БЕЗЫМЯННЫЙ ЗВЕРЬ

От автора

Россия-мать, Россия-баба спит. И не отыскать округлых и умильных слов для описания этого сна разума, породившего химер-чудовищ.

Пропитаны слова горькой и гневной жалостью к матери. Опоенная и травленная заморским денатуратом, растеклась она полуголыми, вдрызг изработанными телесами на мураве Среднерусской равнины.

Печет, палит мондиалистское светило, выжигая русскую мураву. Жестоко топчутся по ней вокруг армейско-иноземные ботинки, ломая с хрустом каблуками пальцы рук и ног у опоенной.

Со скотским любопытством пялятся гляделки со всех сторон под задранный подол. И некому подол тот одернуть: повязаны сыновьи руки-ноги. Закрыть, хотя б зубами саван натянуть на опозоренное тело – да смертный грех: жива еще. Не отпета. Не соборована. Не прощена и не простилась. Не понята.

И как понять такое? Ткни наугад пальцем в наши отечественные века (не попадая в золотоордынский клятый промежуток) – одна привычная картина: столпотворение в приемных у светлейших венценосцев Руси. Кургузые, зализанно худосочные европы толкались тощими задами, чтобы первыми облобызать не руку – так сапог, ботфорт, ботинок российского монарха, коим иногда не возбранялось – когда вожжа под хвост попадет – шарахнуть по фарисейски лакированному столу в ООН.

Бывало и такое: монарх удит рыбку в пресноотечественном пруду – европам должно подождать со всей их гномиковой суетой и подписями.

А что же ныне?

Всё бани, бани, бани: парят и истекают мыльной слизью от Каспия и Геллеспонта до Тихоокеанской глыби.

Вот почему не деться никуда от нашего посконного вопроса: кто виноват? С тем, чтобы разобравшись в этом, посконно-первом, впитав его в посконно-самобытные мозги, решать затем второе – что делать?

Что с нами стряслось? Куда исчезли за десять лет перед третьим тысячелетием, кем иструхлявлены наша мощь, достоинство, сила, инстинкт самосохранения, когда вместо этих глобальных составных полезли из нас наружу, как аскариды из кишечника, – предательство, холуизм и трусость, проституция и пофигизм, замешанные на остервенелом хапковом рефлексе,

«Нами». «Наша». «Из нас».

Кто «мы» и кто «наши»?

Поначалу, в период отвердения национальных хрящей, и вопроса такого не было. «Мы» – это Иоанн IV, Александр Невский, Ломоносов, Кулибин, Суворов, Кутузов, Шаляпин, Рахманинов, Бородин, Васнецов, Георгий Жуков, Шолохов, Леонов, Королев, Галина Уланова, Глазунов, Свиридов, Гаврилин, Игорь Моисеев, Борис Покровский, Капица, Пахмутова, Гагарин – несть им числа.

Но костенели хрящи, густела кровь, замедлялся ток ее в скитаниях по европам, Евразии и планете. И донимало все более некое неудобство: тесной становилась окружность этих имен, талисманно и истово очерченных поначалу как «чур, меня!» вокруг собственного индоарийского Эго. Оно металось в теснине, поскольку испробовали разум и душа уже многое вне очерченного.

Как не взять с собой, идя с пиршественной ярмарки, сонаты Бетховена и «Золотую осень» Левитана; хрустальную вибрацию связок Карузо, Иммы Сумак, Мирей Матье; готическую анфиладу гармоний Вивальди и Моцарта; пряный аромат Равеля и Хачатуряна; крепчайший, черного базальта слог Хэмин-гуэя и Ремарка; виртуозно-рысью гибкость и полетность тел Плисецкой и Махмуда Эсамбаева; гениальную прозорливость исследователя шумерского феномена Закария Ситчина; поистине всепланетную значимость изобретателя сеялки Прохорова?

И есть ли вышеперечисленные «наши»?

