Белая ведьма, черные чары

Глава двадцатая

С непривычным ощущением беззащитности я стояла перед двустворчатой стеклянной дверью Кэрью-Тауэр и поправляла шляпку, глядя в темное отражение. Швейцар открыл мне дверь — и я вздрогнула. Поток теплого воздуха отбросил мне волосы назад, швейцар улыбнулся, когда я вошла, семеня, и коснулся шляпы в ответ на мое робкое «спасибо».

Он вел себя приветливо, и я заставила себя улыбнуться в ответ. Да, мне бойкот. Но Эдден этого не знает, и миз Уокер тоже знать не будет, если я ей не скажу. А если я войду как жертва, она меня разжует и выплюнет.

Я стиснула зубы.

— Этот дурацкий ковен морально-этических норм задницей думал, а не головой, — буркнула я, решительно намеренная драться во всех инстанциях вплоть до Верховного Суда. Но штука в том, что всем было бы на это наплевать.

Ресторан наверху имел отдельный лифт, и я, ощущая спиной взгляд швейцара, зацокала каблуками в ту сторону, заставляя себя сохранять уверенную осанку. Возле лифта тоже стоял кто-то вроде швейцара, и я объяснила ему, кто я такая, и назвала имя Эддена, пока он смотрел у себя в компьютере заказы столиков.

Я поддернула сумку повыше и стала читать расписание мероприятий в ресторане. Кажется, кто-то на какой-то прием на завтра резервировал весь ресторан.

Моя покосившаяся уверенность получила еще один пинок, когда я вспомнила Пирса. Мне объявлен бойкот, убийца моего покойного бойфренда гуляет на свободе, сама я сомневаюсь в своих способностях состряпать такую простую штуку, как амулет локации, Ал плюет на наши отношения… Кажется, пора начинать исправлять ситуацию.

Дженкс шевельнулся, выведя меня из размышления, вылез наружу и сел мне на плечо.

— У тебя пульс резко упал, — сказал он настороженно. — Сахар в крови понизился?

Я покачала головой, устало улыбнулась швейцару, который оторвался от телефона и нажал кнопку, открывающую лифт.

— Очень много работы сегодня, — ответила я, заходя в небольшой, но богато отделанный лифт.

— А мы опаздываем, — буркнул Дженкс, снимая шапочку и пытаясь пригладить волосы, вместо зеркала глядя в блестящие стены. Он взлетел на широкие перила, идущие вокруг кабины, и два крылатых существа рядом смотрелись очень впечатляюще.

Я заставила себя выпрямиться, проверила, что косметический амулет на месте. Бойкот мне, значит?

— Это не опоздание, а вполне светская задержка, — возразила я, тоже снимая шляпу и заправляя локон за ухо.

— Ненавижу опаздывать, — пожаловался он, гримасничая, чтобы продуть уши при изменении давления.

— Ресторан пятизвездочный, — сказала я. — Могут себе позволить подождать.

Зазвенел звоночек, двери раскрылись. Дженкс с неодобрительным видом перелетел ко мне на плечо, и мы вошли во вращающийся ресторан.

В приятной обстановке моя осанка сменилась более свободной, я вышла, улыбаясь, и все мои тревоги будто отступили. Внизу извивалась серой блестящей лентой река, пробираясь среди белых холмов Цинциннати. За ней погружались в мирную темноту сумерек Низины. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая все красно-золотой дымкой, отраженной облаками. Красота.

— Мэм? — обратился ко мне мужской голос, и я обернулась. Близнец того, кто сидел внизу, вплоть до темного костюма и синих глаз. — Не угодно ли вам пройти за мной?

Я здесь бывала только однажды, с Кистеном приходила сюда завтракать, и сейчас молча шла за метрдотелем, любуясь богатым убранством, светильниками ар-нуво, красным деревом, столами до-Поворотного периода на резных ножках. Розмарин и розовые бутоны на каждом столе. Мелькнула кабинка, где мы разговаривали с Кистеном за французскими тостами, и печаль моя оказалась неожиданно легкой, скорее не укол, а воспоминание о нем, и оказалось, что я могу улыбаться, могу думать о нем без боли в сердце.

