Библиотека литературы Древней Руси. Том 3 (XI-XII века)

ОРИГИНАЛ

Господи, благослови, отче!

Умилимся убо и мы убозии и недостойнии иноци Сергий, Теофиль, Югин. Вы же, отци и братья, слышите отрекшихся житья сего прелестного. Внидохомъ въ монастырь отца нашего Асклипия в Сепотаме Сурьстей межю двема рекама, единой имя Ефрантъ, а другой Тигръ. И отпевшимъ нам годину 9-ю, и седохомъ 3-е на месте поливне.[481] И начахомъ другъ друга воспрашати о пьсте и о воздержаньи о мнишьстемъ. И вниде единому въ сердце умъ Божий, и рече Феофилъ братома своима къ Сергею и ко Угинови: «Хотелъ быхъ ходити живота своего и страньствовати по земли, да вижю где прилежит небо к земли». И рекоста оба брата Феофиле: «Тобе имаве во отца место и не останеве тобе». И тоя нощи изидохом из монастыря отаи. Идохомъ въ Ерусалимъ дни 16 и поклонихомъся Божию гробу и честному кресту. Идохом въ святый Вифлеомъ и поклонихомъся святей пещере, идеже родися Христосъ, и видехомъ звезду и кладязь водный. Идохомъ дале 2 поприща, обретохом место, идеже ангели пояху «Слава в вышнихъ Богу». И возвратихомъся, и взидохомъ на гору Елеоньскую, идеже Христосъ взиде, и придохом въ Ерусалимъ, и створихом ту днии 12, ходяще по монастырем и молящеся Богу. И не надеяхомъся возратити в мир ось. И обратихомъся на въсток солнца, идохом дни 8, и преидохом реку Тигръ, и внидехом в землю Персию на поля чиста, имянемъ Асия, идеже убий святый Меркурей Ульяна Парвата.[482] И внидохом въ градъ, имянем Котисфонъ,[483] да в томъ граде лежать 3 отроци — Онанья, Озарья, Мисаилъ.[484] И поклонихомъся 3-мъ отроком, и славихомъ Бога, проведшему землю Персию. И внидохомъ в землю Индию 4-рми денми, обретохъ кровъ единъ индеескъ празденъ, не имуще человека. И, влезъше, прилежахомъ ту. И не бяше в месте томъ град, но коиждо свой кровъ да имат. И быхомъ в крове томъ 2 дни.

И се придоста 2 малжана, венца носяща на главах дивны. И видевше ны, убояшася зело и мнеста, яко исходатаи есмы земли той. И шедше, собраша на ны люде. И бяше ихъ 2000 мужь, и пришедше и обретоша ны кланяющас Богу, и взяша огнь, хотяше ны зажечь. Мы же убоявшеся, избежахом, и стахом посреди ихъ, не бы камо бежати. Они же глаголаху, а мы не разумехом речи ихъ, а они намъ не разумеют. И приимше, и ведоша ны, и затвориша ны в месте тесне, и не даша намъ ясти, ни воды пити. Мы же, грешнии, моляхомъся Богу и благословихом Бога, 10 дни затворени быхом. И собрашася на ны людие, и видеша ны молящаяся Богу, а они мняхуть ны гладомъ умориша. Изведоша ны вонъ ис крова того и погнаша ны из земля тоя, бьюще ны прутьемъ.

А уже имяхом мног днии не вкушавше пища никакояже. И помолихомъся Богу, идохомъ днии 40 и обретохомъ древа красна взору и плодовита зело, родившия плод благъ. И прославихомъ Бога и насытихомъся от плода того благаго. И преидохомъ в землю ину, пьсья главы, и зряхуть на ны, и не творяхуть намъ зла. По вся места собе живуть, межи каменья гнезда сносивше, живуть с чады своими. Идохомъ сквозе землю ихъ 100 дний, перси на въстокъ солнца и внидохомъ в землю трепястокъ. Да они, видевше ны, бежахуть от нас, да мы прославихъмъ Бога, избавляющаго ны от них. И взидохомъ на гору высоку, идеже ни солнце сияеть, ни древа есть, ни трава ростеть, развее гадъ и змиямъ свистающим. И съкрегующи зубы аспиды, ехидны и ували, и василискы.[485] И видехом иныя змия, многиимъ же имяни не ведехомъ. И прославихом Бога, избавляющаго ны от нихъ. Идохомъ 4 дни, слышащи глас змиевъ, уши свои залепивше воскомъ, не могуще терпети змеева свистанья. Перешедшимъ намъ гору ту и придохомъ в землю пусту и велику, и не бяше в земли той ничтоже, ни пришелъ бяше человекъ туду николиже.

Идохомъ днии 60, разумляюще, что створихом, и помолимъся Господеви, иже ны упасет от лютыхъ молвъ. И приде к намъ елень, и поиде пред нами. Идохомъ по олени, и проведе ны сквозе тму и пропасть велику. Идохомъ со страхом и трепетомъ и прешедше, и обретохом место равно и чреду олени пасуще. И преидохом всю землю ту беспутьемъ, и стуживше собе. И помолихомъся Богу, наставляющаго ны на путь благъ. И оттуду идохом дни 70, и придохомъ в места равна и добра, и видехом древа многа на месте том, но толко мегла темна. Да ту, убозии, седъ, поплакахомъся, зане путь ны ся заглади, да не ведяхом, камо путьшествовати. Плачющимъ же ся намъ на месте том до 7-го дни, и прилете голубь с высоты и нача летати пред нами. Мы же, убозии, ради быхом и весели, и славихомъ Бога. Идохомъ по голуби томъ и обретохомъ столпъ и комару. И бяше написано окрстъ ея: «Си столпъ поставилъ есть Александро царь макидоньский, ида от Халкидона и победивъ персы. Воевалъ есть до сего места, се ся нарече Тма, да аще хощет кто минути се место, то налево идет, вся бо воды мира сего от левое страны приходят, да иже ся техъ водъ надержит, то идет на светъ. А на десную страну суть горы великия и езеро полно змий». То бяшет написано на столпе Александрове. Да мы то прочтеше, утешихомъся и спех ны бысть и славихом Бога, спасающего ны.