Но это уже был не вопрос – утверждение: наши и только наши, поскольку все они образовались и проросли в Мировой разум и мировую известность своим каторжным трудом, добывая свой хлеб в поте лица своего, своим мозгом и мышцами, работая на укрепление человеческого в человеке.

По ту же сторону баррикады ныне щерится Безымянный зверь и его двуногое скопище НЕНАШИХ, столь же чужеродных нам, как биологический вид ПАРАЗИТОВ. Именно этот вид, вкрадчивым извивом втекший в храм, удостоился Его первой и единственной плети. Он, с его бездонной, необъятной кротостью излечивающий, убеждающий, кормящий, зовущий к разуму и гармонии, вдруг наступив на горло собственному все-терпению, взял в руки плеть.

Он стал бить и гнать их – тех, кто менял, обманывал, обдирал в ломбардах и шинках, грабил, разорял в межчеловечьем общежитии.

Изгнанные Им из храма, они рассеялись в веках и народах, заползая в них, меняя шкуру, обретая схожие повадки, размножаясь яичками диаспор, подкладывая своих шлюх, жен и дочерей под власть имущих аборигенов.

Они долго вызревали в коконах мегаполисов Европы и каторжной Америки, копя в себе крепчайшую, как яд щитомор-дика, энергию, которая не могла быть лечебной, оздоровляющей, вследствие своей разлагающей концентрации и немеряно-хазарских доз.

В начале XX века ход российской истории могучим тычком крестьянских реформ направил в созидательно новое русло наш голиаф Столыпин. Их Давид по кличке Мордка убил Столыпина, автоматически выпустив из германоэмигрантской клетки лихого, лысого мужичка, с картавой нетерпячкой изрекшего: еще два года таких реформ и нам незачем делать революцию.

Употребив свою жизнь на казарменно-экспериментальный разгром России, ворочаясь в ней сбесившимся слоном в посудной лавке, этот головастый мутант, уже тронувшись умом от содеянного, в предсмертном распаде личности успел выдохнуть оторопело покаянное: без личной заинтересованности ни черта не выйдет! И на последнем издыхании ввел куцее подобие угробленного – НЭП.

Но это под конец. А вначале, оседлав Россию в 17-м, они декретно внедрили в её быт простейшие, как свинячий хрюк, приставки «рас-раз», пришлепывая их со сноровистым азартом к базовым постулатам славянского бытия.

Три краеугольных камня были заложены предками в российское Христовое существование: крестьянин, кулак (богатый собственник-крестьянин – по Ожегову) и казак. Именно в них, прежде всего, вклещились сатанинские эти приставки, после чего черным горем, пожарами и разрухой стало корежить Русь: ее РАСкрестьянили, РАСкулачили, РАСказачили.

Мы общинно чтили путника, носителя вестей, кроткого челнока в межобщинных связях. Они затуркали, искорежили его до РАСпутника.

Мы, вековечные стрелки, умели метко стрелять, промышляя зверя, состязаясь в меткости на игрищах, мстя врагу за набеги.

Они внедрили в самую подкорку нации повседневный кошмар комиссарских резолюций: «РАСстрелять».

Мы умели и привыкли таскать с муравьиной сноровкой: плуг, бревна на избу, камни на мельничные запруды, мешки с картохой в погребные закрома.

Они породили и размножили свою среду обитания: русский охлос, главным рефлексом коего стал неодолимый позыв – РАСтаскать.

Мы соборно держались вместе с иноязычными сородичами по Отчизне, терпеливо предпочитая не зубоскалить, не чураться иных обычаев, но учить и учиться самим.

Их первейшей задачей стало РАЗучить нас добрососедству, вере, любви.

Закономерен вопрос: да неужто столь не считанной была их численность, столь неодолимой – сила, которую не смог пересилить двухсотмиллионный этнос Руси?

Из фильма в фильм, роскошно состряпанных в Голливуде, кочует популярно просветительный сюжет: вурдалак-вампир, живя средь людей в их неотличимом облике, имеет скверную привычку кусаться, ибо укушенная особь тут же становится таким же вурдалаком, множа их среду обитания.