В зале было пусто, если не считать хлопочущий персонал, и я, миновав небольшую эстраду и танцпол, заметила за столом у окна Эддена в обществе привлекательной пожилой дамы. Она была габаритов Кери, смуглая, а не светлая, в отличие от эльфийки, с очень густыми черными волосами, спадающими на спину прямыми прядями. Маленький нос, полные губы, роскошные ресницы. Не молодое лицо, но немногочисленные морщины придавали ему вид почтенный и мудрый. Изящные немолодые руки двигались в такт разговору, и колец на них не было. Она сидела напротив Эддена, стройная и подтянутая в ослепительно-белом длинном платье, не опираясь на спинку стула. Миз Уокер вполне имела вид — а также силу личности, — говорившие, что главная здесь она.

Крылья Дженкса задели мне шею, и он сказал:

— Она выглядит как Пискари.

— Думаешь, она египтянка? — спросила я, недоумевая.

Дженкс фыркнул:

— Откуда мне знать, Поворот побери? Я в том смысле, что у нее вид такой, будто она распоряжается. Посмотри.

Я кивнула — мне эта баньши уже не нравилась. Эдден нас не заметил, увлеченный собственным разговором. Он отлично выглядел в своем костюме — много усилий тратил на поддержку физической формы в столь опасный для людей период от сорока и вплоть до пятидесяти с хорошим гаком лет. Но похоже было, что он пленен этой женщиной, и у меня взлетел флажок тревоги: женщина такой красоты и такого самообладания не может не быть опасна.

Будто услышав мои безмолвные мысли, она обернулась. Полные губы сомкнулись, женщина посмотрела на меня пристально. Оцениваешь меня, да? — подумала я, вызывающе приподнимая брови.

Эдден проследил за ее взглядом и просиял.

— Вот она! — услышала я его голос, когда он встал и пошел мне навстречу.

— Прошу прощения за опоздание, — сказала я, когда он взял меня под локоть, чтобы вести к столу. — Маршал меня заставил пойти на массаж для восстановления ауры.

Ага, Маршал виноват, не я. Компенсация душевной травмы после известия о бойкоте.

— Вот как? — спросил коренастый фэвэбешник. — И как, помогает? Как сейчас себя чувствуешь?

Я знала, что он думает о своем сыне, и положила руку ему на руку.

— Чудесно. Дженкс говорит, что моя аура выглядит в миллион раз лучше, и ощущение примерно такое же. Обязательно напомните, чтобы я вам дала телефон этой женщины. Она работает по вызовам из больницы, я спрашивала. Так что для ФВБ лишних расходов не будет.

Дженкс возмущенно фыркнул:

— Говорит, что чувствует себя хорошо? Скорее как пьяная в дупель. Эта чертова баба чуть сейчас не разбила свою машину, когда парковалась.

— Как там Гленн? — спросила я, не обращая внимания на Дженкса, пока Эдден помогал мне снять пальто.

— Скоро выпишут. — Эдден оглядел меня с головы до ног. — Отлично выглядишь, Рэйчел. Никогда бы не подумал, что тебе пришлось оформлять отказ от госпитализации.

Я просияла, Дженкс закатил глаза.

— Спасибо за комплимент.

Официант, протянувший руку за моим пальто, разглядывал Дженкса. Эдден перехватил его взгляд и шевельнул подбородком, расправляя усы.

— Нельзя ли горшочек меда? — спросил он, желая дать Дженксу возможность расслабиться.

— Эдден, спасибо за предложение, но я на работе, — ответил Дженкс. — Хотя от арахисового масла не отказался бы.

Он посмотрел на бело-золотое убранство стола, и на лице его отразилась паника, будто заказал он овсяные отруби да свиное копыто, а не высокобелковый продукт, который ему нужен для борьбы с холодом.

Официант, конечно, смущения Дженкса не заметить не мог.

— Арахисовое ма-асло? — протянул он снисходительно, и Дженкс пустил вихрик красной пыльцы.

Я прищурилась. Интонация официанта подразумевала, что Дженкс — деревенщина, или хуже того — вообще не личность, а так.

— А что-о, у вас нет арахисового ма-асла? — протянула я с идеальными интонациями Ала. — Будьте любезны, свежесмолотое, ни в коем случае не готовый продукт из банки! Слабосоленое. А мне — малиновую воду.

