могу дать больше.

Айви отвернулась к окну, отодвинула занавеску, выглянула.

— Я и не прошу, трусишка, — сказала она ласково, и я увидела, как она снова загоняет эмоции под замок. — Не беспокойся, меня все устраивает как есть. Я не для того тебе сказала, чтобы ты из чувства вины что-то там делала. Просто тебе надо знать, откуда у Миа Харбор муж с иммунитетом от баньши. Я дала ей это желание, потому что была у нее в долгу. Она дала мне храбрость драться за то, чего я желаю. Получила я это или нет — уже несущественно. Единственный способ ее отблагодарить — это дать ей шанс на любовь. И я думаю, она его любит — насколько может любить баньши.

Я вцепилась пальцами в плечи так, что их стало сводить. Тогда я отпустила руки.

— Она любит серийного убийцу, чтоб он сдох, — сказала я, радуясь, что разговор отошел от наших отношений.

Айви слабо улыбнулась в свете уличных фонарей, опустила руку, выпустив занавеску, и снова лицо ее омрачилось.

— Все равно любит. Нет ничего особенного в Холли, зато есть в Римусе. Мне очень жаль, не должна я была отдавать ей желание. Понятия не имела, что она им воспользуется ради убийств. При всей ее силе, она — монстр. Я у нее в долгу, но все равно я ее арестую.

Я встала, протянула руку, чтобы поднять Айви на ноги — мне хотелось ее обнять, чтобы не было этой страшной неподвижности.

— Не переживай. Ты же не знала, что она собирается делать? Ни одно доброе дело… и так далее.

— Все равно вина моя.

Я положила руку ей на плечо — и убрала, когда в брызгах серебристой пыльцы, оставлявшей в воздухе след, влетел из-под двери Дженкс прямо к нам.

— Гленн в коридоре, — сказал он, необычайно ярко блестя глазами в темноте помещения.

— Это хорошо, — сказала я неуверенно, поворачиваясь взять сумку. Лицо горело, я приложила к нему руку.

— Гм! — Пикси неуверенно повис в темном воздухе. — Я что-то пропустил?

Айви взяла у меня сумку — дернула, когда я не отпустила.

— Нет, — ответила она и обернулась ко мне. — Стой здесь, я коляску найду.

— Не надо. — Она меня сбила с толку, и я не знала, как теперь не дать ей мной командовать. — Коляску мы не планировали, — добавила я. — Вполне могу дойти пешком.

— У тебя колени подкашиваются, — возразила Айви, и я покачала головой. Своего решения я буду держаться.

— На инвалидном кресле я не сбегу, — ответила я, фиксируя взглядом землю, пока она не перестала качаться. — Мне надо идти пешком. И очень, очень медленно.

Дженкс висел перед нами, похожий на Лоуренса Аравийского, только с крыльями.

— Не получится, Рейч, — сказал он, тревожно щурясь. — Ты стоишь хуже, чем хрен у старого фейри.

— Я смогу, — выдохнула я, потом засомневалась, потом покачала головой. — Хорошо сказано, Дженкс.

Опустив голову, я пошла к двери, мысленно прокручивая список дел: договориться с Алом насчет выходного; восстановить рецепт чар для временной материализации Пирса; напомнить Маршалу, что мы не будем развивать наши отношения только потому, что: а) я попала в больницу, б) он победил Тома и в) у нас был очень милый ужин с моими родными. Еще я должна заново приготовить амулет-локатор, не говоря уже о том, чтобы проглядеть все записи и отследить всех, в кого Пискари в тюрьме всаживал зубы или что другое — и найти след, ведущий к убийце Кистена. И я могу это сделать. Могу все это сделать. И как же я буду это делать?

Дженкс летел перед нами спиной вперед, а я перебиралась от дивана к кровати, от кровати к шкафу, прислушиваясь к собственной ауре, конечно. Процесс как минимум раздражал.

— Скажи там Гленну, что мы идем, — попросила я и хлопнула Айви по руке в ответ на попытку мне помочь.

— Уже сказал. — Дженкс сел ко мне на плечо, пыхтя от веса своей одежды. — Ты ему много будешь должна, Рэйчел. Он назавтра назначен к выписке.