Этот поразительный феномен имели и мы после революции, когда укушенные ею, стекленея глазами и обрастая шерстью, приобретали ту же порочную морду и клыки (так горько и мудро подмеченные И. Буниным в «Окаянных днях»).

А иначе ни черта бы у этой жменьки и не вышло. В самом деле, они сами, что ли, ворочали рычагами «фордзонов» и ЧТЗшек, стаскивая кресты с куполов церквей? Они сами, что ли, рыли траншеи и заваливали их трупами крепких хозяев-односельчан, фабрикантов, инженеров, профессоров, литераторов, истребляя бесценный генофонд нации?

Не они, а мы сладострастно тыкали железным щупом землю в саду у соседа, дабы найти захороненный на черный день мешок зерна, ибо вскипала в нас, «укушенных», бешеная слюна зависти и злобы к своему собрату, слюна страха и холуйства перед Вечным Жидом в кожанке.

Он сеял страх и ненависть не только среди нас. Едва ли не в большей степени этот страх слепил и прожигал, исторгаясь сквозь комиссарское пенсне, своих племенных собратьев-евреев: тихое, кропотливо-вежливое скопище аптекарей, учителей, провизоров, коновалов, музыкантов, ювелиров, врачей, которые пустили корни в скудные супеси и суглинки Руси, благостно растворили в своей крови ее березовый сок, посвист вьюг и соловьиные трели.

Они, знавшие труд и делавшие потом свой маленький гешефт, хотели лишь одного: покоя и мирного пополнения российского могущества, поскольку давным-давно признали Россию своей родиной.

Но кожаная тужурка вечно кочующего Жида (зафиксируем его в историческом файле как «козло-субъект») неистребимо воняла козлом и столь же неистребимыми были инстинкт и рефлекс этого козло-субъекта мимикрировать в массе и вести на бойню смуты гойских и местечковых баранов.

Сосредоточимся более пристально на понятиях «инстинкт» и «рефлекс». В толковании С. Ожегова первое – «подсознательное безотчетное чувство». Второе – «непроизвольная реакция на внешнее раздражение» – качества, возраст которых века и века.

Их вместилища homo habilis (человек умелый) и homo erectus (человек прямостоящий) управлялись ими сотни тысяч лет, прежде чем стать homo sapiens (человек разумный).

И то и другое (инстинкт и рефлекс) в козло-субъекте неуправляемо. То есть, вползать, приспосабливать и перекраивать среду обитания под себя, отравлять ее собственными испражнениями, паразитировать в ней и нахраписто вести социальные процессы бытия к краху, в силу своей чужеродности и некомпетентности – все это не зависит от него. Налицо фатум, единственно-возможный вариант существования козло-субъекта, за что его не любили-били везде и всегда.

Достоевский, долго и скрупулезно изучая не еврейский – жидовский феномен, хронику всеобщей нелюбви к изгнанным Христом из Храма, воскликнул потрясенно: «С чего-нибудь да взялась же эта ненависть, ведь что-нибудь значит же эта всеобщая ненависть!»

Столь резкое различие с основной планетарной массой двуногих не могло не иметь свои корни и изначально иной генетический исток.

Эта тайна зашифрована в толщах первобытности. Лишь во второй половине XX века человеческий разум и любопытство, выдирая из провала неведения разгадку собственного происхождения, невзначай пролил скудный, брезжащий свет и на технологическую предысторию «козло-субъекта».

Но – по порядку.

Человечеством накоплен необъятный объем мегабайтов информации о своей эволюции: допотопной и послепотопной. Первыми пращурами её по праву считаются мифы Междуречья (территории меж Тигром, Евфратом и Нилом). Затем, после них, – глиняные таблички с шумерскими, аккадскими, древнеегипетскими, древнееврейскими пиктографами и письменами.

