Бить нужно смело

Глава 15

– Что скажешь? – вяло полюбопытствовала Влада, пока Багдасаров гнал машину.

Бывший посмотрел на неё без удовольствия и напряжённо пожевал губами.

– Скажу, что парень работал не один, и убивать тебя явно не спешил. Несметных богатств у тебя не водится, а значит, кому-то претит мысль, что он топчет с тобой одну землю. Появились мысли, кто это может быть?

– Нет.

– Влада? – требовательно окликнул Багдасаров, на что она ответила, переведя дыхание.

– Не было никакого столкновения интересов. Я никому не переходила дорогу. Не уводила любовников, не отжимала бизнес…

– Кстати, о бизнесе… Тебе не кажется, что история с нападениями на сотрудников клиники несколько из другой оперы? Особенно меня волнует момент с гибелью шпаны в отделении полиции. Гастролёр не мог с ходу решить этот вопрос. Нужно время, чтобы найти правильного человека, либо вычислить слабое звено и создать условия, при которых он не сможет отказаться. А я очень сомневаюсь, что у кого-то в планах значился визит парней к следователю. Выходит, решение об их ликвидации было принято спонтанно, а «правильный» человек давно на примете. Какие мысли на этот счёт?

– Может, ты и прав… – болезненно поморщилась Влада.

– Устала?

– Нет, просто… – она глубоко вздохнула и крепко зажмурилась. – Просто есть чёткое ощущение, что это только начало… Кому-то очень интересно посмотреть, как я стану дрожать от страха.

– А ты всё ещё не дрожишь? – усмехнулся Багдасаров, и Влада покивала с понимающей улыбкой.

– Вот и думай, что тут ответить… – попеняла она. – Я не готова терять, – добавила Влада серьёзно и осознанно. – Причём неважно, о чём идёт речь. Люди, контакты, привычная жизнь… Это всё имеет значение. Это всё важно. И вот за это я, действительно, боюсь.

– Благополучие собственной головы не беспокоит, нет?

– Ну, а это такая мелочь… – наигранно весело рассмеялась она и скорбно поджала губы. – Уверен, что не хочешь уехать? – проронила совсем уж несмело, на что Багдасаров показательно ахнул.

– Вот сейчас просто убила! – пожаловался он, но Влада не хотела слушать и отвернулась к окну. – Или в этом месте мне стоит оценить широкий жест и порадоваться заботе? А, мышка?

– Ну вот опять эта «мышка»! – Влада всплеснула руками и прищёлкнула языком. – Откуда ты вообще взял это дурацкое прозвище?

– Не хотел запутаться в твоих именах. Сама-то хоть помнишь, кто ты?

– Вопрос прозвучал как вызов, – невесело усмехнулась Влада.

– А это и был вызов. И от ответа зависит, что будет дальше. Так, кто? Влада Ибрагимова или всё-таки Ирма Баева.

– Есть разница?

Багдасаров посмотрел на Владу и не сдержал смешок.

– Да как сказать… У Влады бы такого вопроса не возникло, – заключил он и, судя по выражению её лица, упрёк достиг цели. Влада поджала колени к груди, опустила на них подбородок и притихла.

В номер удалось попасть, минуя рыжую администраторшу. Сменив дерзкий наряд на медицинский костюм, Влада утратила и минимальную схожесть с подростком. Растерянная и донельзя уставшая, она с головой погрузилась в собственные мысли. На бывшего поглядывала изредка и с долей сомнений. Правда, в чём именно она сомневалась, разгадать Багдасарову так и не удалось.

– Я в душ, – сухо сообщил он, глядя, как Влада замерла, высматривая что-то за занавешенным окном.

Она рассредоточено кивнула, а потом всё же обернулась.

– Сегодня ты спас мне жизнь, – вяло улыбнулась и плавно склонила голову на бок.

– Ну… если ты так считаешь… – прицениваясь, скривил губы Багдасаров.

Влада наигранно ахнула.

– Что, даже не выставишь счёт? Как это на тебя непохоже… Неужели вынудишь ходить в должниках?

– Сколько нашей жизни… – философски заметил мужчина и решительно кивнул: – Сочтёмся!

Глядя на закрытую дверь ванной комнаты, Влада язвительно улыбнулась и неодобрительно покачала головой.