Я стиснула сумку и посмотрела на Айви, давя в себе чувство вины.

— Тогда идем.

Айви кивнула, коснулась моего плеча и направилась к выходу.

— Увидимся у лифта, Рейч, — сказал Дженкс и метнулся прочь, успев проскочить в закрывающуюся дверь.

Оставшись одна, я позволила себе в изнеможении прислониться к стенке. Дышала я тяжело и двигалась медленно. Но это не проблема, я смогу. Я такое уже делала много раз, с мамой, когда хотела домой, а отказ еще не оформили.

Удирать из больницы — это как ездить на велосипеде, подумала я, прислушиваясь, как Айви разговаривает с сестрой на посту. Тут я кстати вспомнила, что на велосипеде кататься так и не научилась.

— Лифт, — прошептала я про себя, фиксируя его как цель. Там можно будет отдохнуть. Покататься вверх и вниз, пока не почувствую в себе силы идти дальше.

Я подождала возле едва приоткрытой двери, подслушивая. Около полуночи, а так как я здесь на человеческом этаже, то все тихо. Лучше не придумаешь.

— Сестру позовите! — крикнул кто-то, и я услышала звон и удар чего-то об стену. Дженкс завизжал, а я подалась вперед — выглянуть в щелку. Далеко и низко застонал мужской голос, потом пробежал мимо здоровенный санитар, тряся дредами. Я чуть нажала на дверь, вздрогнув от ощущения, будто крашеное дерево крадет у меня тепло прямо через пальто. Я посмотрела направо, на источник шума, улыбнулась Гленну, лежащему на полу в конце коридора. Айви там была тоже — с Дженксом, двумя санитарами и сестрой. Еще тот мужик, который приносил еду.

Я продолжала смотреть. Гленн убедительно стонал, поглядывая на меня чуть приоткрытым глазом. Я показала ему заячьи ушки — чмоки-чмоки, и он мне моргнул, чтобы проходила, и улыбка его сменилась болезненным стоном. Дженкс был прав, я ему сильно задолжала.

Чувствуя, как скачет пульс, я побрела к лифту за угол. Мне даже не пришлось проходить мимо сестринского поста.

Постепенно шаг у меня становился увереннее, я выпрямилась, борясь с усталостью и ощущением, будто бреду по глубокому снегу, и пытаясь выглядеть так, будто я спокойная, а не под успокоительными.

Я свернула за угол, шум сзади стал намного тише. Коридор был пуст, но я не решилась взяться за перила на уровне пояса. К тому же лифт был прямо передо мной. Я нажала кнопку, потом еще раз, пока не включилась лампочка.

Почти тут же двери открылись, и у меня сердце подпрыгнуло, когда из лифта вышла какая-то пара. Бегло на меня взглянув, они уставились в ту сторону, откуда доносились стоны Гленна. Любопытство победило, и я добрела до задней стенки лифта и забилась в угол, прижимая к себе сумку. Чем быстрее я двигалась, тем хуже мне становилось. А это хреново, учитывая, что я уже в черепашьей гонке к двери.

Неглубоко дыша, я глядела в спину этой паре сквозь закрывающиеся двери. Дженкс, куда ты девался? Ты же сказал, что будешь здесь!

Пикси влетел в последний момент, чуть не врезавшись в заднюю стенку.

— Рейч! — крикнул он, еще не остыв от спешки, и когда я резко закрыла уши, у меня голова закружилась.

— Да потише! — воскликнула я, и он опустился до уровня моих глаз.

— Извини, — сказал он без всякого раскаяния. Проследил мой усталый взгляд на темную панель, потом подлетел к ней и ударил ногами по кнопке на этаж ниже. Я услышала, как загудела электроника, щелкнул переключатель, и мы начали спуск.

— Гленн отлично сработал, — сказал он, вернувшись ко мне на плечо. — Вряд ли они сообразят, что ты ушла, пока его не доставят обратно в палату.

— Прекрасно.

Я снова закрыла глаза от головокружения. Боялась, что лифт может поехать слишком быстро, и я не выдержу. Аура не успевала за нашим спуском и волочилась где-то сзади, но лестницы сейчас точно не для меня.

