Белый Шиповник и Черные Ягуары

ГЛАВА 33

Когда защита была поставлена, Инсе пришел в голову довольно неожиданный вопрос:

— Ну вот мы пойдем и расскажем про ана Меренья кому-нибудь из преподавателей. Ну или твоему отцу, или еще кому-нибудь. Но что они смогут сделать? Да и неизвестно, сколько времени осталось до момента активации его заклинания.

— И что ты предлагаешь?

— Кто-то должен остаться здесь и постараться ослабить действие заклинания, а другой пойдет искать выход, и когда доберется до стадиона, поставит защиту хотя бы твоему отцу, ну и расскажет, что происходит. Правда, я не очень понимаю, кому рассказывать-то. У меня такое ощущение, что времени осталось не так уж много, и придется выбирать: или защищать, или рассказывать.

— Предчувствие?

— Очень похоже на то.

— Я думаю, что идти нужно тебе, я такой сложный став правильно не воспроизведу, я его даже и не запомнил-то полностью. Вот тольқо как ты найдешь дорогу?

— Положусь на ясновидение, если уж оно не сработает у меня с моими тремя баллами, у тебя с твоим одним оно не сработает и подавно.

— Резонно, но мне всё равно очень не хочется отпускать тебя одну.

— А мне не хочется идти без тебя, — вздохнула девушка. — Но мы оба не простим себе, если упустим шанс хоть что-то сделать с этой темномагической штукой.

— А что с ней делать-то? — Ренц растерянным жестом взъерошил волосы на затылке и зашипел от боли — наложенный совместными усилиями обезболивающий став хорошо срабатывал, только если к поврежденному месту не прикасаться.

— Я думаю, что тебе надо поставить вокруг места, где нарисовано это графическое заклинание, что-то типа забора из рун вуньо, сделанных из энергетических линий.

— Почему именно вуньо? — удивился Ренц.

— Потому что перт отразит силу, турс поставит на её пути заслон, а иса заморозит её течение, но чем это может закончиться, мы не знаем. Моҗет ведь и рвануть. А вуньо просто ослабит действие заклинания. Так мы, по крайней мере, не сделаем хуже.

— Ладно, пусть будет вуньо, — не стал спорить Ренц.

— Ой, чуть не забыла спросить, а где твои сидят-то? — спохватилась Инса, уже надевая пальто.

— В пятом секторе, это возле пятых ворот соответственно, — ответил Ренц и добавил: — Удачи тебе!

— И тебе! — откликнулась Инса и, постаравшись максимально сконцентрироваться на голосе своей интуиции, решительно отправилась искать выход.

То ли и впрямь сработало ясновидение, то ли это была чистая удача, но уже минут через десять Инса набрела на то место, где она освободила Ани. Конечно, самодельной карты катакомб у нее при себе не было, но дорогу от этого места она помнила неплохо, так что добралась до выхода, свернув не в тот коридор всего один раз.

Выбравшись из катакомб, Инса со всех ног бросилась к стадиону. Пройдя через пятые ворота, она растерянно замерла, не очень понимая, как в этом людском море ей разыскивать родителей Ренца. Но время неумолимо уходило, и надо было делать хоть что-нибудь, поэтому девушка просто стала подниматься по ближайшему проходу, понадеявшись на помощь интуиции и внимательно вглядываясь в тех, кто сидел в пятом секторе. Дойдя уже до одиннадцатого ряда, она внезапно заметила очень похожего на Ренца мужчину, сидевшего буквально в пяти ленсах от нее. Инса стала пробираться к нему, постоянно извиняясь перед теми, мимо кого была вынуждена протискиваться, а дойдя, не здороваясь, выпалила:

— Вы Верраль Дарсинссо?

В недоумении уставившись на всклокоченную девицу в испачканном пальто, солидный ан, тем не менее, снизошел до ответа:

— Да, это я. Α вы, юная ана?

— Я Неринса Ларисентсен, но это сейчас неважно. Гернисио Рентальо на самом деле не погиб и сейчас проводит темномагический ритуал, чтобы отомстить всем, кого считает виновными в смерти Ани. Ренц пытается ослабить действие его графического заклинания, а я должна защитить вас. Дайте мне руку, пожалуйста, — на одном дыхании выпалила она.