Я малиновую воду пробовала из стакана Кистена, когда французский тост оказался не совсем по моему вкусу — с какой-то ненужной глазурью. Пусть я деревенщина, но смущать таким образом Дженкса было грубо.

Лицо официанта стало непроницаемым:

— Да, мэм.

Махнув другому официанту, чтобы принес мне воду и Дженксу арахисовое масло, он пододвинул мне стул и подал меню — я не обратила на него внимания. Знай наших.

Дженкс парил возле моего места за столом, будто стесняясь опускаться в такое великолепие. Его развевающийся черный наряд отлично смотрелся среди фарфора и хрусталя, и когда я перевернула для него пустой фужер, он грациозно опустился на его ножку. Эдден сидел от меня справа, женшина-баньши слева, а спиной я сейчас сидела к двери. Но дверь у меня за спиной ненадолго — ресторан повернется.

— Миз Уокер, позвольте вам представить Рэйчел Морган, — сказал Эдден, садясь на свое место. — Рэйчел, миз Уокер решительно требовала встречи с тобой. Она координатор по административным аспектам внутренних дел баньши к западу от Миссисипи.

Эдден казался необычно для себя возбужденным, и у меня сработал еще один сигнал тревоги. Дженксу, кажется, тоже не понравилось, что этот обычно хладнокровный человек чуть ли не суетится. Но она — баньши, красивая и манящая в этой утонченной экзотической красоте.

Подавив растущую неприязнь, я протянула ей руку через угол стола.

— Очень приятно, миз Уокер. Вам, конечно, известно, что нам сейчас любая помощь очень нужна. Поступок Миа Харбор поставил нас в очень сложное положение.

Дженкс осклабился, я покраснела. Я стараюсь быть доброжелательной — уж как получается. Но я не сказала ни слова неправды. Всем понятно, что я Миа не арестую, вздумай она сопротивляться.

Женщина пожала мне руку, и я напряглась, прислушалась — не чувствую ли я, что она качает из меня ауру или эмоции. Глаза у нее были темно-карие, форма лица как у супермодели, кожа хоть и морщинистая, но чистая. Классическая соблазнительница.

— Называйте меня Клео, — предложила она, и я убрала руку, скрыв дрожь.

Голос ее был так же экзотичен, как она сама — низкий, текучий, теплый, обещающий что-то шаловливое, но приятное. Боже мой, да ведь эта женщина подобна вампиру. Может быть, это и заставляло меня ощетиниться.

То, что я отдернулась, не ускользнуло от внимания Эддена. Миз Уокер тоже заметила, и углы ее губ приподнялись в едва заметной понимающей усмешке.

— Очень рада познакомиться, — сказала она, чуть подаваясь вперед. — Я помогу в поисках маленькой Миа, но приехала я ради вас. Ваша репутация стоит изучения.

Моя деланная улыбка сползла с лица, а сгорбившийся с виноватым видом Эдден стал играть с бокалом. Я медленно повернулась к нему, смирив свой гнев до того, как баньши его заметила. Но она все равно заметила.

Хладнокровная женщина очаровательно поставила локти на стол и посмотрела на Эддена почти кокетливо:

— Вы ей соврали, чтобы она пришла?

Эдден посмотрел на меня и снова отвернулся к реке.

— Отнюдь, — пробурчал он, и шея у него покраснела. — Я всего лишь сделал акцент на определенных моментах.

Сделала бы я акцент тебе по шее, подумала я, но женщине улыбнулась, держа руки под столом, будто испачкала их ее прикосновением.

— Это потому что я выжила после нападения Холли? — спросила я.

— Во многом поэтому, — ответила она, переплетая пальцы и опираясь на них подбородком. — Вы не будете возражать, если я ощупаю вашу ауру?

— Нет. То есть в том смысле, что я возражаю, — поправилась я. — Я не доверяю вам.

Эдден вздрогнул, но миз Уокер засмеялась. Приятный звук, и официанты оглянулись на нас, а у меня живот свело судорогой. Слишком она идеальна, слишком уверена в себе. И глаза у нее расширяются, как у вампира.

— Потому вы и принесли с собой пикси? — спросила она, и первый намек на неприязнь сморщил ее нос, когда она состроила гримасу в сторону Дженкса. — Я не буду брать образцы вашей ауры, миз Морган. Я просто хочу провести по ней пальцами. Выяснить, что позволило вам выжить после нападения ребенка-баньши. Мало кому удается.