Далее – Библия, Коран, Тора, Второзаконие, книга Ноя, найденная в Кумране, книга Еноха, книга Бытия, «Атрахасис», «Сказание о Гильгамеше», шумерский «Список царей», «Книга царств», «Тексты пирамид», книга Иезекииля, книга Бытия, Исход, Левит, Числа.

До определенного времени вся эта информация, где боги из плоти и крови летали на колесницах, назначали царей, сражались за влияние на них и людские сонмища, насылали громы, шторма и молнии и покидали свою телесную оболочку, чтобы странствовать в форме Духа, весь этот бурлеск особо не претендовал на статус аксиомной историологии, зачастую мирно довольствуясь рангом научной болтологии.

Но стоило подключиться к историческому анализу сугубым технарям, жестко проверявшим мифологическую гармонию технотронной алгеброй, как на человечество стали рушиться «кирпичи» фактов, которые, как известно, упрямая вещь и от которых, что называется, могла «поехать крыша».

Историкам и теософам известны удивительные видения священника Иезекииля и Илии, описавших диковинные разумные существа и их механизмы передвижения.

В 1970 году главный конструктор НАСА, проектировщик skulab (космической лаборатории), разработчик программ «Сатурн» и «Аполлон» Джозеф Блумрич, изучив видения Иезекииля, сделал вывод: в них описан с точнейшими техническими характеристиками аппарат для вывода корабля на орбиту и посадки в атмосфере.

Позже аналогичные описания, а также технические чертежи и зарисовки на металле были обнаружены в древнекитайской письменности как «драконы» и у древних египтян как «небесные ладьи».

Дальше – больше. Речь пойдет о Великой пирамиде, известной в шумерских текстах как E CUR, самой большой в серии египетских пирамид Гизы. Тексты гласили о войне потомков богов Энки и Энлиля с подробным описанием Е CUR, которая служила, во-первых, убежищем для бога Думузи и, во-вторых, космическим маяком и источником неизвестной энергии.

В 1993 году группа ученых германского археологического института, которую возглавлял Рудольф Гатенбринк, использовала для изучения этой пирамиды миниатюрный кибер-робот UPU АUТ-2, запустив его в каменные недра.

Уже к этому 1993 году традиционная египтология, утверждавшая, что пирамиду построил для своего захоронения фараон Хуфу, звучала для серьезных ученых не ценнее, чем чириканье воробья в вентиляционной шахте небоскреба, сообщающего своим желторотым отпрыскам, что небоскреб им, воробьем, сотворенное гнездо. Слишком много функционально непонятного и невозможного для эпохи фараона таила в себе Е СUR, начиная с колодца-водохранилища и водовода от него наверх в пирамиду. Кроме того, угол, под которым поднимаются стены – 52° невозможно выстроить, не зная и не применяя математического числа р³.

Кибер-робот, оснащенный лазером и телекамерой, проникая в неизвестные египтологам ходы, предоставил ученым схему фантастически разветвленных желобов, отводов, гранитных, герметичных запоров, камер с оплавленными стенами в копоти от горения газов, а также пустых ниш со следами выломанных из них предметов.

Шумерские, аккадские, ассирийские тексты гласили в «Мифах Кура», «Инанна и Эбех», «Lugal-Е» о грандиозной битве между богами, где бог Нинурта в ярости разорил энергетическую мощь и убежище своих врагов Нергала и Думузи – Е СUR и выломал из Великой пирамиды 27 пар важнейших камней, служивших космической системой радиомаяка.

Робот нашел 27 пар пустых ниш. Именно там находились привинченные к граниту, перечисленные в древних текстах именные камни: GUG («камень, определяющий направление»), КА SHUR RA («устрашающий камень солнца») и т.д.

Камней не было. Но в пустых гранитных нишах остались спиральные желобки от болтов крепления. Британский инженер Крис Данн, специалист по обработке камня, исследовавший желобки, был ошеломлен: факты не лезли ни в какие ворота.