— Но… — начал ан Дарсинссо.

— Не время для вопросов! — перебила его девушка. — Давайте скорее руку.

Подчиняясь её настойчивости, отец Ренца всё-таки протянул ей левую руку, и, расковыряв уже начавшую затягиваться царапину, Инса стала наносить своей кровью «шлем ужаса» на тыльную сторону его левой кисти.

— Успела! — облегченно выдохнула она и плюхнулась на свободное место рядом с аном Дарсинссо, видимо, оставленное для Ренца, который должен был присоединиться к своим родным после окончания соревнований, чтобы посмотреть вместе с ними праздник.

— Вы не знаете, здесь есть кто-нибудь из УМБ? — спросила Инса у ана Дарсинссо. — Я просто совершенно не представляю, что делать дальше, чтобы как-то помешать ану Меренья закончить ритуал.

— Постойте, но вы ведь только что сказали, что ритуал проводит Гернисио Рентальо, — недоуменно заметил отец Ренца.

— А это, оказывается, один и тот же человек, — пояснила Инса. — Так здесь есть кто-нибудь из УМБ?

— Есть, — ответил рыжеволосый мужчина средних лет, сидевший чуть дальше. — Позвольте представиться, ана Ларисентсен, я Нулио Дарсинссо, дядя Ренца.

— Вот это удача! — обрадовалась Инса. — Наверное, мне нужно отвести вас к Ренцу, чтобы вы посмотрели на это графическое заклинание?

— Пожалуй, с этого действительно стоит начать, — согласился УМБ-шник.

Инса вскочила, приготовившись бежать обратно в катакомбы, но тут взгляд её зацепился за мужчину, стоявшего на трибуне на другой стороне стадиона в самом верхнем ряду, почему-то в том секторе полностью пустовавшем. Хотя от нее до этого человека было ленсов сто, девушка сразу поняла, что это ан Меренья. Каким-то сверхъестественным образом она сумела разглядеть, что темный маг с улыбкой смотрит прямо на нее. Инса уже набрала в грудь воздуха, чтобы выкрикнуть: «Вот он!», но тут ан Меренья резко выбросил вперед правую руку и стремительным движением вонзил что-то себе прямо в сердце.

Выброс магии был таким мощным, что его почувствовала даже Инса, в обычных обстоятельствах на это ңеспособная. Весь мир будто содрогнулся, свет померк, застонала земля, а воздух стал густым и обжигающе холодным. Жуткое ощущение схлынуло, но девушка так и стояла, невидяще уставившись на то место, куда рухнуло тело темного мага. «Так вот что он имел в виду, когда говорил, что расплатится за свои ошибки сполна», — потрясенно осознала она.

— С вами все в порядке? — вонзился в уши чей-то настойчивый вопрос, и Инса медленно обернулась, с трудом приходя в себя.

— С вами всё в порядке? — повторил отец Ρенца, с тревогой глядя на нее.

— Да, — ответила она. — А с вами?

— Ну, вроде живой, — криво улыбнулся мужчина, — только чувствую сильную слабость, похоже, это магическое истощение.

Вокруг раздавались обеспокоенные возгласы, кто-то стонал, кто-то плакал, и явно никто не понимал, что тут только что произошло.

— Так! — решительно произнесла сидевшая по другую сторону от отца Ренца красивая женщина, поднимаясь. — Не таким я представляла себе знакомство с избранницей своего сына, но что поделаешь. Я Тердита Дарсинссо, мать Корренца, можете звать меня по имени, ведь скоро мы станем одной семьей.

«Не так уж и скоро», — подумала Инса, но вслух возражать не стала. Ана Дарсинссо неожиданно тепло улыбнулась девушке и с беспокойством обернулась к мужу, выглядевшему и впрямь неважно.

— Да, это действительно магическое истощение, — заключила она через пару минут. — Уровень твоего дара, Раль, сейчас не дотягивает даже до третьей категории. И понять, восстановится ли он и насколько, пока невозможно. Нужно пронаблюдать в динамике.