И поидохом на левую страну, идохом днии 40 и не можахомъ терпети смрада по вся дни. И благословихом Бога, подающего намъ терпенье духовное, идохом в печали велицей, и прихожаше ны глас, яко и кони ржуще. И приближихомъ на глас тъ. И видехом езеро полно змий, якоже бяше не видети воды под ним, и слышахомъ плачь и стенание люто. И бяше езеро то полно человекъ, и преде инъ глас с небесе, глаголя: «Си суть людие осужении, ти бо ся людие Бога отвергоша». Да мы со страхом и трепетомъ минухом озеро то осуженое и пошед мало дни и узрехом горе 2 высоце, да ту видехом мужа велика, в высоту 100 локотъ, и бяше привязанъ веригами медяными по всему телу и пламянь паляшет все тело его, и вопияше гласомъ великим.[486] Исхожаше глас мужа того до 30 поприщь. И увидевши ны муже тъ, нача плакатися, прикланяяся к земли, и бяше опалено все тело его. Мы же от страха покрывше лицо свое, минухом гору ту, идохом днии 5, слышаще глас его. И припрохомъ ся стремне месте и глубоце, и видехом ту жену стояшю простовласу на краи глубины, и змий бяше великъ обилъся около ея от ногу и до главы. И хоте рещи слово едино, и не даша ей, и заимаше ей уста хоботом, и бьяшеть ю по устомъ хоботом, да не глаголеть ничтоже. Инии же гласи исхожаху ис пропасти глубоки, народа многа изъ глубины вопиюще: «Помилуй ны, Господи, помилуй ны, Сыне Бога вышняго». Мы же от страха того идохом, рекохом: «Господи, опрости животъ нашь, яко видеста очи наши чюдеса сия и труд на земли сей». И паки поидохом от места того, плачюще, и обретохом место другое и древа бяху смоковнымъ образом на месте томъ, и на древехъ техъ множество народа птиць, тмы тмами бяше. И речь ихъ бяше, яко человеча и вси единимъ гласомъ вопияхут, глаголюще: «Остави ны, Владыко, и помилуй ны, Господи, мы бо согрешихом паче всея твари». Мы же, убозии, та чюдеса слышавше и видевше и поклонихомъ Господеви, глаголюще: «Господи, яви нам чюдеса сия, яже есмы видели и слышали». И молящимъся намъ Богу, и раступися земля пред нами, изиди гласа глаголя: «Ни есть вы дано видети делъ техъ, но идете путем своим».

Мы же минухомъ со страхом и придехомъ на место иное страшно. И ту видехом мужи 4-ре, образа же ихъ несть сказати, и бяше же пред святыми теми мужи оружье остро и стрегуще твердо. Змиеве со ехиднам объстояхуть около, а се 4 мужи венца носяща на главах красны и в рукахъ своихъ имуща палица злата. Да мы, убозии, падохомъ на земли ниць и воспихомъ: «Помилуйте, мужи небеснии, да быша не прикоснулися нас оружья та». И отвеща намъ, глаголяще: «Въсташа, идете путемъ своимъ, аможе вы ведете, не бойтеся ничтоже, не владееть бо вас озлобити оружье се, мы бо и блюдем до дни Суднаго». Да мы то слышавше, прекрестившеся, и поклонихомъся, и прославихомъ Бога, и минухом, яко душа не имуще.

Идохомъ днии 40 и в напрасне и глас слышахом народа многа зело, и насытихомъся благоуханья многа, и от глас поющих благоуханно многа. Сонъ ны обумори, да мы успохом и въстахом, оли слипатися устомъ нашим, от благости паче меду и ста. И въставше, и видехомъ церковь, и бяше я ледяна[487] и велика, посреде же церкви тоя олтарь знамянованъ. Посреди же олтаря того источник знамянань водный белъ, яко млеко. И видехом ту мужи страшны зело, окрестъ воды стояща. И пояхуть аггельския песни. И видевше то, мы трепещюще, яко мертви, да единъ от них красенъ зело, да тот ны рече, приступив: «Се есть источник бесмертенъ, ожидая праведных насладитися». Мы же то слышахом, и прославихомъ Бога, и минухом место то со страхом, и в радости велицей быхом яко Богъ весть. Но бяху устне наша ослажени от воды тоя, до 3-го дни слипахуся устне наша, яко от меду. И доидохомъ реки великия зело и насытихомъся воды ея, и насытихомъся благости и прославихомъ Бога. И к 9-тому часу сущю и седохом на брезе у реки тоя, размышляюще, что створим реце сей. И бяше по реце той светъ седмирицею сего света светлее. И помолихомъся на 4 страны земля и бяху ветри в земли той инаци тварью: западный ветръ зеленъ тварью, а от въстока солнцю от рая рыжь ветръ, яко и желтъ, а от полунощи ветръ яко кровь чиста, а от полуденныя страны ветръ белъ, яко снегъ. Солнце теплее сего 7-мижды и древа болши сихъ и краше и частейши и плодовито, а другое неимуще плод. И горы выше сихъ, и земля 2 лице имущи — червьлена и бела, и птици всеми лици.

Имяхом бо уже 100 дни не вкушавше пища, развее воды тоя, яко Богъ весть. Идущимъ же намъ, и се в напрасне придоша на ны множество мужий, и женъ, и детий, не ве, откуду. Инии же от них грозяхуся на победу на ны, друзии же дивляхуся, но бяху низци зело. Мы же я видевше, устрашихомъся, глаголюще, егда изъядят ны. Начахомъ глаголати к собе, что створимъ, братья. И рече Сергий ко братьи: «Рострясемъ власы главы своея, вперимъся на ня. Ащи ли бо побежимъ, то изъядят ны». И створиша так, да они побегоша, чад своя восхищающа и скрегчюще зубы своими.

