Без права на ошибку

XVI

Горбунов направил в деревню Вожгурезь пятерых чекистов, придав к ним взвод красноармейцев дивизиона для ареста Рогожникова и уголовников из банды Ростовского-Кочубенко. Оставшихся чекистов с рабочей дружиной оружейного завода председатель ЧК препроводил на станцию Агрыз для задержания Гулавского и в помощь по охране хлебного эшелона при следовании до станции Сюгинская.

За «начальника» с дедом Никифором в Вожгурезь поехал Ухов, благо Рогожников с Ростовским раньше никогда не встречались и лично друг друга не знали. На всякий случай, если потребуется, при Ухове, среди прочих документов, была и часть керенки-сторублевки, изъятая у бывшего атамана Ростовского.

За Удалым отправились Иванов и Зайцев.

Нашел себе подходящее дело и Гирыш: он вызвался помочь конюху хозяйственного взвода убрать в конюшне и напилить дров.

В здании ЧК остались Белокрылов, дежурный Шмаков и Горбунов. Не прошло и получаса, как в кабинете председателя зазвонил телефон. Горбунов поднял трубку.

Докладывал Зайцев: Удалой сбежал, в типографии сейф оказался вскрытым, универсальная печать, наборные кассы, деньги исчезли. Вместе с Удалым из типографии сбежали работники Сафин и Смагин.

Выслушав донесение, Горбунов приказал Зайцеву и Иванову возвращаться в ЧК, седлать коней и преследовать беглецов. Им на помощь был выделен еще и Шмаков, а вместо него дежурить вызвался Белокрылов.

Все кабинеты ЧК опустели, наступила необычная тишина. Только из комнаты секретаря Аси Жвакиной доносился равномерный треск пишущей машинки. Вскоре смолк и он.

Дверь дежурки приоткрылась и в проеме показалось красивое лицо Аси:

— Не помешаю?

— Ну что вы! Входите, пожалуйста. — Белокрылов был несколько удивлен появлением секретарши, которая по существу ни с кем, кроме председателя, не общалась да и здоровалась со всеми остальными чекистами только легким кивком. Она довольно модно одевалась, всегда аккуратно причесывалась, и, чего греха таить, многие сотрудники засматривались на нее…

— А уж я подумала, товарищ Белокрылов, что вы у нас больше не служите, так долго вы не появлялись… Сейчас перепечатывала оперативную сводку, и в ней отмечены умелые действия товарища Б. На Куреговской мельнице, кажется. Вот и решила взглянуть на живого героя, если, конечно, там ваш инициал, а не кого-то другого…

— К вашему, более того, к моему огорчению, товарищ Жвакина, там отличился кто-то другой. Я был в командировке за пределами области. Увы! Героя из меня не получилось — вы уж извините.

— Нет, это вы меня извините за женское любопытство… И тем не менее — с вами мне было приятно поговорить. Больше я вам мешать не стану. До лучших встреч, товарищ Белокрылов!

И секретарша неторопливо вышла из дежурки.

Напоминание Жвакиной о Куреговской мельнице встревожило Белокрылова. Простое любопытство или другие цели привели в дежурку к Белокрылову эту гордую красавицу? Зачем она приходила?

Тревога возросла, когда в дежурке неожиданно появился Горбунов и, прежде чем сесть, окинул Белокрылова хмурым взглядом.

— Что могло спугнуть Удалого? Ты подумал об этом? — спросил он.

Белокрылов растерянно пожал плечами. Чуть поразмыслив, сказал:

— Вы, Александр Иванович, полагаете, что я где-то сделал промашку или просчитался?

— Ты только не обижайся, Валентин Иванович, давай вместе подумаем, что могло привести к такому исходу.

— Об этом и ломаю голову… Пожалуй, вот что: небрежность я допустил на новой штаб-квартире у Ростовского. Он выделил мне отдельную комнату, мне бы насторожиться: вплотную к его перегородке, это ж не случайность. А я упустил из виду, что так ему было удобнее подслушивать меня и присматривать за мной. Перехитрил тут он меня, в стене специальный проем, закрытый обоями, оставил… И незаметный глазок. Вот самая вероятная причина, Александр Иванович. Готов нести самую суровую ответственность…

— Да не о том ты, товарищ Белокрылов. Чего горячишься? Постарайся все же припомнить все обстоятельства. Может, другое что отыщется…

Пришлось Белокрылову до мельчайших подробностей рассказать о событиях в доме Ростовского, начиная с последнего прихода туда Удалого.

Выслушав его, Горбунов несколько успокоился:

— Значит, получается, что Ростовский, то бишь Кочубенко, не успел сообщить Удалому, что он разоблачил тебя?

— В том то и дело, что не мог он успеть сделать это, — уверенно подтвердил Белокрылов. — Но есть у меня и другие соображения. Самые свежие. Заходила ко мне сюда товарищ Жвакина… Мне показалось подозрительно ее любопытство. Присмотреться бы к ней… Но все как-то смутно, ничего не могу сказать определеннее.

— Жвакина, говоришь?

— Да, она. Фактов, повторяю, не имею. Но очень уж легко поведала мне о содержании секретной бумаги… Не могла ли она проболтаться где-нибудь?

— И все-таки — откуда такое подозрение? Это ведь, сам понимаешь, дело очень серьезное, — настаивал Горбунов,

— Она часто бывает в типографии, то бланки заказывает, то газеты приносит, то материалы наши для газеты передает… Бумага — опять же оттуда. — Белокрылов замялся, будто вспомнив что-то. — Однако…

— А если без «однако»? — перебил Горбунов. — Договаривай до конца.

— Александр Иванович, вот только что Жвакина интересовалась, не я ли отличился по предупреждению ограбления мельницы.