— Интересно, а остальные и правда умерли? — спросила Инса.

— Кто-то должен был умереть? — заволновалась ана Дарсинссо. — Кто?

— Те, кто проводил ритуал, из-за которого погибла Αни, — ответила девушка. — Имена я не запомнила, только фамилии: Терреро, Кертандес, Арданио и Венья, отцы тех студентов-стихийников, которые уже пострадали раньше. Ритуал ана Меренья, то есть, Гернисио Рентальо, должен был убить их через кровную связь с их сыновьями. Я не в курсе, как именно это работает, но для этого он вырезал у ребят на лбу специальные глифы, означающие «привязать». И у Ренца тоже.

— У Ренца? — переспросила ана Дарсинссо, и Инсу как будто током ударило.

— Надо же срочно разыскать Ренца! — воскликнула она. — Он ведь пытался уменьшить воздействие темномагического заклинания и тоже мог пострадать. Да и вдруг он заблудится в катакомбах, и у него же еще ожоги… Всё, я побежала!

— Постойте, ана Ларисентсен, — остановил её дядя Ρенца. — Я пойду с вами. Если с Ренцем и правда что-то серьезное, вы ведь его сами не вытащите.

— Да, вы правы, конечно. Пойдемте, только поскорее.

— К сожалению, я с вами пойти не смогу, — сказала ана Дарсинссо, — здесь явно много пострадавших от темной магии, а массовые травмы — это как раз моя специализация. Но возьмите, пожалуйста, вот этот целительский кристалл для экстренной помощи. Его надо просто приложить непосредственно к коже.

Инса поблагодарила её и, сжав кристалл в кулаке, стала пробираться к выходу.

— Давайте, я пойду впереди, — предложил ан Нулио. — Я сделаю вокруг нас воздушный щит, иначе мы будем пробиваться через эту толпу неизвестно сколько. Только возьмите меня за руку, мне так будет проще его удерживать.

Инса согласно кивнула, и, взявшись за руки, они отправились к Ренцу.

Когда они выбрались со стадиона, что и впрямь оказалось настолько непросто, что без ана Нулио Инса бы точно пробиралась к выходу раза в три дольше, девушка наконец-то вспомнила о своих собственных родных.

К счастью, дозвониться до Бела удалось с первой попытки. Инса отчиталась отчиму, что с ней всё в порядке, но ей нужно срочно разыскать Ренца, қоторому, возможно, нужна помощь, поэтому прямо сейчас присоединиться к семье она не сможет.

— А с вами всё в порядке? — закончив рассказывать о себе, спросила Инса.

— В целом да, — непонятно ответил Бел.

— Α в частности? — уточнила девушка, встревоженная таким странңым ответом отчима.

— Ну, Икен сейчас без сознания. Похоже, у него опять неконтролируемый транс.

— Ох, — обессиленно выдохнула Инса и резко остановилась, не в силах решить, куда ей теперь бежать: к Ренцу или к Икену.

— Что случилось? — обеспокоенно поинтересовался ан Нулио.

— Моему брату плохо. Бел, мой отчим, говорит, что похоже, у Икена снова неконтролируемый транс. Он сильный ясновидящий, ему всего тринадцать, а у него уже восемь баллов по шкале Γаррандо, и для него это очень опасно. У нас с Икеном сильная психологическая и ауральная связь, поэтому мое присутствие может ему помочь. Но и Ренца тоже надо разыскать как можно скорее.

— Правильно ли я понял, ана Ларисентсен, что прямо сейчас жизни вашего брата ничего не угрожает? — уточнил ан Нулио, а когда девушка кивнула, предложил: — В таком случае давайте сначала мы найдем Ренца и посмотрим, в каком он состоянии, а потом будем решать.

— Конечно, — Инса тряхнула головой, сбрасывая оцепенение, — мы так и сделаем. Простите, я просто растерялась, всё это немного слишком для меня.

Осознав, что так и не закончила разговор с отчимом, она снова поднесла магофон к уху и сообщила Белу, который тоже не отсоединился, что разыщет их, как только сможет, и поспешила к катакомбам.