– Боюсь, ваши проценты мне не потянуть, – задумчиво прошептала она и поторопилась избавиться от костюма, который вдруг стал раздражать.

Закутавшись в банный халат, Влада снова пересмотрела содержимое сумки Багдасарова. Из полезного в ней нашёлся только новенький телефон и гостевая симка. Собравшись с мыслями, она всё же решилась и отправила всего одно сообщение с просьбой о помощи. А после, недовольная собой, зло взмахнула кулаком.

Из ванной Багдасаров вышел полностью одетый и очень удивился позе покорности Влады – она сидела на постели и посматривала на него исподлобья.

– Даже представить боюсь, что за последние полчаса могло прийти тебе в голову! – принялся он зубоскалить и рухнул в кресло.

Влада тоже усмехнулась и совершенно естественно пожала плечами.

– Первое правило бизнеса: отдавай долги вовремя, – пояснила она игривый настрой.

В ответ на подобное заявление бывший вскинул брови и с куда большим интересом посмотрел на неё.

– Подожди, ничего не говори, дай хоть сглотнуть слюну! – чуть вызывающе рассмеялся он и, действительно, в предвкушении обтёр пальцами одной руки уголки рта. – Продолжай, – милостиво позволил, вдоволь насмотревшись на её румянец и на приоткрытые в волнении губы.

– Предлагать деньги я не рискну, – деликатно улыбнулась Влада и тут же пояснила: – Смею предположить, что тебя заинтересует что-то менее доступное…

– И более горячее, – подхватил Багдасаров её мысль, и можно было заметить, как в предчувствии скорого удовольствия затрепетали его ноздри, как заблестели глаза. – Раздевайся, – властно скомандовал мужчина, и Влада вздрогнула от резкой смены его настроения.

Она торопливо и несколько неловко развязала узел халата и спустила мягкую ткань с плеч. Улыбки закончились, осталось только сбитое дыхание и плохо скрываемое напряжение. Взаимное. Багдасаров вскинул подбородок и шумно втянул в себя воздух. Сквозь демонстративное равнодушие сочилось нетерпение. Он сжал пальцами подлокотники кресла и незначительно подался вперёд, а Влада продолжала удерживать халат в захвате на груди.

– Ещё! – потребовал он, понимая, что просто не получится, осознавая, что десять лет – это срок.

Будто опомнившись, Влада уверенно развела бёдра и встала в постели на колени. Халат сгрузился где-то за её спиной, а мужскому взгляду предстало такое желанное тело. Узкие плечи, аккуратная грудь, судорожно подтянутый живот – Багдасаров мог поклясться, что помнил, как она изгибалась под его касаниями, помнил, какова её кожа на вкус, как сумасшедше возбуждающе она пахнет. Но не торопил, зная наверняка, какой соблазнительной может оказаться эта игра. Стало жарко, и он успел пожалеть, что снова надел чёртову водолазку. Позволяя оценить возросшее желание, мужчина демонстративно оттянул узкий ворот и повёл шеей. Влада встрепенулась, округлила глаза. Губы пересохли от горячего дыхания, и пришлось торопливо обвести их языком.

– Подойдёшь? – хрипло предложил Багдасаров и сглотнул, представляя, как его голос царапает уязвлённое сознание.

Она пошатнулась одним неуловимым, скользящим движением, словно проверяя, не утратила ли способность передвигаться, и только потом осторожно отвела ногу в сторону, спуская её с края кровати. Аккуратная стопа погрузилась в мягкий, пушистый ковёр и кожа отозвалась россыпью мелкой дрожи. Багдасаров прикрыл глаза и едва уловимо застонал. Влада двигалась соблазнительно и плавно. Она приближалась, шаг за шагом лишая его рассудка. А когда стала практически вплотную, вышло лишь глупо рассмеяться. Выгнав напряжение, Багдасаров откинулся на спинку кресла и протянул руку, предлагая всё же сделать последний шаг. Влада подалась вперёд, и тогда тяжёлая ладонь легла на бедро. Её тело отозвалось слабой вибрацией и неконтролируемой дрожью, а грудь замерла на вдохе.

Мужская ладонь скользнула выше, большой палец поддел край хлопковых трусиков.

– Думаю, это нам пока не пригодится, – прошептал Багдасаров.