Наисовременнейшая технология сверления камня, включающая в себя компьютерное управление сверла с ультразвуковым оборудованием и промышленными алмазами, позволяет сверлить гранит со скоростью 900 оборотов в минуту. При этой технологии сверло проникает в камень на 0,0002 дюйма (0,005 мм) за оборот – это абсолютный мировой рекорд, вобравший в себя последние разработки мирового сверления.

Спиральные желобки в Великой пирамиде неопровержимо свидетельствовали о том, что древнее сверло проникало в камень на 2,54 мм за один оборот! Древние сверлили самый твердый камень в пятьсот раз быстрее!

Они же, древние, с легкостью пушинки перебросили в храм Юпитера в Баальбеке 800-тонные глыбы (четырнадцать вагонов-пульманов, сложенных в единый «кубик») за сотни миль из каменоломни, где их вытесали, причем вытесали так, что меж гранями в 90°, притиснутыми друг к другу, нельзя просунуть лезвие бритвы.

Они же с гениально стилизованной легкостью выплавили бороздами на плато пустыни Наско фигуры цапли, ящерицы, колибри, обезьяны, длина линий, абрис которых достигает 8-10 километров! А также составили подробнейшую топографию Антарктики с ее хребтами, долинами, руслами рек, кратерами ДО ОЛЕДЕНЕНИЯ, известную в научном мире как карта Пири Рейса, которую невозможно составить без знания сферической тригонометрии.

Каким образом все это можно было сотворить, не владея летательным аппаратом для стратосферы и лазерной или еще более могучей технологией десятки тысяч лет назад, когда по планете еще гуляли неандерталец с кроманьольцем?

Возвращаясь к Великой пирамиде и кибер-роботу Гетенбринка, закончим обзор лишь некоторых деяний мифических прапращуров.

Кибер вычертил сложнейшую схему внутренних штолен, камер, запоров, воздуховодов, которыми пирамида пронизана как термитник.

Вскоре американский изобретатель Стэн Майер разработал под эгидой НАСА и запатентовал в десятках стран прибор, разлагающий воду на ее составные: водород и кислород.

Схема прибора: ее штольни, камеры, петляющие шахты, герметичные задвижки, желоба, воздуховоды – практически близнецово повторяла схему внутри Е СUR.

Теперь становилось на свои места все: необъяснимый доселе водозабор в пирамиду из колодца и подземный водовод к колодцу из Нила, следы газового горения в камерах и штольнях пирамиды.

Вкратце перечислим лишь некоторые объекты на планете, упомянутые в шумерских и аккадских мифах.

Семь городов, построенных богами Энлилем, Энки и Нин-хурсаг: Лагаш, Ниппур, Эриду, Ларе, Шуруппак, Сиппар, Бад-Тибира.

Археологами уже раскопаны шесть из них на тех самых местах, где указывают мифы.

Самое древнее строение в мире – храм Баальбек, сложенный из доставленных издалека каменных, идеально вытесанных 800-1000-тонных глыб. Так обтесать, доставить и сложить их не в состоянии ныне (по признанию директора Б. Шакгрейна) суперстроительный гигант в Англии, фирма «Болдуинс Индастриал Сервисез».

Доисторические древние обсерватории в Мачу-Пикчу, Стоунхендже и Каласайи позволяли рассчитывать цикл движения луны и планет, предсказывать лунные затмения и время равноденствия, наблюдать за солнцестоянием, служить счетным механизмом для солнечно-лунного календаря, а также вычислять прецессионный цикл земли, протяженностью в 25 920 лет. Ученые датируют время создания обсерваторий в 15 тысяч лет (Всемирный потоп датируется сейчас где-то между 10 и 11 тысячами лет до Р.Х.).