Идохом по земли той много днии и обретохом лядину невелику ростомъ, ни с локоть от земля в высоту. Да того грызуще проидохомъ землю ту, и бяше лядина та бела, но паче меду и ста, да ту лядину грызуще изменихомъ си лица своя и повеселихомъся. И славихомъ Бога, идохом по земли той днии 50, не ведуще путь. Божиимъ повелениемъ обретохом стезю и печеру, человекомъ украшену. Да то мы видевше, ради быхом. И влезше внутрь пещеры, и не обретохом ничтоже. И ту благоуханье прихожаше в ноздри наша, и рекохомъ: «Братье, пребудем зде до вечера и не придеть ли семо никтоже». И легше поспахом, и въставше от сна, излезохом вонъ при вечере. И зрящимъ же намъ ко въстоку, ци хто приде на место се, и увидехомъ мужа страшна зело, и бяше на немъ одежа никакояже, но развее власи бели и покрываху все тело его от главы и до ногу. И грядяше в печеру ту, и обоня душа наша издалеча, и паде ниць на земли, и рече: «Заклинаю вы Богомъ, аще есте от Бога, то явите ми ся, аще ли есте от Дьявола, то идите от мене, проклятии». Тогда мы воспихом ему, глаголюще: «Отче благий, мы грешници есмы, Божии рабы наречемъся, от Дьявола отрекохомъся». Тогда приступивъ к намъ, и воздвиже руце свои на небо, и помолися Богу, и благослови ны, и разложи власы от лица своего и усъ свои распрятавъ. И бяху власи его бели яко снегъ, и бяше благоуханье от него. И слышахом глас от старца того, и лице ему видехом: очи же ему бяху впали от старости, и брови ему бяху висли, а ногти его бяху велици ручнии и ножнии, тело бяше старьцю тому раседалося все. И впрошени быхом от него, и поведахомъ ему всю истинну, якоже пошли есмы, да быхомъ видели, кде прилежить небо к земли. И рече святый Мокарей: «Чада моя милая! Не можеть человекъ плотянъ, от женьска греха родився, того места видети, ни техъ чюдесъ, ни силъ Господа Бога нашего Исуса Христа. Аз бо, грешный, много окушахся и плакахся къ Богу, да бых виделъ чюда те. И рече ми ангелъ: “Не прогневай Господа Бога своего, создавшего тя. Нихтоже можеть того места доити”. Да и азъ рекох: “Почто, господи мой?” И рече ми: “От сего места есть поприщь 20, идеже еста 2 града — единъ железен, а другий медянъ. Да за тема градома Рай Божий, идеже былъ 1-е Адамъ съ Евгою. На въстокъ солнца за Раемъ да ту небо прилежит. И вне Рая поставилъ есть Богъ хиравими и сирафими, оружье пламянно в руках имущи, стрещи Рая и древа животна. Сут же та хиравими от ногу до пупа — человеци, а перси лвовы, а глава иною тварью, а руце, яко ледяни и оружье пламянно в руках ихъ вне стенъ градных. Да не можетъ ту внити никтоже, суть бо ту Силы страшныя мнози зело и ликове англьстии ту пребывают, и пояси небеснии ту суть, идеже почиваеть небо”». Да то мы слышавше от человека Божия Мокарья, глаголавше ему ангелъ, и убояхомъся со страхом великимъ, славихомъ Бога и святого Мокарья. И возвеселихомъся, яко сказа нам дивная чюдеса Божия.

Бяше бо уже вечеръ, рече Мокарей: «Чада моя, уступите мало и постоите час, детища бо имамъ 2, да приходита ко мне по вся вечеры. Боюся, егда исказита вы». Да ту мы уступихом мало. И се придоста 2 лва от пустыня и поклонистася ему. Да мы, видеше ихъ, падохомъ ниць от страха, не могуще ни слова провещати. И возложи руку свою на ня, и благослови я, и рече има: «Чада моя добрая, от человеческаго мира пришли суть гости, не мозе та имъ створити ничтоже. Раби бо суть Божии». И рече намъ: «Идете семо, братья, и не бойтеся ничтоже, да молитву вечернюю створим». Идохомъ к нему со страхом, и притекоста лвы противу нам на востретенье. И начаста радоватися, овому нози лижющю, другаго по главе гладяще, яко человеци разумеюще, и кланяхуться. Мы же руки своя воздехом къ Богу, укротившему таковыя звери.