Секунду он дал Владе на то, чтобы осознать сказанное и согласно кивнуть. По-прежнему изображая покорность и полную готовность, она прикусила нижнюю губу и подалась ближе. Но когда сильные пальцы подхватили край белья и потянули его вниз, всё равно вздрогнула.

Смотрел Багдасаров только в её глаза. И оттенки тысячи эмоций, мелькающие в них, будили внутри тела знакомую, но давно забытую эйфорию. Он знал её разную. Страстную, растерянную, взбешённую фурию и кроткую мышку. Он видел в ней столько противоречивых личин, но сегодня получил удовольствие, раскрывая новую, прежде непознанную. Такую робкую, податливую, мягкую.

Эта Влада оказалась ненастоящая, она была готова угодить. Делала это неумело и оттого особенно соблазнительно. Она плавилась в его руках и замирала, осознавая, что испытывает какие-то незнакомые прежде эмоции. А Багдасаров чувствовал это и оттого особенно неторопливо и будто лениво вёл кончиками пальцев по разгорячённой коже, рисовал воображаемые узоры на бёдрах, на животе и груди. На мужских губах расползлась провокационная улыбка.

Он демонстративно отвёл руку, плавно растёр свою напряжённую грудь, а затем небрежно дёрнул за пряжку ремня на штанах и уже тогда вернул ладонь на подлокотник.

– Ты знаешь, что делать, – проговорил, теперь даже не пытаясь скрыть торжество во взгляде.

Влада вдруг расслабилась и совершенно непосредственно рассмеялась.

– Багдасаров, ты бы не борзел! – переведя дыхание, предупредила она и, поставив колено на сидение кресла как раз между его ног, уверенно подалась вперёд.

Ладони Влады легли на мягкую спинку. Она возвышалась над мужчиной, а в живот врезалось обжигающе горячее дыхание.

– Брось, – отмахнулся он, окидывая женское тело вожделеющим взглядом. – Сделай красиво, – прошептал, признавая, что оказался не в силах устоять перед соблазном. А чтобы малышка не соскочила, напомнил о возрастающем желании и подался бёдрами вверх.

Влада поставила на сидение кресла второе колено и теперь оказалась вызывающе близко.

– Если рассчитываешь, что я кончу от одного только запаха твоего тела, твоего возбуждения, имей в виду: у меня к этим играм стойкий иммунитет.

– Будет тебе важничать… – ничуть не смутившись подобного заявления, усмехнулась она. – Такой взрослый мальчик… – игриво потянула и коснулась короткими ноготками его головы, кожи шеи, размяла пальцами плечи. – Признай, что давно выдохся, но прежняя слава не позволяет пасовать перед препятствием.

– Чтобы не утратить навык, мне пришлось много практиковаться, – заверил Багдасаров и зашипел, когда острые, будто кошачьи коготки спустились на напряжённый пресс и впились в кожу.

Избавляясь от лишнего, Влада подтянула вверх край его водолазки.

– Если надеешься увидеть там обрюзгшее старческое тело, то приготовься обломаться! – язвительно процедил он.

Водолазка полетела в сторону, и Влада в предвкушении облизнулась.

– Да, детка, я готовился к нашей встрече, – хрипло рассмеялся Багдасаров, прекрасно понимая, отчего её глаза угрожающе сузились. – Презрение для слабых! – продолжал веселиться он. – Нравится? – прозвучало провокационно и с вызовом. – Можешь ничего не говорить, достаточно того, как ты смотришь, – заверил он и совершенно не удивился, когда Влада всё же позволила себе толику восхищения, выпущенную в его адрес.

Аккуратные ладошки скользили по плечам, по груди и прессу, узнавали его тело заново. Совершенно бессовестно задевая ногтями упругие горошины сосков, Влада, пытаясь унять настойчивую пульсацию внизу живота, невольно поджала ягодицы. Багдасаров знал: в плане восхищения совершенством тела, её интерес был сродни мужскому. Она тоже умела любить глазами. Она тоже залипала на упругий зад и прокачанный торс. Но истинное удовольствие приносило, как ни странно, именно единение душ. И этим не мог похвастать ни один из её бывших любовников. А потому Багдасаров всегда оставался на шаг впереди. Потому сейчас был уверен: горючая смесь эстетического удовольствия и полный эмоциональный контакт сломает её защиту, разобьёт броню, превратит эту броню в пыль.