Эта научная, технологическая фактура приведена здесь для итогового вывода: все вышеперечисленное позволяет нам с высокой степенью доверия считать достоверными тексты шумерских, аккадских, вавилонских табличек и пиктографов, переведя их из разряда мифологической фантазии в историческую реальность с географической и временной конкретикой, а также формулировать вопрос к собственной социоистории в шумерском изложении не «БЫЛО ИЛИ НЕ БЫЛО», а «КАК ЭТО БЫЛО».

Не столь давно было переведено сказание «Атрахасис», описывающее медицинские эксперименты богов Энки, Нинхурсаг и четырнадцати богинь-акушерок, создававших человека.

В других текстах приводятся скрупулезные, абсолютно не свойственные мифологии подробности генной инженерии и хирургического «брака»: однажды Нинхурсаг создала человека с недержанием мочи, женщину, которая не могла рожать, и существо без половых органов.

Творения Энки поначалу были тоже далеки от совершенства: слепой человек с пороком сердца, у которого тряслись руки и почти не действовала печень.

Следующие таблички повествуют о двух тотемных существах в племенах африканских туземцев: Хам-мельо и Сим-парзита, хромосомная сущность которых была использована в генных экспериментах богов.

Найденная Лайярдом в Ниневии библиотека царя Ашшурбанипала содержит десятки тысяч глиняных табличек с древними пиктографическими текстами шумеров, аккадских народов, вавилонян, большинство из которых не переведены до сих пор.

Но процесс перевода идет, даря ежегодно нашей любознательности древнейшую бесценную информацию о младенчестве человечества. Она свидетельствует о генно-мутантном, искусственно сотворенном взрыве на Земле, приведшем к преобразованию эволюционного НОМО ЕFECTUS в современного человека с его основными подвидами: ЧЕЛОВЕК ТВОРЯЩИЙ И ЧЕЛОВЕК ПАРАЗИТИРУЮЩИЙ. В том и другом виде отчетливо проявляются генно-хирургические эксперименты «богов» – высокоразвитой цивилизации с другой планеты.

Эта градация (человек-творец и человек-паразит), естественно, не умещается в общепринятые научные рамки, не претендует на академичность и место в политико-социальной классификации. Она сугубо частный плод авторской позиции и его жизненного опыта, которые получили поддержку от древних шумеров и современных научных исследований парапсихологии.

Эволюционная теория Дарвина, применительно к человеку, имеет свой логический смысл где-то на временном отрезке в шесть миллионов лет. Позже она теряет его.

Ученые всего мира сошлись на том, что отделение примата (с объемом мозга в 700 куб. см) от обезьяны произошло шесть миллионов лет назад, неспешно конструируя серию приматовид-ных экземпляров: Anamensis, Ramidus, Robustus, Africanus, Australopitehecus и, наконец, Homo habilis.

Ноmо егесtus с объемом мозга в 900 куб. см сформировался около 200 тысяч лет назад.

Эти сроки подтверждают теорию Дарвина и укладываются в нее: мул эволюции тащится по ухабам бытия весьма и весьма не торопко.

Человекообразный примат как биологический вид эволюционировал за эти миллионы лет в полном соответствии и гармонии с остальными биовидами: выживал в конкурентной борьбе, добывал пищу, размножался, т.е. был полностью подчинен диктату собственной плоти, инстинктам и законам природной биосферы.

Но вот, судя по письменной констатации из библиотеки Ашшурбанипала, которая подтверждается современными археологами, где-то 35-40 тысяч лет назад – то есть в один планетарный миг, Ноmо егесtus с объемом мозга в 900 куб. см будто анаболиками накачал свой мозг до 1450 куб. см и вмиг обрел комплексные навыки искусного строителя, укротителя и дрессировщика животных, астронома, социолога, торговца, глазного хирурга (древние шумеры удаляли катаракту!), морехода, земледельца, сталевара, воина, кулинара, писца, мифотворца и т.д.

Более того, его плоть, незыблемо, в течение миллионов лет заботившаяся лишь о своем животном воспроизводстве, вдруг стала вместилищем Духа и абсолютно несвойственных этому биологическому виду энергий, атавизмы которых (как копчик обезьяньего хвоста) сохранились в современном человеке и загоняют в тупик упертых эволюционистов.