— Ты как? — спросил Дженкс с нескрываемой тревогой.

— Путем, — ответила я, втискиваясь в угол. — Только устала очень.

Я прищурилась, чтобы поймать его в фокус, а потом мир щелкнул и встал на место, когда лифт звякнул и меня догнал остаток моей ауры. Я сделала вдох, потом медленно выпустила воздух.

— У меня сегодня есть работа, и я ее не сделаю, валяясь в постели, которая движется вверх-вниз.

Он засмеялся. Начали открываться двери, и я оттолкнулась от стены. Если все идет как задумано, то там будет Айви, и пусть она не думает, что я хлюпик.

Айви стояла прямо перед лифтом. Глянув на меня, она вскочила в кабину и нажала кнопку закрытия дверей.

— Все нормально? — спросила она.

— Шоколадно.

Она переглянулась с Дженксом, нажала кнопку вестибюля, и принялась так быстро постукивать по ней пальцами, что звуки ударов почти сливались. Нервничаем, значит.

На этот раз спуск был длинней, и я закрыла глаза, прислонилась в угол, пока лифт набирал скорость — ему нужно было пройти почти всю высоту здания.

— Рейч, ты как? — спросил Дженкс, и я шевельнула пальцами, боясь открыть рот. Живот сводило судорогой.

— Слишком быстро, — выдохнула я, думая, как же мы поедем домой. Меня же на скорости больше двадцати миль в час наизнанку вывернет.

Меня начало трясти, я прижала к себе сумочку, ощутила каждую мышцу, когда лифт притормозил. Прозвучал звонок, двери разъехались. Я с облегчением открыла глаза и увидела, что Дженкс парит возле сенсора, не давая дверям закрыться. Под тихий гул почти пустого вестибюля Айви взяла меня за руку. Я бы и возразила, если бы это не было действительно нужно. И мы вместе вышли из лифта. Господи, я чувствовала себя на все сто шестьдесят лет. Сердце колотилось, колени не держали.

Но медленное продвижение перестало вызывать неприятные ощущения, и чем дальше мы шли, тем сильнее я чувствовала, что мы поступаем правильно. Я огляделась, стараясь, чтобы этого не заметили — «кинула косяка», как выразился бы Дженкс. Даже в полночь в вестибюле был народ, и освещающие вход огни окутывали светом покрытую снегом растительность, смотрящуюся неопределенными выпуклостями. Она была довольно красива при вспыхивающем свете янтарных мигалок эвакуатора. Эвакуатора?

— Эй, вы! Это моя машина! — крикнула я, увидев, что она стоит у тротуара, где разрешена только остановка. И, судя по всему, недолго ей осталось там стоять.

На мой голос обернулись две головы, отвлекшись от широкого окна. Они смотрели, как работает эвакуатор, и я прищурилась, увидев, что это доктор Мейп и дежурный коп — здоровенный вамп из ОВ. Ну, класс. Ну лучше не придумаешь.

— Айви, план «Б», — сказал Дженкс и нырнул в лифт.

— Это моя машина! — крикнула я, потом ахнула, когда Айви дернула меня обратно в лифт. — Кто разрешил… — выдохнула я, борясь с налетевшим головокружением, — тебе брать мою машину?

Дверь закрылась, оставив снаружи все протесты доктора. Я вцепилась в стенки, когда лифт вдруг поехал вверх, но заставила себя их отпустить. Нет, черт побери, меня не стошнит. Не позволю себе.

— Кто тебе разрешил брать мою машину? — спросила я снова, громче уже, будто так могла прогнать головокружение.

Дженкс нервозно загудел крыльями, а Айви вспыхнула:

— А на чем мне тебя забирать было? — буркнула она. — На моем мотоцикле? Там парковка разрешена. У меня еще тридцать минут осталось.

— Они увозят мою машину! — крикнула я снова, показывая рукой, и Айви пожала плечами:

— Я ее потом заберу.

— А как нам теперь добираться домой? — заорала я, ненавидя свою беспомощность. Айви достала из тонкого чехла на поясе сотовый. Надо же, не толще кредитной карты.