Хрупкое равновесие нарушилось в тот самый момент, когда он увлёкся, всё же поддался искушению и припал губами к её животу, что так и маячил перед глазами. Влада среагировала тут же, и, больно вцепившись пальцами в его волосы, буквально заставила запрокинуть голову и посмотреть в глаза. Другая рука практически ласково огладила колючую щёку.

– Красиво ты не заслужил, Багдасаров! – вызывающе проговорила она ему в самые губы. – Но могу сделать быстро, – азартно усмехнулась и не позволила себя поцеловать, отстранилась.

Скатившись к его ногам, словно брызги могучего горного водопада, Влада уверенными и чёткими движениями расстегнула ремень, пуговицу, потянула за бегунок молнии вниз. Багдасаров хотел. Давно и не без причин. И возбуждённый член вот уже несколько минут старательно бомбил импульсы в голову, призывая прекращать с анализом и перейти к действию. К стремительному и результативному действию.

Один её вид с членом в руке мог снести голову на хрен, но приходилось держаться! Приходилось сжимать зубы, дуреть от зашкаливающего давления, что в голове, что в штанах, но всё-таки доиграть партию до конца. Вспомнив об этом, Багдасаров растянул губы в наглой улыбке и подмигнул.

– Хочу твой рот! – дерзко шепнул он, зная, как Владу колотит от всех этих пошлых штучек.

– Ты никогда не умел вовремя заткнуться!

– Именно сейчас просто не смог удержаться, моя очаровательная мышка, – прошептал он, бросая очередную провокацию. А уже в следующую секунду задохнулся волной непередаваемых ощущений.

«Это было фиаско, брат» – крутилась в мозгах дурацкая фраза, пока Влада насаживалась губами на ствол. Позорным стал даже не первый стон, когда она приняла его до основания. Позорной была мысль, которая родилась в голове сразу после. И эта мысль отражала нескромное желание повторить. Снова почувствовать её горло, и, да, уловить этот победный взгляд, ведь Влада выиграла своеобразное сражение в тот самый миг, как эта мысль отразилась в его глазах. И было физически больно от понимания, что исполнять его нескромные желания она не станет. Ведь такой предмет как «мужские слабости» эта маленькая сучка могла бы преподавать в институте для стерв. От понимания собственной беспомощности хотелось сделать больно в ответ.

Багдасаров прихватил её короткие светлые волосы в кулак, попутно сожалея, что шёлковые пряди только дразнят ставшие чувствительными рецепторы. Чтобы Влада отвлеклась, пришлось совсем немного натянуть волосы. Свои небесно-голубые глаза она вскинула так, что следом за ними дрогнуло и сухое мужское сердце. Играя на нервах, Влада принялась щекотать уздечку кончиком языка. Каждое влажное прикосновение рождало во всём его теле и в голове в особенности просто сумасшедшие фейерверки удовольствия. Не сопротивляясь, пропуская сквозь себя эти острые и болезненные, как удар тока, импульсы, Багдасаров склонился над её головой и блаженно прикрыл глаза.

– Двадцать четыре часа назад ты сказала, что у меня без шансов… – вкрадчиво прошептал он и, практически лаская, провёл свободной ладонью по её макушке, чуть подталкивая и направляя, заставляя принять в себя не только пульсирующую давлением головку. – Ты ведь понимаешь, насколько… глубоко ошибалась, – самодовольно улыбнулся мужчина, а когда Влада вздумала отстраниться, и вовсе рассмеялся. – А ведь можешь ещё глубже, – многозначительно проговорил он, надавливая ладонью на напряжённый затылок.

В момент, когда Влада поддалась и «впустила» его в себя, Багдасаров простонал в голос, а вот смех застрял в глотке – он не хотел «так». Он не хотел этого насквозь фальшивого притворства. Не хотел этого мучительного лицемерия. Физическое удовольствие не вытягивало ситуацию в целом. Привычная потребность в полном контроле над ситуацией так и подмывала влепить Владе отрезвляющую оплеуху и вывести её на эмоции. Реальные! Он даже открыл глаза и успел прицениться к возможности как-то повлиять на ход процесса. Влада, словно что-то почувствовав, вскинула взгляд, отпустила головку и порочно улыбнулась.

– Что ты ещё придумал, Багдасаров? – насмешливо уточнила она.