Самым простым из необъяснимого в человеке стало ясновидение и телепатия, проявления которых зафиксированы в тысячах случаев.

Фома Аквинский (1226-1274) без труда читал мысли окружающих людей.

Французский невропатолог П. Жанэ безошибочно управлял действиями детектора-пациента на расстоянии, в другом городе.

Российский корифей гипноза, экстрасенс Вольф Мессинг умел читать чужие мысли, обезболивал свое тело, когда в грудь ему забивался гвоздь. Однажды он выполнил мысленный приказ Зигмунда Фрейда, велевшего вырвать из усов Альберта Энштейна три седых волоска, вогнав в транс двух мэтров.

Житель Москвы В.В. Лямбе помогает своей матери, живущей в Люберцах, в периоды гипертонических кризов, чувствуя и снимая их.

Подобных примеров накоплено человечеством тьма-тьмущая. И это – из простейшего.

Более интересен человеческий феномен, позволяющий считывать информацию с любого предмета.

Эти случаи фиксировались достаточно жесткой и принципиальной публикой – сугубыми материалистами, учеными, норовящими вывести любого испытуемого (как потенциального шарлатана) на чистую воду. Тем более ценными оказывались их выводы об уникальных человеческих способностях, официально зарегистрированных мировой наукой и попавших в ее каталоги.

Вот некоторый перечень.

Экстрасенс Паскаль Фортуни в начале тридцатых годов смог нарисовать по вееру в его руках облик владелицы веера Элизы и подробно описать ее смерть. Элиза умерла от асфиксии во время легочного кровотечения.

Дочь мексиканского губернатора Мария Рейес описала по бутылке, найденной в море, трагедию торпедированного судна «Луизитания», в точности повторив содержание записки, до этого извлеченной из бутылки. Та же Рейес по куску кожи от фуражки мексиканского генерала Дамингеса дала подробнейший пересказ ночи, когда был убит президент Карранса: генерал находился в этой фуражке около дворца президента.

Еще более интересны выбросы внутренней психокенической энергии и воздействие ее на сугубо материальные вещи.

Служащая адвокатского бюро Аннемария Шабель могла заставить трезвонить любой телефонный аппарат, гасить и зажигать лампы и осветительные трубки в присутствии ревизоров электросетей, выводить из строя амперметр, останавливать счетчик электроэнергии.

Сорокалетний рабочий Сериоз, глядя в объектив «Полароида» и рисуя в памяти образ знакомого здания или пейзаж, переносил видение на фотопленку, которое затем с абсолютной точностью проявлялось на ней.

Следующие четыре примера особенно важны в понимании шумерской легенды «Атрахасис» о том, как четырнадцать богинь-акушерок создали «черноголовых» – LU LU – технических помощников богов в строительных делах: туземным аборигенам были имплантированы гены богов и их божественные возможности поднимать предметы на воздух усилием воли, переносить камни на дальние расстояния, укладывать их в стены, тысячекратно усиливая энергию мозга рогатыми шлемами.

Инженер Марсель Фогель усилием воли разрезал на две части железный прут, изгибал и скручивал на расстоянии ложки.

Карен Гетел умел сгибать трехметровый лазерный луч. Искривление луча по команде фиксировалось четырежды различными приборами, в том числе пятью самописцами.

Российский суперэкстрасенс Юрий Геллер может читать мысли, изменять на расстоянии форму металлических колец, останавливать и вновь запускать часы, считывать решение математических задач с затылка математика-реципиента.

Н. Кулагина и А. Виноградова психокеническим усилием могут производить ионизацию воздуха в запаянной колбе, перемещать предметы по гладкой поверхности и подвешивать их в воздухе, влиять на стрелку компаса.