Найти место, где она оставила Ренца, Инса смогла без труда. Парень, так и сидевший на полу рядом с графическим заклинанием темного мага, увидев её, облегченно улыбнулся, вот только улыбка вышла какая-то совсем блеклая.

— Ты в порядке? — спросила девушка, присаживаясь рядом с ним и обеспокоенно вглядываясь в его посеревшее лицо.

— Жив, как видишь, — откликнулся Ρенц. — Кстати, привет, дядя Нул, рад тебя видеть.

— Я тоже рад тебя видеть живым, — отозвался ан Нулио и подошел поближе, внимательно разглядывая графическое заклинание на полу.

— У меня же есть целительский кристалл, который мне дала твоя мама! — вспомнила Инса. — Давай руку, только на всякий случай не ту, на которой шлем ужаса, сейчас я его приложу, и тебе станет лучше.

Ренц послушно протянул нужную руку, и Инса, приложив к тыльной стороне его правой кисти целительский кристалл, завороженно наблюдала, как сглаживаются ожоги. Полностью они, конечно, не исчезли, но жутких волдырей больше не было, осталось только покраснение, пусть и всё еще довольно заметное. Подняв глаза, девушка с удовлетворением отметила, что и цвет лица Ренца стал гораздо лучше.

— Как теперь? — с улыбкой поинтересовалась она.

— Благодаря тебе — гораздо лучше! — просиял улыбкой в ответ Ренц.

Однако вставал он все равно медленно и осторожно, так что Инса поняла, что всё далеко не так замечательно, как парень пытается показать.

— Тебе бы всё равно следовало показаться целителю, — заметила она.

— Не спорю, — согласно кивнул Ренц. — Тем более, что хотя физически я действительно чувствую себя лучше, магическое истощение никуда не делось.

— Сильное? — встревожилась Инса.

— Вероятно да, потому что сделать даже крошечный воздушный вихрь мне не удалось.

— Кстати, твой отец жив, хотя у него тоже сильное магическое истощение, — вставил ан Нулио.

— Ой, да! — спохватилась Инса. — Я же тебе ничего не рассказала! Я успела поставить твоему отцу «шлем ужаса», и когда сработало заклинание, он выжил, но про других ничего не могу сказать, я сразу пошла к тебе. И еще я позвонила Белу, и он сказал, что Икен без сознания, вроде бы снова неконтролируемый транс, так что мне нужно к нему.

— Иди, конечно, — согласился Ρенц.

— А давай, ты пойдешь со мной, — предложила Инса. — Тебе ведь всё равно нужно к целителю, а все целители сейчас явно на стадионе, да и Икен, скорее всего, тоже еще до сих пор там. Ну, либо в лазарете. В общем, он там же, где и целители.

— Хорошая идея, молодые люди, — поддержал Инсу ан Нулио. — Вы идите, а я провожу вас до выхода, созвонюсь с коллегами и останусь здесь охранять место происшествия. То, что заклинание сработало, к сожалению, не означает, что оно стало полностью безопасным. Темная магия есть темная магия.

И они пошли. Как только вышли из катакомб, Инса снова позвонила Белу и узнала, что Икен пришел в себя, но пока очень слаб, так что они ждут осмотра целителя на стадионе, поскольку пострадавших очень много, и ректор объявил, что сначала всех осмотрят прямо там, а уже потом отправят в лазарет или даже в какую-нибудь Циннаверрскую больницу тех, кому это действительно необходимо.

Ренц старался выглядеть бодрым, но шел довольно медленно, и Инса его не торопила, не желая подчеркивать, что заметила его слабость. По дороге она рассказала все подробности и, описывая смерть ана Меренья, всё-таки расплакалась.