Мужчина протянул руку вперёд, чтобы небрежно коснуться тонкого подбородка, а когда Влада увела голову в сторону, чтобы этого прикосновения избежать, с сожалением скривил губы.

– Я люблю тебя, мышка, а ты умудряешься превратить всё в дурацкую пародию на банальное желание.

– То есть больше не хочешь? – наигранно расстроилась Влада. – Мне не продолжать? – облизнувшись, невинно уточнила она и даже успела отстраниться, встать с колен.

– В том-то и дело, что хочу гораздо больше, чем ты предложила, – внимательно оценив её реакцию на подобное замечание, Багдасаров вызывающе вскинул подбородок. – Что скажешь?

– Только то, что ты жадная сволочь! – проворчала Влада, направляясь к кровати. Как Багдасаров поднялся с кресла, замечать она не хотела.

На матрац Влада буквально рухнула и тут же была распластана мужским телом. Борьбы, как таковой, не случилось. Жадно впившись поцелуем в желанные губы, Багдасаров успел выдохнуть: «Не вздумай!» и развёл её ноги в стороны. Вошёл мягко, тягуче, на всю длину. Влада задрожала в его руках, выгнулась. Хотелось продолжать бесконечно, но страсть слишком быстро разжигала огонь. Она поглощала, она торопила пересечь финишную черту. Страсть убивала удовольствие от процесса. Прошло не больше пяти минут, как он сорвался на сумасшедший ритм, лишь мельком отмечая, как гибкое тело отзывается на грубые толчки и явное нетерпение.

Всё изменилось в одно мгновение. Почувствовав, как бывший приближается к оргазму, Влада напряглась всем телом и попыталась соскочить.

– Что?! – хрипло взревел Багдасаров, признавая, что не в силах соображать здраво.

Он жёстко сжал её плечо, пытаясь зафиксировать позу, но при желании Влада умела изображать из себя жертву и сейчас нагло воспользовалась этим навыком. Багдасаров сбавил темп, прижался грудью к её спине, а губами к завитку ушка.

– Что? – повторил свой вопрос, но уже со стоном неудовлетворения, а, получив ответ, и вовсе замер.

– Не смей кончать в меня… – прошептала она, пытаясь справиться со сбившимся дыханием.

Багдасаров крепко зажмурился, решительно тряхнул головой. Обведя языком пересохшие губы, он неприятно улыбнулся и обхватил шею Влады так, что она была вынуждена запрокинуть голову ему на плечо.

– Что ты сказала? – выдал со смешком.

– Не хочу, чтобы ты кончал в меня! – бросила Влада в ответ и дёрнулась, когда ладонь на шее сжалась слишком сильно.

Мужчина за её спиной заскрипел зубами и зло рассмеялся.

– Тогда я вообще не вижу смысла продолжать! – процедил он и резко вышел, брезгливо оттолкнув Владу от себя.

Как хлопнула дверь ванной комнаты, она слышала сквозь нарастающий шум в ушах. Массируя сдавленную шею, Влада пыталась отдышаться и прийти в себя. Ей тоже было больно. Настолько, что хотелось расплакаться от бессилия. Но вместо этого пришлось жалко скрутиться на постели, притянув колени к груди и плотно обхватив их руками. Подпускать его так близко было ошибкой…

***

Багдасаров в это время смотрел на себя в зеркало. Склонившись над тумбой умывальника и тяжело упершись в неё руками, он пытался отдышаться, вернуть контроль над ситуацией, ну, а заодно и ясность мыслей. Болезненная пульсация в груди заставила раздражённо нахмуриться, а после всё же отпустить напряжение. Он неодобрительно покачал головой и продавил глубже ставший в горле ком.

Их встреча должна была случиться по-другому, но Влада отчаянно презирала любые проявления слабости. Прийти к ней с миром было чем-то сродни безумию. Любая другая свалила бы на него всю свою груду проблем. А он бы копался в этом дерьме с блаженной улыбкой и молился на любимую женщину, как на богиню. Но Влада отчаянно молчала, а он не смел предложить ни помощь, ни поддержку.