Всего вышеперечисленного вполне достаточно для вывода: тридцать-сорок тысяч лет назад в наш генофонд была искусственно внесена экспериментальная корректировка более высокоразвитой, пришлой цивилизацией. Отголоски и рецидивы этой корректировки не заглохли в человечестве до сих пор, они – в атавистических выбросах несвойственных нам, как биовиду, энергий и проявлений Духа, в полной мере присущих когда-то нашим залетным прародителям.

Эти Божественные качества передаются по наследству и избранных особях из поколения в поколение, записываясь на хромосомах и фибрах Души, которая бессмертна и лишь меняет плотские оболочки.

Именно в Российском этносе, рельефнее и красочнее, чем в других, звучит языческая полифония наших древних божеств: Перуна и Хорса, Дожьбога и Стрибога, Мокоши и Велеса, подпитывая нас пассионарной живучестью этих прямых потомков Энки и Нинхурсаг.

Мы – иафетиты, индоевропейцы: шумеры («сумеры»), филистимляне, ханаяне, хатгы, хетты, готы, венеды, финикийцы.

Мы – первые сыны Хора и Ра, основавшие почти все королевские династии Европы.

Мы вошли в историю как великое племя руссов-вандалов, нанесшее свой брезгливый и сокрушающий удар сгнившему в похоти и обжорстве Риму.

Мы – иафетиты от сына Ноя Иафета, старшие братья симитов, потомков Сима.

Данный роман – это попытка автора художественно осмыслить и проследить, как развивались отношения меж нами на протяжении веков, нередко накаляясь до состояния «заклятый друг», за которым всегда стоял, сторожил, распалял и науськивал БЕЗЫМЯННЫЙ ЗВЕРЬ.

Именно эта копытная особь, экстракт из лукавого яда и тьмы, наслала на нас козло-субъекта в начале века, разжигая братоубийственную войну, сея разруху и хаос, расщепляя на атомы и трухлявля нашу пассионарность.

Ценою неимоверных жертв нация все же выстояла, построив могучую цивилизацию небывало нового типа. Она вздыбилась на прахе лучших сынов России тяжелой индустрией, мускулисто-целомудренной культурой, сторожевой, бдительностью оборонных церберов, готовых в любой миг, задрав огненные хвосты, «отмстить неразумным СШАзарам».

Ныне тлен и пепел от всего былого, рваные зубья развалин, на коих только что пировала, жрала, гадила, цыкая либеральным клыком, все та же меченая Его плетью стая «красных собак» с Шер-ханом и шакалом Табаки, слаженно скаля зубы на славянских Маугли, Багиру, Као, Балу.

Цел лишь фундамент развалин – спекшийся монолит из костей и крови проторусов, надстроенный тем же скорбным материалом из Homo soveticus.

На нем и возводить новое и единое былое, дай то Бог, уже не разделенное на два яростных, бело-красных цвета.

В повествовании романа – несколько параллельно текущих сюжетов, разновременных групп персонажей, имеющих своих легендарных вожаков типа Столыпина, роль которого в XX веке еще не оценена и не осмыслена, как того заслуживает этот великан Духа.

Остается с глубочайшей признательностью назвать имена исследователей истории, мудрецов, философов, ученых, чья неукротимая Мысль и позиция помогали в создании авторской концепции романа: Закарий Ситчина, Ю. Мизун, Р. Заяц, В. Демин, Иосиф Флавий, Алан Ф. Элфорд, Ю.Д. Петухов, Майк Дэш, Лев Гумилев, А. Дугин, В. Залепукин, Тодор Дичев, Шахид Мотаххари, игумен Марк, митрополит Иоанн Санкт-Петербургский и Ладожский, Л.Н. Кей, Зигмунд Фрейд, Владимир Бегун и многие другие.

С Богом, читатель, и прости, если чтиво будет нелегким: оно выломится из категории досугового времяпрепровождения. Его задача – разбудить в нас национальное чувство самосохранения и уяснить непреложность скоротечного земного бытия: каждому воздастся за дела и безделие его.