— Я позвоню Кис… — Она осеклась, и на лице ее внезапно отразилось страдание. — То есть Эрике, — тихо договорила она. — И она нас заберет, она тут рядом работает.

Да Поворот бы все это побрал.

В дурноте и в нахлынувшем горе я забилась в угол и пыталась восстановить равновесие. Дженкс сел ко мне на плечо.

— Рейч, расслабься. — Он глянул на Айви. Ссутулившись от душевного страдания, она вбивала эсэмэску — быстро, как с обычной клавиатуры. — Ты же видела эту каргу-докторшу. Айви не виновата: они знали, что ты попытаешься удрать.

Расставив руки, я оттолкнулась от двух ближайших стен, встала ровно. Ощущение было такое, будто мы едем через сугробы ледяных игл, и мир бил меня по живому мясу, не защищенному аурой. В таком состоянии я беспомощна, а доктор Мейп дурой была бы, если бы не ожидала попытки. У меня в личном деле не один побег. Мама меня все время похищала из больницы.

— Куда мы? — спросила я, заставив себя не закрывать глаза, хотя они все время куда-то уходили сами по себе — будто я сильно перекаталась на карусели.

— На крышу.

Я посмотрела на Айви, потом осторожно наклонилась и нажала кнопку третьего этажа.

— На третьем этаже в детском крыле есть переход. По нему можно выйти, — произнесла я заплетающимся языком, и глаза у меня закрылись. На минуту. Потом я заставила себя их открыть в ответ на молчание Айви и Дженкса. — Что такое? Почему я должна по трубе для грязного белья спускаться в подвал, когда могу спокойно выехать в кресле-каталке?

— А ты в него сядешь? — спросила Айви, переступив с ноги на ногу.

До того, как упаду? Вряд ли.

— Да, — ответила я и приняла предложенную руку Айви, когда лифт вдруг остановился и мир волшебным образом вернулся к норме.

Двери лифта с тихим звоном распахнулись, Дженкс вылетел наружу и тут же метнулся обратно, не успели мы еще трех шагов сделать.

— Вон там есть кресло, — сказал он, и я прислонилась к стенке рядом с искусственным фикусом в кадке. Айви одной рукой меня поддержала, а другой рукой встряхнула кресло, чтобы оно раскрылось. Щелкнули фиксаторы, изумленные внезапной встряской.

— Садись, — велела она, и я села с благодарностью. Мне нужно домой. Как только я смогу попасть домой, все станет хорошо.

Айви повезла меня вперед, почти бегом по пустому коридору к переходу. Головокружение налетало отовсюду, выскальзывало из углов, где сходились стены с полом, неслось за мной, обгоняя Айви.

— Помедленнее, — попросила я шепотом, но остановилась она, наверное, увидев, как болтается у меня голова. Или услышала, как орет на нее Дженкс.

— Ты что делаешь?! — закричал он.

Я стиснула зубы, сдерживая рвоту.

— Увожу Рэйчел, — огрызнулась она откуда-то очень издалека у меня за спиной.

— Нельзя ее так быстро! — рявкнул он, посыпая меня пыльцой, будто так мог создать мне искусственную ауру. — Она не потому медленно ходит, что ей больно, а чтобы ауру не потерять! А ты только что ее ауру в лифте оставила!

— Боже мой! — едва услышала я шепот Айви, и на меня легла теплая рука. — Рэйчел, прости меня. Как ты?

Мне неожиданно быстро стало лучше, и мир перестал вертеться. Подняв глаза, я прищурилась, ожидая, чтобы прояснилось зрение.

— Ничего. — Я осторожно сделала глубокий вдох. — Только не надо так быстро.

Блин, а как же я дорогу в автомобиле вынесу? На лице Айви отразился испуг, и я потянулась к ее руке, все еще лежащей у меня на плече.

— Все хорошо, — сказала я и рискнула сделать еще один вдох. — Где мы?

Она снова покатила меня вперед, чуть ли не ползком теперь. Дженкс, повиснув рядом, одобрительно кивнул.

— В детском отделении, — прошептала Айви.

Загрузка...