Багдасаров заметил её в свете фонаря и на какое-то время потерялся в пространстве. Они не виделись десять лет. Было даже интересно: Влада сочтёт этот срок достаточным для заслуженного наказания? Погружённая в свои мысли, она долго его не замечала, и можно было позволить себе насмотреться. В мягких движениях угадывалась задумчивость, в осторожных шагах такая непривычная неуверенность. Он спасовал и зачем-то отвернулся. Так глупо… будто мальчишка! А когда собрался с мыслями, чтобы принять удар, в готовности которого даже не сомневался, было уже поздно: всё изменилось, она разглядела на своей территории чужака.

В последний момент Багдасаров вдруг вспомнил, что стоило бы заучить какую-то более или менее сознательную речь, но все умные мысли разбежались. Казалось, что в глотке пересохло, и он не сможет связать двух слов, но импровизация удалась, обмен приветствиями состоялся. А впрочем, говорить не хотелось совершенно – только смотреть.

На Владу, как и на огонь, можно было смотреть вечно. Она и была огнём. Пульсировала обжигающим теплом и плевалась словечками, которые походили на раскалённую лаву. Багдасаров отчего-то считал, что время всё изменило между ними, но, нет… эта девчонка его по-прежнему бесила. Она задевала за живое. Словом, взглядом, сумасшедшей энергетикой, что разрушала на расстоянии. Много лет назад пришлось разбежаться по разным полюсам, когда между ними было так много недосказанности. Сейчас её стало только больше, но беседовать на отвлечённые темы и бросаться колкостями отчего-то показалось важнее. Вроде в шутку, а вроде и нет, Багдасаров сказал, что заберёт её. Без малейшего намёка на иронию Влада посоветовала идти на* и даже была согласна указать направление. Дать ей время для раздумий стало единственной поблажкой.

В корне изменило историю событие следующего вечера. На Владу напали. Это не была случайность и уж точно не походило на розыгрыш. По крайней мере, когда какой-то придурок накинул на её шею удавку, смеяться не получилось. А через несколько секунд, когда Багдасаров приблизился, спросить было не с кого. Незнакомец захлёбывался собственной кровью, а Влада с абсолютно пустым, равнодушным взглядом стояла рядом и водила пальцем по острию лезвия. Однажды Багдасарову приходилось поймать такой её взгляд. В тот раз пустота была направлена на него.

Решение увезти её показалось единственно верным, а сама Влада на удивление быстро поддалась и практически безропотно села в машину. На простое человеческое участие она ответила агрессивно и вызывающе, а, значит, под впечатлением не была и отдавала отчёт в собственных действиях.

Отель на окраине стал временным убежищем. Правда, находиться с Владой в одной комнате было до невозможного тесно. Разговор не клеился, её близость бомбила по сознанию. Шанс навести мосты они прос*али и теперь только кусались. Идея нарушить правила и пойти в отрыв была легкомысленной, глупой, но настолько заманчивой, что отказаться от неё не хватило мозгов даже продуманной девчонке.

Алкоголь и музыка сделали своё дело. Эта парочка умела развязывать не только языки и тела, но ещё и тяжёлые мысли. Игра под названием «Мне всё равно» набирала обороты. И если до этого Владе было… всё равно… что он появился в городе, то теперь всё равно, что смотрит на неё, всё равно, что так опасно касается, всё равно, что разжигает в ней желание. И чем откровеннее становилось очередное «всё равно», тем сильнее она отдалялась. Чем ближе оказывалось тело, тем дальше улетала душа. Влада бессовестно соблазняла сама и так же демонстративно велась на ответное соблазнение. Но вместо изысканного десерта Багдасаров рисковал получить залежалый, прогорклый кекс. На такие фокусы его подружка была щедра.

Появление наглого щенка на самом-то деле спасло безнадёжно по*ереную ситуацию. Получить по морде было в некоторой степени полезно – это лишало иллюзий. Влада оценила его великодушие и нежелание встревать в откровенный конфликт. Она в принципе не любила оказываться в центре внимания, а уж становиться разыгранным призом, и вовсе было чем-то за гранью. Вечер обещал запомниться зародившейся между ними двумя лёгкостью, на пару отрепетированными приключениями. Ну и, пожалуй… Багдасарову светило что-то вроде её смущённой улыбки перед сном, что, к слову, было куда более ценно, чем самый откровенный секс. Настоящие эмоции у Влады всегда сочились по скупой капле. Всё, что больше – игра, обман, притворство. Всё, что не наедине – исключительно напоказ. Слишком поздно он смог разглядеть, что из отношений Влада умела создавать настоящее таинство. И теперь, наученный горьким опытом, Багдасаров смело отделял ядра от шелухи.