И створихом вечернюю молитву, и седохомъ ту, и воспросихом святого Мокарья, и рекохом: «Отче благий, како еси пришелъ на се место на святое, скажи намъ». И рече намъ Мокарей искони житья своего: «Скажю вам, братья. Приклоните уши своя во глаголы устъ моихъ и послушайте мене, да въскажю о всемъ. Азъ, грешный, Ивановъ сынь быхъ, и нужю ми створиша родители жененьемъ. И створиша бракъ, и приведоша ми жену. И бывшю вечеру и хотеша мя положити. Народу пляшющю, изидохъ отаи, людемъ же не ведущимъ и скрыхся у жены вдовица. Да быхъ ту 7 дний, крыяся у вдовица, да та ми старица приношаше ми вести и плачь от родитель моихъ. И рече ми старица: “Сыновче, отиди от мене, да не уведять тобе зде. Боюся родитель твоихъ”. И въстахъ в полунощи в мертвеное время, изидохъ от нея и прослави Бога, не оставляющаго никогоже, но всем руку подая молящимъся ему. И посла ми Господь ангела Рафаила во образе мужа стара и странна, и приближися ко мне, и азъ воспросихъ его: “Где идеши?” И рече ми онъ: “Где ты умомъ мыслиши, да и азъ с тобою иду”. И рекох: “Господи, настави мя на путь живота моего”. И поидохъ вследъ его по земли, и начахове просити милостыня пищи собе. Азъ же не разумехъ, яко ангелъ водит мя, но мнях, яко старець водить мя. И бысть хоженья нашего 3 лет, идохове на место, и легша поспахове. И азъ же убудихся и не видех у собе старца, и азъ восплакахся, глаголя к собе: “Камо ся дежю в пустыняхъ сихъ?” Да ту ми яви глас, глаголя: “Азъ есмъ Рафаилъ, ангелъ Господень, приведый тя на се место повеленьемъ Божиимъ”. И слышав глас тъ, утешихся. И паки поидохъ, не ведый пути, камо ити. И стрете мя дивий, яко пасыся. И закляхъ его Богомъ, створшимъ небо и землю, и рекохъ ему: “Поведи мя в место жилища человечскаго”. Да онъ поиде пред мною, и азъ поидох вьследъ его. Идохъ 2 дни по немъ и стрете мя елень, да узревъ дивий олень, взратися въспять. И веде мя олень другия 2 дни и стрете мя змей. И видевъ олень змия того, возратися воспять. Азъ же видевъ змия того, устрашихся и закляхъ его Богомъ, дабы ми не створил зла ничтоже. Да ту змий став на опашь своемъ и нача глаголати, яко человекъ, и рече ми: “Добре еси пришел на место се, рабе Божий Мокарей, се бо уже 12 лет ожидаеть тобе место се, уготованое тобе. И поиди въслед мене и узриши место свое”. И прославих Бога, слышавъ речь от змия того, и поиде пред мною, уношею ся створив, и приведый, постави мя у дверей пещеры, и не видемъ бысть.

Азъ же влезъ в пещеру и обретох лвицю мертву, а дети плакастася надъ нею и не обретоста сысати молока. И азъ коръмих ея, яко чада своя вершьемъ древнымъ, а матерь изъвлекоста вонъ и погребох в ней». И беседующимъ намъ, и прилете вран, нося 3 полотце хлеба, и положа пред нами, и отлете. И рече Макарье: «Ныне разумехъ, яко раби есть Божии, яко ускори сице Господь принести пищу сию. И многа лета имам быти на месте семъ, птица приношахуть ми пищу по вся дьни. Да исповемъ вамъ грехи свои». И рече: «Бывшю ми на месте семъ лет 12, излезох съ пещеры посидети, и нача мя Сотона мучити. И обретохъ ризу женскую. Азъ же, грешны, не домышляхся, откуду се, и взях ю и вложих ю в пещеру, и помыслих, что дееть риза си в пустынях сих. И на другий день обретохъ другое знаменье женское и внесох и положих ту же. И прележах нощъ, не прекрестивъся, ни поклонився. На 3 дни излезох вонъ поклонитися Богу. И не могох прекреститися о ражении греха моего, и увидех жену седящу, в ризахъ украшену. Лепота же ея бес конца, а плакашеся горко. И азъ, грешный, рекох к ней: “Что плачешеся и что дееши зде?” Она же единако плакашеся: “И азъ грешница, именемъ Марья, а дщи богата мужа, бях в Риме. Да нужу ми родители мои творяху посягнути замужь. Азъ же не хотяща осквернити девства своего и, на браце плесающим людемъ, украдохся отаи. И не веды мене никтоже. И заидох в пустыню сию, не ведущи пути. Да того ради плачюся”. Азъ же, грешный, ражьдегося и веровахъ ей, да бы врагъ ловил душу мою. И азъ, грешный, прияхъ я за руку и ведох ю к собе в пещеру и смили ми ся, и дах ю ясти ей ядрок дубовъ. Она же единако плачющи, а мне душа мятеши мыслью. Азъ же, грешный, легох не прекрестився. Она же прилезе ко мне, и отреши поясъ мой, и заложи руци свои за плоть мою. Азъ же легохъ, обуморенъ сномъ тяжким, и тогда помыслихъ согрешит с нею. И въставъ от сна своего, прияхъ ю и согрешихъ. Она же ищезе от мене. Азъ же, грешникъ, очютихся и легохъ на земли, яко на мраморе студене. И ту помянухъ грехъ свой, излезохъ вонъ от пещеры, плакахся горко, а лвища разъгневаша на мя и киваста на мя главами своими, видяще грехъ мой. И звахъ я, и не идоста ко мне. Умолихъ я и повелехъ имъ ископати яму при угле внутрь пещеры. Ископаста яму въ глубину человека стояча. Азъ же, грешный, ввергохъся въ яму и до трехъ денъ умолихъ я, да загребета яму о мне. И придоста лвища, плачющася о мне, и загребоста мя въ яме. И бых в ней 3 лета посыпанъ и не умрох. Господь заступник мой есть. И бывшю ми ту вся 3 лета, и створися зима велика, Божиимъ повеленьемъ, и расядеся земля над главою моею, и отверзеся яма, и виде свет. Излезохъ вонъ, и прославихъ Бога, оцистившаго грехъ мой. И пред ми глас глаголя съ небесе: “Ни есмь пришел праведныхъ деля, но грешныхъ спасти и в покаянье привести”.[488] И до сего дьни помилова мя Богъ».

Мы же то слышав от святого Мокарья и подивихомъся и прославихомъ Бога. Намъ же дивящимъся о глаголехъ его, и се придста лва 2 от пустыня. И возложи руце свои на ня Мокарий и благослови я, и поклонистася всемъ нам. И рече намъ: «Возложите руки своя и вы на детища сия». И благослови я преподобный отец.[489] И поцеловавъ ны и предасть ны Господеви, вводящему ны. И лва 2 предасть ны довести до темных местъ. Божиимъ повеленьемъ дошедше, обретохомъ столпъ и комару Александровъ. Ту же лва оба поклонишася намъ и возратистася въ своя места. Мы же, Богомъ наставляеми, преидохомъ в Персию, и прешедше реку Тигръ, и обретохом хрестьяны. И те воспросиша ны о пути нашемъ. И сказахомъ все, еже есми видели и слышах от человека Божия Мокарья. И пришедше въ Ерусалимъ, и поклонихомъся Божию гробу и всемъ святымъ местомъ. И пришедше въ свой монастырь и поклонихомъся всей братьи и великаго игумена Асклипия. И сказахомъ ему все, еже есми видели и слышали. Во имя Отца и Сына и святого Духа и ныне и присно и въ веки векомъ. Аминь.