— Мало у кого есть черная слеза баньши в кармане, — сказала я напряженно, и женщина неопределенно хмыкнула в знак своего интереса.

— Так вот почему… — сказала она, и будто какое-то до сих пор скрытое напряжение ее покинуло. — Когда она вас убивала, эмоции у вас приобрели мерзкий привкус, и, найдя сладкий источник, знакомый…

— …Холли взяла взамен его, — договорила я за нее.

Дженкс отстукивал пятками сигнал тревоги, и я дернула пальцами, показывая, что поняла. Он тоже увидел, что женщина успокоилась. Она меня боялась, а теперь перестала. Это хорошо. Легче будет ее скрутить, если что…

Рэйчел, прекрати. Баньши тебе не взять.

Женщина сидела ровно и пила чай с тысячелетиями отработанным изяществом — они отлично смотрелись бы вместе с Кери.

— Но все равно, аура у вас невероятно тугая, — сказала она, ставя чашку на стол. — Если бы я не знала, что вы выздоравливаете после нападения, я бы решила, что вы не в своем уме. — А это уже было грубо, когда Дженкс неуютно переступил с ноги на ногу, миз Уокер посмотрела на него, потом снова на меня, слегка щурясь в ярком свете. — Ваш пикси вам не говорил, что тугая аура — это признак нестабильности?

Понимая, что она меня провоцирует, я подождала, пока уляжется злость, и потом улыбнулась в ответ:

— Он не мой пикси, он мой деловой партнер, — ответила я.

Эдден с несчастным видом убрал голову в плечи, наблюдая за нашей вежливой, утонченной кошачьей дракой.

А вот Дженкс сдержаться не мог и взлетел, уперев руки в бока.

— За каким чертом мне говорить Рэйчел, что означает тугая аура? Она не псих. Ей сегодня делали массаж, и аура сгустилась. Так что не напрягайся, старая карга!

— Дженкс! — воскликнула я, хотя миз Уокер даже бровью не повела. Что с ним такое?

Лишь слегка предупреждающе шевельнув пальцами, она посмотрела на меня пристально, и карие глаза стали черными. Я подавила внезапно возникший страх. Эта женщина могла бы, наверное, убить меня на месте и выйти сухой из воды, хотя Эдден сидел от нее на расстоянии вытянутой руки.

— Мне все равно, кто ты и кем тебя считают, — заговорила она низким голосом, выражавшим лишь безграничное презрение. — Мы сильнее тебя. И то, что ты выжила, — маловероятная случайность.

Она встала, не слыша возражений Эддена, а я осталась сидеть, скованная страхом. Кто я? Она знает. Она знает, что я — протодемон.

Миз Уокер, стоя надо мной, закрыла глаза и втянула ноздрями воздух, вдыхая мой страх как наркотик. Дженкс взлетел, треща крыльями.

— Прекрати! — сказал он с угрозой, повисая между нами, и женщина резко распахнула веки. — Не тронь ауру Рэйчел, иначе я тебя убью.

Глаза миз Уокер почернели еще сильнее, мой страх проник еще глубже и ожил. У нее были глаза как у Айви, полные неутоленного голода. Хищница, она держала себя на цепи собственной воли, но ничего не имела против иногда отстегнуть эту цепь. Только со мной это не пройдет, меня она не получит. Я не дичь, я охотник.

Эдден вздрогнул, а женщина взяла сумочку — рядом с ней лежала сложенная сегодняшняя газета. Ну вот, она тоже знает, что мне объявлен бойкот.

Баньши посмотрела на Дженкса — и дала волю своему отвращению.

— Ты, жучок, — сказала она, и глаза ее не были видны за темными очками. — Отчего ты не валяешься в спячке в норе?

— А ты отчего не вымерла с прочими динозаврами? Тебе помочь? — добавил он, и я многозначительно кашлянула, хотя мне тоже был противен ее расизм.

— Миз Уокер! — сказал Эдден, вставая и подходя к ней вокруг стола. — Я обращаюсь к вам с просьбой от имени ФВБ. Нам действительно нужна ваша помощь, и мы будем весьма благодарны. Оставляя в стороне мнения миз Морган и ее партнера, напомню, что представитель вашего народа обвинен в убийстве.