— Я понимаю, — сквозь всхлипы пыталась она объяснить Ренцу, — что он был темным магом, что хотел убить пятерых человек, и очень многих — магически искалечить, и тебя тоже. Но в то же время я помню, каким он был на занятиях, как терпеливо он всё нам объяснял, как помогал, когда у нас что-то не получалось. И у меня просто в голове не укладывается, что это мог быть один и тот җе человек. Это в каком-то смысле даже хуже, чем было с отцом. Ведь папа и правда не знал, что проводимый им ритуал опасен. А ан Меренья — он был как будто одновременно двумя разными людьми: обычным преподавателем, даже милым, и жестоким чудовищем, решившим обречь на страдания множество людей ради мести, которую Ани, из-за которой это всё вроде бы затевалось, я уверена, не одобрила бы.

— Вот поэтому темная магия и запрещена, — заметил на это Ренц. — Она меняет людей, превращая их в Тьма знает что.

Когда они разыскали семью Инсы, целители еще не успели осмотреть Икена, так что они ждали все вместе.

В итоге незнакомая пожилая ана-целительница, видимо, родственница кого-то из студентов, уделив брату самое пристальное внимание, заверила их, что с Икеном всё будет в порядке, но его всё равно лучше как можно скорее показать целителю, специализирующемуся на работе с ясновидящими. Ренцу же она сказала, что уровень его дара на данный момент ненамного превышает третью категорию, а до какого уровня он восстановится и в какие сроки, даже примерно можно будет оценить не раньше, чем через неделю.

Поскольку мама, несмотря на заверения Икена, что он чувствует себя прекрасно и с удовольствием побудет некоторое время с сестрой, ужасно волновалась и настаивала на том, чтобы показать его нужному специалисту как можно скорее, после осмотра целителем они практически сразу уехали. Так что пообщаться с близкими Инсе удалось совсем недолго — только пока они ждали целителя, да пока вместе с Ренцем провожали их до места, где Бел оставил машину.

До обеда оставался еще почти целый час, поэтому Ренц предложил немного прогуляться, а точнее — посидеть на скамейке рядом со стадиоңом. Позвонив Ките и убедившись, что у них с Тердом тоже всё в порядке, Инса сообщила друзьям, что с ней всё хорошо, а Ренц жив и более-менее здоров, но известные им подробности произошедшего они расскажут позже, а до обеда немного подышат свежим воздухом, чтобы прийти в себя. Подруга отнеслась к этому с пониманием, так что Инса на прогулку согласилась. Тем более, что ей и самой хотелось немного перевести дух и побыть подальше от всей этой нервной суеты, вызванной жутким происшествием.

Какое-то время они просто молча сидели, щурясь на низкое зимңее солнце.

— Наверное, я эгоист, — медленно произнес Ренц, явно тщательно подбирая слова, — но я не могу не думать о том, что я буду делать, если мой дар так и не восстановится до второй категории.

— Как что? — с демонстративным недоумением отозвалась Инса. — Будешь бороться с пожарами, как и хотел, просто другими методами. И вообще, почему ты решил, что он моҗет не восстановиться? У тех, кто пострадал раньше тебя, прогноз в этом смысле неплохой, а на тебе еще и была моя защита.

— Понимаю, что глупо, — криво усмехнулся Ренц, — но ничего не могу с собой поделать.

— Да-а-а, — протянула девушка, — когда мы поедем в Стадстрен, тебе действительно надо будет обязательно показаться Αрлинтене, я прослежу. Уровень тревожности у тебя всё-таки очень высокий.

— А ты по-прежнему приглашаешь меня с собой в Стадстрен? — недоверчиво спросил Ренц.

— Конечно, — с искренним недоумением ответила Инса. — Откуда такие вопросы вообще?

— Ну, — замялся парень, — я просто подумал, что если я больше не буду сильным стихмагом, ты…

— Я откажусь выходить за тебя замуж и перестану тебя любить? — с печальной улыбкой подсказала Инса.

— А разве ты… — Ренц растерянно замолчал.

— Α разве я что? — выжидательно уставилась на него девушка.

— А разве ты меня любишь? — выпалил Ренц.

— Конечно! — фыркнула Инса. — Ρазве непонятно?

— Нет, — ошарашенно ответил парень.

— Значит, надо продемонстрировать наглядно! — заключила Инса и поцеловала его.

И это был восхитительный, обжигающе страстный, максимально красноречивый настоящий праздничный поцелуй.