ПЕРЕВОД

Господи, благослови, отче!

Умилимся же и мы, убогие и недостойные иноки — Сергий, Феофил и Угин. Вы же, отцы и братья, послушайте нас, отрекшихся от жизни этой, исполненной соблазнов. Вошли мы в монастырь отца нашего Асклепия в Месопотамии Сирийской между двумя реками, одна по имени Ефрат, а другая — Тигр. И когда отпели службу девятого часа, сели все трое на низменном берегу. И стали друг друга расспрашивать о посте и о воздержании монашеском. И пала одному из нас на сердце мысль божественная, и сказал Феофил братьям своим Сергию и Угину: «Хотел бы всю жизнь ходить и странствовать по земле, чтобы увидеть, где сходится небо с землею». И сказали оба брата Феофилу: «Мы тебя почитаем вместо отца и не оставим тебя». И в ту же ночь тайно вышли из монастыря. Шли до Иерусалима шестнадцать дней и поклонились гробу Господню и честному кресту. Пошли в святой Вифлеем и поклонились святой пещере, в которой родился Христос, и видели звезду и источник водный. Отойдя далее на два поприща, нашли место, где ангелы пели: «Слава Богу в вышних». И возвратились, и взошли на гору Елеонскую, на которую взошел Христос, и вернулись в Иерусалим, и провели здесь двенадцать дней, ходя по монастырям и молясь Богу. И не надеялись возвратиться в этот мир. И направились на восход солнца, шли восемь дней, и перешли реку Тигр, и вступили в землю Персидскую, на равнину, именуемую Азией, где убил святой Макарий Юлиана Преступника. И вошли в город, называемый Ктесифон, а в том городе лежат три отрока — Анания, Азария и Мисаил. И поклонились трем отрокам и прославили Бога, проведшего нас сквозь землю Персидскую. И вступили в землю Индийскую, и через четыре дня набрели на пустое жилище индийское, в котором не было людей. И войдя в него, заночевали здесь. И не было там поселения, но каждый должен был иметь свое жилище. И пробыли мы в том жилище два дня.

И вот пришли двое супругов, с диковинными венцами на головах. И увидев нас, очень испугались и подумали, что мы выходцы из земли (иной). И, пойдя, собрали на нас людей. И было их две тысячи человек, и пришли они, и застали нас молящимися Богу, и, принеся огонь, хотели нас сжечь. Мы же, испугавшись, выскочили и стали посреди них, ибо некуда было бежать. Они нам говорили, а мы не понимали языка их, а они нас не понимали. И, схватив, повели нас, и заперли в месте тесном, и не давали нам ни есть, ни пить. Мы же, грешные, молились Богу и благословляли Бога, десять дней проведя в заточении. И собрались на нас люди, и увидели нас, молящихся Богу, а они думали, что уморили нас голодом. Вывели нас вон из жилища того и погнали нас из земли той, избивая палками.

А уже много дней не вкушали мы никакой пищи. И, помолившись Богу, шли сорок дней, и набрели на деревья, красивые на вид и очень плодоносные, рождавшие добрые плоды. И прославили Бога и насытились теми плодами прекрасными. И перешли в другую землю — псоглавцев, — и смотрели они на нас, и не причиняли нам зла. Повсюду живут они в гнездах, устроенных между камней, живут с детьми своими. Шли через землю их сто дней, двигаясь на восход солнца, и вступили в землю обезьян. Они же, увидев нас, убежали, а мы прославили Бога, избавившего нас от них. И взошли на гору высокую, где ни солнце не светит, ни деревьев нет, ни трава не растет, только гады и змеи свистящие. И скрежетали зубами аспиды, ехидны и увалы, и василиски. Видели и других змей, но многим названия не знали. И прославили Бога, избавляющего нас от них. Шли четыре дня, слыша глас змеиный, уши свои залепив воском, так как не могли переносить змеиного свиста. Когда перешли мы через ту гору, то вступили в землю пустынную и бескрайную, и не было в той земле ничего, не приходил сюда человек никогда.

Шли мы дней шестьдесят, размышляя, что нам делать, и решили помолиться Богу, чтобы защитил он нас от лютых напастей. И подошел к нам олень и пошел перед нами. Пошли мы вслед за оленем, и повел он нас сквозь темноту и через огромную пропасть. Шли со страхом и трепетом и, пройдя, вышли на ровное место, где паслось стадо оленей. И прошли всю ту землю бездорожьем, и впали в уныние. И помолились Богу, указывающему нам верный путь. И оттуда шли семьдесят дней и пришли на равнину благодатную, и увидели множество деревьев на месте том, но стояла темнота. И тут, несчастные, сев, заплакали, ибо дорога сделалась невидимой и не знали мы, куда путь держать. Плакали мы на месте том семь дней, и прилетел к нам с вышины голубь и стал летать перед нами. Мы же, несчастные, обрадовались и возвеселились, и прославили Бога. Пошли вслед за голубем тем и набрели на столп со сводом. И было написано по ободу его: «Этот столп поставил Александр, царь македонский, идя от Халкидона и победив персов. Дошел, воюя, до этого места, которое именуется “Мрак”, и если кто хочет миновать место это, то пусть налево идет, ибо все воды мира с левой стороны текут, и если держаться по течению вод этих, то выйдет на свет. А по правую сторону — горы высокие и озеро, полное змей». Так было написано на столпе Александровом. Мы же, прочитав это, утешились, — пришла нам удача, и прославили Бога, спасающего нас.