Надежды решить её проблемы с наскока растаяли, когда на стоянке появился псих с пистолетом. Его Багдасаров увидел уже после того, как отбился от шестёрки Балашова. Влада права – драться он не умел, но, как говорится, кастет в помощь тому, на кого замахиваются битой. Бык свалился с одного точного удара, но легче не стало. Ну а дальше, как и положено в обострённых конфликтах, всё происходило стремительно. Небольшая потасовка, в которую он даже не успел вмешаться, закончилась патово: в подбородок Влады упирался ствол, на периферии с офигевшим взглядом болтался Балашов. Сам Багдасаров оказался в десяти шагах от эпицентра, а значит, положительно на ход событий повлиять практически не мог.

Принимать быстрые и правильные решения в ситуациях, когда с одной стороны тупик, с другой обрыв – это его работа. Нашёлся выход и сейчас. И у этого выхода было четыре лапы, стоящие торчком уши и звериный оскал. И, собственно, единственная цель, с которой он здесь появился, была цель защищать. Натасканный на выполнение конкретных и жёстких задач, пёс среагировал мгновенно. Жуткий трюк в его исполнении – результат специального обучающего курса. Два следующих выстрела свалили немца с ног.

Пса было жаль, но Влада расценила ситуацию иначе. При всей свойственной ей жёсткости и принципиальности, было и одно слабое место. С людьми Влада сближалась редко, нехотя, процесс проходил туго и мучительно. Но возникающее затем чувство привязанности держало её надёжнее, чем двадцатитонный якорь. Она взваливала на себя ответственность и изо всех сил тянула эту ответственность на плечах, невзирая на усталость и явное моральное истощение. Пёс оказался в том самом ближнем круге, участников которого нельзя просто вычеркнуть из жизни. За него Влада хотела и, как выяснилось позже, могла бороться.

Оказавшись в просторном кабинете вет клиники, малышка неуловимо изменилась. Здесь она была хозяйкой, здесь она была главной, здесь находилась в своей стихии. На лице не мелькали признаки сомнений, в глазах не читалось желание отступить. Будучи бойцом по жизни, она просто не умела этого делать. Не пасовала перед трудностями и не желала учиться прятаться за чужую спину.

Его взгляды Влада терпела достойно, хотя явно успела ими утомиться. Вопросов становилось всё больше, они копились и нависали над головой тяжёлой грозовой тучей, давили на сознание. Но задавать их, разумеется, никто не собирался. Как, впрочем, никто не собирался и отвечать. Идти дальше можно и с этим грузом. Но Багдасаров не сдержался. «Кто ты?» – спросил он, и в салоне авто повисла напряжённая пауза. Это решение Влада должна была принять раз и навсегда. Лично он в результате не сомневался, а вот девочка, кажется, успела заиграться. Они вдвоём понимали, что «Влада Ибрагимова» – штучный, эксклюзивный товар. Понимали, что внутри неё скрывается дикий и опасный, но жутко экзотический зверь. Для Влады этот зверь был частью души, для Багдасарова частью жизни, от которой он так и не сумел отказаться.

Собственно, ответ на этот вопрос завис на поверхности, и поймать его не составило труда. О том, что решение Влада всё же приняла, Багдасаров понял в момент. Стоило только выйти из ванной комнаты, как ударная волна её тяжёлого взгляда размазала всю его уверенность. И… да, как раз тогда и пришло осознание, что секс ему всё же светит.

Главной и, по сути, единственной задачей было выдержать дистанцию и не лечь под гусеницы БТР по имени «Влада». Но даже с этой задачей он не справился. Стоило ей только психануть, как он повёлся. «Не вздумай кончить в меня» – звучало не столько обидно, сколько с вызовом. Тем самым она дала понять, что ничего не изменилось. Достаточным было заметить, что «Это…» не входило в его планы, но Багдасаров взвился. А потому сейчас стоял и пялился на собственное отражение в зеркале. Малышка переехала его без сомнений и сожалений по какому-то поводу. Он же добровольно подставился и сейчас вынужден жадно скалиться.