Элегантная дама остановилась в двух шагах от края вращающегося пола, и глаз ее по-прежнему не было видно за очками.

— Я увидела то, что хотела увидеть, но сегодня поищу малышку Миа. Не похоже, чтобы она покинула свой город, и когда я с ней разберусь, я вам сообщу.

Мне не понравилось, как было сказано это «с ней разберусь». Судя по выражению лица, Дженксу тоже.

— Взамен хочу вам сказать, что любая помощь в упрощении процесса удочерения будет воспринята с благодарностью.

Сказав эти слова, она повернулась и приняла руку официанта, который помог ей ступить на неподвижную середину пола. Я вскочила, встревоженная.

— Эй, погодите-ка! — сказала я ядовито, и женщина обернулась с пылающими гневом щеками. — Какое еще удочерение, если вы про Холли? У нее есть мать.

Эдден держал руки опущенными, не сделал единого заметного движения, но поза его стала угрожающей.

— Миз Уокер, мы не говорили о том, чтобы вы забирали ребенка.

Женщина вздохнула, потом снова сошла на вращающееся кольцо подчеркнуто точными движениями.

— С девочкой никто не справится, кроме баньши, до тех пор, пока она не начнет себя контролировать, — объяснила она нам медленно, как умственно отсталым. — Это почти пять лет. Что вы будете с ней делать? Держать в пузыре?

— Вы недооцениваете уровень самоконтроля этого ребенка, — возразил Эдден. — Ее отец держал ее на руках.

Она заинтересованно выгнула брови и даже очки сняла:

— Это правда?

Этого только не хватало. Вот теперь ей Холли действительно нужна. Для них почти невозможно зачать ребенка, если соблюдать законы человеческого общества, и миз Уокер считает Холли достойной особого внимания. Миа вряд ли доживет до конца недели, а Римус погибнет, защищая их. Если мы не найдем их раньше.

— Дело не в Холли, — быстро сказала я. — Это ее папочка. Волшебное желание.

Эдден повернулся ко мне с укоризненным выражением, и я пожала плечами:

— Я только вчера выяснила. Собиралась вам сказать.

Миз Уокер прищурилась на яркий свет, отчего морщинки легли в уголках ее глаз, а Дженкс злорадно усмехнулся, увидев на лице баньши выражение озабоченности — которое она, впрочем, тут же убрала.

— Ваш сын, капитан Эдден, оказался в больнице, — сказала она таким тоном, будто этого уже хватило бы, чтобы мы захотели отдать ей ребенка. — Вы, миз Морган, подверглись нападению и чуть не погибли. Сколько жизней вы еще хотите принести в жертву, чтобы понять такую простую вещь? Я могу ею управлять, а вы нет. Взамен я даю этому ребенку дом.

— Временный, — уточнила я, и улыбка миз Уокер дернулась.

— Если Миа пойдет нам навстречу.

Ага, так я и поверила.

— Миз Уокер, — заговорил Эдден. Недавняя неуверенность слетела с него шелухой, остался упрямый коп. — Мы все желаем для Холли самого лучшего, но ни Миа, ни Римус не лишены родительских прав законным процессом.

Женщина пренебрежительно фыркнула, явно давая понять, где она видела законный процесс, если только поймает Миа наедине.

— Разумеется, — согласилась она, и в голосе, в осанке снова была прежняя самоуверенность. — До свидания, миз Морган, до свидания, капитан Эдден. Я сообщу вам, когда Миа будет задержана.

Улыбнувшись ледяной улыбкой, она повернулась и степенно зашагала к лифту, сопровождаемая двумя официантами.

Дженкс застрекотал крыльями, шумно выдохнул и вернулся к столу, рассыпая красные искры. Он шагнул с места приземления к тарелочке арахисового масла, появившейся как по волшебству, пока мы спорили. Сев по-турецки на край тарелочки, он наклонился и стал есть парой палочек соответствующего ему размера — где-то он их на себе прятал.

— Чертовы баньши! — буркнул он. — Хуже, чем фейри в дворовом сортире.

Эдден положил мне руку на поясницу и направил меня к моему стулу.

— Откуда у меня такое чувство, что мы должны найти Миа раньше, чем ее найдет миз Уокер? — спросил он озабоченно.