И пошли мы на левую сторону, и шли сорок дней, и все эти дни страдали от зловония. И,благословив Бога, дающего нам терпение духовное, шли в печали великой, и донесся до нас звук, подобный ржанию коней. И подошли к месту, откуда шел звук этот. И увидели озеро, полное змей, так что не было видно воды под ними, и услышали плач и горькие стенания. И было то озеро полно людей, и донесся до нас другой голос с неба, вещающий: «Это люди осужденные, ибо те люди Бога отвергли». Тогда мы со страхом и трепетом миновали озеро то осужденное и, пройдя несколько дней, увидели две высокие горы, и там увидели мужа огромного роста, высотой в сто локтей, и был он привязан опутавшими все его тело цепями медными, и огонь опалял все тело его, и вопил он голосом громким. Разносился вопль мужа того на тридцать поприщ. И, увидев нас, муж тот заплакал, склоняясь к земле, и было опалено все тело его. Мы же от страха прикрыли лица свои и, миновав ту гору, шли пять дней, все еще слыша голос его. И дошли до обрыва над глубокой пропастью, и увидели простоволосую женщину, стоящую на краю пропасти, и змей огромный обвил тело ее от ног и до головы. И хотела она сказать что-то, и не давал ей змей, и затыкал ей рот хвостом и бил им ее по губам, чтобы ничего не говорила. И другие голоса доносились из пропасти глубокой — многих людей, вопивших из глубины: «Помилуй нас, Господи, помилуй нас, Сын Бога вышнего!» Мы же от страха того шли, говоря: «Господи, пощади жизнь нашу, ибо увидели очи наши чудеса эти и страдания на этой земле». И снова пошли от места того, плача, и набрели на место другое, а на месте том — деревья, подобные смоковницам, и на деревьях тех множество птичьих стай, тьмы тьмущие. И речь их была подобна речи человеческой, и все в один голос вопили, говоря: «Оставь нас, Владыка, и помилуй нас, Господи, ибо мы согрешили больше всех сотворенных». Мы же, несчастные, те чудеса видевшие и слышавшие, поклонились Господу, говоря: «Господи, объясни нам чудеса эти, которые мы видели и слышали». И когда мы молились Богу, расступилась земля перед нами, и раздался голос, произнесший: «Не дано вам видеть дел тех, но идите своей дорогой».

Мы же миновали то место со страхом и пришли к другому страшному месту. И там увидели четырех мужей, вид которых нельзя описать словами, и было перед святыми теми мужами оружие острое, строго охраняемое. Змеи с ехиднами окружали их, у этих четырех мужей на головах были красивые венцы, а в руках у них были золотые палицы. Тогда мы, несчастные, упали ниц на землю и возопили: «Помилуйте, мужи небесные, да не коснется нас оружие это». И отвечали нам, говоря: «Встав, идите своей дорогой, туда, куда знаете, не бойтесь ничего, не может причинить вам зла оружие это, мы стережем его до дня Судного». И мы, то услышав, перекрестились, и поклонились, и прославили Бога, и прошли мимо, едва живы.

Шли мы сорок дней и неожиданно услышали звуки голосов множества людей и насладились благоуханьем — от голосов поющих исходило благоухание. Сон нас сморил, и мы уснули, и встали, когда начали слипаться губы наши от сладости, превосходящей сладость меда и медовых сот. И, встав, увидели церковь, и была она изо льда и огромна, посреди же церкви той — алтарь. Посреди же алтаря того — источник водный, — бел, словно молоко. И увидели тут мужей страшных с виду, вокруг воды стоящих. И пели они ангельские песни. И мы, видя то, затрепетали и помертвели, и тогда один из них, прекрасный видом, сказал, подойдя к нам: «Это источник бессмертия, ожидает, чтобы праведники насладились». Мы же, услышав это, прославили Бога и отошли от места того со страхом и в радости великой были, чему свидетель Бог. Но были уста наши ослаждены той водой, и три дня слипались губы наши как от меда. И дошли до большой реки, и напились воды из нее, и насладились благостью, и прославили Бога. И, когда настал девятый час, сели на берегу реки той, размышляя, что дальше будем делать. И разлился по реке той свет, в семь раз светлее дневного света. И помолились мы на четыре стороны этой земли, и были ветры в земле той различные по виду: западный ветер зеленого цвета, а от восхода солнца, от рая — рыжий ветер и желтый, а с севера ветер — словно свежая кровь, а с южной стороны ветер белый, как снег. Солнце теплее нашего в семь раз и деревья выше, и краше, и гуще, и плодовитее, а другие — не имеют плодов. И горы выше наших, и земля два облика имела — красная и белая, и птицы различны видом.

Прошло уже сто дней, как не вкушали мы пищи, кроме воды той, чему свидетель Бог. И когда мы шли так, неожиданно напало на нас множество мужчин и женщин и детей, не знаем откуда. Одни из них угрожали, что одолеют нас, другие же дивились на нас, те, что были невысоки ростом. Мы же, увидев их, испугались, говоря между собой, что съедят они нас. И начали советоваться: «Что будем делать, братья?» И сказал Сергий к братии: «Распустим волосы на своих головах и уставимся на них. Если же мы побежим, то съедят нас». И сделали так, и они побежали, хватая детей своих и скрежеща зубами своими.