Плеснув себе в лицо холодной воды, Багдасаров покончил с самобичеванием, вернулся в спальню. Влада лежала спиной к нему на краю постели, укутавшись в покрывало. Подобное можно было принять за своеобразное перемирие. Ну, или за попытку расширить пропасть, которая грозилась вот-вот навсегда разделить их мир пополам. Влада была той ещё затейницей…

Раздевшись, Багдасаров опустился на постель и прислушался, но Влада дышала до неприятного ровно. Очередное «всё равно» уже зависло в воздухе. Был вариант смириться или бросить вызов. Смирения в нём не было ни на грош, а потому вопрос выбора даже не стоял. Багдасаров прильнул к её тонкому телу, прижался плотно. Обхватив Владу рукой поперёк живота, притянул к себе, уткнулся носом в затылок. Она безропотно стерпела этот ход и не издала ни звука. Значит, было недостаточно. Тогда Багдасаров рвано выдохнул и коснулся губами выступающих шейных позвонков. Это была нежность и ласка. То, чего он не дарил больше ни одной своей женщине. Влада в таких эмоциях нуждалась особенно, но сейчас на подобный фокус она взвыла и сделала уверенную попытку вырваться. И вырвалась бы, но он знал такую её реакцию и смог удержать. Навалился всем телом, не позволяя дёрнуться снова. И кинжал, который Влада с таким трепетом укладывала под подушку, стряхнул на пол. Порезался тут же! Кровь брызнула на простыню, окропила светлую кожу Влады. Яркие капли он слизал языком и стиснул зубы, услышав, как малышка завыла в подушку.

– Не смей прикасаться ко мне так! – на грани эмоций предупредила она, а Багдасаров наплевал на любые предупреждения и замечания, потёрся колючей щекой об острое плечико, перехватил запястья.

Дрожь от этого откровенного касания разошлась по её телу мгновенно. Влада вся сжалась, затаилась, замерла.

– Ненавижу тебя! – чувственно прошептала она. – Ненавижу!

Багдасаров покаянно вздохнул.

– Я не должен был оставлять тебя одну…

– Ты не должен был приезжать! – возмутилась она подобной несправедливости. Мужчина непонимающе нахмурился.

– Но ты моя жизнь…

– А я-то думаю, откуда так мертвечиной потянуло!.. – намеренно громко рассмеялась Влада и на всякий случай сделала попытку высвободиться.

– Не отпускаю тебя, слышишь? – сдавленно прошептал Багдасаров.

– Ненавижу!

– Ну, вот и договорились, – с безумно уставшей улыбкой заключил он. – Два самых сильных чувства. Они связывают крепче любых клятв и обещаний.

– Багдасаров, будь мужиком и признай, наконец, что уже давно проиграл.

– Если бы это сделало тебя счастливой… – с философским посылом заметил он.

– Багдасаров!

– Помнишь тот день, когда мы познакомились? – проронил он. Воспоминание вызвало какое-то щемящее чувство, и Багдасаров совершенно тоскливо вздохнул. – Я уже тогда знал, что это навсегда, – вдохновенно зашептал он, но Влада раздражённо дёрнулась.

– Не нужно расковыривать мне душу!

– А ты, представляешь, совсем не изменилась! – рассмеялся он, будто не замечая, как в груди всё превращается в пульсирующий сгусток боли.

– Сегодня был очень тяжёлый день… – многозначительно заметила Влада, и Багдасаров как-то с ходу уловил, что пора отвалить.

Он перекатился на другую половину кровати и старательно растёр лицо ладонями.

– Пройдусь, – вяло бросил через плечо и принялся одеваться. Находиться рядом казалось просто невыносимо.

Вслух этого Багдасаров так и не произнёс, но умом понимал, что ночная прогулка не иначе как попытка оттянуть неизбежное. Поговорить всё же придётся. И выяснить отношения, кстати, тоже. На Владу было больно даже смотреть. Больно было осознавать, что она здесь, рядом, в допустимой близости. Но больнее всего было сдержаться и не прикасаться к ней, когда так хотелось.

Идея расстаться, разорвать отношения по-живому принадлежала именно ей и не подвергалась обсуждению. Влада его бросила и была абсолютно уверена в собственной правоте. Помнится, начиналось всё куда радужнее. Начиналось как шутка. Красивая девочка, яркая, привлекающая внимание. А он, не обременённый обязательствами, не отказал себе в удовольствии эту девочку приручить.