Рядом с моей тарелкой уже стоял стакан розоватой воды, и я села на место, отпила, чуть не пролив воду, когда колыхнулся лед.

— Потому что младенцы у баньши очень редки, — ответила я, думая, поднимут ли меня на смех, если я попрошу соломинку. — Отдать Холли этой женщине было бы ошибкой, баньши она или не баньши. Я ей не верю.

Эдден фыркнул:

— Я думаю, это взаимно.

— Да, но меня она в грош не ставит. — Может быть, лучше, когда баньши тебя не ставит в грош. — Нам нужно найти Миа прежде этой женщины. Она ее хочет убить и забрать Холли.

Эдден посмотрел на меня острым взглядом:

— Серьезное обвинение.

Я потянулась к хлебной корзинке, надеясь, что мы все же пообедаем, хотя Самая Важная Гостья уже ушла.

— Можете подождать, пока Миа не будет убита, можете поверить мне сейчас. Но спросите себя: с кем вы предпочитаете оставить Холли?

Я ткнула мизинцем в его сторону, и он поморщился.

— Вы так думаете?

Отодрав ломтик от буханки, я стала его есть, сочтя, правда, слишком сухим.

— Я не думаю. Я знаю.

Глаза Эддена повернулись к лифту, потом снова ко мне.

— Проще было бы, будь у нас амулет-локатор. Что-нибудь получается?

Я чуть не поперхнулась. А пока я искала слова, Дженкс прозвенел жизнерадостным:

— Ага…

Я стукнула коленом снизу по столу, и Дженкс замахал крыльями, чтобы не упасть.

— Мне их надо доделать, — сказала я.

Эдден перевел взгляд с моих горящих щек на пикси, который теперь молча на меня смотрел, хмыкнул, оттолкнулся от стола. Толстые пальцы казались неуместными на белом льне скатерти.

— Я пошлю за ними машину, как только они у тебя будут готовы, — сказал он и встал. — Я знаю, что у тебя нет лицензии на их продажу, но ты сообщи, во сколько они тебе обошлись, и я добавлю эту сумму к твоему чеку. Мы тут из кожи вон лезем, ищем ее. Они все время мимо нас проскальзывают. — Он подался назад, снова оглянулся на лифт. — Сейчас вернусь.

— О’кей, — ответила я, запивая сухой хлеб малиновой водой, но мысли мои были далеко. А коренастый капитан побежал догонять миз Уокер.

Дженкс хихикнул, и вид у него был куда более успокоенный.

— Хочешь, я выясню, что он ей говорит? — спросил он, и я покачала головой. — Тогда, может, объяснишь мне, отчего тебе не хочется, чтобы он нашел Миа?

Я перевела глаза на него с лифта:

— Прости, не поняла?

— Ну, про амулеты? — Дженкс начисто облизал пальцы от арахисового масла. — Маршал же их активировал.

Я поморщилась, рассеянно сдвигая образовавшиеся от хлеба крошки в кучу.

— Это пустышки. Я облажалась. Они не работают.

Дженкс сделал круглые глаза, болтая ногами в воздухе:

— Ну, вообще-то они работают.

Я смотрела только на крошки, которые сгребала с салфетки.

— Ну, вообще-то они не работают, — передразнила я его интонации. — Я один попробовала в молле — это была просто деревяшка.

Но Дженкс покачал головой и подцепил своими палочками новый кусочек арахисового масла.

— Маршал их активировал при мне. И пахли они нормально.

Я вздохнула, откинулась на спинку стула и вытряхнула салфетку под стол. Либо слеза, которую дал мне Эдден, принадлежала другой баньши, либо диск, на который я капнула зельем, был негоден.

— Пахли красным деревом?

— И еще как. Даже позеленели на секунду.

Звякнул сигнал лифта, и я придвинулась ближе к столу.

— Может, тот, который я активировала, был негоден, — тихо сказала я, пока Эдден прощался с миз Уокер, и Дженкс кивнул, удовлетворенный этим ответом.

Но что-то такое не хотело меня отпускать, пока мы ждали идущего к столу Эддена. Была еще третья возможность, о которой мне не хотелось и думать. Моя кровь — не совсем кровь колдуньи, это кровь протодемона. Вполне возможно, что некоторые чары земли я пробудить не могу. И если так, то это еще один признак, что я не колдунья, а демон. Все лучше и лучше.