Шли по земле той много дней и нашли траву невысокую, в локоть от земли высотой. И,грызя ее, прошли землю ту, и была трава та бела, но слаще меда и медовых сот, и, ту траву грызя, изменились мы в лице и повеселели. И славили Бога, идя по земле той дней пятьдесят, не зная дороги. Божьим повелением нашли мы дорогу и пещеру, человеком обустроенную. Увидев это, обрадовались мы. И, войдя внутрь пещеры, ничего в ней не нашли. Но тут благоухание коснулось ноздрей наших, и сказали мы: «Братья, останемся здесь до вечера, не придет ли кто-нибудь сюда». И легли поспать, и поднявшись от сна, вылезли вон из пещеры под вечер. И, глядя на восток, ожидая, не придет ли кто на это место, увидели мужа страшного обликом, и не было на нем никакой одежды, но только волосы, и покрывали они все его тело от головы до ног. И направляясь к той пещере, он почувствовал издалека наше присутствие, и пал ниц на землю, и произнес: «Заклинаю вас Богом: если явились ко мне от Бога, то предстаньте передо мной, если же — от Дьявола, то идите, проклятые, прочь от меня!» Тогда мы воскликнули, говоря ему: «Отец благой, мы — грешники, рабами Божьими называемся, от Дьявола отрекаемся». Тогда, подойдя к нам и возведя руки свои к небу, помолился он Богу и благословил нас, и отвел волосы от лица своего, и усы свои расправил. И были волосы его белы как снег, и исходило благоухание от него. И услышали голос старца того, и лицо его увидели: глаза его впали от старости, и брови его свисали, а ногти его были длинны на руках и на ногах, тело же у старца того было совсем дряхлое, и будучи спрошены им, поведали ему всю правду, как пошли мы, чтобы увидеть, где небо сходится с землею. И сказал святой Макарий: «Чада мои милые! Не может человек во плоти, рожденный от женского греха, ни места того видеть, ни тех чудес, ни силы Господа Бога нашего Иисуса Христа. Я ведь, грешный, много раз пытался и Бога молил дать мне увидеть чудеса те. И сказал мне ангел: “Не гневи Господа Бога своего, создавшего тебя. Никто не может до того места дойти”. И я спросил: “Почему же, господин мой?” И ответил он мне: “От этого места в двадцати поприщах находятся два города — один железный, а другой медный. И за теми городами — Рай Божий, где были прежде Адам и Ева. К востоку за Раем небо сходится с землей. А вне Рая поставил Бог херувимов и серафимов с оружием огненным в руках, чтобы охраняли они Рай и древо жизни. А херувимы те от ног до пупа — люди, а грудь у них львиная, а голова иного обличья, а руки их словно ледяные, и оружие огненное в руках их снаружи стен городских. И не может никто туда войти, ибо тут Силы грозные и многочисленные и сонмы ангелов тут пребывают, и поясы небесные тут, где покоится небо”». И услышав от человека Божьего Макария, что сказал ему ангел, испугались мы, охваченные страхом великим; прославили Бога мы и святого Макария. И обрадовались, что поведал он нам о дивных чудесах Божьих.

Настал уже вечер, и сказал Макарий: «Чада мои, отойдите немного и постойте немного, ибо есть у меня два детища, которые приходят ко мне всякий вечер. Боюсь, как бы не испугали вас». Тогда мы отошли немного. И вот пришли два льва из пустыни, и поклонились ему. И мы, увидев их, пали ниц от страха, не в силах и слова вымолвить. И возложил Макарий руку свою на них, и благословил их, и сказал им: «Чада мои добрые, из мира людей пришли к нам гости, не делайте им ничего. Рабы они Божьи». И сказал нам: «Идите сюда, братья, и не бойтесь ничего, сотворим вечернюю молитву». Подошли к нему со страхом, и двинулись львы нам навстречу. И начали радоваться, одному ноги лизали, другого по голове гладили, словно разумные люди, и кланялись. Мы же руки свои простерли к Богу, укротившему таких зверей.

И сотворили вечернюю молитву, и сели тут, и спросили святого Макария, и сказали: «Отец благой, как ты пришел на место это святое, скажи нам». И поведал нам Макарий о жизни своей с самого начала: «Скажу вам, братья. Склоните уши свои к словам уст моих, и послушайте меня, и расскажу вам обо всем. Я, грешный, Иванов сын был, и насилие надо мной сотворили родители женитьбой. Совершили брак и привели мне жену. И когда настал вечер, хотели меня положить на ложе. Пока народ плясал, я вышел тайно, людьми не узнанный, и скрылся у женщины-вдовы. И пробыл там семь дней, скрываясь у вдовы, и та старица сообщала мне вести о скорби моих родителей. И сказала мне старица: “Сынок, уйди от меня, чтобы не увидели тебя здесь. Боюсь родителей твоих”. И встал в полночь в глухое время, вышел от нее и прославил Бога, не оставляющего никого, но подающего руку всем, кто молится ему. И послал мне Господь ангела Рафаила в образе мужа — старца-странника, и подошел он ко мне, и я спросил его: “Куда идешь?” И сказал он мне: “Куда ты своим умом помыслишь, туда и я с тобою иду”. И сказал я: “Господи, настави меня на путь жизни моей”. И пошел вслед за ним по земле, и стали мы просить милостыню на пропитание себе. Я же не знал, что ангел ведет меня, но думал, что старец ведет меня. И длилось путешествие наше три года, и пришли на место некоей легли поспать. И когда я проснулся и не увидел возле себя старца, я заплакал, говоря себе: “Куда мне деваться в пустынях этих?” И тут услышал я голос, говорящий: “Я Рафаил, ангел Господень, приведший тебя на это место повелением Божьим”. И, услышав тот голос, я утешился. И снова пошел, не ведая пути, куда мне идти. И встретил меня некто дикий, что пасся. И заклял его Богом, сотворившим небо и землю, и сказал я ему: “Поведи меня в места, где живут люди”. И он пошел предо мной, и я пошел вслед за ним. Шел я за ним два дня, и встретил меня олень, и, увидев оленя, этот дикий возвратился назад. И повел меня олень следующие два дня, и встретил меня змей. И, увидев олень змея того, возвратился назад. Я же, увидев змея того, испугался и заклял его именем Бога, чтобы не причинил мне никакого зла. И тут змей, поднявшись на хвосте своем, заговорил, как человек, и сказал мне: “Хорошо, что пришел ты на это место, раб Божий Макарий, вот уже двенадцать лет ожидает тебя место это, тебе уготованное. Так иди же за мной и увидишь место свое”. И прославил я Бога, слыша речь змея того, и пошел он предо мной, обратившись в юношу, и, приведя, поставил меня у дверей пещеры и стал невидим.

Я же влез в пещеру и обнаружил мертвую львицу и детенышей, плачущих над ней и не могущих сосать молоко. И я стал кормить их, словно детей своих, верхушками древес, а мать оттащил и похоронил в пещере». Пока так беседовали мы, прилетел ворон, принесший три ломтя хлеба и, положив перед нами, улетел. И сказал Макарий: «Теперь понял я, что вы — рабы Божьи, раз поспешил Господь принести пищу эту. Многие годы провел я на месте этом, и птицы приносили мне пищу всякий день. И еще поведаю вам о грехах своих». И сказал: «Когда прожил я на этом месте двенадцать лет, вышел я из пещеры посидеть, и начал меня мучить Сатана. И нашел я одежду женскую. Я же, грешный, не догадался, откуда это, и взял ее, и положил ее в пещеру, раздумывая, что означает одежда эта в этих пустынях. И на другой день обнаружил другое знаменье женское и внес его, и положил тут же. И пролежал ночь, не перекрестившись и не поклонившись. На третий день вылез, чтобы поклониться Богу. И не смог перекреститься из-за охватившего меня греха моего, и увидел сидящую женщину в дорогих одеждах. Была она красива безмерно, а плакала горько. И я, грешный, обратился к ней: “Что плачешь и что делаешь здесь?” Она же, по-прежнему плача, сказала: “Я грешница по имени Мария, дочь богатого человека из Рима. Принуждали меня родители мои выйти замуж. Я же не хотела осквернить девственность свою и во время свадьбы, когда люди плясали, скрылась тайком. И никто обо мне не знал. И зашла в пустыню эту, не зная пути. Потому и плачу”. Я же, грешный, возбудился и поверил ей, ведь враг ловил душу мою. И я, грешный, взял ее за руку и повел к себе в пещеру, и пожалел, и дал ей поесть дубовых желудей. Она по-прежнему плакала, а мою душу смущали помыслы. Я же, грешный, лег не перекрестившись. Она же приползла ко мне, и развязала пояс мой, и обвила руками тело мое. Я же лежал, обессиленный сном тяжким, и тогда и замыслил согрешить с ней. И, пробудившись от сна, овладел ею и согрешил. Она же исчезла. Я же, грешник, очнулся и лег на землю, как мрамор, холодную. И тут вспомнил о своем грехе, вылез из пещеры, плача горько, а львята, разгневавшись на меня, качали головами своими, видя грех мой. Я звал их, и не шли ко мне. Молил их и повелел им выкопать яму в углу пещеры. Выкопали они яму глубиною в человеческий рост. Я же, грешный, ввергнулся в яму и три дня умолял их, чтобы закопали меня в яме. И пришли львята, плача обо мне, и закопали меня в яме. И пробыл в ней три года и не умер. Господь — мой заступник. И когда пробыл я там все три года, случилась лютая зима, по Божьему повелению, и рассеклась земля над головою моею, и открылась яма, и увидел я свет. Вылез я вон и прославил Бога, очистившего меня от греха. И предо мной голос, возвестивший с небес: “Пришел я не праведных ради, но грешных спасти и в покаяние привести”. И до сего дня милует меня Бог».

Мы же, услышав то от святого Макария, подивились и прославили Бога. Пока мы дивились словам его, пришли из пустыни два льва. И возложил Макарий руки свои на них, и благословил их, и поклонился всем нам. И сказал нам: «Возложите руки свои и вы на детищ этих». И благословил их преподобный отец. И, поцеловав нас, предал нас Господу, направляющему нас. И двух львов отдал нам, чтобы довели нас до темных мест. Божьим повелением дошли мы, нашли столп со сводом Александров. Тут оба льва поклонились нам и возвратились в свои места. Мы же, Богом наставляемые, пришли в Персию, и перешедши реку Тигр, нашли христиан. И те спросили нас о путешествии нашем. И рассказали обо всем, что видели и слышали от человека Божьего Макария. И пришли в Иерусалим, и поклонились гробу Господню и всем святым местам. И, придя в свой монастырь, поклонились всей братии и великому игумену Асклепию. И рассказали ему обо всем, что видели и слышали. Во имя Отца и Сына и Святого Духа и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

КОММЕНТАРИЙ

Апокриф о Макарии Римском — древнерусский памятник, восходящий к греческому оригиналу. Он упоминается в индексах запрещенных книг начиная с XIV в. В апокрифе повествуется о странствиях трех иноков в поисках места, где небо «прилежит к земле». Они попадают в земли, населенные диковинными людьми и зверями, видят различные чудеса, столп, возведенный Александром Македонским, прикованного к горе гигантского мужчину, женщину, стоящую на краю пропасти, вокруг тела которой обвился страшный змей. В конце пути странники попадают в пещеру, где обитает отшельник — старец Макарий, которому прислуживают два льва. Макарий рассказывает инокам историю своей жизни и убеждает оставить попытки найти райскую землю. Путники возвращаются восвояси.

По мнению исследователей, еще на греческой почве произошло объединение двух сюжетов — жития аскета Макария, который устойчиво именуется Римским или римлянином (хотя в славянском тексте апокрифа о месте, где он родился и провел юные годы, не говорится), и рассказа о путешествии иноков в поисках земного рая.

Древнейший славянский перевод апокрифа — болгарский. Этот перевод представлен и русским списком XIV в. — РНБ, Кирилло-Белозерского собрания № 4/1081, положенным в основу издания. Пропуски основного списка восполняются по спискам той же библиотеки — ОЛДП О.234, 0.1.64 Основного собрания и № 805/915 Соловецкого собрания. По этим же спискам вносятся исправления в текст.

О изданиях памятника и истории его изучения см.: Салмина М. А. Апокриф о Макарии Римском // Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1987. Вып. 1 (XI—первая половина XIV в.). С. 41—43.